Современные представления о неосознаваемых явлениях

Сознанию можно противопоставить неосознаваемые, или бессознательные, психические процессы.

Неосознаваемые психические процессы стали особенно интенсивно изучаться с начала 20 века. Уже первые результаты этого изучения фактически нанесли смертельный удар по психологии сознания, вполне соизмеримый с тем, который она получила со стороны бихевиоризма.

К неосознаваемому уровню психики относят совокупность процессов, актов и состояний, обусловленных воздействиями, о влиянии которых человек не дает себе отчета (С.Л.Рубинштейн).

В неосознаваемом отображении внешнего и внутреннего мира нет свойственных сознанию человека самоконтроля, самооценки, целеполагания. Сущностная характеристика неосознаваемых явлений – слитность субъекта и мира, «я» и «не я» - неразрывность того, что со мной происходит и моего отношения к происходящему. Именно благодаря слитности субъекта с миром в бессознательном человек непроизвольно воспринимает мир и запоминает его. Неосознаваемое в силу незнания логики сознания открыто бесконечному количеству иных логик действительности, которые ещё не стали достоянием цивилизации. Неосознаваемые явления часто покрыты туманом таинственности и служат почвой для самых причудливых мифологических построений.

Психологическая наука в 20 веке изучила множество разнообразных проявлений неосознаваемого в поведении человека, которые согласно классификации А.Г.Асмолова

можно разбить на три больших класса:

1) неосознаваемые механизмы сознательных действий;

2) неосознаваемые побудители сознательных действий;

3) “надсознательные" процессы

1) В первый класс — неосознаваемых механизмов сознательных действий — входят,

в свою очередь, три различных подкласса:

а) неосознаваемые автоматизмы;

б) явления неосознаваемой установки;

в) неосознаваемые сопровождения сознательных действий.

Рассмотрим каждый из названных подклассов.

а) Под неосознаваемыми автоматизмами подразумевают обычно действия или акты, которые совершаются “сами собой”, без участия сознания. Иногда говорят о “механической работе”, о работе, при которой “голова остается свободной”. “Свободная голова” и означает отсутствие сознательного контроля.

Анализ автоматических процессов обнаруживает их двоякое происхождение. Некоторые из этих процессов никогда не осознавались, другие же прошли через сознание и перестали осознаваться.

Первые составляют группу первичных автоматизмов, вторые — группу вторичных автоматизмов. Первые называют иначе автоматическими действиями, вторые — автоматизированными действиями, или навыками.

В группу автоматических действий входят либо врожденные акты, либо те, которые формируются очень рано, часто в течение первого года жизни ребенка. Их примеры:

сосательные движения, мигание, схватывание предметов, ходьба, конвергенция глаз и многие другие.

Группа автоматизированных действий, или навыков, особенно обширна и интересна. Благодаря формированию навыка достигается двоякий эффект: во-первых, действие начинает осуществляться быстро и точно; во-вторых, как уже говорилось, происходит высвобождение сознания, которое может быть направлено на освоение более сложного действия. Этот процесс имеет фундаментальное значение для жизни каждого индивида. Не будет большим преувеличением сказать, что он лежит в основе развития всех наших умений, знаний и способностей.

Говоря об освобождении действий от сознательного контроля, конечно, не надо думать, что это освобождение абсолютно, т. е. что человек совсем не знает, что он делает. Это не так. Контроль, конечно, остается, но он осуществляется следующим интересным образом.

Поле сознания, как вы уже знаете, неоднородно: оно имеет фокус, периферию и, наконец, границу, за которой начинается область неосознаваемого. И вот эта неоднородная картина сознания как бы накладывается на иерархическую систему сложного действия. При этом самые высокие этажи системы — наиболее поздние и наиболее сложные компоненты действия — оказываются в фокусе сознания; следующие этажи попадают на периферию сознания; наконец, самые низкие и самые отработанные компоненты выходят за границу сознания.

Надо сказать, что отношение различных компонентов действий к сознанию нестабильно. В поле сознания происходит постоянное изменение содержаний: представленным в нем оказывается то один, то другой “слой” иерархической системы актов, составляющих данное действие.

Движение в одну сторону, повторим, это уход выученного компонента из фокуса сознания на его периферию и с периферии — за его границу, в область неосознаваемого. Движение в противоположную сторону означает возвращение каких-то компонентов навыка в сознание. Обычно оно происходит при возникновении трудностей или ошибок, при утомлении, эмоциональном напряжении. Это возвращение в сознание может быть и результатом произвольного намерения. Свойство любого компонента навыка вновь стать осознанным очень важно, поскольку оно обеспечивает гибкость навыка, возможность его дополнительного совершенствования или переделки.

Между прочим, этим свойством навыки отличаются от автоматических действий. Первичные автоматизмы не осознаются и не поддаются осознанию. Более того, попытки их осознать обычно расстраивают действие.

Это последнее обстоятельство отражено в хорошо известной притче о сороконожке. Сороконожку спросили:

“Как ты узнаешь, какой из твоих сорока ног нужно сейчас сделать шаг?". Сороконожка глубоко задумалась — и не смогла двинуться с места!

В психологии много внимания уделялось проблеме формирования навыка, которая имеет большое практическое значение.

Бихевиористы, считавшие, что психология должна встать на службу практики и при этом заниматься внешними действиями человека и животных, очень много исследовали этот вопрос. Однако их теория и практика экспериментирования находились в рамках механистических представлений. Согласно этим представлениям навык вырабатывается за счет “проторения” путей в мозговых центрах в результате механического повторения, или “зазубривания”, одного и того же действия. Об участии и роли сознания в этом процессе для бихевиористов, конечно, не могло быть и речи.

В отечественной психологии проблеме формирования навыков также уделялось большое внимание. Однако подход к этой проблеме был совсем другой. Он не был отягощен бихевиористским требованием исключения роли сознания; в результате был найден целый ряд очень важных и совершенно не вписывающихся в бихевиористскую схему механизмов.

Большой вклад в эту проблему внес российский физиолог Н. А. Бернштейн, идеи которого будут подробнее рассмотрены в следующей главе настоящего пособия.

Он выдвинул совсем другой принцип: “повторение без повторения”, который означает, что при отработке навыка человек не затверживает одно и то же действие, а постоянно варьирует его в поисках оптимальной “формулы” движения. При этом сознанию принадлежит очень важная роль.

В доказательство того, что механическое заучивание гораздо менее эффективно, чем “сознательное”, Н. А. Бернштейн приводит следующий факт из личных наблюдений. Надо сказать, что он был очень хорошим пианистом и использовал собственные фортепианные упражнения для анализа интересовавших его механизмов. Экономя время, которое ему жалко было тратить на отработку фортепианной техники, он делал следующее: ставил на пюпитр книгу, читал ее, а в это время разыгрывал гаммы или этюды, тренируя пальцы. И вот после достаточно длительного периода таких занятий, он с удивлением обнаружил, что никакого прогресса в технике нет! Тогда он оставил чтение и перешел на вдумчивую отработку техники, после чего сразу достиг заметных результатов.

б) явления неосознаваемой установки.

Понятие “установка” заняло в психологии очень важное место, наверное, потому, что явления установки пронизывают практически все сферы психической жизни человека.

В советский период возникло целое направление — грузинская школа психологов — которое фундаментально разрабатывало проблему установки. Грузинские психологи являются непосредственными учениками и последователями выдающегося психолога Дмитрия Николаевича Узнадзе (1886—1950), который создал теорию установки и организовал разработку этой проблемы силами большого коллектива.

Установка - готовность организма или субъекта к совершению определенного действия или к реагированию в определенном направлении. Речь идет именно о готовности к предстоящему действию. Если навык относится к периоду осуществления действия, то установка — к периоду, который ему предшествует.

Состояние готовности, или установка, имеет очень важное функциональное значение. Субъект, подготовленный к определенному действию, имеет возможность осуществить его быстро и точно, т. е. более эффективно. Именно “ошибки установки", которые проявляются в ошибочных действиях, восприятиях или оценках, относятся к наиболее выразительным ее проявлениям и раньше всего привлекли внимание психологов. Надо сказать, что не всякая установка неосознаваема. Можно сознательно ждать страшного — и действительно видеть страшное, можно осознанно подозревать человека в краже денег— и действительно видеть, что он ходит, “как укравший деньги». Но наибольший интерес представляют проявления именно неосознаваемой установки. Именно с них и начались экспериментальные и теоретические исследования в школе Д. Н. Узнадзе.

Например, испытуемому давали в руки два шара разного объема и просили оценить, в какой руке шар больше. Больший шар, предположим, давался в левую руку, меньший — в правую. Испытуемый правильно оценивал объемы шаров, и проба повторялась. Снова в левую руку давали больший шар, а в правую — меньший, и испытуемый снова правильно оценивал объемы. Снова повторялась проба, и так раз пятнадцать подряд. Наконец, в очередной, шестнадцатой, пробе неожиданно для испытуемого давались два одинаковых шара с той же самой инструкцией: "сравнить их объемы”. И вот оказалось, что испытуемый в этой последней, контрольной пробе оценивал шары ошибочно: он воспринимал их снова как разные по объему. Зафиксировавшаяся установка на то, что в левую руку будет дан больший шар, определяла, или направляла, процесс восприятия: испытуемые, как правило, говорили, что в левой руке шар меньше. Правда, иногда ответы были такие же, как и в установочных пробах, т. е. что в левой руке шар больше. Ошибки первого типа были названы контрастными иллюзиями установки, ошибки второго типа — ассимилятивными иллюзиями установки.

Д. Н. Узнадзе и его сотрудники подробно изучили условия возникновения иллюзий каждого типа, но важнее другое — убедиться, что установка в данном случае была действительно неосознаваемой. Непосредственно это не очевидно. Более того, можно предположить, что в подготовительных пробах испытуемые вполне осознавали, что идут однотипные предъявления, и начинали сознательно ждать такой же пробы в очередной раз.

Испытуемого усыпляют и в состоянии гипноза проводят предварительные установочные пробы. Затем испытуемый пробуждается, но перед тем ему внушается, что он ничего не будет помнить. Вслед за пробуждением ему дается всего одна, контрольная проба. И вот оказывается, что в ней испытуемый дает ошибочный ответ, хотя он не знает, что до того ему много раз предъявлялись шары разного размера. Установка у него образовалась и теперь проявилась типичным для нее образом.

Итак, описанными опытами было доказано, что процессы образования и действия установки изучаемого типа не осознаются.

Д. Н. Узнадзе, а за ним и его последователи увидели в явлениях неосознаваемой установки свидетельство существования особой, “досознательной”, формы психики. По их мнению, это ранняя (в генетическом и функциональном смысле) ступень развития любого сознательного процесса.

Можно различным образом относиться к той или иной теоретической интерпретации явлений неосознаваемой установки, но безусловный факт состоит в том, что эти явления, как и рассмотренные выше автоматизмы, обнаруживают многоуровневую природу психических процессов.

в) неосознаваемые сопровождения сознательных действий.

Не все неосознаваемые компоненты действий имеют одинаковую функциональную нагрузку. Некоторые из них реализуют сознательные действия — и они отнесены к первому подклассу; другие подготавливают действия — и они описаны во втором подклассе.

Наконец, существуют неосознаваемые процессы, которые просто сопровождают действия, и они выделены в третий подкласс. Это непроизвольные движения, тонические напряжения, мимика и пантомимика, а также большой класс вегетативных реакций, сопровождающих действия и состояния человека.

Важно подчеркнуть, что эмоционально-выразительные сопровождения подобных действий часто не осознаются не только лицом, “индуцирующим” сигналы этого рода, но и тем, кто их воспринимает. Например, один человек перенимает у другого позы, жесты, манеру говорить, совершенно не замечая этого. Способность неосознаваемых компонентов общения оказывать на другое лицо также неосознаваемое действие является одним из самых замечательных их свойств. Можно думать, что свойство это уходит корнями в биологические механизмы подражания и эмоционального заражения, которые играют ведущую роль в коммуникации животных.

В 20-х гг. прошлого века российским ученым А. Р. Лурией было проведено исследование на основе ассоциативного эксперимента, предложенного К. Юнгом для выявления скрытых аффективных комплексов. В таком эксперименте испытуемому обычно предъявляют длинный список слов, на каждое из которых он должен ответить первым приходящим в голову словом.

А. Р. Лурия внес в описанную методику следующую модификацию: он спросил испытуемого вместе с произнесением ответного слова нажимать на чувствительный датчик. Таким образом, словесный ответ сочетался, или сопрягался, с моторной ручной реакцией, ввиду чего методика в целом и получила название сопряженной моторной методики А. Р. Лурии. Если предлагаемое слово было нейтральным, то через положенное время, в среднем спустя 2 — 3 с, следовал ответ (например, дом — окно, стол — стул) и запись моторной реакции имела острый пик, который означал уверенное нажатие на датчик. Если же предлагалось эмоционально окрашенное слово, то время речевой реакции увеличивалось до 10—25 и более секунд, но это было известно и раньше. Что же касается моторного ответа, то он тоже задерживался, но до явного нажатия в руке разыгрывалась своего рода “тоническая буря”: на записи можно было видеть подъемы и спады, снова подъемы, дрожь и т. п. Все это отражало “смятение” испытуемого в период подыскания подходящего ответа.

Эта методика была применена А. Р. Лурией к лицам, которые находились под следствием и подозревались в преступлении. Вот один пример. Субъекту, причастному к убийству, дается слово “полотенце” (для него это значимое слово, так как во время преступления жертва при сопротивлении поранила ему руку и он оторвал кусок полотенца, чтобы перевязать рану). Следует период молчания в течение 7 секунд. Одновременно в моторной сфере наблюдается тоническое волнение — на записи медленно поднимается “горб” с неровной, колеблющейся формой; внешняя же реакция так и не наступает.

В настоящее время высокая техническая оснащенность психологического эксперимента позволила изучить и применять в целях диагностики различных психических состояний человека (эмоционального возбуждения, напряжения, стресса, концентрации внимания и др.) десятки объективных индикаторов. Среди них и традиционные физиологические показатели, такие как пульс, частота дыхания, кровяное давление, электрическая активность мозга и такие недавно изученные индикаторы, как, например, микродвижения глаз, зрачковая реакция и др.

Легче всего человеку удается контролировать внешние действия (слова, движения и пр.), заметно труднее — мышечную тонику (позу, мимику, интонацию). Наконец, на последнем месте оказываются такие вегетативные компоненты действий, как слезы, дрожь, изменения зрачка и т. п. Из сказанного ясно, что малоосознаваемые реакции могут быть наиболее информативными и, возможно, наиболее действенными в плане передачи эмоциональных состояний в процессе общения.

2) Обратимся ко второму большому классу неосознаваемых процессов — неосознаваемым побудителям сознательных действий.

Изучение этих явлений связано, прежде всего, с именем Зигмунда Фрейда (1856—1939). Как теория Фрейда, так и его метод лечения, названный им психоаналитическим, стали очень популярны. Сам 3. Фрейд считается одним из самых известных психологов XX в. Однако отношение к теории 3. Фрейда и к его взглядам в целом было очень противоречивым. Его теория как никакая другая с самого начала подвергалась ожесточенной критике и даже осуждению. Согласно его теории человек не пропускает в сознание всю правду о себе. Точно так же и человечество, говорил Фрейд, не хочет принять его учение об истинной природе человека, и критика его теории есть работа тех же самых механизмов защиты и вытеснения, которые действуют в индивидуальной психике, но только в масштабе общественного сознания.

3. Фрейд был современником В. Вундта, У. Джемса и Э. Титченера. Когда он начал создавать свою теорию, то отчетливо понимал, насколько она расходится с традиционной психологией, т. е. с психологией сознания. Говорят, однажды он сравнил Вундта с легендарным великаном, у которого была снесена голова, а он, в пылу битвы не замечая этого, продолжал сражаться.

3. Фрейд создал свою теорию бессознательного. Согласно ей в психике человека существуют три сферы, или области: сознание, предсознание и бессознательное.

Типичными обитателями предсознательной сферы, по мнению Фрейда, являются скрытые, или латентные, знания. Это те знания, которыми человек располагает, но которые в данный момент в его сознании не присутствуют. Фрейд считает возможным поместить эти содержания в сферу, непосредственно примыкающую к сознанию (в предсознание), поскольку они при необходимости легко переводятся в сознание.

Что же касается области бессознательного, то она обладает совершенно другими свойствами. Прежде всего, содержания этой области не осознаются не потому, что они слабы, как в случае с латентными знаниями. Нет, они сильны, и сила их проявляется в том, что они оказывают влияние на наши действия и состояния. Итак, первое отличительное свойство бессознательных явлений — это их действенность. Второе их свойство состоит в том, что они с трудом переходят в сознание. Объясняется это работой двух механизмов, которые постулирует Фрейд, — механизмов вытеснения и сопротивления. По мнению 3. Фрейда, психическая жизнь человека определяется его влечениями, главное из которых — сексуальное влечение (либидо). Оно существует уже у младенца, хотя в детстве оно проходит через ряд стадий и форм. Ввиду множества социальных запретов сексуальные переживания и связанные с ними представления вытесняются из сознания и живут в сфере бессознательного. Они имеют большой энергетический заряд, однако в сознание не пропускаются: сознание оказывает им сопротивление. Тем не менее, они прорываются в сознательную жизнь человека, принимая искаженную или символическую форму.

Фрейд выделил три основные формы проявления бессознательного: это сновидения, ошибочные действия (забывание вещей, намерений, имен; описки, оговорки и т. п.) и невротические симптомы.

Невротические симптомы были главными проявлениями, с которыми начал работать Фрейд. Вот один пример из его врачебной практики. Молодая девушка заболела тяжелым неврозом после того, как, подойдя к постели умершей сестры, на мгновение подумала о своем шурине (муже сестры): “Теперь он свободен и сможет на мне жениться”. Эта мысль была тут же ею вытеснена как совершенно неподобающая в данных обстоятельствах, и, заболев, девушка совершенно забыла всю сцену у постели сестры. Однако во время лечения она с большим трудом и волнением вспомнила ее, после чего наступило выздоровление.

Согласно представлениям 3. Фрейда, невротические симптомы — это следы вытесненных травмирующих переживаний, которые образуют в сфере бессознательного сильно заряженный очаг и оттуда производят разрушительную работу. Очаг должен быть вскрыт и разряжен — и тогда невроз лишится своей причины.

В психоанализе был разработан ряд методов выявления бессознательных аффективных комплексов. Главные из них — это метод свободных ассоциаций и метод анализа сновидений. Оба метода предполагают активную работу психоаналитика, заключающуюся в толковании непрерывно продуцируемых пациентом слов (метод свободных ассоциаций) или сновидений.

Бессознательное по Фрейду – это нереализованные влечения, которые из-за конфликта с социальными запретами общества не допускались в сознание или изгонялись из него с помощью такого защитного механизма психики как вытеснение. Будучи вытесненными из сознания, они создают скрытые аффективные комплексы, предрасположенности к действиям, активно воздействующие на личность и проявляющиеся в невротических симптомах, сновидениях, ошибках, обмолвках и юморе. Именно за этими явлениями в психологии после работ Фрейда закрепился термин «бессознательное», который, хотя и употребляется часто как синоним термину «неосознаваемое», строго говоря, имеет более узкий и конкретный смысл.

Фрейд считал, что бессознательное – это не столько те процессы, на которые не направляется внимание, сколько переживания, подавляемые сознанием.

Человек иногда вступает в конфликт с многочисленными социальными запретами, в случае конфликта у него нарастает внутренняя напряженность и в коре головного мозга возникают изолированные очаги возбуждения. Для того чтобы снять возбуждение, нужно, прежде всего, осознать сам конфликт и его причины, но осознание часто приводит к тяжелым переживаниям, и тогда они вытесняются из сознания. Для нормализации психического состояния человека необходимо осознать травмирующий фактор и переоценить его, сделать приемлемыми "неприемлемые" идеи или желания. Практика психоанализа включает поиск травмирующих очагов, возникающих при вытеснении неприемлемых желаний, и осторожную помощь человеку в осознании, вербализации (словесном обозначении) и переоценке тревожащих его переживаний. Только переводя неосознанные импульсы в сознание, можно достигнуть контроля над ними, приобретая большую власть над своими поступками и повышая уверенность в своих силах.

З.Фрейд изучил разнообразные защитные механизмы психики, с помощью которых личность неосознанно старается избежать травмирующей её информации, сохраняя комфортные представления о мире и о себе (отрицание, вытеснение, рационализация и др.). В последующем эта тема активно разрабатывалась - в современной психологии описано около тридцати видов психологических защит и стратегий совладания с трудными психологическими ситуациями.

3) Третий класс неосознаваемого в представленной классификации назван “надсознательными” процессами. Они затрагивают проблему передачи опыта человечества от поколения к поколению и проблему непрерывности сознания. В терминологии Юнга эти явления называются «архетипами коллективного бессознательного», Фромма – «космическим сознанием», Дюргейма и Леви-Брюля – «коллективными представлениями».

Одним из первых психологов, который обратил специальное внимание на эти процессы, был У. Джемс. Он собрал на этот счет массу ярких описаний, которые изложены в его книге “Многообразие религиозного опыта”. В качестве более поздних работ можно назвать труды великого культуролога и психолога К.Юнга. Архетип по Юнгу – это врожденная предрасположенность, определяющая поведение и мысли человека и выражающаяся в знаках, образах и символах. Подобно тому, как инстинкты детерминируют биологические функции, архетипы определяют психическую жизнь человека.

Человек наделяет окружающие предметы определенными значениями, ролями, символами, связывает их с определенными ритуалами и церемониями, которые он неосознанно перенес из опыта значимых для него людей или своих предков. Очень часто мы не можем объяснить, почему нам дорога какая-то бесполезная вещь (например, старая игрушка) или почему мы, не задумываясь, поступаем определенным образом. Например, мы видим невест на свадьбе, чаще всего, в белом платье, а пришедших на похороны людей - в черном. В аналогичной ситуации мы автоматически следуем этим обычаям, соблюдаем определенные ритуалы. У людей есть также символические представления о том, как, например, поступает настоящий герой, или что такое настоящая любовь, что такое «хорощо» и что такое «плохо». Некоторые из этих представлений, образно говоря, вошли в нас «с молоком матери», и мы неосознанно поступаем, следуя опыту и традициям той общности людей, с которой мы себя отождествляем. В национальных, конфессиональных, профессиональных, семейных и др. общностях есть символы, знаки и традиции, которые усваиваются людьми иногда сознательно, а часто - неосознанно. Даже на кухне, готовя обед, мы неосознанно следуем тем правилам и образцам, которые неосознанно переняли у родителей, а те, в свою очередь, - у своих бабушек и дедушек и т.д..

Надсознательные явления – это усвоенные субъектом и типичные для данной группы (общности) образцы поведения, влияние которых на его жизнь не осознается. Эти образцы (например, этнические стереотипы), усваиваясь через механизмы социализации (подражание, идентификация), определяют социально-типические особенности поведения, в проявлении которых субъект и группа выступают как одно целое. Например, русский человек неосознанно поступает в каких-то ситуациях так, как «все русские». «наши», «христиане» и т.п. В качестве другого примера можно привести понятие «менталитет» - совокупность принятых и, в основном, одобряемых обществом взглядов, мнений, стереотипов, форм и способов поведения, которая отличает данное общество (общность) от других.

Судя по феноменологическим описаниям, к обсуждаемому классу “надсознательных” процессов следует отнести и процессы творческого мышления, процессы переживания большого горя или больших жизненных событий, кризисы чувств, личностные кризисы и т. п., где люди часто неосознанно следуют общечеловеческому, национальному, семейному и др. опыту, обретая через него пути выхода из «безвыходных» ситуаций.