Самообеспечение безопасности как феномен психической жизни субъекта

Практика показывает, что деятельность по обеспечению безопасности включает в себя оперирование человеком материальными и психическими составляющими. С учетом того, что материальная сторона обеспечения безопасности не попадает в поле нашего исследования, в дальнейшем мы будем рассматривать только его психологическую сторону.

Можно выделить два основных подхода к обеспечению безопасности человека, в определенной степени дополняющих друг друга. Согласно первому, состояние безопасности основывается на устранении самих источников опасности или нейтрализации их действия с привлечением неких сил, внешних для рассматриваемого человека. В этом случае предполагается, что безопасность обеспечивается с минимальным участием в этом процессе самого человека. В частности, согласно Конституции РФ, государство выступает гарантом безопасности человека и гражданина. Его охрана и спасение от кого-либо или чего-либо жизненно неприятного, враждебного, опасного реализуется на основе действия соответствующего аппарата государственной власти и представляет собой систему организационно-правовых мер. Защита со стороны государства и той среды, в которой осуществляется жизнедеятельность человека, является, несомненно, необходимым фактором его безопасности, однако, в силу различных обстоятельств она не может быть единственно-достаточным гарантом безопасности.

Согласно второму подходу, безопасность человека является результатом его собственных усилий, как субъекта опасной или экстремальной ситуации, оперативно предотвращающих или минимизирующих негативное воздействие этой ситуации. При подобном рассмотрении источник безопасности субъекта в значительной мере заключен в нем самом. Безопасность в данном случае основывается на способности человека держать под контролем ситуацию, сохраняя и развивая тем самым те ценности (физические, психические или духовные), которые высоко значимы для него в соответствующий временной промежуток.

Имеется ряд причин, которые снижают эффективность внешних гарантов безопасности и обусловливают большую продуктивность второго подхода к обеспечению личной безопасности.

Факторы снижения эффективности обеспечения безопасности отдельного субъекта силами внешних структур:

1. Специфичность воздействующих на конкретного человека или социальную группу опасностей затрудняет их нейтрализацию сторонними силами, порождая в их системе информационный дисбаланс
2. Латентность формирования ряда опасностей не позволяет внешнему наблюдателю своевременно их идентифицировать, локализовать и нейтрализовать
3. Оперативность действия опасных факторов (природных и антропогенных, контролируемых и неконтролируемых, пр.) делает в большинстве случаев физически невозможным своевременное привлечение внешних сил
4. Многообразие воздействующих на человека угроз делает нереальным создание под каждую из них соответствующей государственной структуры, а интеграция функций в рамках одной единой структуры приводит к снижению оперативности государственного регулирования мер безопасности

Таким образом, неповоротливость и ориентированность на масштабные катастрофы делают, с одной стороны, малопригодным привлечение государственных структур к обеспечению безопасности отдельного человека в большинстве экстремальных ситуаций, с другой, определяют актуальность реализации самообеспечения необходимого уровня безопасности каждым конкретным субъектом.

Под самообеспечением безопасности нами понимается сложно организованный процесс достижения субъектом экстремальной ситуации психического состояния подконтрольности ему комплекса экзо- и эндогенных параметров, позволяющего поддерживать динамическое равновесие со средой на соматическом, энергетическом, информационном уровнях и обеспечивать во времени неснижение вероятности достижения им жизненно значимой цели.

В основе самообеспечения безопасности субъекта в экстремальных ситуациях лежат его индивидуально-психологические особенности, которые, в свою очередь, при взаимодействии с экстремальной ситуацией влияют на формирование субъективной картины мира, обусловливая функционирование различных психологических средств и механизмов самообеспечения им безопасности. Отметим при этом, что данный процесс обладает определенными закономерностями, а нарушения в формируемой картине мира приводят к различным по форме разрушениям безопасности субъекта.

Самообеспечение безопасности субъекта в экстремальных ситуациях основано на привлечении комплекса принципов, стратегий и методов самообеспечения безопасности, которые отражают различные подходы к организации взаимодействия субъекта с экстремальной для него ситуацией.

Представляя собой элемент психической жизни человека, самообеспечение безопасности обладает значительным субъективным началом, порождающим смысловое своеобразие наполнения понятий «безопасность», «экстремальность», «самообеспечение безопасности». Субъективная интерпретация феномена лежит в основе отношения к нему и в значительной степени определяет соответствующее поведение человека.

Безопасность. Осмысление категории «безопасность» связано, в первую очередь, с установлением психических состояний субъектов той или иной ситуации (эндофактор), актуализирующей вопросы личной безопасности, затем – среды (экзофактор). Причем на уровне личностных смыслов характеристики параметров среды в представлениях о безопасности носят категориальный характер, ассоциируясь с такими параметрами как уют, покой, тишина, комфорт, благополучие, отсутствие опасности, что, в целом, характеризует состояние равновесия субъекта со средой. Безопасность в представлениях человека ассоциируется, прежде всего, с защищенностью, уверенностью в себе, удовлетворением от имеющихся обстоятельств и т.д., т.е. позитивными состояниями, отражающими благоприятное положение субъекта в среде.

Экстремальность. Эмпирическое определение экстремальной ситуации основывается на трактовке экстремальности как экстраординарного инцидента, несчастного случая, бедствия, чрезвычайной ситуации и др.

Эмпирическое определение экстремальной ситуации в психологии должно учитывать:

1) событийность ситуации как происшествия, случая, инцидента;
2) жизнеопасность, заключающуюся в событии, или угрожающий характер события для человека;
3) предельные требования, предъявляемые ситуацией к индивиду – предельность определяется, в первую очередь, фактическим смыслом ситуации для личности; фактический смысл ситуации задает горизонт формирования частных, специфических, отдельных смысловых образований личности;
4) особые потенциальные или реальные последствия для человека (и/или для его близких) – угроза, ущерб (вред), утрата (потеря), страдание, испытание, стойкость в физической, душевной, социальной, духовной, экзистенциальной сферах;
5) специфику деятельности и общения человека в ситуации (в том числе, преситуации и постситуации);
6) жизненную позицию, которую человек занимал в ситуации;
7) феномен ТЭТ (трансординарной экзистенциальной транзитности), который включает в себя синдром вхождения (вовлечение), синдром пребывания и синдром возвращения – все феномены, связанные с этими синдромами, взаимопроникают.

При неполном учете всех приведенных признаков экстремальной ситуации мы имеем ее негативное определение – как несчастного случая или фактора, доставляющего человеку ущерб, потерю, страдание. В этом негативном значении экстремальная ситуация сводится к бедствию, размах, масштаб которого может быть различным.

Следовательно, экстремальная ситуация имеет триадическую структуру. Когда экстремальная ситуация негативна – это бедствие (страдание) человека; когда индифферентно-устойчива – это испытание человека; когда позитивна – это становление человечности, личности, воплощение бытия личности.

В экстремальности взаимосвязаны два модуса: возможность и невозможность, позитивное и негативное, сохранение и рост, расстройство и креативность.

Экстремальность и стресс взаимосвязаны. Внимание исследователей к тому, что называют стрессом, привлек в свое время Г.Селье формулировкой биологической модели общего адаптационного синдрома, или биологического стресс-синдрома, определив стресс как неспецифический ответ организма на любое требование (Selye, 1956). Стресс, травматическое расстройство и смысл тесно связанно. Преодоление стресса в экстремальной и постэкстремальной ситуации поддерживается смысловой работой. Рассмотрим это подробнее. В психодинамической теории Фрейда главным в борьбе со стрессом является механизм совладания. Понятие подавляющего стиля совладания связанно с фрейдовским понятием вытеснения. Вытеснение, по мнению Фрейда, защитный механизм в ходе которого индивид вытесняет неприятные воспоминания в область бессознательного и они становятся недоступными обычным воспоминаниям. Первоначальный смысл, как и смысл понятий вытесняется в подсознание и уже не доходит до сознания, оставляя в сознании лишь формальную логику, что и приводит к двоякости значения смыслов, например двоякости значения некоторых слов. С точки зрения смысловой концепции М.Ш. Магомет-Эминова преодоление травматического стресса может развиваться по трем основным сценариям. Все три варианта, последствия посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) являются, формально говоря, «реакциями», ответами, возникающими у человека в ответ на травматическое событие. Негативные последствия соответствуют схеме «воздействие – расстройство (нарушение)», нейтральные последствия – схеме «воздействие - устойчивость», позитивные последствия – схеме «воздействие – конструктивная трансформация».

Развитие распространенного учения Г. Селье о стрессе как об общем адаптационном синдроме (ОАС) делает акцент на ценностной составляющей смысла.

Суть ОАС сводится к следующему – человеческий организм реагирует на внешние воздействия не только в виде стресса, который, защищая его, сам оставляет повреждения, травму, но и в виде более мягких неспецифических реакций, названных теориями «реакцией тренировки» и «реакцией активации». Первая реакция возникает на относительно слабое воздействие, вторая – на раздражитель средней силы.

Принцип ценности указывает на необходимость построения различных жизненных альтернатив на одном ценностном направлении, в результате чего каждая из альтернатив в рамках данной системы ценностей получает свою оценку. Этот приоритетный список оценок служит инструментом рационализации и определенного упрощения ситуации, которую требуется преодолеть. Задача ценностного переживания заключается в том, чтобы из реализуемых жизненных отношений выбрать и ценностно утаить такое, которое по своему содержанию в принципе способно стать новым мотивационно-смысловым центром жизни. Важная часть работы ценностного переживания состоит в особых психолого-душевных преобразованиях пораженного жизненного отношения человека к проблемным «полям».

Теория личностного смысла Д.А. Леонтьева понимает смысл как концентрированную описательную характеристику наиболее стержневой и обобщенной динамической смысловой системы, ответственной за общую направленность жизни субъекта как целого.

Смысл – тот внутренний ресурс, личностный потенциал, что формирует жизнестойкость, понимаю и как стрессоустойчивость, в том числе сопротивление травматическому стрессу.

Д.А. Леонтьев вводит понятие личностного потенциала как базовой индивидуальной характеристики, стержня личности. Личностный потенциал, согласно Д. Леонтьеву, является интегральной характеристикой уровня личностной зрелости, работы личности, в том числе смысловой, а главным феноменом личностной зрелости и формой проявления личностного потенциала является как раз феномен самодетерминации личности. Личностный потенциал отражает меру преодоления личностью заданных обстоятельств, в конечном счете, преодоление личностью самой себя, а также меру прилагаемых ей усилий по работе над собой и над обстоятельствами своей жизни.

Одна из специфических форм проявления личностного потенциала – это преодоление личностью неблагоприятных условий ее развития. Эти неблагоприятные условия могут быть заданы генетическими особенностями, соматическими заболеваниями, а могут – внешними неблагоприятными условиями. Существуют заведомо неблагоприятные условия для формирования личности, они могут действительно роковым образом влиять на развитие, но их влияние может быть преодолено, опосредовано, прямая связь разорвана за счет введения в эту систему факторов дополнительных измерений, прежде всего самодетерминации на основе личностного потенциала.

В общих чертах экстремальность можно разделить на повседневную и неповседневную. Экстремальность как неповседневность определяется, по сути, не медицинскими соображениями болезни («травмированность» и т.д.), вненормативностью стимуляции, социальной аномией, а онтологическим принципом Рубикона – перехода небытия в бытие, а бытия в потустороннюю сферу небытия. Этот принцип Рубикона неодносторонен и неоднороден и заключает в себе двойной переход в структуре бытия личности, распадаясь на трагическую и трансгрессивную (экстатическую) экстремальность. Неповседневность и неповседневная экстремальность раздваивается, образуя два феномена, окаймляющие повседневность двумя горизонтами перехода Рубикона, разделяющего бытие и небытие.

Таким образом, онтология экстремальной ситуации включает два направления онтологического движения, которые делят экстремальность на катастрофическую и некатастрофическую, экстатическую. Но кроме стрессов в повседневности может возникать синдром стагнации. Синдром стагнации – состояние существования, при котором человек ведет непритязательную жизнь без испытаний, состязаний, осмысленности. Причем стагнация существования может определяться не только дефицитом, но и пресыщением, изобилием благ, доступностью, беспреградностью существования, несопротивляемостью мира. При доминировании второго аспекта можно говорить о синдроме изобилия, или пресыщения. При этом все стрессоры и экстремальные факторы отождествляются. Можно классифицировать экстремальные ситуации и по типам стрессов, провоцируемых ими.
Наиболее завершающей и полной можно считать классификацию видов экстремальности на основе фактических модусов бытия личности.

Впервые концепцию модусов бытия изобрел Э. Фромм. Для него модусы бытия формировались самими формами бытия, он противопоставлял термины «быть» и «обладать». А бытие характеризовалось как осмысленная реальность.

В работе личности человека, в смыслообразования всегда выступают два основных модуса бытия: повседневность и неповседневность. Отношение к обоим модусам у философов и психологов различное. Многие психологи, рассматривая повседневный жизненный мир, среди важнейших его характеристик называют такую, как понимание. Хабермас подчеркивает тесную связь жизненного мира с процессами «понимания», то есть смыслообразования, смысловой работы личности, в которых он «концентрируется». По Хайдеггеру, здесь-бытие связывается с миром посредством настроенного понимания, хотя в модусе повседневности здесь-бытие обнаруживает дефицит этого понимания. С позиции феноменологической социологии, понимание непременно наличествует в повседневности. Шюц даже специально обосновывает возможность понимания посредством двух основных идеализаций. Интерсубъективный характер повседневности признается всеми.

Значит, на разных модусах бытия присутствуют различные смыслы, связанные с жизнью и смертью, как бытием и небытием. И выражаются они в различных экстремальных ситуациях по-разному.

Также в каждом модусе бытия выделяются три уровня: верхний, средний и нижний. Повседневность обнаруживает в своей структуре жизни две необыденные формы повседневности, окаймляющие обыденное существование – среднюю повседневность. Точно так же, как эксплицитный контакт бытия личности и небытия очертили два неповседневных горизонта, наделявших повседневность свойством константности, устойчивости жизни, имплицитный контакт бытия и небытия в горизонте повседневности стабилизирует средний модус повседневности. В двух других горизонтах жизненный процесс выходит за пределы обыденности, среднеожидаемого мира, следования размеренности, равномерному потоку жизни.

Анализируя, изложенный выше материал, вспомним, что экстремальность трактуется с точки зрения «негативности – нейтральности – позитивности», и это представление можно конкретизировать в терминах «расстройство – стойкость – рост». Придерживаясь этой линии рассуждения, подчеркнем, что жертва – мученик, герой – мужественно выдержавший испытание, мудрец - тот, кто достиг просветления, иллюминации, столкнувшись с трагическим, образуют три ипостаси человека в экстремальности.

Расстройство вводит тему травмы, утраты, болезни, с одной стороны, и страдания, горя, кризиса – с другой. Явление «расстройство – восстановление» в нашей модели характеризуется следующими признаками:

• нарушением нормального функционирования или равновесия психической организации, вызываемым определенным событием (травмой, утратой, кризисом);
• нарушением нормального функционирования, проявляющимся в духовных, душевных и физических страданиях человека, которые чаще всего относят к определенному симптомокомплексу, хотя это не является обязательным;
• нарушением функционального равновесия, духовно-душевного благополучия, трактуемым как определенная форма психопатологии - реактивная депрессия или аномалия – аномальное горе, посттравматическое стрессовое расстройство, острое стрессовое расстройство или просто как стрессовое расстройство или кризис.

Предохраняющие факторы личности в травматической ситуации можно назвать феноменом стойкости. Стойкость, по сути, не абстрактный фактор, а работа, обеспечивающая противодействие травматизации, поддержание устойчивости психической деятельности, восстановление устойчивости при нарушении равновесия, эффективную адаптацию и развитие.

Феномен стойкости конституируется в горизонте работы личности, следовательно, смысловой работы. По сути, здесь речь идет не о стрессоустойчивости, толерантности к стрессу, эмоциональной устойчивости, нервно-психической устойчивости, а о стойкости личности, точнее, стойкости бытия личности – «сохранение» бытия возможно только лишь как его становление. В этом плане стойкость непосредственно связана с мужеством быть, волей к смыслу, выносливостью и др.

Если сравнить феномены расстройства и стойкости, устойчивости, то мы обнаружим, что они указывают не только на наличие или отсутствие болезни, но и на важные психические детерминанты. Расстройство раскрывается с точки зрения этиологических факторов и патогенетических механизмов, детерминирующих болезнь, а устойчивость – в терминах факторов, предохраняющих от возникновения болезни, и процессов, поддерживающих состояние здоровья (нормального функционирования) при травме и утрате.

Однако жизненные бедствия вызывают не только негативные реакции, но и позитивные трансформации. Возрождающая трансформация является основой роста, вызванного экстремальностью – рост есть ответ на вызов небытия и зов бытия в экстремальности.

Триадическая схема, которую мы предлагаем, признает феномен экстрароста (роста в экстремальной ситуации, разновидностью которой является посттравматический рост), не совпадающий с двумя другими феноменами (расстройства и стойкости).

Триада «страдание – стойкость – рост» взаимопроникает, создавая высокочеловеческий накал трансгрессивной работы личности. Одно и то же экстремальное событие в одном случае вызывает травматическую реакцию, в другом – реакцию роста.

Особенности преодоления экстремальной ситуации в первую очередь будут завесить от самой личности человека, его представления об экстремальной ситуации, специфики смысловой работы личности и степени осмысленности жизни. Чем выше осмысленность жизни уцелевшего, тем выше уровень эмоциональной вовлеченности, удовлетворенности самореализацией, интернальности, целеустремленности в преодолении экстремальной ситуации. Динамики социально-психологических характеристик личности у такого человека находится в зависимости от типа представлений человека об экстремальной ситуации, как о событии, которое возможно пережить и вынести из него позитивный опыт для роста.

Для понимания действия преодоления следует рассмотреть явления препятствий в более широком этимологическом поле. Противоречия, с которыми сталкивается человек в переживании экстремальной ситуации, в его сознании могут быть представлены по-разному: в виде кризисов, конфликтов, стрессов, барьеров, препятствий и т.д. Каждое такое противоречие имеет в сознании человека три стороны – когнитивную, аффективную и мотивационную. Когнитивная сторона может осознаваться в виде неопределенности, ошибок, неудач, тупиков, проблем, задач, вопросов. Их общий признак – неопределенность. Аффективная сторона противоречий может быть представлена в виде переживания, беспокойства, опасений, страхов, тревог и др. Их общим признаком может быть беспокойство. Мотивационная сторона противоречий представляется в виде стремлений, влечений, желаний, хотений, волнений и др. Здесь общий признак – стремление.

Именно наличие неопределенности, беспокойства и стремления является условием и показателем актуализации феномена преодоления. В жизни субъекта неопределенность, беспокойство и стремление присутствуют одновременно и неразрывно связаны друг с другом. Увеличение интенсивности показателей неопределенности, беспокойства и стремления приводит к изменению уровня противоречия. Происходит «сдвиг» стресса на конфликт, а с конфликта – на кризис. В свою очередь, можно говорить и о разных уровнях преодоления. Оно может быть представлено в сознании человека в виде психического напряжения (эмоционального и умственного), психического усилия (умственного усилия, чувства усилия, волевого усилия) и психической борьбы (борьбы мотивов, борьбы целей.

Таким образом, в ходе реабилитацонной работы с человеком, побывавшими в экстремальных ситуациях, активизируется мотивационный потенциал. Переживание формирует мотивы и потребности, связанные спреодолением психического дискомфорта. Вместе с тем изменения мотивационной структуры сложны и динамичны. Во-первых, расстройство формирует мотивацию его преодоления. Во-вторых, усиливается уже существующую мотивацию деятельности. В-третьих, усиливается мотив, направленный на прекращение деятельности. Если работа по преодолению оценивается как сверхтрудная, то необходимость выполнения данной деятельности ставится под сомнение. Следствием этого является борьба мотивов: между мотивами избегания и мотивами достижения. Необходима активация воли, как работы личности.

Самообеспечение безопасности.Самообеспечение безопасности субъекта представляет собой психологический феномен, актуализирующийся в экстремальных ситуациях и имеющий концептуально-процессуальное оформление. Сформированный на уровне сознания субъекта концепт самообеспечения безопасности, включающий представления, установки, ценности в данной сфере, оказывает непосредственное влияние на процесс самообеспечения безопасности. Процессуально самообеспечение безопасности субъекта в экстремальных ситуациях должно основываться на достижении им психического состояния подконтрольности экзо- и эндогенных параметров, поддерживающего динамическое равновесие со средой на соматическом, энергетическом, информационном уровнях и обеспечивающего неснижение во времени вероятности реализации жизненно значимых для него целей.

Самообеспечение безопасности в экстремальных ситуациях включает в себя ориентировку субъекта в экстремальной ситуации; снижение силы отрицательных эмоций; поиск способов взаимодействия с ситуацией; мобилизацию субъективных ресурсов на взаимодействие с ситуацией; осуществление адекватного ситуации взаимодействия; выход из экстремальной ситуации таким путем, при котором минимизируется снижение вероятности достижения жизненно значимой для субъекта цели.

Самообеспечение безопасности в экстремальных ситуациях представляет собой сложноорганизованный процесс, включающий действие психологических защит, механизмов совладания, поведенческих стилей и жизненных сценариев субъекта, которые поддерживают его на разных уровнях психической жизни человека (осознаваемом и неосознаваемом, врожденном и социально приобретенном, ближайшей и отдаленной перспективе). Жизненными сценариями самообеспечения безопасности выступают сценарии разномодального отношения к миру и себе (сценарии двойного позитива, негатива к миру, негатива к себе, двойного негатива).

Саморазрушение безопасности субъектом в экстремальных ситуациях представляет собой сложный психологический феномен, приобретающий различные формы выражения (непреднамеренный отказ от безопасности, отказ ради личностного развития, альтруистический отказ, суицидальный отказ) на основе изменения субъективной картины мира.

Технология самообеспечения безопасности основана на восстановлении субъектом динамического равновесия с экстремальной ситуацией, что возможно на основе привлечения специфических принципов (принципы доверия, пути и самоактуализации; принципы импринтной неуязвимости, системной устойчивости и причинно-следственных связей; принципы целесообразности реагирования, актуализации личных ресурсов и извлечения положительного опыта из ситуации), стратегий (стратегии избегания, консервативной стратегии, стратегии копирования, «впитывающей» стратегии, стратегии коммуникативного резонанса, стратегии развития) и методов (метод установления причинно-следственных связей, метод самопрограммирования и метод внушения).

Актуализация потребности субъекта в состоянии безопасности в норме реализуется при попадании им в экстремальные ситуации. Экстремальность ситуации порождается осознанием субъектом трудности поддержания равновесия обменных процессов со средой на уровне своей соматики, эмоциональности и сознания. Воздействие экстремальности на человека, способное нести как позитив, так и негатив, осуществляется по четырем направлениям: внутреннее субъективное (Я человека), внутреннее объективное (организм), внешнее субъективное (социальное Я, т.е. личностные качества, которыми человек презентирует себя в глазах других), внешнее объективное (поведение субъекта в социуме). Переживание опасности в связи с попаданием в экстремальную ситуацию порождается рефлексией субъектом своей неспособности контролировать ситуацию и выстраивать с ней адекватное взаимодействие.

Поддержание безопасности человека может осуществляться через защиту извне или самообеспечение безопасности. Самообеспечение безопасности в экстремальной ситуации представляет собой сложно организованный процесс достижения субъектом психического состояния подконтрольности комплекса экзо- и эндогенных параметров, позволяющего поддерживать ему динамическое равновесие со средой на соматическом, энергетическом, информационном уровнях и обеспечивать во времени неснижение вероятности реализации главной для него жизненной цели.

Достижение состояния подконтрольности субъекту внешних и внутренних параметров ситуации связано с реализацией следующих шагов: ориентировка субъекта в экстремальной ситуации; снижение силы отрицательных эмоций; поиск способов взаимодействия с ситуацией; мобилизация субъективных ресурсов на взаимодействие с ситуацией; осуществление адекватного ситуации взаимодействия; выход из экстремальной ситуации таким путем, при котором минимизируется снижение вероятности достижения жизненно значимой для субъекта цели.

Развитие потребности в безопасности может проявляться в нормальной (наличие экстремальной ситуации) или анормальной (проявление психических заболеваний) форме. Реализация нормальной потребности в безопасности может быть затруднена или окончательно разрушена такими психологическими феноменами как манипулятивное воздействие, стереотипы, иллюзии, паника. Стереотипы в сфере обеспечения безопасности достаточно распространены и многие закреплены на уровне обыденного опыта.

Значимыми характерологическими особенностями субъекта самообеспечения безопасности, согласно эмпирическим данным, выступает наличие у него информационных резервов преодоления опасности, энергетическое доминирование над ситуацией, опора на эмоциональный опыт; нестандартность, самостоятельность, коммуникабельность, доверие. Наиболее эффективным при реагировании на экстремальную ситуацию является актуализация энергоинформационных резервов преодоления опасности (осмысленное восприятие ситуации и ее участников, осмысленное управление эмоциями и поведением).

Исходную ступень самообеспечения безопасности образует безопасность субъекта на его соматическом уровне, основу создания перспективной системы безопасности и развития субъекта образуют его безопасность на энергетическом и информационном уровнях. Нарушение количественного и качественного равновесия структурных составляющих безопасности человека – соматики, энергии и информации – как в сторону избытка, так и в сторону их нехватки приводит к нарушению его системы самообеспечения безопасности.

Система самообеспечения безопасности обладает онтогенетической и ситуативной нестабильностью, вызванной колебаниями в системе «человек» уровня соматики, энергии, информации в ходе индивидуального развития и ситуативного взаимодействия.

Эмоциональная привлекательность достигнутого субъектом уровня безопасности снижается во времени.

Система самообеспечения безопасности опосредствуется социальным контекстом, что, с одной стороны, ее усиливает, с другой – ослабляет.

Психологические защиты являются неизбежным, типичным и нормальным механизмом, регулирующим психическую активность субъекта и обеспечивающим тем самым гибкость и пластичность его взаимодействия с экстремальной ситуацией. По вкладу в процесс самообеспечения безопасности среди механизмов психологической защиты выделяются три группы: 1) тормозящие поспешную активность субъекта (отрицание); 2) маскирующие осознание опасности при одновременной «проработке» деструктивной ситуации (замещение); 3) реализующие некоторые шаги по нейтрализации опасности (компенсация).

Совладание (копинг) представляет собой более совершенный, чем психологическая защита, механизм гармонизации взаимодействия субъекта с экстремальной ситуацией, основанный на осознанном, произвольном установлении им желаемого равновесия со средой на уровне энергии и информации. Экстремальные ситуации, в зависимости от доминирующей опасности, привлекают различные виды совладающего поведения. Возможность освоения техники совладающего поведения позволяет субъекту целенаправленно совершенствовать процесс самообеспечения безопасности, однако совладание не универсально применительно к взаимодействию с экстремальными ситуациями.

Стиль самообеспечения безопасности представляет собой систему стабильно проявляющихся способов и приемов самообеспечения безопасности, предусматривающую рациональное расходование субъектом экстремальной ситуации соматических, информационных и энергетических ресурсов. На формирование стиля самообеспечения безопасности оказывают влияние индивидуально-психологические особенности субъекта. Высокий уровень личностной тревожности порождает предпочтение старых способов поведения в экстремальной ситуации, проявление субъектами высокой активности, стремление охватить как можно больше сторон своей безопасности, склонность к построению негативной картины мира и ориентированность на профилактику своей безопасности. Высокий уровень субъективного контроля связан с ориентацией на действия по самообеспечению безопасности непосредственно при возникновении ситуации ее нарушения, с желанием расширять свое взаимодействие с миром и контактировать с экстремальной ситуацией, с позитивным видением мира.

Отражая собой сформированную субъективную картину мира, жизненный сценарий выполняет интегрирующую и ценностно-насыщающую роль для всех психологических средств, используемых субъектом для самообеспечения безопасности. В контексте жизненного сценария они выстраиваются в целостный план целесообразно оправданного реагирования субъекта на опасные для него ситуации. Выделяются четыре сценария самообеспечения безопасности субъекта, задающие разное видение мира и положение субъекта в нем:

1. «Я – успешный», «Мир – безопасен» – сценарий двойного позитива;
2. «Я – успешный», «Мир – опасен» – сценарий негатива к миру;
3. «Я – неуспешный», «Мир – безопасен» – сценарий негатива к себе;
4. «Я – неуспешный», «Мир – опасен» – сценарий двойного негатива.

Установление жизненного сценария позволяет прогнозировать тип взаимодействия субъекта с экстремальной ситуацией.

Факты разрушения системы личной безопасности делятся на две основные группы: непреднамеренное и преднамеренное. Возможны две причины непреднамеренного разрушения системы личной безопасности: в силу неправильно сделанных субъектом поведенческих выборов в ситуации, имеющий минимальный риск опасного исхода, и в силу обретения изначально нейтральной ситуацией опасных особенностей под влиянием ряда индивидуально-типологических особенностей субъекта. В обоих случаях разрушение системы личной безопасности, в конечном счете, осуществляется в силу изначальной неспособности субъекта выстроить адекватную картину происходящего и на основе этого распределить свои соматические, энергетические и информационные ресурсы взаимодействия с ситуацией. Преднамеренное разрушение самообеспечения безопасности может быть вызвано желанием достижения некоторых значимых для субъекта потребностей, позволяющих расширить его возможности соматической, энергетической, информационной мобильности, т.е. развиться и подняться на новую ступень личной безопасности. Однако в целом разрушение системы безопасности определяется субъективной неспособностью справиться с ситуацией опасности -субъект не способен адекватно наличной ситуации управлять доступными ему ресурсами.

Организация самообеспечения безопасности как состояния динамического равновесия со средой основана на привлечении субъектом ряда принципов, стратегий и методов. К принципам самообеспечения безопасности субъекта в экстремальной ситуации относятся: принципы доверия, пути и самоактуализации; принципы импринтной неуязвимости, системной устойчивости и причинно-следственных связей; принципы целесообразности реагирования, актуализации личных ресурсов и извлечения положительного опыта из ситуации. К стратегиям самообеспечения безопасности относятся стратегия избегания, консервативная стратегия, стратегия копирования, «впитывающая» стратегия, стратегия коммуникативного резонанса, стратегия развития. Каждая из названных стратегий обладает своими достоинствами и недостатками. Специфическими методами самообеспечения безопасности выступают метод установления причинно-следственных связей, метод самопрограммирования и метод внушения.