Собственником «черных» земель феодальное право признавало вначале князя, а впоследствии — государя, государство

Рост товарного производства, образование всероссийского рынка в XVII веке создали известные предпосылки для превращения земель в товар. Вотчина и поместье стали приспосабливаться к росту товарно-денежных отношений. Но в условиях господства феодализма, монополии дворянства на земельную собственность эта тенденция не получает должного развития, хотя рост товарных отношений захватывает и общины черносошных крестьян, которые продавали и закладывали свои земли.

Позднее господствующий класс, охраняя собственную монополию на землю, особенно борется с практикой продажи и закладывания земли в «черных» селах и слободах. В Уложении 1649 года говорилось, что если «черные» люди свои дворы продадут или заложат, то их за воровство нужно бить кнутом.

Конечно, черносошный крестьянин имел большую хозяйственную самостоятельность по сравнению не только с частновладельческим крестьянином, но визвестной степени и с «сидевшим» на дворцовой земле. Самостоятельность эта доходила до того, что черносошные крестьяне продавали иногда свои земельные участки, хотя, как мы видели выше, уже в XVII веке царское правительство жестоко преследовало эту практику.

Указами 1649, 1651, 1663 и 1690 годов оно запрещало продавать, закладывать и отдавать в монастыри земли черносошных крестьян поморских уездов. Царское правительство нередко раздавало «черные» земли, а самих крестьян превращало в крепостных, приписывало к заводам и т. д.

Характер землевладения черносошных крестьян можно правильно понять лишь в историческом плане. На первых этапах феодализма земля их была общинной собственностью. Затем, с развитием феодальных отношений, государство в лице великого князя, а потом государя начало считать себя собственником и этих земель.

В эпоху образования централизованного государства становится особенно интенсивным процесс перехода крестьянских земель в руки дворянства, служилых людей и самого правительства. На первых порах черносошные крестьяне могли с согласия общины продавать, передавать в монастыри по наследству свои земли. Но уже в XVII веке по феодальному праву эти земли не счита­лись собственностью крестьянства. К XVIII веку земли черносошных крестьян рассматриваются как государственная собственность со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Дворянство всячески оберегало важнейшую свою привилегию – сословное, исключительное право на земельную собственность.

Усилив свою власть, дворянство стремилось устранить от владения землей все другие группы населения. Эта тенденция заметна была еще в Уложении 1649 года и других постановлениях, ограничивающих, в частности, зем­левладения «гостей» (купцов).

Правда, при Петре I потребность в рабочей силе для растущей промышленности вынудила создать новую – посессионную – форму землевладения. Однако стремление оставить дворянство монопольным собственником земли получает еще большее развитие с 30-х годов XVIII века.

Земля была изъята из свободного торгового оборота, и буржуазные элементы в стране, число которых все увеличивалось, требовали разрешить им приобретать земли. Требования разрешить продажу и куплю земли раздавались и среди зажиточной части государственных крестьян ряда волостей в начале второй половины XVIII века.

Рост капиталистических отношений в промышленности и сельском хозяйстве делал все актуальнее потребность буржуазии в покупке земли. Но лишь в 1801 году право приобретать землю в собственность было предоставлено не только купечеству, мещанству и всем пользующимся городским правом, но и казенным крестьянам, а также отпущенным на волю от помещиков. Этот указ, не разрушая основ феодального землевладения, создавал условия для того, чтобы растущая городская и деревенская буржуазия могла приобретать земли в собственность.

Задолго до разрешения казенным крестьянам, купечеству и другим сословиям покупать землю проблему земельной собственности пытались обсуждать в научных кругах. Так, Императорское Вольное экономическое общество ставило вопрос: «Что полезнее для общества, чтобы крестьянин имел в собственность землю, или токмо движимое имение, и сколь далеко его права на то или другое имение простираться должны».

Общество получило 160 ответов на этот вопрос. Первая премия была присуждена де Беарде, который считал, что «лучший способ привлечь, возбудить, поощрить хлебопашцев, без сумления, есть тот, чтоб дать им в собственность самую ту землю, которую они обрабатывают».

По мнению де Беарде, две тысячи крестьян, к работе приневоленных, не сделают государству столько пользы, сколько сто земледельцев, предвидящих надежный путь к своему обогащению. В заключение он предлагал постепенно, через известный срок «дать крестьянам волю и землю».

Подавляющая часть земель не могла быть объектом купли-продажи, но все же в первой половине XIX века, в период кризиса феодально-крепостнического хозяйства монополия дворянства на земельную собственность была в некоторой степени подорвана, что отражало рост буржуазных элементов и капиталистических отношений в стране.

К 1858 году в 33 губерниях России 268 473 крестьянам принадлежало свыше 1113 тысяч десятин земли по праву собственности, или в среднем по 4 десятины на каждого владельца. Следовательно, с развитием капи­талистических отношений буржуазная собственность на землю возросла и, в частности, увеличивалось число крестьян-арендаторов и собственников в государственной деревне.

Наибольшее число крестьян-собственников имелось в этот период в Тверской (50 226), Самарской (23 084), Полтавской (21983), Курской (17216), Московской (5 157), Владимирской (4 725) губерниях. Крупные земельные собственники — крестьяне жили в Таврической (187 десятин в среднем на владельца), Екатеринославской, Херсонской и Оренбургской губерниях. И в других районах страны наиболее зажиточная часть крестьян покупала земли, и владела ими как личной собственностью на основании закона 1801 года.

В период разложения и кризиса феодально-крепостнического хозяйства усилилось имущественное неравенство, дифференциация и среди помещичьих крестьян. В 1818 году из 1524 оброчных крестьян Костромской вотчины Воронцовых выкупились 10% наиболее зажиточных крестьян.

О степени расслоения можно судить по таким данным: среди 12 деревень Воронцовых в Северо-Западном районе было:

11,4% безлошадных и бескоровных дворов;

13,7% - с одной коровой без лошади или с лошадью без коровы;

23,3% - с лошадью и двумя-тремя коровами;

23,1% - с двумя лошадьми и четырьмя-пятью коровами и более;

2,9 % - с тремя лошадьми и с пятью коровами и более.

Землю в собственность приобретали кроме крестьян купцы, однодворцы, казацкие общины и т.д. Но все эти земли составляли в конце первой половины XIX веке не более 5-6 %.

Существовавшая форма земельной собственности переставала соответствовать растущим капиталистическим отношениям. Основная и главная часть земель в России перед крестьянской реформой была собственностью помещиков и государства; за крестьянами признавалось право владеть и пользоваться землей преимущественно в форме общинного землевладения.

В стране с 1861 года было отменено крепостное право, но в прибалтийских губерниях крепостное право отменили еще в первой четверти XIX века:

в Курляндии — в 1817 году,

в Лифляндии — в 1819 году,

в Эстляндии — в 1816 году.

При этом вся земля была признана собственностью помещиков, а крестьянам предоставлялась краткосрочная аренда земли в обмен на несение различных повинностей в пользу землевладельца.

Обеднение крестьянства и рост классовой борьбы в Прибалтике вынудили царское правительство предоставить крестьянам право покупки земли и запретить дальнейшее присоединение крестьянских земель к помещичьим владениям. После 1860 года прибалтийское дворянство интенсивно продавало землю наиболее зажиточному крестьянству по вольным, а не выкупным ценам, как это было установлено в других районах страны.