К. М. и В. Т. ЖИВОТОВСКИМ 5 страница

 

 

желаний касательно программы наших с Вами концертов, назначенных на 7 и 8 ноября. Господин Фёгели сообщил мне что Вы хотели бы сыграть здесь с нами свои Вариации на тему Паганини. Я вполне согласен е этим выбором, но просил бы Baс возможно скорее доставить мне оркестровый материал, чтобы я мог порепетировать с оркестром. Если у Вас имеются еще пожелания относительно исполнения других Ваших произведений, сообщите мне об этом поскорее, так как программа должна быть опубликована самое позднее через неделю. Шлю Вам и всем Вашим привет и наилучшие пожелания. Преданный Вам Фредерик А. Сток» (БК США, ML, 30.55, перевод с английского В. К. Тарасовой).

² Согласно Хронографу, в Чикаго 7 и 8 ноября 1935 г. при участии С. В. Рахманинова и Чикагского симфонического оркестра под управлением Ф. А. Стока исполнялись: Лядов — «Восемь русских народных песен», ор. 58; Рахманинов — Симфония № 2 e-moll, op. 27, Рапсодия на тему Паганини, ор. 43 (см. коммент. 1 к письму 1048).

 

К письму 1047

БК США, ML, 30.55. Публикуется по машинописной копии, сохранившейся в делах С. В. Рахманинова.

¹ Упоминаемое письмо И. Гофмана не выявлено; причины его отказа от участия, видимо, в одном из концертов, организуемых в Париже Русским музыкальным обществом, — не известны.

 

К письму 1048

БК США, ML, 30.55. Публикуется по оригиналу, написанному рукой Н. А. Рахманиновой, с подписью С. В. Рахманинова.

¹ Эта фраза, как и вся следующая после подписи С. В. Рахманинова часть текста, написана от лица Н.А. Рахманиновой: «Теперь идет тургеневский стиль. Третьего дня и вчера Сережа играл тут свою Рапсодию. Это был настоящий триумф. Stock и оркестр страшно старались и играли они очень хорошо, в особенности во второй раз. Встретили Сережу чудесно, и, конечно, чувствовалось, что весь интерес публики сосредоточен на нем. Билеты были все проданы и все переполнено. Когда они кончили Рапсодию, раздались крики, свистки и аплодисменты, и когда Сережа вышел во второй раз, чтобы поклониться, то Stock и оркестр сыграли ему грандиозный туш, и вся публика встала как один человек и разразилась овацией. Пришлось Сереже повторить на бис вторую половину Рапсодии, и это было так на обоих концертах. Вот каков мой мальчик! Конюсы приехали сюда специально ради этого из Цинциннати, и мы приятно провели время с ними. Теперь, после такого триумфа, надо тоже постараться и 3-й концерт хорошо сыграть в St. Louis'e. А Сережа говорит, что его забыл. Сегодня, слава богу, можем отдохнуть и посидеть дома. Беда только, что в этом шумливом hotel'e такая жара в комнатах, что мы прямо задыхаемся, и я спать не могу. Через всю комнату проходит труба от отопления и ничего с этим сделать нельзя. Вчера был парадный обед у Stock'a в Сережину честь. Ну, пока прощайте. Расскажу больше при свидании. Сейчас только что написала длинное письмо детям и

 

 

выдохлась. Крепко Вас и Ел[ену] К[онстантиновну] целую. Эта неделя у нас будет очень трудная. Пять раз играть и ужасные переезды. До скорого свидания. Н. Р.» В ответном письме от 11 ноября 1935 г. Е. И. Сомов пишет: «Дорогие Наталья Александровна и Сергей Васильевич! Поздравляю, поздравляю и поздравляю! С волнением читал «тургеневское» описание концертов в Чикаго, а также и газетный о нем отчет. Так и должно было быть! Сейчас же протелефонировал об этом Елене, пересылаю весь «материал» Соне и даже упомянул об этом в своем телефонном разговоре с Фоли. Кстати, любопытна реакция трезвого «Номбера Первого». Когда передал ему о том, что, судя по газетному отчету — о «тургеневском» письме я ему не говорил, — Сергей Васильевич должен был, по настойчивому требованию публики, повторить конец Рапсодии, он сказал: «Жаль, что меня там не было, я бы не позволил. Ведь они за один гонорар хотели иметь два концерта». Теперь о делах. Я сообщил Фоли о письме Авьерино. Фоли сказал, что он уже имел письмо менеджера Бостонского оркестра, который, спрашивая его о программе, со своей стороны сообщил, что доктор Кусевицкий намечает такую программу: Первое отделение — 1. «Табло» Рахманинова — Фоли не имеет представления, что это за «Табло», думает, что это оркестрованный какой-то «Этюд-табло», 2. Рапсодия. Перерыв. Второе отделение посвящается всецело Третьему концерту. Эта программа намечается в том случае, если Фоли согласится на броодкастинг [broadcasting — радиопередача. — англ] первой части концерта. Если же он согласия не даст, то так как концерты Кусевицкого имеют контракт с броодкастинг ком[пани], то придется оставить только Третий концерт во второй части, передавая первую часть по радио без Рапсодии. На это Фоли ответил менеджеру, что броодкастинг Вашей игры ни в коем случае не может иметь места. Что касается вообще программы, то, не навязывая своего мнения о том, как можно составить программу, посвященную Рахманинову, он приводит пример Стока и Орманди, которые исполняют два оркестровых номера: Симфонию и Рапсодию. Во всяком случае Фоли заявляет, что не может быть и речи о том, чтобы Вы исполнили два номера с оркестром. Речь может быть только об одном: Рапсодия или один из концертов. Ответа на это свое письмо Фоли еще не получил...» (БК США, ML, 30.55).

² См. о концертах в Чикаго коммент. 2 к письму 1046.

³ Речь идет, видимо, о рецензии на выступление С. В. Рахманинова в Нью-Йорке 2 ноября 1935 г., где исполнялись: Бетховен— 32 вариации c-moll; Скарлатти — Сонаты D-dur, e-moll и E-dur; Шопен — Соната h-molL op. 58; Скрябин — Поэма Fis-dur из ор. 32, Этюд dis-moll из ор. 8; Метнер — Сказка (возможно, e-moll из ор. 34); Бородин — Скерцо As-dur; Рубинштейн — Баркарола a-moll, ор. 45 bis; Рахманинов — «Этюд-картина» и Прелюдия (какие — не установлено); Дохнаньи — Этюд-каприччио f-moll из ор. 28.

⁴ В Бостоне 1 декабря 1935 г., согласно Хронографу, Рахманиновым исполнялась та же программа, что и 2 ноября 1935 г. в Нью-Йорке (см. коммент. 3 к настоящему письму).

⁵ Рахманинов, по рассеянности, называет не тот штат. Согласно Хронографу, его клавирабенд в Провиденсе шт. Род-Айленд состоялся 19 ноября 1935 г., где исполнялись: Бах—Таузиг—Токката и

 

 

фуга d-moll; Бетховен — 32 вариации c-moll; Брамс—Баллада g-moll из ор. 118: Шопен — Тарантелла As-dur, op. 43, Мазурка (какая — не установлено), Скерцо cis-moll, op. 39; Рахманинов — Прелюдия G-dur из ор. 32, «Восточный отрывок»; Лист— «Похоронное шествие», «Хоровод гномов», Рапсодия № 11.

⁶ См. письмо 1050.

 

К письму 1049

ГЦММК, ф. 18, № 1584. Публикуется по машинописной копии.

¹ Эта встреча состоялась в Дрездене 25 сентября 1927 г. Вспоминая о ней, С. А. Жаров пишет: «...После одного из концертов в Дрездене дверь в артистическую отворилась, и высокого роста господин со строгим и умным лицом направился ко мне. Я узнал его сразу, я не мог не узнать. Это был С. В. Рахманинов, которого я еще мальчиком знал в Москве. Волнуясь и радуясь, я смотрел на Сергея Васильевича. Разговорились. Я спросил его о впечатлении, произведенном концертом. Он посмотрел на меня своими холодными серыми глазами. Улыбнулся. «И на солнце есть пятна. И у Вас есть шероховатости. Надо работать, еще много работать». Наши встречи стали чаще. Помню одну из них. Сидели вдвоем. С. В. Рахманинов говорил мне: «Слишком мало еще в Вас веры в себя. Вы должны быть самоуверенней. Цените себя больше. Учитесь у больших музыкантов. Они были далеко не застенчивы...» При другой встрече мы долго говорили с Рахманиновым о Синодальном училище. От С. В. Рахманинова я получил указания, касающиеся дирижирования хором. «Не размахивайте руками, — говорил он, — чем короче движения, тем у Вас больше возможности усиливать звук, увеличивая постепенно движения. Только короткие движения производят впечатление на хор». Указания Рахманинова я усвоил. Я сократил движения до минимума, придав им больше выразительности и помогая себе мимикой. В отношении репертуара и композиции мне Рахманинов также дал несколько ценных указаний, окончив их следующими словами: «Вы должны быть смелее в отношении аранжировки. Способности у Вас есть. Делайте все сами, — специальных аранжировок для мужского хора нет». Каждый раз, когда я бываю в городе, где находится С. В. Рахманинов, я неизменно посещаю его, чтобы пополнить мой опыт его указаниями и чтобы мои новые работы подвергнуть критике моего великого соотечественника» (Ж аров С. Встречи с С. В. Рахманиновым; цитируется по вырезке из журнала без указания его названия, места и времени издания. — ГЦММК, ф. 18, № 1532). Вместе с приведенной статьей Жарова опубликована в виде факсимиле запись, сделанная в альбом хора: «Много счастья и успеха великолепному хору. С. Рахманинов. 25 сентября 1927, Дрезден

 

Ноты.

 

К письму 1050

 

БК США, МL, 30.55. Публикуется по машинописной копии, сохранившейся в делах С. В. Рахманинова. Перевод с английского B. Н. Чембeрджи.

¹ В письме А. Херста к С. В. Рахманинову от 25 октября 1935 г. говорится: «Дорогой, старый друг! Ах! Как много писем мне хотелось Вам написать! И как сильно я желал получить весть от Вас! Все надеялся, что возможно будет поехать в Люцерн хотя бы на несколько дней, прежде чем Вы покинете Сeнар, но появились разные трудности, а когда вчера я наконец встретил на улице добряка Иббса, то узнал, что Вы уже на пути в Нью-Йорк. Это была чистая случайность и удивительно, что на следующий день я получил от моей старой учительницы Матильды Берне письмо с просьбой помочь ей создать книгу о ее жизни и прежде всего написать что-нибудь о Вас. Она чудесная старая дама, ученица Клары Шуман, музыкант до мозга костей и, кроме того, была знакома почти со всеми великими музыкантами и другими знаменитостями из среды художников и артистов. Она была всегда добра ко мне и осталась мне верна, и я всегда к ее услугам. Если бы она была мне совсем чужой, я бы охотно воспользовался случаем выразить мое восхищение eё прекрасным мастерством. К сожалению, я смог записать только одну десятую часть мыслей, приходивших мне в голову, и чувств, наполнявших мое сердце, как только я принялся за эту работу. В ее книге есть часть, озаглавленная «Русские и русская музыка», где она пишет о музыкантах, которых знала лично — ведь книга касается ее! Однако она чувствовала потребность включить в книгу что-либо о «величайшем из всех» (то есть о Вас — это ее мнение). Она полагала, что имеет право включить часть текста, написанного мною, считая меня одним из самых близких учеников... Посылаю Вам этот раздел книги, принадлежащий мне. Вы не должны обижаться на меня за то, что в нем много признаний!! Комплименты обычно нелегко сходят у меня с языка [...] Вы непременно должны написать мне несколько слов и сообщить о Вашем самочувствии. Мистер Иббс рассказал мне, что Вы отказались от скандинавского турне. Очень надеюсь, что из соображений осторожности, а не каких-либо иных... Я всегда испытывал желание, чтобы Вы на некоторое время отошли от концертной жизни, дали бы нервам полностью отдохнуть и посвятили бы всю внутреннюю энергию композиторской работе. Именно в наши дни миру необходимо, чтобы появились сочинения тех, кто умеет творить! Сейчас печатается много вещей, которые свидетельствуют лишь о невежестве! Возможно, Вы сами это понимаете и, быть может, творческий импульс станет у Вас непреодолимым...» (БК США, МL, 30.55, перевод с немецкого В. К. Тарасовой).

 

К письму 1051

БК США, МL, 30.55. Публикуется по машинописной копии, сохранившейся в делах С. В. Рахманинова.

¹ Комментируемое письмо — ответ на письмо библиотекаря Православного богословского института в Париже Ф. Спасского к C. В. Рахманинову от 27 ноября 1935 г.: «По Вашему письму я отыскал грамоту св[ятого] патриарха Гермогена 1609 г. В ней две

 

 

части, первую я переписал и прилагаю. Мне кажется, что Кастальский взял для композиции вступительные слова (по «аминь»). Очень прошу Вас сообщить, нужна ли и вторая часть грамоты — более обширная. В ней более сильные обличения в измене и изложение отпадения от царя Тушинцев. Для ускорения получения 1-ой части не пишу второй части сейчас и буду ждать Вашего ответа; в случае необходимости перепишу и пошлю и ее. Простите, что пишу от руки, а не печатаю — переписываю в библиотеке. С глубоким уважением Ф. Спасский» (БК США, ML, 30.55). В конце переписанной первой части воззвания имеется библиографическая справка: «Из книги: «Творения святого Гермогена патриарха Московского и всея России». Изд. церковной комиссии по чествованию юбилейных событий 1612, 1613 и 1812 гг. Москва, 1912, с. 83—85».

² Имеется в виду сочинение А. Д. Кастальского для баса соло и смешанного хора: «Чтение дьяком люду московскому послания патриарха Ермогена к тушинским изменникам в 1609 году». Издано фирмой П. И. Юргенсона [1913].

³ 11 декабря 1935 г. Е. И. Сомов пишет Ф. Спасскому: «Милостивый государь, в дополнение к письму С. В, Рахманинова от 8-го с[eго] м[есяца] я хочу просить Вас, если только это не представляет для Вас слишком большого затруднения, выслать и вторую часть послания св[ятого] патриарха Гермогена, о которой Вы упоминаете в своем письме от 27-го ноября. Вы пишете сами, что вторая часть еще более сильная, чем первая, и поэтому Сергею Васильевичу хотелось бы с ней познакомиться. Простите великодушно за причиняемое Вам беспокойство, но другого источника получить нужный текст у нас нет, кроме как Библиотека Русского православного института. С совершенным уважением» (БК США, ML, 30.55, публикуется по машинописной копии, сохранившейся в делах С. В. Рахманинова). 22 декабря 1935 г. Ф. Спасский вместе со своим сопроводительным письмом отправил С. В. Рахманинову текст второй части воззвания Гермогена. Вся переписка со Спасским, как и сделанные Спасским рукописные копии упомянутого воззвания, сложены были в свое время Рахманиновым в конверт, на котором рукой композитора написано: «Личные материалы для работы (кадриль, Гермоген), взять в Сенар» (БК США, ML, 30.55).

В этом же конверте семь страниц машинописного текста с общим названием: «Наиболее известные фигуры кадрили». Эти материалы — свидетельства каких-то подготовительных работ для новых творческих замыслов. Но, к сожалению, пока никакими другими сведениями об этом не располагаем.

 

К письму 1052

БК США, ML, 30.55. Публикуется по машинописной копии, сохранившейся в делах С. В. Рахманинова. Перевод с английского В. К. Тарасовой.

¹ Фирма «Victor» выпустила две двусторонние грамзаписи упоминаемых в комментируемом письме пьес в том порядке, как это было предложено Рахманиновым (см. «Грамзаписи С. В. Рахманинова» в Приложениях).

 

² Возможно, речь идет о грамзаписи Прелюдии из Партиты

 

 

Е-dur для скрипки соло Баха в транскрипции Рахманинова. Грамзапись ее, относящаяся к 1936 г., не известна. Может быть, Рахманинов, будучи недоволен своим исполнением, наложил вето на ее выпуск.

 

К письму 1053

БК США, МL, 30.55.

 

К письму 1051

БК США, МL, 30.55. Письмо написано рукой Т. С. Конюс.

¹ Со времени смерти Л. С. Ауэра не прошло и шести лет, а материальное положение его вдовы заметно ухудшилось. Для организации помощи ей и был создан комитет. В письме И. Гофмана к С. В. Рахманинову от 27 марта 1936 г., являющемся ответом на полученный от Рахманинова денежный перевод для вдовы Ауэра, говорится: «Мой дорогой Рахманинов, простите ли Вы меня за то, что я так ужасно запоздал подтвердить, получение Вашей телеграммы и чека для «нашего дорогого друга Ванды. Это произошло потому, что по получении его я вскоре уехал на Юг и Средний Запад в турне, расписание которого было составлено так, что едва хватало времени поспевать на поезд для переезда из одного места в другое и садиться вовремя за рояль. Благодаря Вашему великодушию и щедрости мы собрали для Ванды желаемую сумму в 2000 долларов. Каждый из жертвователей — миссис Бок, Юлия Стейнвей, миссис Окc, Цимбалисты, Хейфецы, Эйтингоны, Рахманиновы и Гофманы — внес по 250 долларов. Чтобы Ванда, со свойственной ей гордостью, легко приняла этот дар, мы внесли указанную сумму в банк на ее счет, а выданную нам банком квитанцию послали ей вместе со стихами, заключенными в круг, образованный из фамилий ее близких друзей, объединившихся для облегчения ее бедственного положения. Я надеюсь, что Вы в настоящее время живы и здоровы и наслаждаетесь хорошим и вполне заслуженным Вами отдыхом в Вашем замечательном швейцарском доме. Бетти не перестает говорить о том огромном впечатлении, которое на нее произвело Ваше великолепное исполнение с Филадельфийским оркестром в Нью-Йорке Ваших прекрасных Вариаций и, должен сказать, завидую ей, что она слушала Вас в тот день. Мы оба шлем Вам и Вашей милой жене наш теплый привет. Ваш всегда Иосиф Гофман» (БК США, МL, 30.55, перевод с английского В. К. Тарасовой),

 

К письму 1055

БК США, МL, 30.55.

¹ В Париже 5 февраля 1936 г. Рахманинов играл в симфоническом концерте под управлением А. Корто свою Рапсодию на тему Паганини, ор. 43.

² Клавирабснды Рахманинова состоялись: в Лозанне — 7 февраля, в Женеве — 8 февраля и в Цюрихе — 12 февраля 1936 г., где исполнялась одна и та же программа: Бах—Таузиг—Токката и фуга d-moll; Бетховен — Соната D-dur из ор. 10; Шопен —

 

 

Соната b-moll, op. 35; Рахманинов — Прелюдия (тональность и опус не установлены), «Восточный отрывок»; Лист — Баллада h-moll, «Забытый вальс», «Шум леса» и Рапсодия №11.

³ См. письмо 1098.

 

К письму 1056

БК США, ML, 30.55.

¹ Программа концерта Рахманинова, состоявшегося 14 февраля 1936 г. в Монте-Карло, не выявлена.

² Над словами «чтобы не испортить платье» Н. А. Рахманинова сделала приписку: «все врет, не пустил».

³ Согласно Хронографу, в Страсбурге 18 февраля 1936 г. Рахманинов играл ту же программу, что и в Лозанне, Женеве, Цюрихе (см. коммент. 2 к письму 1055), но с той разницей, что здесь вместо Баллады h-moll Листа исполнялся его же Ноктюрн As-dur.

 

К письму 1057

БК США, ML, 30.55.

¹ Согласно Хронографу, в Варшаве состоялось два выступления Рахманинова: 21 февраля — в симфоническом концерте под управлением Л. Матачича он играл свой Концерт № 2 c-moll, op. 18, а также Рапсодию на тему Паганини ор. 43, а 24 февраля в клавирабенде исполнялась, по-видимому, та же программа, что и в Лозанне, Женеве, Цюрихе (см. коммент. 2 к письму 1055).

² Согласно Хронографу, в Вене 26 февраля 1936 г. Рахманинов играл следующую программу: Бетховен — 32 вариации c-moll; Скарлатти — Сонаты D-dur, e-moll, E-dur; Шопен — Соната h-moll, op. 58, а также, возможно: Скрябин — Поэма Fis-dur из ор. 32, Этюд dis-moll из ор. 8; Метнер — Сказка e-moll из ор. 34; Бородин — Скерцо As-dur; Рубинштейн — Баркарола a-moll, op. 45 bis; Рахманинов — Прелюдия g-moll из op. 23, «Восточный отрывок»; Дохнаньи — Этюд-каприччио f-moll из ор. 28.

³ Согласно Хронографу, в Париже 3 марта 1936 г. Рахманинов исполнял ту же программу, что и 26 февраля в Вене, но с некоторыми изменениями: из произведений Рахманинова здесь прозвучали: «Этюд-картина» (какой — не установлено) и Прелюдия G-dur из ор. 32, а вместо Этюда-каприччио f-moll из ор. 28 Дохнаньи Рапсодия № 11 Листа.

⁴ Согласно Хронографу, в Лондоне 7 марта 1936 г. в клавирабенд Рахманинова включены были следующие сочинения: Бах — Таузиг — Токката и фуга d-moll; Бетховен — Соната D-dur из ор. 10; Шопен — Соната b-moll op. 35. Вся же остальная часть программы состояла из сочинений русских композиторов, ранее исполненных в Вене (см. коммент. 2 к настоящему письму).

⁵ Н. К. и А. М. Метнеры переехали на жительство в Лондон 8 октября 1935 г. и поселились в доме, арендуемом у М. В. Брай-кевича.

 

 

К письму 1058

БК США, МL, 30.55.

¹ Рахманинов возвратился в Париж 1 апреля 1936 г. и на другой день состоялся его клавирабснд, программа которого не известна.

² Речь идет о рецензии на симфонический концерт, состоявшийся, согласно Хронографу, в Манчестере 12 марта 1936 г. Здесь под управлением Форбса Рахманинов играл свой Концерт № 3 d-moll, ор. 30.

 

К письму 1059

БК США, МL, 30.55. Публикуется по машинописной копии. Перевод с английского В. Н. Чембeрджи.

 

К письму 1060

БК США, ML, 30_;55.

¹ См. коммент. 1 к письму 1058.

² Рахманинов подразумевал, по-видимому, слово doping — возбуждающее средство (англ.).

³ По-видимому, имеется в виду Симфония № 3 a-moll, op. 44, о ней см. коммент. 2 к интервью «Маэстро сообщает», т. 1, с. 499.

⁴ Непосредственным поводом для обращения к «Колоколам» послужило предстоящее исполнение их в сезоне 1936/37 г. в Шеффилде (см. письмо 1065).

⁵ Речь идет о рецензии Э. Ньюмена на симфонический концерт, состоявшийся в Лондоне 30 марта 1936 г. под управлением М. Сарджента и при участии Рахманинова, исполнившего свой Концерт № 3 d-moll, op. 30. Она была опубликована 5 апреля 1936 г. в газете «Sunday Times». В ней говорится: «дирижер Сарджент и Лондонский филармонический оркестр великолепно исполнили в понедельник вечером веселую увертюру к опере «Беатриче и Бенедикт» Берлиоза и Сюиту из балета «Дафнис и Хлоя» Равеля, а также чудесно аккомпанировали Рахманинову, выступавшему в качестве пианиста. [...] Обычным острым контрастом, хорошо известным посетителям концертов, был Рахманинов, идущий к роялю, и Рахманинов за роялем. Когда он появляется на эстраде, то кажется выше ростом, худее и утомленнее, чем обычно; он выходит на эстраду, как осужденный на эшафот. Смотрит перед собой на рояль с таким отвращением, как будто перед ним плаха. Затем, по-видимому, решив, что через это испытание надо пройти, он опускает руки на ненавистный предмет, и мы в течение следующих 30—40 минут слушаем такую игру, при сравнении с которой исполнение других ведущих пианистов кажется посредственным. Я не могу поверить, что когда-либо было лучшее исполнение, чем его: более идеальное сочетание тонкости, силы, созерцательности, огня. И кажется, что все это дается ему совсем легко (так же легко, как бильярд Линдрумсу). Не имеет значения, насколько хорошо играют его Третий концерт другие пианисты, — а некоторые

 

 

из них играют его прекрасно. Только когда он сам интерпретирует это сочинение, мы ощущаем его подлинную сущность и пропорции. Такое впечатление, что под его пальцами Концерт растет, что автор не исполняет его, а творит» (перевод с английского В. К. Тарасовой).

 

К письму 1061

ГЦММК, ф. 18, № 292. Опубликовано: ПР, с. 534.

¹ В свое время Ф. Я. Руссо в рахманиновской среде известна была под именем «Белая сирень». В воспоминаниях Е. Ю. Жуковской сообщается: «в одном из концертов... Сергею Васильевичу на эстраду был подан большой куст цветущей белой сирени. С тех пор ни один его концерт не обходился без такого подношения. Правда, сирень выращивалась и продавалась в оранжереях в течение почти всего сезона с осени и до весны. Когда Сергей Васильевич концертировал в других городах, например в Петербурге, Киеве, Харькове, сирень появлялась и там. Наконец, ее начали присылать на квартиру Рахманиновых по большим праздникам и в день рождения Сергея Васильевича. И никогда таинственная поклонница не обнаруживала себя ни карточкой, ни запиской. Она сохраняла строгое инкогнито. Мы как-то все полюбили эту «Белую сирень», скромное и полное достоинства поклонение, которое отвечало характеру и вкусам Сергея Васильевича... Наконец, кто-то из музыкантов, знавших лично «Белую сирень», открыл ее инкогнито. Сергей Васильевич поблагодарил ее в письме, она ответила, и завязалась переписка, продолжавшаяся несколько лет. Но лично они никогда не виделись» (Жуковская Е. Ю. Воспоминания о моем учителе и друге С. В. Рахманинове. — ВР, т. 1, с. 336). Оставаясь верной себе, Ф. Я. Руссо находила возможность даже после 1917 г. через своих парижских знакомых посылать Рахманинову белую сирень хотя бы к его парижским выступлениям.

 

К письму 1062

ГЦММК, ф. 18, № 276. Опубликовано: «СМ», 1948, № 2, с. 121; ПР, с. 535, 536.

¹ В. Р. Вильшау, возвращаясь к содержанию письма С. В. Рахманинова к нему от 26 сентября 1935 г., пишет ему 10 апреля 1936 г.: «Твое письмо перед отъездом в Америку я получил; большое спасибо тебе. Содержание его было настолько пессимистично, что я не мог бы никогда подозревать в тебе такого настроения, а главное, что ты так несправедлив к себе! Я понимаю, нет розы без шипов; и понимаю, что и у тебя бывают, могут быть всякого рода незадачи, неудовольствия и пр. Но все ведь это дела скоропреходящие; а чтобы, оглянувшись на свой музыкально-творческий путь, прийти к таким выводам, к каким ты приходишь, — это положительно неверно! Все твои дарования, включающие в себя: пианиста, композитора и дирижера, уже давно признаны и квалифицированы.

Скажи, пожалуйста, на кого же можно указать не только из современников, но и в прошлом найдется очень немного таких,

 

 

которые бы так высоко и с такой честью держали знамя искусства одновременно по таким его трем разделам?! Назови, кто это? Из современных никого что-то не видно и не слышно, а если заглянуть в недалекое прошлое, не задумываясь, можно назвать только одного человека, это Листа, а относительно других, так это надо собрать сначала всякие справки, и я думаю, что это не одно мое мнение, а нечто большее! Так что не жалеть тебя нужно, а желать, чтобы тот порыв и любовь к работе только бы не иссякали, и не ждать, пока создадутся, а самому создать для этого самые благоприятные условия. Во всяком разе у тебя наступает сравнительный отдых, и дай бог почерпнуть из него тебе хорошую, крепкую зарядку для дальнейшей твоей плодотворной работы! Этого я тебе всем сердцем желаю.

Что бы тебе рассказать о наших музыкальных делах?! Прежде всего, вот что! Гольденвейзер, узнавши как-то (слухом земля полнится), что у меня есть твоя Рапсодия, он, значит, немедленно навещает меня, ну и, конечно, тут же состоялось его знакомство с ней. После обоюдных восхищений по поводу этого сочинения, он попросил меня взять их домой, и вот прошло 3 месяца и я не получаю их обратно! Случайно, как-то через несколько дней забрел ко мне Игумнов и, прознавши все и про Рапсодию и что Ал[ександр] Бор[исович] взял ноты к себе, он себе намотал на ус (впрочем у него усов еще не имеется) все это дело и, не долго думая, сейчас же выписал себе экземпляр из Берлина (у него там есть рука!) и через 2 месяца принес мне два билета на концерт его класса, где и была исполнена Рапсодия, и очень хорошо, с громадным успехом. Это, очевидно, было сделано в пику Гольден[вейзеру], так как он перед этим так же приблизительно сделал с твоими Вариациями (опередив Игумнова). Это своего рода соревнование!! Конечно, все-таки Игумнов не сумел подойти к Рапсодии надлежащим образом, в том смысле, что играли они ее как сюиту для 2-х фортепиано! Однородные тембры ф[орте] п[иано] не могли заменить красок оркестровой партитуры. Затем еще был интересный концерт, где исполнялся 4-й твой концерт, опять [играл] Игумнов, но под управлением Коутса. Первый раз дирижировал Севастианов или как его «Себастиан»; ну, так Коутс куда все-таки лучше... На этот раз и Игумнов был гораздо лучше. Концерт имел успех большой и на bis Игумнов исполнил твою Прел[юдию] ор. 32, G (5) очень хорошо! Еще раз слышал твой 2-й ф[орте]п[ианный] концерт с Нейгаузом, который играет его лучше Игумнова. На bis Нейгауз играл твою Прел[юдию], ор. 23 номер 7, c-moll (редко исполняемую). Еще был концерт Гинзбурга (Яша, не Гриша), который, между прочим, играл твои Moments musicaux op. 16, b-moll и es-moll, на которой ты себе расправляешь руки. Помню, напр[имер], это было в Дворянском институте, где ты играл ее перед концертом в селюльке (специальная комната для занятия музыкой. — 3. А.). Кроме того, этот Яша Гинзбург играл твои Пр[елюдии], ор. 23, Es (6) и es-moll (9), конечно, хуже Левина, но все-таки очень хорошо; мне все это предоставляло громадное удовольствие. На bis он играл твою переделку «Sommernachtstraum'a» Mendel [sohn'a]. Это хотя немного медленно, но все-таки очень хорошо. Тебя самого по радио дают сейчас что-то скупо. Говорят, есть пластинки с Сонатой Шопена и Шуберта Impromptu, и вот никак не удается

 

 

услыхать их, а кто их слыхал — приходили в восторг! [...] Как бы хотелось, дорогой Сергей Васильевич, узнать что[-либо] про тебя и твое окружение? Как твое здоровье, как Наталья Александровна, как твои дети, внуки? Как работается, как играешь, что? Свои ли произведения или и других авторов, приходится ли дирижировать? Сколько ты за эти годы видал, встречал и слыхал интересных талантливых людей? Есть ли кто, кто лучше Крейслера играет на скрипке или на рояле лучше тебя? Или поет ли кто лучше Галли-Курчи? Не сердись на меня за мое интервьюерство! Ну, раз начал, то рискну и продолжить, ведь это тебя ни к чему не обязывает, и я побольше хочу вписать, потому что вдруг что-нибудь из того, что я спрашиваю или интересуюсь, тебе когда-нибудь при случае, при охоте да и будет возможным на что-либо из этого ответить!? Так вот я и продолжаю еще, но с условием, не сочти это за назойливость, ни за нахальство. Не имеешь ли или нет ли возможности мне бы послать какую-нибудь поинтереснее рецензию (газетную хотя бы) о твоем каком-нибудь концерте? Сергей Васильевич, у нас был слух, что ты написал свою автобиографию?? и как насчет этого? и если почему-либо ничего из перечисленного послать, переслать нельзя, то все-таки разреши попросить (так, как это бывало ранее), если выйдет что из печати твоего, то не забудь меня!? Затем очень соскучился и интересуюсь твоей фотографией (из последних) и также твоих!» (БК США, МL, 30.55).