Последствия психологического насилия

Таким образом, можно заключить, что разные формы непризнания личностных границ психологического пространства ребенка, от хронической депривации до однократного насилия, приводят к долговременным негативным последствиям для всех сфер жизнедеятельности и психического развития ребенка. Эмпирические и клинические данные позволили также выделить группы риска детей по психологическому насилию, среди которых называются дети из семей, где домашнее насилие является стилем жизни, дети из авторитарных семей, дети от нежелательной беременности, дети-инвалиды, дети из семей алкоголиков или наркоманов, а также вообще из семей, в которых много социально-экономических и психологических проблем.

Обобщая результаты исследований Т. Я. Сафоновой, особая ценность которых состоит в том, что они выполнены на российской выборке, можно отметить, что начальный высокий уровень

127

депривированности усугубляет ситуацию риска стать жертвой насилия: иначе говоря, неприятности случаются с теми детьми, личностные границы которых не стали прочными или уже нарушались на протяжении детства.

Обратимся к эмпирическим данным других работ, которые, как правило, носили частный характер и затрагивали феноменологию только одного или двух измерений психологического пространства.

Искажение телесных границ
при материнской депривации

Последствия нарушения или несформированности суверенности телесных границ изучались в рамках проблемы ранней материнской депривации и жестокого обращения с детьми К. В. Солоед [158]. Теоретическую основу этого направления, которое разрабатывалось в основном в психоанализе, представляют труды Дж. Боулби и М. Малер, посвященные образованию и разрушению привязанности младенца к матери.

Общение с матерью в первые месяцы жизни представляет собой то условие развития телесной идентичности, которое служит базой для дальнейшего развития субъектности. Многочисленные исследования личности воспитанников детских учреждений показывают, что след ранней разлуки остается на всю жизнь. У таких детей преобладает привязанность недифференцированного типа, нарушена способность к установлению избирательных прочных связей, отмечается «депривационная ретардация» — задержка когнитивного и моторного развития.

Для детей, рано разлученных с матерью, характерны экстрапунитивные реакции, неумение признать свою вину, неспособность конструктивно решать конфликтные ситуации. Отмечается у них и амбивалентность отношения ко взрослым: сильное стремление к ним и одновременно агрессивность. Общение со взрослыми отмечено избытком прагматизма: чувства детей поверхностны, они склонны к моральному иждивенчеству и отличаются осложнениями в становлении самосознания, которое характеризуется переживанием своей ущербности. Субъективная неполноценность нередко приводит к попыткам «расширения»

128

своих границ посредством делинквентного поведения, бродяжничества и воровства.

Исследование связи структуры личности с фактом перенесенной длительной разлуки с матерью в первые месяцы жизни сроком до четырех лет показало, что среди этих людей часто встречаются психический инфантилизм, невротичность, психопатизация. Их общей чертой является неспособность противостоять фрустрации, требование немедленного удовлетворения инстинктивных импульсов, возникновение тревоги лишь непосредственно в момент опасности. Очень часто у этих детей, а впоследствии — взрослых, отмечается слабо развитое Супер-Эго, ограниченная способность к творчеству (сублимации), трудности в обучении, делинквентное поведение, построение сексуальных отношений на основе зависимости или в форме извращений. Обобщая эти черты, можно констатировать несформированность или понижение субъектности.

Феноменологию нарушений в детском возрасте, вызванных материнской депривацией, можно систематизировать следующим образом.

1. Формирование особых границ тактильной чувствительности и фиксация на собственном теле. У младенца в возрасте от 3 до 6 месяцев отмечается «застывание»: поскольку его кожа приобретает чувствительность благодаря контакту с матерью и одновременно возникает положительное отношение к собственному телу, то при отсутствии контакта сигналы от поверхности кожи перестают быть эмоционально информативными и происходит постепенное снижение тактильной чувствительности.

В отсутствие контакта двигательная активность перерастает в состояние, когда младенец «удерживает» себя сам — таким образом взамен первичной кожи возникает «мускульная скорлупа», формируются иные границы собственного контейнера. Для детей с ранней материнской депривацией также характерны аутичные формы интеграции с успокаивающим эффектом.

2. Снижение инициативности, любопытства и игровой мотивации в отношении объектов из окружения. Исследовательские действия приютских детей по сравнению с домашними поверхностны и кратковременны, у них нет активности в поиске, а знания о предметном мире приобретаются позже. Они склонны к

129

стереотипности и выбирают хорошо знакомые игрушки, отвергая новые.

3. Сильная зависимость состояния ребенка от постоянства внешнего окружения. Они очень пугаются новой комнаты: отмелется повышение раздражительности, трудности засыпания, снижение аппетита. Изменение обстановки воспринимается ими, по-видимому, как переживание утраты чего-то важного.

4. Усиление потребности в нахождении взрослого рядом и низкая толерантность к разлучению. В естественных условиях ощущение телесного разрыва происходит мягко, потеря «хорошего объекта» открывается постепенно, а в условиях приюта ребенок вынужден мобилизовывать мощные защитные механизмы для того, чтобы избежать боли, причиняемой разлукой. Интериоризация «хорошего объекта» не происходит, и он остается расщепленным. Поэтому без синтонного взрослого сохраняется реакция неопредмеченного страха («прилипчивая идентификация»).

5. Искажение процесса дифференциации единственного объекта любви (трудность выбора единственного объекта). У ребенка нет признаков привязанности; социальные предпочтения, служащие предпосылкой будущей социальной избирательности, у младенца в условиях материнской депривации отсутствуют.

Таким образом, анализ исследований показал, что телесная основа идентичности закладывается в младенческом возрасте, и теория привязанности удачно объясняет явления нарушения телесности и вообще психического развития опытом материнской депривации.