Песни о героях» «Старшей Эдды» и «Песнь о Нибелунгах». Как проявляется различие родового и феодального сознания в особенностях сюжета и поступках героев?

 

 

Старшая Эдда (Песни о героях)

 

Нибелунги

• Родовое сознание

• Феодальное сознание

• Языческая вера

• Христианская вера

• Скандинавия (более древние сказания)

• Германия

 

В Германии сказания развиваются, в Скандинавии консервируются.

 

• Всем движет закон кровной мести, нет государства

• Есть государства, речь о гибели государства

• Эпос

• Рыцарский роман (авторское произведение)

• Сигмунд

• Зигфрит

• Гудрун

• Кримхильда

• Гудурн - мстит мужу за братьев

• Кримхмльда - мстит братьям за мужа

• Хёгни – положительный персонаж

• Хаген – отрицательный персонаж

• Атли

• Этцель – король гунов

 

• Более выстоеный сюжет. Направленно на ублажение светской публии. Установка на развлекательность.

 

 

Нибелунги в германо-скандинавской мифологии и эпосе - имя, употребляемое в разных (не всегда достаточно ясных) значениях.

В германской «Песни о нибелунгах» нибелунгами названы: во-первых, первоначальные обладатели клада, которым затем завладел Зигфрид (сканд. Сигурд) — нибелунг, король «страны нибелунгов», его сыновья Шильбунк и Нибелунг (короли), их дружинники, сказочные существа (великаны или люди огромного роста и необычайной силы); во-вторых, бургундские короли Гибихунги (сканд. Гьюкунги, сыновья Гьюки) — Гунтер (сканд. Гуннар) и его братья — после перехода в их руки клада. Таким образом, это имя связано с обладанием золотым кладом. Но так как Зигфрид завоевывает не один, а два клада (кроме клада нибелунгов, хранимого альвом Альберихом, — также клад дракона Фафнира), сокровища нибелунгов оказываются генетически связанными с преданием о золотом кладе карлика Андвари, известным из скандинавских источников (например в «Старшей Эдде», «Младшей Эдде» и др.) и носящим чисто мифологический характер. Этот клад включал и золотое кольцо, которое обладало волшебным свойством умножать богатство, но Андвари наложил на него проклятие: оно будет стоить жизни всякому, кто им завладеет. Клад поочередно попадает к Локи, Хрейдмару, сыновьям Хрейдмара Фафниру и Регину и, наконец, Сигурду (Зигфриду), и всем оно несет смерть. Сокровища бургундов были идентифицированы легендой с кладом Зигфрида, и убийство его бургундами — Гибихунгами порождало мысль, что нибелунги, убийцы Зигфрида, — черные альвы (на кладе лежало проклятие, и в конце концов альвы должны были отомстить). Особое положение среди них занимает Хёгни (Хаген). В скандинавской версии сказания о нибелунгах Хёгни не виновен в смерти Сигурда, но в некоторых других версиях Хаген — не родной брат бургундских королей, а сводный, рожденный их матерью от Альва, и именно Хаген предательски убивает Зигфрида. Сына Хёгни, мстящего Атли за смерть отца, согласно «Речам Атли» («Старшая Эдда») и «Саге о Вёльсунгах», также зовут Нифлунгом (Хнифлунгом).

 

Тема клада, приносящего несчастье его обладателю, занимает видное место в германо-скандинавском эпосе: наряду с циклом о нибелунгах (героические песни «Старшей Эдды», прозаическая «Сага о Вёльсунгах», нем. «Песнь о нибелунгах» и др.), она встречается и в «Беовульфе», где герой погибает, отобрав сокровища у сторожившего их дракона (см. Беовульф). Однако в легенде о нибелунгах сокровища трактуются как воплощение власти: могущество принадлежит тому, кто владеет золотом. Представление о том, что богатства властителя представляют собой его магически материализованное «счастье», «удачу», принадлежало к центральным идеям германцев и скандинавов.

Наиболее известный памятник, связанный с легендами о нибелунгах, — немецкая «Песнь о нибелунгах» (ок. 1200), в которой объединены история отношений Зигфрида с бургундскими королями, включая его убийство, и история гибели бургундов — нибелунгов, вызванной местью Кримхильды (сканд. Гудрун), вдовы Зигфрида, заманившей их в гуннскую державу Этцеля (Атли). В исландской «Песни об Атли» (IX в.?) и в «Речах Атли» (XII в.?) нибелунги погибают, попав в ловушку, в которую их завлек Атли, муж Гудрун: у Хёгни вырезано сердце, Гуннар, брошенный в ров со змеями, умирает от укуса змеи. Гудрун мстит Атли за братьев (в «Песни о нибелунгах» Кримхильда, напротив, мстит братьям за Зигфрида).

 

4. Трактовка героев (Гюнтера, Кримхильды, Хагена) в первой и второй частях «Песни о Нибелунгах».

Краткое содержание «Песни о Небилунгах» - http://briefly.ru/_/pesn_o_nibelungah/

Гюнтер - Король бургундов, старший брат Гернота, Гизельхера (тоже короли) и Кримхильды, впоследствии муж исландской королевы Брюнхильды.

 

В начале произвведения он представлен могущественным властелином, великодушным и мудрым королем, который печется о благе своих сородичей и подданных. Однако отношение Гунтера. к выпавшим на его долю испытаниям постепенно снижает идеализированный образ правителя бургундов. Первая часть эпической поэмы строится на том, что в различных жизненных коллизиях бургундского короля подменяет Зигфрид (в ратном поединке с Брюнхильдой и в схватке на брачном ложе). Постепенно Гунтер становится игрушкой в руках приближенных. Брюнхильда провоцирует ссору, в которой Гунтер принимает сторону супруги, а не сестры. Возникшее первоначально чувство благодарности к Зигфриду сменяется стремлением устранить его, дабы тайное не стало явным. Гунтер не препятствует убийству Зигфрида, надеется таким способом избежать позора.

Он поступает чисто по-королевски, устраняя бывшего друга и союзника, ставшего ему опасным. Спустя три с половиной года Г. по наущению Хагена является к Кримхильде. Оправдавшись, он верит, что прощен Кримхильдой, а это в свою очередь дает ему основания совершить новое злодейство по отношению к сестре: он опять поддался на уговоры Хагена и отобрал у нее клад Нибелунгов. Отныне он и его родня будут именоваться Нибелунгами, но золото Рейна ничего, кроме бедствий, им не принесет.

 

Кримхильда - сестра бургундских королей Гунтера, Гернота и самого младшего Гизельхера. Выходит замуж за прославленного воителя и короля нидерландцев Зигфрида. Известна необыкновенной красотой, которая обрекла на смерть многих доблестных воинов.

Кримхильда после смерти Зигфида превращается в мстительницу. Будет мстить братьям за мужа (трем королям за Зигфрида). Муж – самый ближайший родственник. Выйдет замуж за короля гунов – Атли (или Этцеля). Хочет с его помощью отомстить братьям. Провоцирует Хагена на злое дело. В гневе убивает ребенка.

Хаген - фигурирует как Хаген из Тронье (Тронье иногда отождествляется с городом Троген в Бельгии, иногда — с мифической Троей). В молодости Хаген воспитывался у короля гуннов Этцеля (Аттилы), отчего обладает знаниями о гуннах

Хаген – отрицательный персонаж — основной двигатель конфликта между Зигфридом и Гунтером. Именно он наводит королей на мысль убить Зигфрида и организует это убийство. Именно он коварно выведывает уязвимое место на теле Зигфрида у его жены, и поражает его копьём в спину. Именно он подбрасывает труп Зигфрида на порог дома Кримхильды.

В скандинавских версиях Хаген (Хёгни) часто положительный персонаж, в основной массе песен «Старшей Эдды» он не убивает Сигурда-Зигфрида, а даже заступается за него перед своим старшим братом. В «Краткой песни о Сигурде» Хёгни пытается отговорить Гуннара от злодейского убийства их побратима Сигурда:

 

6. Поэзия трубадуров. Культ Дамы. Соотношение «истинной» и «ложной» любви как основа куртуазной системы ценностей.

Трубаду́ры (фр. troubadours, окс. trobador) — средневековые поэты-певцы, авторы песен, называемые часто менестрелями. Женской формой для слова «трубадур» было окситанское слово trobairitz ([tɾuβajˈɾits]). Творчество трубадуров охватывает период XI—XIII веков, его расцвет пришёлся на XII — начало XIII века. Трубадуры слагали свои стихи на провансальском, разговорном языке части Франции, простирающейся на юг от реки Луары, а также примыкающих районов Италии и Испании. Они активно участвовали в социальной, политической и религиозной жизни общества того времени. После альбигойского крестового похода исчезли совсем, оставив после себя богатое культурное наследие. Бо́льшей частью благодаря трубадурам сложился первый литературный романский язык: на старопровансальском писали позднее поэты Каталонии и Северной Италии. Под влиянием провансальской лирики формировались поэзия труверов и поэзия миннезингеров, их творчество вдохновляло Данте, поэтов Dolce stil nuovo, Петрарку. В новое время лирика трубадуров была забыта, и лишь романтики открыли её заново, тогда же было положено начало её изучению. В конце XIX — начале XX века французские учёные ввели в оборот термин poesie occitane, более определённо указывающий на географию распространения поэзии трубадуров и её специфику.

Истоки поэзии трубадуров.

В пору зрелого средневековья оживлённая торговля обогатила южные районы Франции. При больших и малых замках формировались феодальные дворы. Некоторые из представителей знати обосновывались в городах, переживавших свой расцвет. Изменился замковый быт, досуг их обитателей стал более многообразным. Среди знати стало придаваться большое значение учтивости в обращении, умению вести интересный разговор. Повседневность оставалась всё такой же суровой, и ценности зарождавшейся новой, куртуазной культуры стали реакцией на действительность, далёкую от идеалов.

Контакты Прованса с частью Пиренейского полуострова, находившейся под властью арабов, отнюдь не ограничивались только военными конфликтами. С правителями арабской Испании христианские владыки зачастую заключали дипломатические, а иногда и брачные союзы. Через Пиренеи шли караваны купцов и паломников. Мусульманская Испания стала для европейцев источником новых познаний в области географии, архитектуры, философии, медицины, литературы. Эпоха крестовых походов познакомила христианский Запад с культурами Ближнего Востока и Византии.

На формирование провансальской лирики оказали влияние средневековая латинская поэзия, народная романская, а также арабская поэзия Пиренейского полуострова. Считается, что последняя в значительной мере воздействовала на развитие лирики трубадуров. Прежде всего это относится к заджалю — жанру строфической поэзии на разговорном арабском языке, которым пользовались жители Испании — как христиане, так и мусульмане. Так, исследователи обратили внимание на сходство в строении строф в части произведений первого известного трубадура Гильома Аквитанского с Диваном арабоиспанского поэта Ибн Кузмана (конец XI — начало XII вв.). Завершающие строфы заджалей — харджи — писались разговорным романским языком, но арабскими буквами. Известны также харджи, написанные на древнееврейском языке. Это раскрывает смешанную природу поэзии Испании, испытавшей влияние как Востока, так и Запада. Пиренейский полуостров стал мостом между поэтами Прованса и арабской и персидской лирикой.

Некоторые трубадуры отделяли себя от авторов-новеллистов, относились свысока к эпической литературе. Один из лучших провансальских поэтов, Гираут де Борнель, считал, что романы и новеллы не достойны того одобрения, которое встречают при дворах знатных покровителей искусства.

КУРТУАЗНАЯ ЛЮБОВЬ.

Трубадуры создали своеобразную культуру любви — fine amor (куртуазную любовь), составляющую главное содержание их лирики. Культ идеальной любви пришёл в поэзию трубадуров из арабской поэзии Испании, воспевавшей целомудренную мистическую любовь. Исследователи находят много общего у куртуазной любви трубадуров с проникшим в мусульманскую поэзию пониманием любви в суфизме. Идеальной форме любви посвятил свой трактат «Ожерелье голубки» Ибн Хазм, арабоиспанский поэт XI века.

Обычным являлось поклонение трубадура Даме, как правило, замужней и стоящей выше его на социальной лестнице, причём сословное неравенство всячески подчёркивается. Любовь к замужней женщине ставит непреодолимую преграду, это непременное условие куртуазной ситуации. Стремление к Даме бесконечно: целью куртуазной любви является не обладание объектом поклонения, а трудное, но радостное духовное совершенствование мужчины, в том числе и совершенствование поэтического мастерства. Следствием культа «Прекрасной Дамы» стала реабилитация земной радости и земной любви, поклонение женщине, преобразившее её из существа низшего порядка в идеал. Некоторые исследователи полагают, что выбор объектом поклонения именно замужней Дамы определялся тем, что, в отличие от девушки, она находится на более высоком уровне духовного развития.

Один из трубадуров разделяет куртуазное служение на четыре степени: первая — любовь колеблющегося (feignaire), когда рыцарь ещё не отваживается поведать о чувстве даме. Вторая — просящего, умоляющего (pregaire), когда ободрённый ею кавалер признаётся в своей склонности. Третья — услышанного (entendeire) — он получает от дамы в залог любви её ленты, перчатки, пояс. И последняя — друга (drutz), когда она выражает своё согласие поцелуем, часто первым и единственным. Для провансальской лирики характерен и закономерен перенос понятий из сферы феодальных отношений сеньора и вассала в сферу куртуазных отношений рыцаря и Дамы.

По мнению медиевиста Жоржа Дюби, культ Прекрасной Дамы связан с обычаем воспитывать будущих рыцарей при дворе сеньора или старшего родственника и зародился в части рыцарства (младшие сыновья в семье), исключённой из сферы брачных отношений. Супруга сеньора, хозяйка дома, становилась объектом почитания среди юношей, находившихся при феодальном дворе. Женщины феодального Юга более активно участвовали в управлении собственностью и пользовались большей свободой, однако и здесь брак среди представителей знати рассматривался в первую очередь как средство присоединения новых владений, чувства же будущих мужа и жены не принимались в расчёт. Лирика трубадуров противопоставила сложившемуся институту брака по политическим мотивам культ незаинтересованной любви. Женщина принадлежала мужу, нарушение ею правил, установленных обществом, влекло за собой наказание. Игра в любовь несла в себе опасность, риск разоблачения придавал ей особую остроту и требовал выражения чувств иносказанием. Сохранение тайны стало одним из важнейших условий куртуазного этикета. Со временем культ Прекрасной Дамы у эпигонов рыцарской поэзии переродился в почитаниеДевы Марии, а куртуазия стала чистой условностью. Однако в лучших образцах поэзии трубадуров куртуазная любовь пережила свой наивысший расцвет.

Следуя этому любовному кодексу, вдохновляясь миром человеческой души, поэты не только сочиняли свои песни, но и целую воображаемую вселенную, в которой существуют лирические герои. Провансальская поэзия открыла для европейской лирики не исследованный прежде мир индивидуальных переживаний.

Важный мотив в лирике трубадуров — мистический, параллельный повседневности мир сна, грёзы, видения. Именно здесь исполняются самые сокровенные желания, и высокая любовь становится достижимой.

Концепция идеальной любви не проецировалась на реальную ситуацию, оставаясь игрой, однако её влияние трудно переоценить. Дальнейшее развитие европейской литературы и культуры в целом, вплоть до появления правил этикета, обусловлено перенятием этой модели, которая, трансформируясь, проникла во все сферы жизни. Дюби предполагает, что под воздействием куртуазной культуры в аристократической среде началось формирование «нового типа обращения с женщиной».

Исключительно светская культура трубадуров, сложившаяся рядом с христианством, не отрицала его ценностей. Однако внецерковный характер куртуазных норм нередко провоцировал гонения на их распространителей. Так, куртуазный трактат Андрея Капеллана «О пристойной любви» был запрещён церковью в 1277 году.

Иногда к нарушителям кодекса куртуазной любви причисляют Маркабрюна. Этот один из ранних трубадуров известен своими обличительными произведениями, написанными в «тёмном стиле» и не всегда поддающимися расшифровке. Однако страстность, с которой он критикует выродившиеся идеалы куртуазии, имеет в своей основе сожаление о прошедшем, том времени, когда только и была возможна любовь настоящая и утончённая. Ещё один суровый моралист, Пейре Карденаль, возносит благодарность Любви за то, что наконец он освободился от неё, и насмешливо перечисляет все штампы куртуазного поведения, которым уже не надо следовать.

Концепция куртуазной любви породила множество интерпретаций. В ней находили отражение такие различные философские воззрения как спиритуализми сенсуализм. Присутствие же в лирике трубадуров песен пародийно-игрового начала, где намеренно умаляется высокая любовь, привело к упрёкам их в грубости и фальши. Философ Жак Лакан, анализируя одну из средневековых поэм, где герой охотно подвергается унижениям со стороны Дамы, пришёл к выводу, что в рамках куртуазной любви заключаются «предельно недуховные» отношения господина и вассала, а в образе Дамы нет «ничего общего со спиритуальной чистотой». В начале XX века немецкий исследователь Э. Векслер (de) утверждал, что трубадуры в своих стихах лишь имитировали любовь, а песни сочинялись исключительно с целью получения материального вознаграждения от сеньора. Векслеру возражалВ. Ф. Шишмарёв, считавший, что в культе Дамы впервые были признаны достойным уважения, внимания чувства человека «и найдена поэтическая формула любви».

 

7. Трактовка любви в романе «Тристан и Изольда» Ж. Бедье.

Рыцарский роман – один из основных жанров куртуазной средневековой литературы, который возник в феодальной среде в эпоху расцвета рыцарства, впервые во Франции в середине 12 века. Воспринял от героического эпоса мотивы беспредельной смелости и благородства. В рыцарском романе на первый план выдвигается анализ психологии индивидуализированного героя-рыцаря, совершающего подвиги не во имя рода или вассального долга, а ради собственной славы и прославления возлюбленной. Обилие экзотических описаний и фантастических мотивов сближает рыцарский роман со сказками, литературой Востока и дохристианской мифологией Центральной и Северной Европы. На развитие рыцарского романа оказали влияние переосмысленные сказания древних кельтов и германцев, а также писатели античности, особенно Овидий.

«Роман о Тристане и Изольде», несомненно, относится к этому жанру. Однако в этом произведении есть немало того, что для традиционных рыцарских романов характерно не было. Так, например, любовь Тристана и Изольды совсем лишена куртуазности. В куртуазном рыцарском романе рыцарь совершал подвиги ради любви к Прекрасной Даме, которая являлась для него живым телесным воплощением Мадонны. Поэтому рыцарь и Дама должны были любить друг друга платонически, а муж её (как правило, король) об этой любви знает. Тристан же и Изольда, его возлюбленная – грешники в свете не только средневековой, но и христианской морали. Они озабоченны только одним – скрыть от окружающих и во что бы то ни стало продлить преступную страсть. Такова роль богатырского прыжка Тристана, его многочисленных “притворств”, двусмысленной клятвы Изольды во время “божьего суда”, ее жестокости по отношению к Бранжьене, которую Изольда хочет погубить за то, что она знает слишком много, и т. п. Поглощенные необоримым желанием быть вместе, любовники попирают и человеческие и божеские законы, более того, они обрекают на поругание не только свою собственную честь, но и честь короля Марка. А ведь дядя Тристана – один из благороднейших героев, который по-человечески прощает то, что должен покарать как король. Любя своего племянника и свою жену, он хочет быть ими обманутым, и в этом не слабость, а величие его образа. Одной из самых поэтичных сцен романа является эпизод в лесу Моруа, где король Марк, застав спящих Тристана и Изольду и видя между ними обнаженный меч, с готовностью их прощает (в кельтских сагах обнаженный меч разделял тела героев до того, как они стали любовниками, в романе же это обман).

В какой-то степени героев оправдывает то, что не они виновны в своей страсти, они полюбили вовсе не потому, что, что его, скажем, привлекла “белокурость” Изольды, а ее – “доблесть” Тристана, но потому, что герои по ошибке выпили любовный напиток, предназначенный совсем для иного случая. Таким образом, любовная страсть изображается в романе как результат действия темного начала, вторгающегося в светлый мир социального миропорядка и грозящая разрушить его до основания. В этом столкновении двух непримиримых принципов уже заложена возможность трагедийного конфликта, делающая «Роман о Тристане и Изольде» принципиально докуртуазным произведением в том отношении, что куртуазная любовь может быть сколь угодно драматичной, но она – всегда радость. Любовь Тристана и Изольды, же наоборот, приносит им одно страдание.

«Они изнывали врозь, но ещё больше страдали», когда были вместе. «Изольда стала королевой и живет в горе, – пишет французский ученый Бедье, в девятнадцатом веке пересказавший роман в прозе, – У Изольды страстная, нежная любовь и Тристан – с нею, когда угодно, и днём и ночью». Даже во время скитаний в лесу Моруа, где влюблённые, были счастливей, чем в роскошном замке Тинтажеле, их счастье отравляли тяжелые мысли.

Кто-то может сказать, что нет ничего лучше любви, сколько бы ложек дёгтя в этой бочке мёда не было, но по большому счету то, чувство, которое испытывают Изольда и Тристан, любовью не является. Очень многие сходятся в том, что любовь – это соединение физического и духовного влечений. А в «Романе о Тристане и Изольде» представлено только одно из них, а именно плотская страсть.

 

8. «Роман о Лисе»: сатира на феодальное общество или развлекательное чтение?

(Ответа на этот вопрос нет в билете, но хоть что-то C: удачи)

«Роман о Лисе» - это произведение французской средневековой литературы, над составлением которого трудились многие авторы, добавляя на протяжении нескольких десятилетий (в основном с 1175 по 1250 гг.) к общему произведению, как к стволу дерева, по одной или две «ветви». Большинство составителей романа остались неизвестными читателю, но ясно, что у каждого были свои намерения и цели, зачастую личные, поэтому «ветви» романа не связаны друг с другом, ни хронологически, ни сюжетно, а только лишь персонажами и основным конфликтом главных протагонистов - Волка и Лиса. Являясь ярким примером литературы Средних веков, «Роман о Лисе» все же не остался привязанным к одной определенной эпохе. Его сюжет, идеи, человеческие образы, представленные под масками животных, оказались чрезвычайно актуальными во все эпохи, и «Роман о Лисе» продолжает жить не только в литературе, но и в культуре (искусстве) многих стран. Задуманный как развлекательное чтение, «Роман о Лисе» вскоре приобрел сатирический характер и служил для обличения пороков общества и представителей разных его классов. Именно эта функция романа и побудила писателей последующих эпох создавать свои варианты «Романа о Лисе», вписывая действия, подвергшиеся большей или меньшей трансформации, в рамки своей эпохи и современных проблем и взаимоотношений в обществе.

«Роман о Лисе» пользовался во Франции чрезвычайной популярностью и послужил также материалом для законченных самостоятельных произведений отдельных авторов различных национальных традиций и эпох. Главнейшими из таких произведений старофранцузской литературы, кроме сатиры Рютбёфа: Renart le Bestourné и поэмы Renart mestres de l'ostel ie roy, являются следующие три сатирические поэмы. Первая - Le Couronnement de Renart - поэма, написанная во второй половине XIII в. неизвестным автором, изображает коварство, господствующее над миром. Вторая поэма, Renart le Nouvel, написана в 1288 году поэтом из Лилля Жакмаром Желе, который отводит большое место аллегории (в женских образах предстают Злоба, Зависть, Скупость и т. д.). Третья поэма Renart li Contrefaiz, составленная неизвестным (быть может, и несколькими лицами) в первой половине XIV века, представляет собой смесь самых разнохарактерных рассказов, переплетающихся с сюжетами из области животного эпоса.

«Роман о Лисе» имел большой успех и за пределами Франции. В 1180 году Генрих Лицемер перевёл на немецкий язык одну из французских версий романа. В XIII веке появилась его фламандская обработка Van den vos Reynaer-de. К этой версии восходят все позднейшие немецкие редакции «Романа о Лисе», в том числе Reineke de Vos (1498), которым в 1793 году воспользовался Гёте для написания своей знаменитой поэмы «Рейнеке-Лис».

Несмотря на периодически, в течение длительного времени, появлявшиеся варианты и интерпретации, интерес к животному эпосу, в том числе и к «Роману о Лисе» все же угас. Популярность к нему вернулась лишь спустя века, в 1794 году, с изданием сатирической поэмы Иоганна Вольфганга фон Гёте «Рейнеке-Лис». Основой «новой» поэмы, написанной в гекзаметрах и состоящей из 12 песен, являлся, конечно, французский «Роман о Лисе», но нельзя сказать, что Гёте работал именно с этим первоначальным вариантом. Исходной базой «Рейнеке-Лиса» стал фламандский вариант средневекового романа. Сюжетная линия нового произведения и персонажи остались прежними, но «Роман о Лисе» все же претерпел некоторые преобразования. «Песни» в поэме Гёте выстроены в хронологическом порядке, автор переместил некоторые сюжетные ситуации, чтобы повествование стало более лаконичным, полным и последовательным. Так, в первые песни добавлены истории, взятые из более поздних «ветвей», или, наоборот, критика общества со стороны Лиса встречается в средневековом романе в первой «ветви», а в поэме Гёте - лишь в одиннадцатой песне.

Обращение автора к традиции животного эпоса, сложившейся в Средние века, продиктовано сложной политической ситуацией, которую переживал Гёте со своей страной в 1790-е годы. Размышляя об общественно-историчес-ком значении Французской революции, он осознает ее разрушительную силу, что вызывает у него прежде всего эстетический протест. Гёте неоднократно говорит в это время о своем желании найти в искусстве убежище от бурных событий действительности. Таким настроением и было продиктовано обращение поэта к сатирическому эпосу Средневековья. В поэме «Рейнеке-Лис» преобладает та же сатирическая направленность, что и в ветвях «Романа о Лисе», написанных в XIII веке, но у Гёте сатира направлена уже на современное ему феодальное общество. Под масками зверей в поэме выведены представители всех сословий: крупные феодалы в образах Медведя, Волка, Барсука и мелкая сошка - зайцы, куры, петухи, синички. В центре поэмы - хитрый Лис, который всегда оставляет в дураках своих врагов и противников. «Рейнеке-Лис» - «широкая панорама общественной жизни феодальной Германии, произведение, проникнутое неприятием феодально-буржуазных порядков, позволяющих в равной степени терзать народ и державным львам, и свирепым волкам, и хищникам «нового типа», которые умеют обделать свои делишки не грубой силой, а хитростью и коварством». Произвол власть имущих, развращенность духовенства, продажность судей, ненасытная жажда наживы «сильных мира сего» - вот вполне конкретные приметы как средневековой, так и современной Гёте действительности, против которой направлено сатирическое острие поэмы.

 

 

9.Структура Ада в «Божественной комедии» Данте. Числовая символика.

«Божественная комедия» построена чрезвычайно симметрично. Она распадается на три части: первая часть («Ад») состоит из 34 песен, вторая («Чистилище») и третья («Рай») — по 33 песни. Первая часть состоит из двух вступительных песен и 32, описывающих ад, так как в нем не может быть гармонии. Поэма написана терцинами — строфами, состоящими из трёх строк. Эта склонность к определённым числам объясняется тем, что Данте придавал им мистическое толкование, — так число 3 связано с христианской идеей о Троице число 33 должно напоминать о годах земной жизни Иисуса Христа и пр. Всего в «Божественной комедии» 100 песен (число 100 — символ совершенства). Ад разделен на девять кругов, чистилище на семь (но есть еще предчистилище и земной рай, так что всего подразделений девять), рай – на девять сфер, увенчанных Эмпиреем. Эта геометрическая симметрия придает дантовскому миру устойчивость, внутреннее единство и законченность.

Ад имеет вид колоссальной воронки, состоящей из концентрических кругов, узкий конец которой упирается в центр земли. Девять кругов «Ада» разделены на 3 макрообласти, которые подчинены влиянию трех главных пороков, олицетворяемых Данте аллегорическими образами зверей – пантеры, льва и волчицы. Под попечением пантеры – невоздержанности – находятся 6 первых кругов. Лев – насилие – управляет 7 кругом; это середина ада. Волчица воплощает обман и управляет 8 и 9 кругом. Верхний ад 1-5 круги Нижний ад 6-9 круги