Характерные особенности поэтических приемов С.Я. Маршака

1. Четкая, «прозрачная» композиция стихотворения, напоминающая кумулятивную сказку (повествование строится на повторах: один эпизод тянет за собой другой, зачастую они повторяются с небольшими добавлениями (Репка, Теремок, Курочка Ряба)). К примеру, в «Сказке о глупом мышонке» повторяется одна и та же ситуация - приглашеие очередной няньки к капризному мышонку, что сопровождвется одним и тем же поэтическим текстом: «Побежала мышка-мать, /Стала утку в няньки звать <…> Побежала мышка-мать, /Стала жабу в няньки звать…» и одинаковыми ответами мышонка «Нет, твой голос не хорош...». В структуру сюжета Маршак вводит сведения о том, чем питаются, как «разговаривают», чем похожи и чем отличаются друг от друга разные «няньки». Так, одновременно, «познавательное» легко и весело уживалось с игровым, ярким, увлекательным.

2.Многочисленные повторы («Вчера и сегодня», «Детки в клетке», «Пожар», «Почта», «Багаж»). «Сказка о глупом мышонке»благодаря повторам похожа на колыбельную.

3.Зачастую композиции стихотворе­ния, не теряя цельности, разбивается на ряд маленьких стихотво­рений, легких для запоминания, законченных в своей выразительости. Например: «По проволоке дама / Идет, / как телеграмма».

4.Так же, как Чуковский, Маршак был сторонником энергичного стиха, в котором главное значение приобретал глагол. Яркий пример – стих-е «Пожар». В описание пожара создается с помощью одних лишь глаголов:

Приоткрыла дверцу Лена –

Соскочил огонь с полена,

Перед печкой выжег пол,

Влез по скатерти на стол,

Побежал по стульям с треском,

Вверх пополз по занавескам,

Стены дымом заволок,

Лижет пол и потолок.

У Маршака дина­мична каждая строфа, упруг ритм, отчетливо звучит каждое сло­во: «Мой / Веселый, / Звонкий / Мяч, / Ты куда / Помчался / Вскачь?»

С другой стороны, поэт избегал в стихах прилагательных, тщательно следил за тем, чтобы слова не сливались, звучали по отдельности, застав­лял слово поспевать за темпом действия.

5.Так же, как и у Чуковского, в произведениях Маршака каждый поворот сюжета внутри одного стихотворного произведения сопровождается изменением стихо­творной формы — размера, ритма, изменением интонации рассказ­чика. Например, в стихотворении «Почта» отправленное из Ленинграда письмо следует за своим адресатом, который постоянно переезжает из одной страны в другую и попадает то в Берлин, то в Лондон, то в Бразилию… Если письмо в поезде, ритм стиха напоминает мерный перестук колес: «Пакéты по пóлкам /Разлóжены с тóлком, /В дорóге разбóрка идéт, /И двá почтальóна/ На лáвке вагóна /Качáются нóчь напролéт». Если в центре Лондона, ритм передает подвижную жизнь большого города и английского почтальона: «По Бобкин-стрит, по Бобкин-стрит / Шагает быстро мистер Смит / В почтовой синей кепке, / А сам он вроде щепки». Бразильский почтальон двигается совсем в другом ритме, возникает ощущение наполненного жарой пространства: «Под пальмами Бразилии, / От зноя утомлен, / Шагает дон Базилио, / Бразильский почтальон…». Сам Маршак писал: «Нужно было найти ритм, соответствующий теме, который передает движение поезда, парохода, самолета…» (Собр.соч. Т.8/ С.335)

В циклах миниатюр «Детки в клетке», «Круглый год», «Разно­цветная книга», «Веселое путешествие от А до Я» рос­сыпь самых разных стихотворных форм, среди которых малень­кий читатель легко выберет строфу себе по вкусу.

6.Маршак в своем творчестве утверждал новую традицию - традицию нонсенса, шутки, перевертыша, словесной игры. Чтобы сказать об удивительном, неизвестном еще чуде водопровода, Маршак прибегает к нонсенсу, к шутке:

Речка спятила с ума –

По домам пошла сама.

Все эти новации полнее всего нашли отражение в одном из самых знаменитых его стихотворений «Вот какой рассеянный». У героя абсолютно все наоборот:

Вместо шапки на ходу

Он надел сковороду.

Вместо валенок на пятки

Натянул себе перчатки.

Он отправился в буфет

Покупать себе билет.

А потом помчался в кассу

Покупать бутылку квасу.

Рассеянность чудака проявляется также в его обращении со словами, понятиями. «Нельзя ли у трамвала / Вокзай остановить?», спрашивает Рассеянный у «Вагоноуважаемого Вагоноуважатого».

7.Вводил в повествование игру словом, используя приемы «считалок», «дразнилок», «загадок». Примером тому может служить стихотворение «Мяч» («Мой / Веселый / Звонкий / Мяч, / Ты куда / Помчался / Вскачь?»), которое одновременно и «считалка» (конец считалки: «Лопнул, / Хлопнул – / Вот и все!»), и игра («Ты / Пятнадцать /Раз / Подряд / Прыгал / В угол / И назад»). Маленькая пьеска «Усатый-полосатый» построена на загадках: «Жила-была девочка. Как ее звали? <...> Сколько ей было лет? почему у «дочки» «мохнатые лапы, а усы – как у папы?»).

8.Вводил в сюжет иронию. «Сказка о глупом мышонке», «Багаж», «Вот какой рассеян­ный» — эти и подобные сказки и истории имеют анекдотический сюжет. Эти стихотворения воспи­тывают в детях чувство юмора.

Та же ирония пронизывает историю дамы, сдававшей в багаж «Диван, / Чемодан, / Саквояж, / Картину, / Корзину, / Картон­ку / И маленькую собачонку» («Багаж»).Уже само это перечисле­ние настраивает читателя иронически по отношению к даме и к ее дорожной неприятности, многократно повторенное, это пере­числение звучит все более смешно — вплоть до последней стро­ки, в которой и потерялась собачонка.