Направленность на замену лица в обязательстве

7.1. Следующую группу договоров, выделенных по признаку направленности, составляют правоотношения, направленные на замену лица в обязательстве. В нее входят соглашения об уступке права требования (§ 1 гл. 24 ГК) и переводе долга (§ 2 гл. 24 ГК), а также договор финансирования под уступку денежного требования (гл. 43 ГК).

Направленность договоров рассматриваемой группы позволяет отграничить их от других договоров.

В частности, передача обязательственного права требует принципиально иной регламентации, нежели передача права абсолютного (права собственности). Поэтому обычную цессию и финансирование под уступку денежного требования необходимо четко отграничивать от договоров, направленных на передачу имущества в собственность. Не случайно в юридической литературе отмечалось, что норма п. 4 ст. 454 ГК, допускающая применение общих положений о купле-продаже к продаже имущественных прав, неприменима к договорам о передаче третьему лицу прав и обязанностей, возникших по другому договору*(133).

Признак направленности отличает рассматриваемые обязательства и от договоров, направленных на оказание услуг, в частности, услуг по взысканию долга.

Высший Арбитражный Суд РФ обращал внимание на необходимость дифференциации обязательств по данному признаку. Показательно в этом отношении постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда по следующему делу.

АКБ "Костромасоцбанк" уступил ЗАО "эЛь Дельта" право требования долга с АОЗТ "Звольма", возникшего на основании кредитных договоров. ЗАО "эЛь Дельта" предъявило к АОЗТ "Звольма" иск о взыскании этого долга. Отменяя решение, которым иск был удовлетворен, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал следующее. Из текста договора усматривается, что после возврата должником долга основная задолженность (сумма кредита) подлежит передаче прежнему кредитору, а новому кредитору остаются проценты за пользование кредитами и проценты, предусмотренные ст. 395 ГК, что может быть отнесено к вознаграждению за совершенные им действия. Таким образом, конструкция заключенного сторонами договора не исключает возможности отнесения его не к цессии, а к договору поручения, по которому в силу п. 1 ст. 971 ГК права и обязанности по сделке, совершенной поверенным, возникают непосредственно у доверителя. От правовой квалификации договора непосредственно зависит то, кто является надлежащим истцом по спору о взыскании кредитного долга*(134).

И по договору цессии, и по договору оказания услуг лицо, взыскивающее долг, стремится получить денежную сумму, соответствующую разнице между общей суммой долга и той суммой, которая должна быть возвращена первоначальному кредитору. Правовая природа этой разницы (плата за риск неудовлетворения права требования или вознаграждение за оказанные услуги) не влияет на ее экономическую сущность. Несмотря на это, сравниваемые обязательства имеют существенные экономические и юридические различия, обусловленные признаком юридического объекта. Цессия направлена на замену лица в основном обязательстве. Переход права требования и, соответственно, его оплата (при возмездной цессии), как правило, не зависят от того, реализовано уступленное право требования или нет. Договор оказания услуг предусматривает только оказание услуги по взысканию долга. Стороной в договоре, из которого возник долг, остается заказчик. Поэтому исполнитель обязан перечислить заказчику сумму долга по основному договору только в том случае, если она реально получена от должника. Вот почему условие договора о том, что лицо, получившее право требования, обязано оплатить его стоимость первоначальному кредитору после реализации этого права требования, позволяет говорить о квалификации такого договора не как цессии, а как договора оказания услуг.

Сутью договора оказания услуг по взысканию долга, в отличие от договора цессии, является не "покупка" денежного требования, которое клиент мог бы сам реализовать в будущем, а оказание "финансовым агентом" клиенту услуги по получению долга с третьего лица.

Особенностью этих договоров является то, что они предусматривают перевод долга и (или) передачу права требования, которые могут вытекать из различных правоотношений, выделенных по признаку направленности (купля-продажа, подряд, заем). Несмотря на то, что само правоотношение может иметь различную правовую природу, оказалось возможным сформулировать унифицированные правила, регламентирующие замену лица в обязательстве. Эти положения собраны в гл. 24 общей части ГК.

Замена лица в обязательстве предполагает полное выбытие из обязательства одного лица и вступление на его место в том же обязательстве другого лица. Уступка права требования новому кредитору с сохранением обязанностей по тому же обязательству у первоначальной стороны противоречит правовой природе института замены лица в обязательстве.

7.2. Обязательства, направленные на замену лица в обязательстве, не ограничиваются обычными договорами цессии и делегации. Не для всех правоотношений этой направленности достаточно норм гл. 24 ГК. Некоторые из них имеют специфику, требующую особой правовой регламентации. Таковы договоры финансирования под уступку денежного требования, регулированию которых посвящена гл. 43 ГК.

Следует отметить, что далеко не во всех странах существует специальное законодательство, отражающее особенности факторинговых обязательств. В большинстве стран (кроме США и Великобритании) в необходимых случаях для правового регулирования этих отношений используются общие нормы обязательственного права. В подавляющем большинстве правовых систем передача требования клиентом фактору рассматривается в рамках общего правового института цессии. Исключением является Франция, где для этого используется механизм договорной суброгации*(135).