Стороны состава преступления 6 страница

Должностную деятельность следует определять не по последствиям, а по ее характеру. В примечании к ст. 285 УК РФ указаны следующие основные признаки должностного лица: 1) властные полномочия; 2 ) организационно – распорядительные функции; 3 ) административно – хозяйственные обязанности. Все эти полномочия, функции и обязанности могут быть объединены общим термином – управленческие.¹⁷Должностное лицо – это управленец, это – лицо, управляющее посредством государственных полномочий индивидуально неопределенными группами людей (властные полномочия), индивидуально определенными группами людей (организационно–распорядительные функции), материальными ресурсами (административно–хозяйственными обязанностями). Спрашивается, выступает ли в качестве управленца преподаватель во время лекции, семинара, приема экзамена. Ответ, думаю, очевиден. Ничего общего с управлением преподавательская деятельность не имеет. И не имеет никакого значения, что в последующем оценки преподавателя могут быть положены в основу тех или иных решений юридического характера. Должностным лицом как раз является тот, кто принимает эти решения. Так, решения о выдаче стипендий, зачислении в ВУЗ и отчисление, принимают ректор, его заместители, а отнюдь не преподаватель.

Точно также врач ставит диагноз больному, выполняя профессиональную функцию, а не управленческую, хотя его диагноз также может послужить основанием для принятия решения о назначении пенсии, например, по болезни. Но это решение уже будет принимать не он, а специальная комиссия. Именно ее решение и будет управленческим. В тех же случаях, когда врач непосредственно принимает решение управленческого характера, например, при выдаче больничного листа, тогда он выступает в качестве управленца непосредственно. Преподаватель же вообще не принимает никаких управленческих решений. Даже выставляя оценку, он всего лишь ставит “диагноз” знаниям студента. Ничего управленческого в решении этого вопроса нет. Единственная возможность преподавателя выступать в качестве должностного лица возникает, когда он включается в приемную или аттестационную комиссию. Однако и в этом случае надо различать оценку знаний абитуриента (выпускника) и решения, принимаемые комиссией о присвоении квалификации, и признании успешно сдавшим государственные экзамены и т.п. Оценка не есть управленческое решение. А вот решения об аттестации, допуске к экзамену, присвоении квалификации и т.п. являются именно управленческими.

Все сказанное не означает, разумеется, что автор оправдывает поборы преподавателей со студентов. При определенных обстоятельствах эти действия могут представлять общественную опасность. Как известно, в УК РСФСР (ст. 156 – 2) предусматривалась ответственность за получение незаконного вознаграждения, в том числе, в сфере образования. Новый УК РФ данную норму не предусмотрел. Но это не может оправдывать безосновательное распространение признаков должностной деятельности на те действия, где ее нет.

Наличие по составу признаков специального субъекта не означает, что в преступлении не могут участвовать другие лица, не обладающие этими признаками. Признаки специального субъекта распространяются только на действия исполнителя. Они реально означают невозможность совершения иными лицами исполнительских действий. На других ролях (организатора, подстрекателя, пособника) в преступлении могут участвовать и другие лица. Их действия в этом случае должны квалифицироваться наряду с статьей Особенной части также и по соответствующей статье 33 УК РФ.

1. Калификация по признакам объекта преступления.

Юрист, приступающий к квалификации (юридической оценке общественно опасного деяния) должен иметь вполне определенное представление об объекте преступления, то есть круге тех общественных отношений, которые нарушает данное преступление. Эти представления должны иметься у юриста изначально на основе знания уголовного законодательства и предусмотренных в нем составов преступлений. Однако как уяснение признаков объекта по составу, так и их установление в реальном поступке никогда не начинается с объекта, а завершается им. Это обусловлено тем, что объект как явление и как законодательная характеристика определяется другими элементами и признаками состава. Невозможно судить об объекте преступления, не разобравшись в характере совершенного деяния, других признаков объективной стороны, субъективной стороны (объект во многом зависит, например, от цели), и как было сказано выше, от субъекта преступления.

Поэтому в познавательном процессе исследование объекта преступления является завершающим, а не начальным звеном.

Под объектом преступления в российском уголовном праве (за редким исключением) признаются общественные отношения. 2 По своему строению объект включает следующие элементы: 1) субъектов; 2) то, по поводу чего существует то или иное отношение; 3) реальное взаимодействие субъектов по поводу предмета отношения.

Иногда, нарушаемое преступлением общественное отношение является по своему характеру правовым, то есть правоотношением, как, например, при хищениях, когда нарушаются отношения собственности. Однако так бывает далеко не всегда. Часто преступление подвергает негативному воздействию отношение уже сложившееся в обществе, одобряемое им, но неурегулированое правовыми нормами, а возникшее на основе морально–нравственных норм. Так, существуют правила, так называемой житейской, бытовой предосторожности. Они проистекают из общепринятых в общественном сознании постулатов, таких как: “Не навреди”, “Не убий” и т.п.

Поэтому общественное отношение, нарушаемое преступлением, не следует отождествлять с правоотношением, хотя, надо признать, что очень часто они совпадают.

Еще более серьезная ошибка будет допущена, если мы смешаем общественное отношение, нарушаемое преступлением, с уголовным правоотношением. Уголовное правоотношение не нарушается преступлением. Наоборот, оно возникает в связи с нарушением преступлением того или иного общественного отношения.

Всякое отношение возможно как минимум между двумя явлениями, а общественное – между двумя сторонами, субъектами. Ими могут быть как физические, так и юридические лица. Однако возможны двух-, трех- и более сторонние отношения.

Наличие субъектов само по себе не создает общественного отношения. Отношение есть ничто иное как социальная взаимосвязь субъектов. Она появляется лишь тогда, когда субъектов отношения что–то связывает, появляется взаимный интерес. Например, кто–то решил приобрести автомобиль. Для этого ему необходимо обратиться к владельцу автомобиля. Между приобретателем и владельцем завязывается отношение. Таким образом, чтобы возникло отношение необходим его предмет, то, по поводу чего отношение складывается. Однако субъекты и интересующий их предмет не составляют полного отношения. Реально отношение возникает тогда, когда субъекты вступают во взаимодействие по поводу соответствующего предмета (один продает – другой покупает и т.п.), совершают определенные действия или воздерживаются от их совершения. После соответствующих расчетов приобретатель становится собственником автомобиля, а бывший владелец его утрачивает. У собственника возникает право владения, пользования и распоряжения автомобилем, а также обязанность не нарушать при его реализации законных прав других лиц. Последние обязаны не нарушать права собственника, но в то же время сами имеют право на соблюдения собственником при пользовании автомобилем их прав (безопасности и т.п.). На этом примере мы видим, как формируется, возникает отношение, меняется его содержание. Сначала возникло отношение по поводу купли–продажи автомобиля, которое затем перешло в отношение собственности на этот автомобиль. Если покупателя обсчитывают при продаже товара, то нарушаются отношения в сфере потребительского рынка, а когда у собственника похищают приобретенный товар, то нарушается отношение собственности.

Необходимо отметить, что в силу тесной взаимосвязи объекта преступления с другими элементами состава, его установление, как правило, не производится непосредственно, а осуществляется через них. Существенную информацию об объекте преступления несет его предмет, то есть, то по поводу чего возникло нарушенное отношение. Нередко одного знания предмета воздействия достаточно, чтобы понять, какое нарушено отношение. Например, разрушение вещи, созданной человеком, препятствия для пользования ей, указывают на нарушение отношений собственности.

В более сложных ситуациях требуется проследить детально положение вещи в социальных взаимосвязях. Например, природные ресурсы могут играть различную роль в разных отношениях. Так, рыба или грибы в естественном состоянии (в реке, лесу) являются предметом отношений по рациональному использованию природных ресурсов, но выловленная рыба и собранные грибы становятся предметом отношений собственности.

Если предмет отношения сам по себе не проясняет отношения, то следует проследить всю его цепочку: выяснить круг субъектов, уяснить характер их взаимодействия. Когда нарушаемое отношение является правовым, то его сущность проявляется через субъектов, их права и обязанности.

Некоторые юристы при характеристике объекта преступления используют понятие предмета преступления, подразумевая под ним вещи, на которые воздействует лицо, совершающее преступление. Такая позиция не вносит ясности в вопрос об объекте, а лишь осложняет его понимание. Если предмет только вещь, тогда непонятно, в чем смысл его рассмотрения при анализе объекта, ведь отношения, охраняемые уголовным правом, складываются не только поводу вещей, но и по поводу многих других нематериальных ценностей (чести, достоинства, прав и т.п.). Выделение вещи как какого–то особого предмета отношения также не объяснимо, поскольку отношения по поводу вещей никакой особой правовой защиты в уголовном праве не имеют. Если же под предметом преступления иметь в виду вещи, которые в той или иной степени затрагиваются при совершении преступления, то они либо относятся к признакам объективной стороны (орудия, средства, элементы обстановки и т.д.) либо вообще не имеют никакого уголовно–правового значения, как, например, аркан, которым ловят животного или отмычка, которой открывают замок.

Обоснование же “вещности” предмета преступления и невозможности отнесения к нему человека, например, тем, что человека безнравственно называть предметом нельзя назвать иначе, чем недоразумением. Понятие предмета в русском языке имеет разные значения, одно из них состоит в том, что предмет составляет все то, к чему прилагаются усилия человека, относится его поведение. Если следовать логике этих доводов, то у науки биологии не может быть предмета, потому что она изучает живые существа. Неприемлимость таких рассуждений достаточно очевидна. Но дело, в конце концов, не в понятии предмета как такового. Можно использовать и другое слово, если оно кого–то не устраивает. Главное – надо определиться, что мы хотим обозначить им, с какой целью используем. Единственно для чего необходим нам предмет при раскрытии объекта преступления (называй его хотя бы и другим словом) – это для выделения того элемента объекта, который является его центральным звеном, стержнем общественного отношения. А им могут быть люди, вещи и другие нематериальные объекты.

В силу действия в уголовном праве принципа субъективного вменения важное значение для уяснения объекта преступления имеет направленность действий и умысла, а также возможности личности.

В юридической науке высказывались мнения, что объектом преступления являются не общественные отношения, а либо их материальная сторона либо иные ценности (жизнь, здоровье, вещи, правовая норма, интерес). С таким пониманием объекта нельзя согласиться. Если жизнь и здоровье объект преступления, то преступлением надо признавать всякое лишение жизни, в том числе, во время военных действий, по приговору суда, в состоянии необходимой обороны. Однако подобные действия никто общественно опасными не считает, хотя они и вызывают утрату жизни. Дело, следовательно, не в жизни, здоровье или вещи как таковых, а в том положении, взаимосвязи, которые они занимают в социальном взаимодействии, то есть в общественном отношении.

Не имеет достаточного основания и точка зрения на объект преступления как правовую норму, так как последняя заключается в представлении о должном поведении, которое в случае совершения преступления не исчезает. Наоборот, если человека привлекают к уголовной ответственности, то это означает, что норма действует (торжествует), тогда как объект представляет то, что подвергается негативному воздействию. Если же под правовой нормой понимать не идеализированную модель поведения, а ее воплощение в действительность, реализацию, то тогда она ничем не отличается от общественного отношения, ведь воплощенная норма есть ничто иное как социально одобряемое взаимодействие людей.

Нельзя согласиться и с отнесением к объекту преступления интереса, поскольку он представляет психологическое явление, во–первых, не имеющее четких очертаний, достаточных для решения вопросов ответственности, во–вторых, не устраняющееся преступлением, а скорее увеличивающее свою интенсивность. Так, в случае хищения автомобиля у собственника отнюдь не исчезает к нему интерес.

Понятие объекта преступления как общественного отношения является достаточно разработанным в науке уголовного права, оно имеет твердое материальное основание в виде определенных структурных элементов, позволяющих установить его качественное своеобразие, и тем самым способно выступать как определенная сторона преступления.

8.Влияние на квалификацию преступления мотива, цели и эмоции.

Мотив, цель и эмоции относятся к факультативным признакам состава преступления. Следует однако оговориться, что под составом преступления (при делении признаков на факультативные и обязательные), подразумевается не состав конкретного преступления, а так называемый общий состав, то есть общее представление о всех составах. А в конкретных составах ничего лишнего (факультативного) быть не может.

Влияние мотива, цели и эмоции на квалификацию преступлений зависит от того места, которые названные признаки занимают в структуре состава. Здесь возможны три варианта.

Первый. Названные компоненты входят в число элементов основного состава. Являясь “несущими” конструкциями состава, они определяют его устойчивость и “жизнеспособность”. Без них состав разрушается.

Мотив является обязательным компонентом, такого ,например, состава, как злоупотребление служебными полномочиями (ст. 285 УК РФ), которое может быть совершено только из корыстной или иной личной заинтересованности. При их отсутствии злоупотребление служебными полномочиями образует административный проступок и не может расцениваться как преступление.

Цель является обязательным признаком хищений (ст. 158 – 162, 164 УК РФ) и ряда других преступлений.

Эмоция выступает неотрывным элементом убийства в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ).

В названном варианте от мотива, цели и эмоции зависит наличие или отсутствие преступления (быть ему или не быть).

Второй. Мотив, цель не являются элементами основного состава, но включены в квалифицированный, как например, в ст. 105 ч. 2 УК РФ – убийство с отягчающими обстоятельствами (цель скрыть другое преступление, хулиганские побуждения). Тогда квалификация деяния как убийства от них не зависит. Убийство останется таковым и без указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ факультативных признаков. Но их наличие изменит квалификацию с части 1 ст. 105 УК РФ на часть 2 этой же статьи. Следовательно, их влияние заключается в способности изменять квалификацию на часть статьи, предусматривающую более строгую ответственность.

Последнее. Мотив, цель и эмоции не включены ни в основной, ни в квалифицированный состав. В таком случае они ни как не влияют на квалификацию, хотя и учитываются при назначении наказания.

9.Ошибка лица, совершающего деяние, и ее влияние на квалификацию.

Подошибкой понимается неправильное представление каких-либо обстоятельств, заблуждение по поводу чего-либо.

У человека могут быть какие угодно заблуждения и неправильные представления. К примеру, кто-то может заблуждаться в оценке исторических событий или неправильно представлять причины расширения физических тел или причины падения твердых тел на землю. Но в уголовном праве нас интересуют лишь те, которые имеют уголовно–правовое значение. В связи с этим следует все возможные ошибки разделить на существенные и несущественные. Существенными мы называем ошибки, имеющие отношение к уголовному праву, а несущественными – ошибки, не связанные с уголовным правом. Смысл такого подразделения в том, чтобы сразу на начальном этапе квалификации исключить из объекта исследования то, что не имеет отношение к делу, к уголовно-правовой оценке совершенного деяния. Например, преступники, совершая хищение в ночное время, не рассчитали температуру воздуха и некоторые из них в процессе совершения преступления поморозились. Однако такая ошибка не имеет никакого отношения к правовой оценке совершенного деяния и является в указанном смысле несущественной. Вместе с тем, следует учитывать, что разделение ошибок на существенные и несущественные имеет сугубо уголовноправовой смысл, а не всеобщий. Для науки физики существенными как раз будут ошибки, отнесенные нами к несущественным. Да и с точки зрения уголовного права такое подразделение не является абсолютным. Так, вышеприведенная ошибка с температурой, если преступление по этой причине не доведено до конца, приобретет юридическое значение, поскольку преступление окажется незавершенным (вместо оконченного преступления получится покушение). Тем не менее указанное подразделение ошибок на существенные и несущественные полезно для уголовного права, поскольку облегчает отбор обстоятельств, которые следует учитывать в процессе применения уголовного закона.

Принципиальная возможность влияния заблуждений лица, совершающего деяние, на квалификацию обусловлена тем, что уголовная ответственность допустима только при наличии вины, то есть в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние умышленно или неосторожно, и сама ответственность дифференцируется в зависимости от степени вины. Наличие же умысла и неосторожности напрямую зависит от представления лица о совершаемом им деянии. Интеллектуальный момент вины характеризуется в законе как та или иная степень осознания или предвидения (представления) о социальной сущности и последствиях совершаемого поступка. Увеличение степени искаженности реальных событий в сознании лица, участвующего в них или вызывающего их, снижает и степень его вины, а при определенном (высоком) уровне такого искажения (заблуждения) будет означать и полное отсутствие вины. Соответственнно этому будет изменяться и юридическая оценка (квалификация).

Все существенные ошибки принято подразделять еще на две разновидности: ошибку юридическую и ошибку фактическую.

Юридическая ошибка – это заблуждения лица, совершающего общественно опасное деяние,в его юридической сущности и юридических последствиях.Юридические ошибки могут быть, по крайней мере троякого рода:1) заблуждение относительно преступности совершаемого деяния:а) лицо считает свои действия преступными, а закон не рассматривает их таковыми;б) лицо считает свои действия непреступными, но по закону они признаются преступлением.2) заблуждение по поводу наказания.3) заблуждение в различных формах ответственности.

Общее правило квалификации при наличии юридической ошибки – юридическая ошибка не влияет на квалификацию и ответственность. Это означает, что действия лица при наличии юридической ошибки мы квалифицируем также, как бы мы квалифицировали его действия при отсутствии юридической ошибки.

Лицо считает свои действия непреступными, но по закону они признаются преступлением. Если совершающий подобные действия осознает их общественную опасность, то есть понимает, что причиняет кому–то вред или создает опасность такого вреда для особо охраняемых ценностей, но по каким–либо причинам считает свои действия непреступными, а подлежащими административной, дисциплинарной или гражданской, например, ответственности, то квалификация должна быть точно такой же, как в случае, если бы заблуждения не было, то есть эти действия должны быть признаны преступными, а факт не верной юридической оценки преступности этих действий не отменит.

Подобная юридическая оценка определяется тем обстоятельством, что вина заключается в отрицательном отношении к социальным ценностям, к их социальной значимости. А лицо, сознающее причинение вреда другим лицам или его высокую опасность, безусловно, действенно отрицает эту социальную норму. Налицо наличие виновного поведения и основания для уголовной ответственности.

Например, работник мясокомбината похищает несколько килограммов мяса, полагая, что совершает дисциплинарный проступок. Однако при стоимости похищенного более минимума заработной платы совершенные действия образуют преступление. Хотя лицо и не сознает преступность своего деяния, оно вполне понимает социальную вредность своих действий, а это обстоятельство и определяет наличие вины.

Когда лицо ошибочно считает свои действия преступными, а они таковыми по закону не признаются, то налицо, так называемоемнимое преступление. Ответственность за мнимое преступление не возможна в силу того, что нет реального преступления, поскольку в соответствии со. ст. 14 УК РФ преступлением может быть признано только деяние, предусмотренное уголовным законом. Например, лицо, обменивающее валюту помимо банковского учреждения, полагает, что совершает преступление (по УК РФ, действовавшему до 1997 г. эти действия расценивались как преступление – нарушение правил о валютных операциях). Однако по действующему УК РФ названные действия преступлением не являются. Следовательно, основания для уголовной ответственности в этом случае нет вообще.

Ошибка в наказуемости. Лицо, совершающее общественно опасное деяние, заблуждается по поводу того, какое наказание за него предусмотрено. Например, полагает, что совершенное им деяние наказывается штрафом или исправительными работами. Однако в санкции статьи, предусматривающей ответственность за данное преступление, предусмотрено лишение свободы. Заблуждение по поводу наказания не оказывает влияния на квалификацию и ответственность. То обстоятельство, что виновный в своем сознании рассматривает различные варианты наказаний, свидетельствует о понимании общественной опасности совершенного им деяния и значит о наличии вины. Хотя санкции в статьях УК РФ и выражают степень опасности тех или иных преступлений, однако они являются признаком вторичным. Опасность заключена не в санкциях статей, а в деяниях, предусмотренных этими статьями. Поэтому лицо, совершающее преступление, в первую очередь оценивает социальную значимость самого деяния. И только при понимании его общественной опасности у него и может возникнуть мысль о возможном наказании. Эта мысль всегда будет производной от сознания опасности совершенного деяния.

Ошибка в других юридических последствиях совершенного деяния. Уголовный закон предусматривает достаточно дифференцированную и разветвленную систему различных форм ответственности и других юридических последствий совершения преступления. Возможны различные варианты заблуждений, связанные с неверными представлениями о наличии оснований для применения тех или иных форм ответственности или других юридических последствий. Например, лицо может полагать, что за совершенную им кражу предусматривается условное осуждение, однако кража не исключает и реального наказания. Не исключены случаи, когда виновный полагает, что будет освобожден от ответственности, например, в связи с наличием деятельного раскаяния, примирения с потерпевшим, освобождения по болезни, отсрочки в связи с наличием несовершеннолетних детей и т.п. Заблуждения лица могут касаться и сроков давности, погашения или снятия судимости, применения амнистии и т.д. Все эти многочисленные варианты заблуждений не могут повлиять на ответственность и устранить ее, поскольку они изначально предполагают понимание социальной опасности совершаемого деяния.

Выводя общее правило о том, что юридическая ошибка не влияет на уголовную ответственность, мы должны оговориться, что оно действует при одном непременном условии – когда имеется сознание опасности совершаемого деяния и оно не затрагивается юридической ошибкой.

Хотя нами немало сказано о различии социальных явлений и юридических институтов, тем не менее такое подразделение не является абсолютным. Во-первых, юридические институты (законодательные положения, нормы и т.п.) сами в широком смысле социальны, поскольку созданы людьми, служат их интересам и существуют в обществе. Во–вторых социальное явление в используемым нами специфическом смысле предполагает наличие достаточно простых в оценке житейских ситуаций – вред здоровью и жизни, имуществу и т.п. Однако отношения между людьми в некоторых случаях достаточно сложны и в своей социальной значимости неочевидны. Их полезность или вредность не может быть оценена обычными житейскими мерками. Для этого порою необходимы специальные знания в том числе и знания правовых запретов. Каждый, например, знает, что нельзя убивать, наносить телесный вред, воровать. Однако далеко не каждому понятно, что представляет из себя контрабанда или налоговое правонарушение. Перевозя, например, через границу определенное количество валюты человек может искренне считать, что в новых экономических и политических условиях в этом нет ничего предосудительного. Он может и не знать о существующих количественных валютных ограничениях. Не зная о запрещенности таких действий, он не осознает и их общественной опасности. Тривиальные ссылки в подобных случаях на то, что лицо должно было разобраться во всем и дать правильную оценку значимости совершаемого деяния далеко не убедительны для решения вопроса об ответственности, ведь категория долженствования характеризует неосторожную вину, а названные преступления (контрабанда и уклонение от уплаты налогов) являются умышленными.

Столь же сложными для обычных житейских оценок представляются отношения в финансовой, административной, государственной сферах. Здесь вполне реальны ситуации, когда правильная социальная оценка возникает лишь на основании правовой осведомленности и без нее не возможна. Поэтому известное правило, что незнание закона не освобождает от ответственности далеко не во всех случаях подходит уголовному праву и по большому счету является ошибочным.

Фактическая ошибка и ее юридическое значение. Под фактической ошибкой понимаются заблуждения или неправильные представления лица по поводу деяния, последствия, обстоятельств их совершения и социальной значимости и других элементов, образующих преступление.

Выделяются следующие разновидности фактических ошибок:

1. ошибка в объекте;
2. ошибка в предмете;
3. ошибка в характере совершаемого деяния;
4. ошибка в последствиях;
5. ошибка в причинной связи;
6. ошибка в иных обстоятельствах.

Общее правило квалификации при фактической ошибке состоит в следующем. Фактическая ошибка всегда изменяет квалификацию. При этом наиболее распространены два возможных варианта квалификации:

1) совершенное деяние квалифицируется как покушение и по совокупности – неосторожное преступление;

2) совершенное деяние квалифицируется только как покушение на преступление.

Неизменное влияние фактической ошибки на квалификацию определяется тем, что при ней заблуждение касается непосредственно самого деяния и условий его совершения. В данном случае ошибка всегда связана с изменением представления лица о социальной значимости деяния, а, следовательно, и о характере и степени его общественной опасности, что соответственно не может не отразиться на квалификации, в основе которой всегда характер и степень опасности деяния.

Ошибка в объекте – это неправильное представление о характере нарушаемых лицом общественных отношений.

Например, преступник в темное время суток нападает на депутата с целью лишить его жизни в связи с депутатской деятельности, однако по ошибке лишает жизни рядового гражданина. В этом случае действия виновного направлены на причинение вреда прежде всего политической системе РФ, поэтому действия виновного должно квалифицироваться как преступление против политической системы по ст. 277 УК РФ. Однако реально политическая система не пострадала. Были лишь действия, направленные на причинение ей ущерба, которые оказались не доведенными до конца по независящим от виновного обстоятельствам. Таким образом, совершено покушение на преступление против политической системы и оно должно быть квалифицировано по ст.ст. 30 ч. 3 и 277 УК РФ. Однако и такая оценка является недостаточно полной, поскольку в ней не нашел отражения факт лишения жизни человека. Так как виновный не предполагал, что лишит жизни постороннего человека и его действия не были направлены на лишение его жизни и виновный не предполагал, что наступит его смерть, то его действия в этой части должны быть квалифицированы как неосторожное причинение смерти по ст. 109 УК РФ. Итак, исчерпывающая квалификация в приведенном примере будет по ст.ст. 30 ч. 3, 277 и 109 УК РФ как покушение на жизнь государственного деятеля в связи с его деятельностью и лишение жизни по неосторожности другого человека.

Ошибка в предмете – это заблуждение или неправильное представление лица о том, на что он непосредственно воздействует, нарушая те или иные отношения при совершении преступления.

В теории уголовного права распространено мнение, что ошибка в предмете не оказывает влияния на квалификацию.¹³Однако с этим мнением нельзя полностью согласиться. Ошибка в предмете может влиять на квалификацию, а может не влиять. Все зависит от того представлен ли предмет преступления в составе преступления или нет. В тех случаях, когда предмет преступления в составе никакого отражения не находит, то он и не может иметь никакого значения для квалификации, ибо в этом случае все равно на что происходит непосредственное воздействие при совершении преступления. И наоборот, если преступность деяния связывается в законе только с воздействием на определенный предмет, ошибка в предмете не может не иметь юридического значения. Например, предмет может иметь значение при хищении. Так, ст. 164 УК РФ предусматривает хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. Поэтому если, преступник проник в церковь, намереваясь похитить икону, представляющую культурную и историческую ценность, взял по ошибке другую, не представляющую такой ценности, то его действия должны квалифицироваться как покушение на хищение предметов, представляющих особую ценность, по ст. ст. 30 ч. 3 и 164 УК РФ. Ошибка в личности потерпевшего – это заблуждение относительно человека, подвергающегося преступному воздействию.