Психологическая экология

Стр. 77–80

В качестве развития наших соображений я хотел бы обсудить некоторые аспекты трактовки роли статистики у Брунсвика (Е. Brunswik: Organismic achievement and environmental probability, Psychol. Rev., 1943, 50, 255–272.). Я не рассчитываю когда-либо преодолеть недоразумения, вызванные моей критикой некоторых способов использования статистики в психологии. Я всегда осознавал, что количественные измерения требуют статистики. Это утверждение также справедливо для «чистых случаев»; т. е. ситуаций, в которых возможно определенным образом связать теорию и наблюдаемые факты. Так как психология все больше отказывается от неадекватных задач статистики, дальнейшее обсуждение имело бы небольшую прагматическую ценность.

Тем не менее Брунсвик раскрыл новые и важные аспекты, и я считаю, что их прояснение может быть полезно для психологической методологии вообще. В сфере явлений, существующих в данное время, можно выделить три области, изменения в которых представляют или могли бы представлять интерес для психологии.

1. «Жизненное пространство», т. е. человек и психологическая среда, как она существует для него. Мы обычно имеем это поле в виду, если мы говорим о потребностях, мотивации, настроении, целях, тревоге, идеалах.

2. Множество процессов в физическом или социальном мире, которые не оказывают влияния на жизненное пространство индивида в это время.

3. «Пограничная зона» жизненного пространства: определенные части физического или социального мира все-таки оказывают влияние на состояние жизненного пространства в это время. Процесс восприятия, например, тесно связан с этой пограничной зоной, потому что то, что воспринимается, частично определяется физическими «стимулами», т. е. той частью физического мира, который воздействует на органы чувств в это время. Другой процесс, находящийся в пограничной зоне, это «выполнение» действия.

Брунсвик правильно формулирует: «"Поле", в рамках которого Левин способен прогнозировать, в строгом смысле этого слова, — это человек в его жизненном пространстве». Затем он продолжает: «Но жизненное пространство не следует путать ни с географической средой физических стимулов, ни с фактически достигнутыми результатами в окружающей среде. Оно постперцептивное и доповеденческое». Это утверждение частично неверно, а именно постольку, поскольку восприятие и поведение, по-моему, являются законными проблемами психологии. Этот взгляд — необходимое следствие подхода теории поля, согласно которому пограничные условия поля являются существенными характеристиками этого поля. Например, процессы восприятия, которые следует отнести к пограничной зоне, частично зависят от состояния внутренней части психологического поля; т. е. от характера человека, его мотивации, его когнитивной структуры, его способа восприятия и т. д., а частично от «распределения стимулов» на сетчатке или других рецепторах, вызванного физическими процессами вне организма. По тем же причинам проблемы физической или социальной деятельности являются законными частями собственно психологии.

Брунсвик, однако, прав, полагая, что я не считаю частью психологического поля в данное время те сегменты физического или социального мира, которые не оказывают влияния на жизненное пространство человека в это время. Пища, которая находится за дверьми в конце лабиринта, так что ни обоняние, ни зрение не могут достичь ее, не является частью жизненного пространства животного. Если индивид знает, что пища находится там, это знание, разумеется, должно быть представлено в его жизненном пространстве, потому что это знание влияет на его поведение. Также необходимо принимать во внимание субъективную вероятность, с которой индивид оценивает настоящее или будущее состояние дел, потому что степень достоверности ожиданий также оказывает влияние на его поведение.

Принцип представления в жизненном пространстве всего, что оказывает влияние на поведение в это время, и ничего другого, предотвращает включение физической пищи, которая не воспринимается. При упомянутых обстоятельствах эта пища никак не может влиять на его поведение в это время. В самом деле, индивид начнет свой путь, если он будет думать, что еда там, даже если на самом деле ее там нет, и он не будет двигаться к пище, которая на самом деле находится в конце лабиринта, если он не знает, что она там.

Согласно Брунсвику, можно мыслить на языке законов, а не просто статистических правил, если ограничить психологическое поле описанным образом. Тем не менее он утверждает, что за этот выигрыш необходимо заплатить «ценой инкапсуляции» в сфере проблем, которая в действительности упускает наиболее динамические аспекты психологии. Он хочет включить в психологическое поле те части физического или социологического мира, которые, на мой взгляд, должны быть исключены. Эти части, утверждает он, необходимо исследовать статистическим образом и вычислять вероятность наступления событий.

На мой взгляд, основная проблема заключается в том, к чему относится термин «вероятность». Хочет ли Брунсвик изучать представления водителя машины о вероятности быть убитым или он хочет исследовать статистику происшествий, которая сообщает «объективную вероятность» такого события. Если индивид сидит в комнате, полагая, что потолок не обрушится, следует ли для предсказания поведения принимать во внимание только его «субъективную вероятность» или нам следует также учитывать «объективную вероятность» того, что потолок обрушится, определяемую инженерами. На мой взгляд, только первое должно приниматься во внимание.

Я могу понять, почему психологию должны интересовать даже те области физического и социального мира, которые не являются частью жизненного пространства или которые не воздействуют на его пограничную зону в настоящий момент. Если человек хочет гарантировать обучение ребенка в течение последующих лет, если человек хочет предсказать, в какой ситуации индивид окажется в результате определенного действия, необходимо вычислить это будущее. Очевидно, такой прогноз должен быть основан частично на статистических соображениях о непсихологических данных.

Теоретически мы можем охарактеризовать эту задачу как раскрытие того, какая часть физического или социального мира будет определять в течение данного периода «пограничную зону» жизненного пространства. Эта задача стоит интереса психологов. Я бы предложил назвать ее «психологической экологией» <…>.

Некоторые проблемы «жизненной истории» индивида имеют здесь свое место. Пограничные условия жизненного пространства в течение как долгих, так и коротких периодов времени зависят частично от деятельности самого индивида. В этой степени их необходимо связывать с психологической динамикой жизненного пространства. Однако остальное вычисление должно делаться другими психологическими средствами.

Сущность объяснения или предсказания любого изменения в некоторой области состоит в связывании этого изменения с условиями поля в это время. Этот главный принцип делает субъективную вероятность события частью жизненного пространства этого индивида. Но он исключает объективную вероятность чуждых факторов, которые нельзя установить из жизненного пространства.