Концепт «грех» в русском языке

Характерной чертой современной лингвистики является её антропоцентрическая направленность на изучение различных морально-этических концептов, которые отражают языковую картину мира, своеобразным образом вербализуются в лексике, фразеологии, художественных текстах каждого этноса и представляют знания людей об окружающем мире. Данную главу мы посвятим анализу концепта греха в русском языке.

Русский язык отражает концептосферу традиционной русской культуры, фиксирует указанное противостояние двух идеологических и культурных пластов — язычества и христианства, прежде всего, в феномене двуязычия на Руси, при котором функции официального языка и, соответственно — книжной культуры обслуживал церковнославянский язык, а в устной сфере бытовал исконно русский язык.

Противостояние язычества и христианства актуализуется и в характере лексического и грамматического значения слова как противопоставление конкретного и абстрактного типа отображения действительности в слове или грамматической форме. По мысли В.В. Колесова, дохристианское языковое сознание имеет обычно дело не с понятием, а с представлением о предмете, сохраняя живую образность, вещественность материальных признаков. Только с христианством в язык приходит сама идея отчуждения имени от слова, сама возможность абстрактного обобщения ряда сходных предметов, отчуждения признака от его носителя, действия — от предмета [16, с. 447].

В семиотическом аспекте данное противопоставление трактуется как антиномия «естественного» (натурального) и «семиотического» (знакового), то есть в виде оппозиции «модус “реальность” — модус “текст”» [23, с. 572]. С точки зрения национальной специфики языковой концептуализации мира наличие двойного наименования предмета или понятия обеспечивает русскому человеку уникальную возможность «двойного видения» одной и той же реалии: один и тот же объект для русских как бы живет в двух ипостасях — как феномен высшей, духовной реальности и как явление обычной, земной жизни.

Итак, противопоставление языческого и христианского начал переосмысляется как более общее противопоставление внерелигиозного, бытового, светского, и религиозного, сакрального, Божественного начал, которое обнаруживает себя даже непосредственно в пределах внутренне противоречивой семантики одного слова.

Подобная антиномичная семантика характерна для так называемых ключевых концептов русской культуры (дух, душа, разум, вера, подвиг и пр.).

Концепт грех, выступающий в качестве непосредственного предмета нашего исследования, вне всякого сомнения, относится к этому ряду ключевых идей русской языковой картины мира. Как мы покажем далее, и для его концептуального содержания в полной мере присуща антиномия светского и религиозного компонентов.

Понятие греха входит в число тех ключевых идей русской культуры, которые издавна определяют вектор ее духовной эволюции. Сформировавшись в русле религиозно- христианского, православного мировоззрения, это понятие во многом обусловливает специфику отношения русских людей к миру, их системы ценностей и жизненных установок.

Несомненно, на первый план в содержании этого понятия выходит религиозный компонент: это необходимо учитывать при комплексном описании соответствующего концепта. Однако при этом следует отметить, что на уровне обыденного употребления языка непосредственно религиозный смысл этого понятия зачастую уступал место совсем иным семантическим компонентам, отражающим уже особенности быта и нравов народа, его ценностей и предпочтений, лишенных христианской окраски.

Отмеченное несовпадение двух во многом противоположных интерпретаций, которое ведет к неполному и неточному пониманию светскими носителями языка этого понятия, составляет, на наш взгляд, главную особенность концептуального содержания греха в современном мире. Об этом непонимании пишет Л.Г. Панова: «С одной стороны, о словах типа “грех”, “исповедь”, “молитва” какие-то представления (пусть даже самые поверхностные) есть практически у любого носителя языка. Но, с другой стороны, полное знание о них, а уж тем более умение ими пользоваться, можно ожидать только от верующего человека. Дилемма эта возникла, конечно же, только в XX веке, когда общество предоставило человеку свободу вероисповедания» [21, с. 175].

Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее.

Концепт греха является одним из основополагающих для русской культуры. Его компонент – грех – связан с культурой духовной и религиозной.

Сначала мы проанализируем и рассмотрим, как концепт «грех»подается в словарях.

Большой русский энциклопедический словарь рассматривает грех как «в религиозной этике моральное зло, состоящее в нарушении действием, словом или мыслью воли Бога. Понятие Г. выделяется из более древнего и неморального понятия "скверны" (как бы физической заразы или нечистоты, происходящей от нарушения сакральных запретов - табу). Христианское богословие выделяет "первородный" Г. первых людей, последствия которого наследуются их потомками. Формализованное учение о пределах и мере Г. в каждой возможной ситуации характерно для иудаизма и католицизма». [6, с. 78]

Толковый словарь русского языка Д.Н. Ушакова: 1.У верующих - нарушение религиозно-нравственных предписаний (религ.). Самоубийство - грех. 2. перен. Предосудительный поступок, преступление. Грех не беда, молва нехороша. Грибоедов. В наши горячие дни замедление темпов - тяжелый грех пред делом социализма. «Известия», 1931 г., № 97. 3. в знач. сказуемого с инф. То же, что грешно (разг.). Над старостью смеяться грех. Грибоедов. Не грех, с инф., кому (разг.) - позволительно, следовало бы. Старику не грех и отдохнуть. принять на себя грех (разг.) - принять на себя ответственность, вину. С грехом пополам (разг.) - плоховато, едва-едва. Работать с грехом пополам. Он объясняется по-русски с грехом пополам. [31, с. 143].

Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля дает не только россыпь значений, но и широкое словоупотребление этого понятия: 1. о распорядке, законе: вводящий в грех. Грехотвор, грехотворец или грехотворник м. грехотворка, грехотворица, грехотворница ж. кто грехотворит, в обоих значениях. Грехоспасительный, грехоочистительный, спасающий, очищающий от греха. 2. введение в грех других, неуместными законами, запретами, порядками. Грехотворный, о человеке: согрешаюший; 3. Творить или создавать грех, проступок, преступление, где его в сущности нет, напр. неуместными распоряжениями, неисполнимыми постановлениями и пр. Грехотворничанье, грехотворство, действие это; согрешение; 4. Преступник, особ. ссыльный, которых народ зовет грешниками перм. или несчастными. Грешников, грешницын, ему, ей прнадлежщ. Грешничий, грешникам свойственный. Греховище, поприще греха, место, где грех совершается. Греховничать, жить в грехе, беспутно, предаваясь греху. Греховник, греховница, грешник, ведущий беспутную жизнь. Греховодить или греховодничать, соблазнять, совращать, вводить других в грех. Греховодничанье ср. действие это, соблазнительные поступки, греховодство ср. Греховоднический или греховодный, к греховодству относящийся, соблазнительный. Греховодник, -ница, греховод, -водка, кто греховодит. Грехолюб, грехолюбец м. грехолюбица или грехолюбка ж. сильно приверженный к греху, постоянно предающийся греху, грешной жизни; грехолюбивый человек. Грехомыга об. человек грешного жития. Грехопадение ср. впадение в грех, совращение с пути истины, прегрешение. Грехопадением называют первый грех, падение Адама. Грехопадкий, склонный к грехопадению. Грехотворничать, грехотворить, творить или делать грешное, грешить. 5. Ино грешится неволей, безличн. погрешается, грешим. Грешение ср. действие грешащего, грешба ниж. Грешный, в различном смысле, к греху, вине относящийся. Грешный человек, пью. Грешно, грешно, а (да) миновать нельзя! Кто Богу не грешен, царю не виноват. Я его, грешным делом, побил за это. Я его грешными руками, да за святые волоса. Что стыдно да грешно, то в моду (в обык) вошло. Сказать- смешно, утаить - грешно. Грешный Иона берет из поклона: правый придет, без поклона берет. Грешный честен, грешный плут - в мире все грехом живут! Грешному путь в начале широк, да после тесен (или: а там крут и тесен). Ни праведный без порока, ни грешный без покаяния. Приходили праведники к грешникам талану просить. Плоть грешна, да душа хороша. Быть на свадьбе, да не быть пьяну, грешно. Грешно оставлять яства в чашке недоеденными, раскольн. перекрещенцы. Мандрагоровы яблоки (раск. картофель) есть грешно. Правда свята, а мы люди грешные. Грешная бумажка, фальшивая, поддельная. Грешно или грех нареч. противно закону Божию; неправо, неправдиво, несправедливо. Грешность ж. греховность, причастность греху; виновность, преступность; непозволительность, противность закону Божию. Грешновато тебе делать это, грешным-грешнехонько. Грешитель м. грешительница ж. (более с предлогами: пре, со) грешник, грешница ж. кто грешит, кто преступает закон Божий. 6. Проступаться, ошибаться. Грешить на кого, клеветать, взводить напраслину. Умей грешить, умей и каяться. По-давидски грешим (согрешаем), не по-давидски каемся. Есть кому грешить, было бы кому миловать. По грехам и житье. -ся, стар. ошибиться, дать промах, пропустить. 7. Это грех делать, нареч., грешно, греховно. Благословясь не грех, сказал убийца. Смех сказать, грех утаить, смешно, грешно. Не по грехам нашим Господь милостив! Все на свете по грехам нашим деется. Чья душа во грехе, та и в ответе. Кто во грехе (в деле), тот и в ответе. Много ума - много греха, а на дурне не взыщут. Грехов много, да и денег вволю. Нет греха хуже бедности. Бедность не грех, а до греха доводит. Богатство пред Богом великий грех, а бедность перед людьми. Денег много - великий грех; денег мало (намале) грешней того. Быть так, приму грех на душу, а уж сделаю то и то. Живи так, чтоб ни от Бога греха, ни от людей стыда. С людьми мирись, а с грехами бранись. Свои грехи за собой, чужие перед собой. Наш грех больше всех. И первый человек греха не миновал (и последний не избудет). За наши грехи и Терехи дьяки. Живы, своими грехами, вашими молитвами! отв. на привет. Живи, поколе Господь грехам терпит! Богу на грех, добрым людям на смех. Стыдно сказать, а грех утаить. Без греха согрешишь. В чем смех, в том и грех, и наоборот. Грех не беда, да слава нехороша. Беда не беда, лишь бы не было греха. Молчи, глухая, меньше греха! Большой грех прощается скорее малого,потому что человек покается. Согрешили попы (или дьяки) за наши грехи, Бог нас карает ими. Ни греха, ни спасенья. Грех (грешно) куском макать в солоницу, намек на Иуду. Грех дуть в ложку, а обжечься не дувши грешней того, раскольн. Греховный, подверженный, причастный греху. Греховность ж. сост. греховного, греху подпавшего. Грешить, впадать в грех, нарушать закон Божий. 8. В тесном знач. распутство. Молод бывал - и со грехом живал. Он (она) еще и греха не знает. Муж согрешит, так в людях грех; а жена согрешит, домой принесет. Мужнин грех за порогом остается, а жена все домой несет. 9. Беда, напасть, несчастье, бедствие, подразумевая: за грехи наши. От греха не уйдешь. Чья беда, того и грех, убыток. Это мой грех, я виноват. Мой грех до меня дошел, я покаран за вину свою. Грех да беда на кого не живет? Не бойся кнута, а бойся греха. Грех попутал. Есть тот грех. С грехом пополам, так-сяк, кой-как. Грех пополам, убыток. Экой грех стался, деньги пропали! Грех денежный, беда, от которой можно отделаться деньгами. 10. Вина или проступок; ошибка, погрешность; более грешок, грешки. За ним есть этот грешок, водится грех. Плохо не клади, в грех не вводи. На грех мастера нет. 11. м. поступок, противный закону Божию; вина перед Господом. Наследный грех. Кто грешит, тот раб греха. Грехи любезны, доводят до бездны[11, с. 138].

В православных источниках грех понимается как сознательное или бессознательное совершение действия, нарушающего Божественные установления. Традиционное словоупотребление, фольклор, представленный в словарях, дает возможность проанализировать концепт «грех», являющийся важной этической категорией, с помощью которой можно выявить отдельные черты этической системы русского народа.

Э. Фромм в своей работе «Человек для самого себя» говорит о существовании двух противоположных этических систем: авторитарной и гуманистической. Каждая из них имеет собственные нормы и критерии. В авторитарной этике нормы поведения устанавливает власть (религиозная и // или светская), она же определяет границы зла и блага. Сторонники авторитарной этики (Августин, Фома Аквинский) утверждают, что с момента грехопадения природа человека стала развращенной, каждое поколение рождается проклятым из-за начального неповиновения и лишь Божья милость способна спасти человечество. Отсюда следует, что для такой этики самый большой грех – неповиновение, а самая главная добродетель – смирение.

Нужно отметить, что «душа русского народа была формирована православной церковью» (Н.А. Бердяев). Это во многом обуславливает особенности этики русского народа. Концепт «грех» выражает специфически религиозное понимание вины перед Богом. Считается, что вина лежит на всем роде человеческом вследствие согрешения прародителей Адама и Евы. Адаму же сказал: «за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: «не ешь от него», проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей» [Бытие 3:17]. Это суждение опирается на тексты Священного писания, учения религиозных философов и отцов церкви. Как правило, при этом не учитываются языковые данные, а они-то и являются достаточно надежным источником концептуализации понятий.

Русский фольклор свидетельствуют о том, что народному сознанию близка авторитарная этическая система. Следующие представления, выраженные в русских паремиях, убеждают в этом.

1. Абсолютная безгрешность Бога, как высшей власти и силы, его непричастность к злу (Один Бог без греха. Един Бог безгрешен). 2.Онтологическая греховность каждого человека. Все – потомки грешного Адама, несущие на себе тяжесть его греха (Все Адамовы дети. Все одного отца детки. Рожденные во плоти причастны к греху. Грешна душа – во что Бог поставит. 3. Только покаянием, признанием над собой власти Божьей можно искупить вину перед Господом (Не лекарь спасает, а Бог. Одно спасенье: пост да молитва).

Однако вместе с чертами авторитарной этики в русской народной культуре обнаруживаются черты гуманистической этики. Для нее характерно, что законодателем и исполнителем норм является сам человек. Сторонники этики (Сократ, Ницше) полагают, что врожденной вины у человека нет, а рождается он чистым и непорочным. Причины грехов – собственная слабость, неумение противостоять соблазнам, леность человека. О чертах гуманистической этики в русской культуре говорит языковой материал: 1. Право и возможность выбора между добром и злом есть у каждого, жизненный путь может выбирать человек. (Не поддавайся черту, так ему и власти нет над тобой. Грешному путь вначале широк, да после тесен. Грехи не пироги, пережевав не проглотишь). 2. Грешит человек по собственной слабости и неразумности. Его грешение – его вина, он – первопричина своих грехов (Мы люди темные; не знаем в чем грех, в чем спасение. Грех сладок – человек падок. Ангел помогает, а бес подстрекает). 3. Наказание дается человеку за его собственные грехи, за неумение вести себя иначе (Чья душа во грехе, та и в ответе. Чья беда, того и грех. Все на свете по грехам нашим дается).

В светской культуре принято расширительное понимание греха как любого нарушения какой-либо нормы, сознательного или бессознательного, как ошибочных или неправильных действий в любой сфере — социальной, политической, идеологической, этической, эстетической, культурной, при этом не обязательно в плане отношений человека и Бога.

Таким образом, можно говорить о сосуществовании в национальном сознании двух пластов понимания греха — религиозного и внерелигиозного, которые при этом не находятся в отношении антагонизма, а как бы дополняют друг друга. Подобное разграничение религиозного и светского понимания греха, например, можно видеть в «Кратком словаре философских терминов» (2006): «С религиозной точки зрения, грех есть моральное зло, беззаконие, намеренное нарушение воли Бога, отступление от заповедей и закона Божия. В светском смысле грех обычно определяют как несоответствие действий индивида внешним стандартам поведения: нарушение человеком табу, законов или моральных кодексов». Отметим, что это толкование наиболее близкое к тому, что, как мы увидим далее, реализовано в смысловом наполнении этого концепта по данным языка. В целом внерелигиозное понимание греха было присуще русскому языку изначально, о чем свидетельствуют этимологические данные. Исконно русский, бытовой, «приземленный» семантический компонент во внутренней форме грех унаследован из общего праславянского и праиндоевропейского языка-источника.

В «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера слово связывается с греть с первоначальным значением «жжение (совести)». Еще один ряд этимологических сближений связывает слово «грех» с литовским graiјas «косой», включая элементы *groikso- или *groiso- «изгиб, кривизна». Возможно, сходными по происхождению являются такие слова, как гроза, грёза.

П.Я. Черных в своем «Историко-этимологическом словаре современного русского языка» возводит грhхъ к праславянскому groi-s-us «заблуждение, путаница, ошибка»; ср. съгрhза «ошибка», ср. грёза, грозы лит. graiyty «вертеть, крутить, сверлить»; graius «скрученный, изогнутый, искривленный». [33, с. 624].

Таким образом, мы можем выделить идею искривления, сгибания, то есть нарушения первоначального состояния чего-либо, которая перешла по метафорическому переносу в идею заблуждения, ошибки, путаницы, то есть тоже в своем роде искривления — сворачивания с прямого пути. Отметим, что указанное нарушение чего-либо не обязательно связано с сознательными действиями субъекта, — это, в общем, любое нарушение, отклонение от прямого пути по любым причинам или основаниям, и даже без причин. Собственно религиозный, духовный, возвышенный семантический компонент во внутренней форме «грех» связан с деятельностью Константина и Мефодия по переводу древнегреческих слов, имеющих в силу эллинистической и ранехристианской традиции, духовное содержание, на славянский язык, слова которого изначально не имели необходимой «духовной координаты».

Слово грех — перевод греческого слова «µ», которое буквально означает «промах или непопадание в цель». Как пишет Л.Г. Панова, еще в текстах Нового Завета вырабатывались лексические средства для обозначения христианского греха. Среди них было много переосмысленных юридических терминов с ярко выраженной идеей нарушения закона или морали: помимо «µ («промаха», «ошибки» и собственно «греха»), в этом значении использовались и µ («преступление»), “µ («беззаконие», или действие, противоположное закону), («неправота», или действие, противоположное идее справедливости), ср. определение Иоанна Богослова — «µ» «µ» [грех есть беззаконие] (Ин. 3:4) [21, с. 166].

Таким образом, в духовном компоненте этимологии слова грех присутствует уже идея субъективного целенаправленного действия, совершаемого неправильно, причем в высшем, духовном понимании — это идея промаха, непопадания в цель (грех и есть несоответствие человека высшей, Божественной цели своего существования) преступления и беззакония.

Однако следует отметить, что в языковых данных нет полного параллелизма между двумя этими пластами. Сохраняя, в общем, двойственность религиозного и светского восприятия греха, русский язык все же более тяготеет к его внерелигиозной трактовке. Так, например, Л.Г. Панова справедливо отмечает различия между религиозной трактовкой понятия и его общенародным содержанием, отраженным в языке. Прежде всего это тенденция к десакрализации греха, интерпретация которого в языке сводится к любому типу нарушения чего-либо, вины или ошибки. Со ссылкой на работу П.А. Флоренского «Столп и утверждение истины», автор указывает, что слово «грех» приравнивают к слову «огрех», так что «грешить» значит «ошибаться», «не попадать в цель», наконец, «дать мимо», «дать маху», «пропустить». Причем отмечается, что десакрализация греха, к примеру, в итальянском языке зашла гораздо дальше, чем в русском, ср. aver fatto pochi peccati [досл. иметь совершенными мало грехов в значении «вещь мало использовалась»], avere poco peccato [доcл. иметь мало греха в значении 'иметь мало опыта»] [21, с. 175]. Эта тенденция проявляет себя уже на предварительном, чисто количественном уровне анализа. По данным русских толковых и этимологических словарей, а также по данным русского фразеологического и паремиологического фонда: анализ выявил 21 когнитивный признак данного концепта [24, с. 424]. При этом на 4 религиозных когнитивных признака приходится 17 внерелигиозных когнитивных признаков, что подтверждает положение о том, что в русском языке, который выражает представления «наивной картины мира», отражается прежде всего внерелигиозный, светский пласт понимания данного концепта.

Применительно к концептуальному содержанию слова грех, по данным словарей, очевидно, что исторически первым значением следует признать исходное, религиозное значение — « нарушение действием, словом или мыслью воли Бога (поступок, противный закону Божию) », несмотря на очевидную десакрализацию концепта в обыденном языковом сознании. Далее в результате семантического расширения формируется группа внерелигиозных значений концепта грех: «нарушение предписаний, правил нравственности» — ‘проступок, преступление« порок, недостаток «состояние (чувство, ощущение) вины«,«состояние греховности ровняется неправильности предосудительности (своих действий)».Отмеченный дуализм сохраняется и в семантике дериватов на базе исходного грех: так, прилагательное грешный и глагол грешить совмещают в себе как религиозный, так и внерелигиозный компонент концептуального содержания «грех». На фоне прилагательного грешный книжно-возвышенное прилагательное греховный показывает отчетливое тяготение к выражению только религиозных компонентов концепта «грех»: «склонный, расположенный к греху (в религиозном знач.); ведущий к греху, соблазнительный». Только внерелигиозный компонент смысла «вина, ошибка» реализуется в предикативной, краткой форме прилагательного грешен разг. Виноват, повинен. То же можно сказать о категории состояния грешно в сочетании с инфинитивом в роли сказуемого в безличном односоставном предложении, которая реализует значение: « (разг.). Предосудительно, стыдно, нехорошо»: Грешно вам так говорить! — Отметим, что оба слова имеют ограничения в употреблении — присущи только разговорной речи, что еще раз подтверждает нашу мысль о преимущественно светском понимании греха в народном мироощущении. Светское понимание греха как человеческой слабости, а также шутливое, т.е. несерьезное отношение к нему проявляет себя также в деривате с уменьшительно-ласкательным суффиксом грешок: мелкие грешки, простительные грешки. Расширение объема концептуального содержания «грех» проявляет такое производное, как погрешность. Это слово реализует представление о грехе как о некоей неправильности в общем смысле слова — « ошибка, неправильность, неточность, допущенная кем-л. в чем-л. »: погрешность в вычислении; стилистические погрешности, — и потому распространяет это понимание на неодушевленные предметы, вещи —недостаток, изъян в работе какого-л. механизма, устройства и т.д. Иными словами, «грешить» могут даже неодушевленные объекты, что приводит к максимуму десакрализованности в понимании этого концепта в обыденном сознании. В целом отметим, что языковая экспликация концепта грех демонстрирует выявленную ранее тенденцию сосуществования в его концептуальном содержании двух пластов — религиозного и внерелигиозного. При этом концептуальное содержание греха, с одной стороны, обнаруживает стремление к десакрализации этого понятия, к шутливому, обытовленному, сниженному его истолкованию. С другой стороны, стремление осмыслять в терминах «греха» самые разнообразные бытовые, светские проявления психологической, социальной и моральной жизни и даже неодушевленные предметы и артефакты может свидетельствовать о своеобразном «практическом идеализме» русского народа [7, с. 517], его антиутилитарных, этически окрашенных жизненных установках, проявившихся в русском языке. Указанные наблюдения приводят нас к мысли, что отмеченная антиномия религиозного и светского начал есть вообще одна из базовых черт «прототипического мира»

В русском языке последнего времени тенденция сосуществования двух указанных пластов обнаруживает все нарастающую активность, что можно видеть на примерах из Национального корпуса русского языка.Так, стремление осмыслять в терминах «греха» явления любой сферы жизни и деятельности приводит к значительному расширению сочетаемости слова грех за счет осмысления в терминах «греха» таких областей действительности, где раньше это понятие было неприменимо: финансовая, политическая, спортивная и другие сферы. Сейчас, так же, возможна современная трактовка грехов. В речи люде нынешнего поколения можно услышать об экономических и политических грехах( политические грехи органов власти и чиновников).С другой стороны, стремление к десакрализованному, «обытовленному» представлению о грехе обнаруживает себя в переосмыслении традиционной для этого концепта негативной оценочности. Подобные явления в работе Т.Б. Радбиля трактуются как «аксиологические аномалии», или «аномалии системы ценностей в «языке ценностей»» [23, с. 570]. Так, например, мы отметили приобретение концептом грех положительной оценочности, что несвойственно для традиционной русской культуры. Это проявляется в атрибутивной сочетаемости слова «грех» с качественными прилагательными с общеоценочной или частнооценочной семантикой — хороший, красивый, приятный, очаровательный, замечательный, любимый и пр. См., например: Красивый грех к себе манил...; «Очаровательный маленький смертный грех». Эти контексты позволяют диагностировать некоторые виды греха, которые потенциально или реально могут положительно оцениваться носителем языка: 1) тщеславие: Тщеславие — мой любимый грех!; 2) чревоугодие: Приятный грех чревоугодия; 3) прелюбодеяние: Видео для мобильного телефона. Приятный грех прелюбодеяния — и др.

Подводя итоги, отметим, что концепт грех в русском языке последних лет отчетливо вписывается в общую тенденцию, к «обмирщению», к несерьезному, сниженному истолкованию многих важнейших в духовном смысле понятий: так, некогда вполне серьезные, положительно отмеченные в церковной речи слова и выражения часто получают в обыденном языке пейоративную (отрицательную), ироничную, шутливую окраску: подвизаться, злачное место, благоверный, елейный голосок, избиение младенцев и т.п. Это отражает общую тенденцию к понижению ценностного регистра высоких понятий при переходе их из религиозной коммуникативной среды в коммуникативную среду светскую. Однако стоит отметить, что в русском народном сознании парадоксальным образом переплетаются обе этические системы. Народ верит в силу и достоинство человека, но вместе с тем убежден в человеческой слабости и бессилии. Языковые данные подтверждают правоту слов Н.А. Бердяева: «Для русских характерно совмещение и сочетание антиномичных, полярно противоположных начал». Все вышесказанное подтверждает, что в русской культуре концепт греха является одним из фундаментальных и широко представлен в фольклоре, художественных произведениях и ежедневном словоупотреблении, что является изображением национального сознания русского народа.

В целом данные исследований показали, что в современном русском языковом сознании сохраняется традиционная для русской культуры негативная оценочность греха. Однако обнаруживаются и определенные изменения в представлении о грехе в языковом сознании носителей языка за последние годы: постепенно формируется нейтрализация негативной оценочности в духе этического релятивизма и даже возможность позитивно-оценочной трактовки некоторых видов греха. Приметой времени, отражающей современные реалии бездуховного общества потребления, выступают представления о том, что грех – это нормальное, а значит, простительное свойство всех людей, что это норма жизни. Это связано с упрощенным пониманием греха в контексте установки на гедонистический образ жизни, которая характерна для определенной части современного российского общества.