Элегии В.А. Жуковского 1820-х гг. как эстетические манифесты («Невыразимое», «Море» и др.).

«Море»

Параллель между морем и душой. Море – бездна и душа непознаваема, море тянется к небу и душа тянется к идеалу.

Оно было создано в 1822 году, напечатано в сборнике «Северные цветы на 1829 год».
Перед нами морская стихия с ее красотами, звуками. В романтических картинах моря переданы переход от штиля к шторму, лазурный, небесный оттенок морской поверхности в хорошую погоду, отражение в водах при ночном ясном небе луны и звезд.
Море в стихотворении Жуковского одушевлено, наделено таинственной духовной жизнью, родственной чувствам и настроению лирического героя. При этом море для Жуковского – стихия, загадочно-непонятная в своей сущности. Поэт пытается понять «тайну» моря («Открой мне глубокую тайну твою»). Такое романтическое мироощущение лирического героя обусловило жанр стихотворения (элегия).

Само море не может открыть свою «тайну», ибо оно «безмолвно». Тем не менее, поэт, который видит в непрерывном движении водной стихии признаки внутренней тревоги и смятения, постигает эту «тайну»: источник постоянного движения, изменения моря – небо. Два существа («необъятное» море и столь же безграничное небо), ощущая свою родственность, духовно тяготеют друг к другу.

Поэта волнует взаимоотношение двух бездн – морской и небесной. Море неразрывно связано с небом, по-своему зависимо от него. Ведь море у Жуковского несвободно, в отличие от абсолютно свободного неба. Море томится в «земной неволе», оно может лишь наслаждаться видом «далекого», «светлого» неба и стремиться к нему своею душой. Любовь к небу – это высокий идеал, который наполняет жизнь моря глубоким смыслом.

В то же время море, небо и буря – это символические образы. У Жуковского небо – символ безмятежности, покоя, красоты. Когда же море побеждает возникающие враждебные силы, торжествует «сладостный блеск возвращенных небес», тишина (хотя и обманчивая), неподвижность. Но небо – это образ, образ возвышенной души, летящей ввысь. То есть это и обобщенное изображение идеала поэта, его стремление к «неземному» совершенству. На «земле» же жизнь жестокая, несправедливая, полная противоречий.
Иначе говоря, неудовлетворенный окружающей действительностью, поэт мечтает об идеале – высоком совершенстве. Но направление его мечты не «земное», а «небесное», далекое от реальности. В свою очередь, море, не теряя черт настоящей водной стихии, одновременно символизирует человеческую душу, ее вечное стремление к идеалу. Поэт наделяет море собственными тревогами, печалями, радостями, стремлениями.
«Невыразимое»

Для Жуковского невыразимое — это область душевных пере­живаний, которые невозможно выразить с помощью обычных слов. Но это тот «запретный плод», к которому тянется поэт. Здесь скрывается стремление проникнуть в невы­разимое, попытаться сделать его выразимым. «Яркие черты» при­роды, видимые глазами, по Жуковскому, уже легко «ловятся мыслью», есть «слова для их блестящей красоты». Для выражения явлений духовной жизни он ищет не слов, а именно особого языка.

 «У него есть слова для передачи картин природы, но на самом деле у него нет этих слов, ибо в его устах все они не­медленно превращаются в слова-символы и знаки сос­тояния души. Жуковский дает природу сплошь в мета­форах, сущность которых — не сравнение зримых пред­метов, а включение зримого в мир «чувствуемого»…Итак, видимы не облака, а пламень облаков, а слово п л а м е н ь — слово поэтического склада, включенное в привычный ряд психологических ассоциаций: пламень души - любовь, энтузиазм и т.п.».

Тем временем поэтическое высказывание переходит в свою решающую фазу. И здесь уже недостаточны даже «яркие черты», недостаточны движущиеся, но определен­ные явления. Вся завершающая часть стихотворения (последние 16 строк) построена на описании не картин, но душевных движений, и при том не имеющих закон­ченного результата («сие столь смутное, волнующее нас, Сей внемлемый одной душою...» и т. д.). И преоблада­ющее состояние этих эмоций — стремление вдаль, все равно, в пространстве ли («сие к далекому стремленье») или во времени, в прошлое ли («сие шепнувшее душе воспоминанье) или в вышину («горе душа летит...»). Даль понимается романтизмом именно универсально, как всепреображающая стихия времени и пространства. Стремление вдаль нейтра­лизует разъединенность частей или недвижность застывшего - и вот уже как некое чудо возможно встречное движение, по направлению к субъекту поэтической речи, которому доступны импульсы из прошлого («сей мино­вавшего привет») или весть с вышины («сия сходящая святыня с вышины»).

«Невыразимое» являет нам не только взаимодействие и противопоставление двух оп­позиций, но род движения от одного полюса к другому, вытеснение одной оппозиции другою. Перед нами некое растянутое вдаль движение, неутолимое и неодолимое, и это движение способны совершать истин­но поэтические души. «Единство», «беспредельное», «необъятное», «единый» — этот последовательный ряд понятий раскрывает идею романтичес­кого универсализма. Муки совмещения «универсума» и отдельных зримых черт, красот мира, поиски соотношения нового языка ис­кусства и уже известных, знакомых слов — важнейшая особенность творческого процесса, воссозданного в «Невыразимом». В этом смысле «Невыразимое» — романтическая философия Жуковского и манифест его новой поэтики.

В элегии «Невыразимое» противопоставлены друг другу лирический герой и природа. Автор находится в смятении и отчаянии: он в поиске оптимального способа донести до другого то, что он испытывает. Герой переполнен вдохновением, его мысль просится наружу, но подходящей формы для её отображения нет, ведь она невыразима, ей нельзя: «названье дать». Это не даёт покоя рассказчику.

В.А. Жуковский делает весьма удачную попытку описать состояние вдохновения своего персонажа. Он называет это состояние «болезненным чувством», «Пророчеством великого виденья» — всё это беспокоит лирического героя и заставляет его переживать внутренний конфликт.

Природа же представлена величественной и непревзойдённой, она «разновидное с единством согласила!» и вызывает только восторг и восхищение своим могуществом.

§ Человек и природа. Природа гармонична и прекрасна. Человек испокон веков пытается лишь постичь её, дать всему название, согласно библейскому мировоззрению. За всю свою историю в несколько тысяч лет человек нашел наименование многому, но не всему. Человеческий язык мертвеет перед настоящими красотами живой природы, именно поэтому автор становится немым в порыве вдохновения.

§ Искусство. Жуковский видит искусство бессильным: оно «безмолвствует» перед великолепием природы. Свой главный инструмент – слово – поэт представляет мёртвым: «Нельзя ли в мертвое живое передать?» По мнению Жуковского, все, даже величайшие, произведения искусства меркнут перед подлинной красотой природы.

Эпоха романтизма же представляет совсем иное отношение к искусству. Авторы сталкиваются с невозможностью передать то, что они чувствуют. Именно в этом заключается основная мысль стихотворения «Невыразимое». Слово мёртво и бледно, оно не способно передать ни прелесть природы, ни выразить в полной мере чувство, испытываемое человеком.

К сожалению, человек устроен таким образом, что начинает ценить то, что имел, лишь после того, как это теряет. Жуковский к таким невозвратным потерям относит собственную молодость, которая прошла не в суетливом Петербурге, а тихом сельском имении Тульской губернии, где родился и вырос поэт. Именно так он открыл для себя удивительный мир родной природы, научился черпать в ней вдохновение и чувствовать ту красоту, которой так щедры луга и поля, зеленые рощи и заснеженные равнины. Но даже обладая столь чутким и открытым сердцем, а также огромным литературным даром, поэт все же признается, что не готов взять на себя миссию донести до людей все то, что они испытывает при виде одинокой березки или же теплого летнего дождя.