На месте казни - гордый, хоть презренный -

Я кончу жизнь мою; (1831)

Романтический бунтарь, побуждаемый духом протеста и мятежа, не желает постичь счастья и не желает убежать от него, а счастье для него – само движение. В стихотворении «Парус» (1832) представлена целая жизнь романтического героя с мятежной душой, который покою предпочитают бурю, с презрением относится к любому «берегу», который может ограничить его свободу. Гармония в природе не соответствуют его внутреннему состоянию мятежа и бури. Только буря способна примирить его с миром.

В лермонтовской лирике позднего периода (1836–1841) субъективный, эмоциональный элемент резко идет на убыль. Лирический герой предстает теперь в более сложной, опосредствованной форме, но по-прежнему остается основой и оправданием романтического пафоса Лермонтова; и в поэзии Лермонтова по-прежнему нет «случайностей».

Отходя от лирической исповеди, от откровенного автобиографизма своих первых опытов, Лермонтов в последние годы все настойчивее обращается к повествовательным формам стиха, но придает им волнующий личный смысл. Кратчайшие лирические новеллы и баллады (вовсе уже не похожие на балладу) символически выражают душевную жизнь поэта-героя. Это как бы отдельные участки бытия, на мгновенье вырванные и преломившиеся все в том же едином сознании: «Тучи», «Сосна», «Утес», «Дубовый листок оторвался от ветки родимой» – романтическая символика природы, зашифровывающая мотивы изгнания, одиночества, опустошенности.

В «Тучах» символический план настолько прозрачен, что Лермонтов откровенно приписывает тучкам в высшей степени человеческие свойства и отношения:

Кто же вас гонит: судьбы ли решение?

Зависть ли тайная? Злоба ль открытая?

Или на вас тяготит преступление?

Или друзей клевета ядовитая?

Тюремные новеллы «Узник», «Сосед», «Пленный рыцарь» вплетаются в субъективную лирику Лермонтова и автобиографическими подразумеваниями и в особенности темой свободы. В «Пленном рыцаре» лирическое я формально отсутствует. Но это стихотворение, несмотря на балладный ритм и балладные аксессуары ничего общего не имеющее с настоящей эпической балладой, в тюремном цикле, быть может, самое лирическое и личное; оно утверждает, что человеку, потерявшему свободу, в качестве выхода остается смерть.

Одинок я - нет отрады:

Стены голые кругом,

Тускло светит луч лампады

Умирающим огнем;

Только слышно: за дверями

Звучно-мерными шагами

Ходит в тишине ночной

Безответный часовой.

В дополнении: Главная тема Лермонтова - личность в процессе самопознания и развития. Очень показателен характер большинства его стихотворений раннего периода: это лирические зарисовки, отрывки из дневника - недаром часто он их озаглавливает, как дневниковые записи - датой или словами "отрывок", "исповедь", "монолог". СМ. СЛЕД. ВОПРОС

Лирический герой всего лермонтовского творчества предельно близок автору, в то время как всему внутреннему строю самого поэта глубоко соответствует бунтарский, байроновский романтизм - с его культом избранности личности, высокой Судьбы, борьбы с Роком, тяги к миру - и отторжения от людей. Часто стихи Лермонтова являются вариациями на тему одного и того же поэтического сюжета, где мы встречаем устойчивый образ лирического героя: романтический герой лермонтовской поэзии - цельный, бескомпромиссный, устремленный к свободе, но предельно, катастрофически одинокий.

Одинокий герой противостоит толпе, всему миру, Богу. Это один и тот же тип героя, однако необходимо помнить, что в "Демоне", например, воплощен "пессимистический", а в "Мцыри" - "гармонический вариант лирического героя". Лирический герой, гордый и непреклонный, всегда платит сполна не только за свободу (ключевое для поэзии Лермонтова понятие), как Демон, но даже за порыв к свободе, как герой поэмы "Мцыри".

Душа героя многопланова: в ней сосуществует безудержный мечтатель и трезвый аналитик, поэт и философ, страстный жизнелюб и ярый ненавистник жизни окружающего его светского общества, горячий защитник нравственного достоинства личности и бесстрашный борец с самодержавием. Два устремления, два тяготения сложно переплелись в едином характере: стремление уйти в мечту, воля к утверждению мечты и тяга к миру. В его размышлениях постоянно пробивается стремление примирить непримиримое — совместить мечту и жизнь, преобразовать жизнь мечтой и вдохнуть «живую жизнь» в мечту. Герой зрелой лирики остро ощущает разлад своей высокой мечты, утверждающей личность, ее самосознание и нравственное достоинство, с той действительностью, которая его окружает.

Для героя характерно острое чувство своего времени как переходного периода, отмеченного своими специфическими исканиями и недугами. Мыслящему сыну века, задумавшемуся над путями исторического развития страны и осмыслившему необходимость ее внутреннего переустройства, показалось, что нарушилась «логика времен» (Чаадаев), порвалась связь между настоящим, прошлым и будущим.

По мнению поэта, высшее дворянское общество — свет — в своей подавляющей массе — мещанствующая толпа, обыватели, тупая и страшная сила, враждебная всему высокому, чистому и благородному. Представители света развращены «гордой роскошью». Они являются носителями ложной цивилизации, поскольку усвоили внешние формы европейского стиля жизни, переняли «земли чужой язык и нравы». В их жизни много «ложной мишуры». Эта жизнь отмечена внешним «блеском» и «суетой», «красивой пустотой». В жизни людей света нет смысла, нет никаких высоких стремлений, отсутствуют идеалы, интерес к проблемам общества, к судьбам народов и государств, они заняты собой и жаждут только развлечений. «Праздная жизнь не может быть чистой!» (Чехов). Светская жизнь без общеполезной деятельности, ставшая вечным праздником, чревата преступлениями. Беспринципность в достижении цели, скрытая под маской благопристойности, — ее принцип. В светской гостиной поэт встречает «важных шутов», которые в жизни ценят только злато, в вихре бала перед ним