Христология и триадология

Вера в Бога вообще начинается с расплывчато-неосознанной уверенности в существовании более высокого, чем ты сам, Бытия. Христианство же начинается с четкого ответа на вопрос: Кто такой Христос? Именно при вглядывании человека во Христа враг человеческого рода всегда старается напустить перед глазами дым и туман. Может быть поэтому многие, глядя на Христа, видят Его размыто, искаженно. Первый Вселенский Собор потому и стал жизненно необходимым, что ариевы галлюцинации в церковной среде приобрели характер эпидемии.

Еще раз повторимся: это не каприз – знать, кто же такой Христос. Ошибившись в ответе на этот вопрос, запросто можно и не понять – а почему, собственно, Бог есть любовь.

Попытки человеческого ума постигнуть и выразить тайну Воплощения Бога часто имели следствием избрание[87] лишь одного полюса истины: интуитивное ощущение истины и неспособность простыми человеческими усилиями логически ее определить приводили к чрезмерному возвышению одного модуса, выделению (абсолютизации) и противопотавлению его другому аспекту реальности.

Ответ на вопрос о том, кто такой Христос, непосредственно связан с учением о Боге в целом. Впервые заданный Самим Господом ученикам[88], он определяет взаимоотношения верующего сердца с Богом. Как заметил прот.Иоанн Мейендорф, «христианская вера не есть философское учение или идеология, существующие сами по себе, независимо от того, кто и когда их формулировал. Иисус Христос не есть просто основатель движения или творец системы: Он есть Тот, в Кого христиане веруют. Поэтому все зависит от того, Кто Он есть, и Его вопрос ученикам есть самый – по существу, единственный – ключевой вопрос христианской веры. А Петра, который «познал» Его, Христос не только «ублажил», но создал на исповедании ученика Церковь Свою»[clxxxi].

Подчас выражение человеческим языком богооткровенной истины чрезмерно затруднительно из-за скудости того или иного языка или по причине отсутствия четких терминологических дефиниций. Великие умы Православия, воспитанные на богатом языке греческой философии, выработали точную богословскую терминологию. Но терминология – лишь форма, в которую облекаются идеи, смысл которых передан Церкви ее Главой – Христом. Хотя богословский язык оттачивался и уточнялся на протяжении столетий борьбы с неправомыслием и ересями, он – только служитель внешней передачи опыта Церкви, опыта общения человека с Богом. При этом, иногда самые православные формулы и термины исходили из уст еретиков[89]. Это является свидетельством того, что не слова, а смысл, вкладываемый в них, определяет правомыслие говорящего. Поэтому, начиная рассматривать христологические взгляды О.Асауляк, мы должны обращать внимание не на использование ею тех или иных православных формул, а на общий контекст ее учения, если можно так выразиться, на его дух.

Со второго века в христианской среде появляются два противоположных течения: монархианство и субординатизм. Монархиане-модалисты признавали Христа Богом-Творцом[90], но в беспомощности своего ума перед тайной Св.Троицы отрицали бытие трех Божественных Ипостасей. Субординатисты же отрицали равенство Отца, Сына и Св.Духа[91]. Оба учения не могли примирить в себе реальность воплощения Бога с откровением о троичности (Триипостасном бытии) Его, выбирая лишь одну сторону истины. Похоже, что подобная ситуация с непониманием полноты истины сложилась и для О.Асауляк. С одной стороны она знакома с православным учением о Троице, о воплощении Бога Слова, но с другой – не может освободиться от веры «загадочным учителям» и учениям, почерпнутым из книг Блаватской, Рерихов и др. оккультистов, которые отрицали божественность Личности Спасителя. Вероятно, что попыткой примирения этих противоречий для О.Асауляк стало использование православных терминов (т.е. внешняя верность святоотеческой традиции), но на самом деле довольно часто она открывает, что понимает их вовсе не православно. Во-первых, для нее Бог Сын не такой же Бог как Отец. Совершенство Сына ниже совершенства Отца. Постоянно повторяя о смене рангов разумных существ, Ольга Асауляк пишет: «И взойдет Сын в меру совершенства Отца, а человек – в совершенство Сына»[clxxxii]. Т.е. насколько Сын (Логос) совершеннее человека, настолько Отец совершеннее Сына[92]. Об этом же говорит и уже приводившаяся схема подчиненности разумных существ, в которой подчиненность разума Сына Отцу сравнивается с подчиненностью клеточного сознания человеку.

Возможно, что в следующей цитате Ольга говорит о Сыне как о «высшем духе», одном из многих, который лишь «наречен» Сыном, а не является таковым по ипостасным идиомам[93]:

«Познать Отца дано лишь высшим Духам,
Замкнувшим круг духовных восхождений.
Лишь нареченный Сыном знает Бога.
Его святой частицею нетленной
Становится и постигает Вечность,
Являя миру новую Обитель»[clxxxiii].

При этом наблюдается четкая аналогия между словами Асауляк о «нареченном Сыном» и учением Ария. Ариане, по словам св.Афанасия Великого, «отрицают то, что Он есть истинный Сын, нарицая Его Сыном только по имени»[clxxxiv]. Вот, что говорил Арий: «Христос – не истинное Отчее Слово, но по имени только нарицается Словом и Премудростью, и по благодати сказуется Сыном и Силою»[clxxxv]. Об этих словах св.Афанасий сказал:

«Странная подлинно ересь, не имеющая в себе ничего правдоподобного… вместо благохвалений изрыгающая одну хулу!»[clxxxvi].

Запутанность формулировок[94] О.Асауляк оставляет место и для другого понимания этого стиха. Вполне вероятно, что речь идет о тех духовных существах, которые достигают по терминологии «школы духовных подвижников» ступени сыновства[95], тем самым, во-первых, утверждается вновь пантеистическое мировоззрение («частица Бога»), во-вторых, не делается разницы между Сыном по естеству и сынами по благодати[96], в-третьих, еще более запутывается эсхатологическая концепция (Бог постигает Сам Себя в Своих частицах, которые (т.е. Себя) нарекает сынами).

Но на этом духовные поиски ответа на вопрос о том, кто такой Иисус Христос, для О.Асауляк не заканчиваются. Оккультная идея об эволюционной смене рангов разумных существ, постоянно присутствующая в «Книге огней», принимает несколько савелианский оттенок[97]: «Произойдет «передача эстафеты» в духовном мире по принципу смещения ступеней: Сын станет Отцом, Апостолы получат «чин» Престолов, высшие святые займут место на ступенях Сил, далее формирование пойдет по известной схеме до ступени ангелов, на которую поднимется земное сознание людей.»[clxxxvii]. Из той формы, в которую облекается эта идея у О.Асауляк, совершенно ясно, что Сын для нее абсолютно не равен Отцу. Более того, мера совершенства Сына доступна и для человеческих усилий: «… победа Божественного начала над человеческим[98] дала Ему возможность войти в меру Отца, так же как победа в человеке духовного начала над тварным дает возможность взойти в меру Сына Логоса»[clxxxviii].

При этом совершенно не понятно, свершилось ли уже «восхождение Сына в меру Отца» или это – дело будущего. Кроме того, остается загадкой и дальнейшая эволюция Отца, что говорит и о Его несовершенстве: «Тот, кто вне времени является Отцом Вселенной, взойдет сам в себе в новую степень совершенства, непостижимую для человеческого сознания»[clxxxix]. Но все это в принципе согласуется с теми оккультно-пантеистическими взглядами О.Асауляк, о которых мы говорили ранее: Абсолют испытывает эволюцию, пытаясь в «игре в творение» разгадать собственную тайну, познать себя… Однако, эта концепция делает из Абсолюта нечто неабсолютное - эволюционирующее существо.

Возвращаясь к христологическим взглядам О.Асауляк, обратим внимание на те крайности, в которые впадает сознание искателя, неспособного отвергнуть оккультные галлюцинации. Обычно утверждается, что Ольга относит Сына к Божественной сфере, считая Его божественной Личностью[99] (несмотря на приведенные выше ее высказывания в субординатистском духе). Но вот, чувствуя опьяняющее влияние Е.Рерих, она начинает говорить о «победе внутреннего человека – Христа в каждом разумном индивидууме»[cxc]. Популярная в современном оккультизме идея о Христе как внутреннем высшем принципе в человеке имеет древние гностические[100] корни и связана с неверным пониманием слов ап.Павла: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал. 4, 19 ). Собственно, об этом и идет речь в словах О.Асауляк о внутреннем человеке - Христе.

После этого, возможно, вспоминая о своем определении Бога как «гена», Ольга Асауляк говорит и о Христе в терминах «космобиологии»: «Дети Земли отмечают свой будущий переход, осуществленный Христом – живой клеткой мирозданья, через которую все человечество вышло на финишную прямую, ведущую к Небесной Обители»[cxci]. Вероятно, мы не сможем четко представить учение О.Асауляк о Христе, поскольку она сама находится в попытках объединить противоречащие друг другу православные и оккультные взгляды на личность Иисуса Христа. Но те обрывки мыслей, которые мы встречаем в ее писаниях, имеют если не антихристианский, то часто просто еретический характер.

Примером возрождения древнейших ересей может стать следующая цитата из ее книги «Ковчег»: «Даже не зная о существовании духовного Пути к Богу, человек, уподобляясь божественным качествам, идет на соединение с Ним точно так же, как Логос, уподобившись человеку в теле Иисуса, соединился со всем миром человеческим и оставил в нем энергию неземной Любви».[cxcii]

Большое количество ересей прошлого от гностиков до Аполинария (и даже монофизитов) можно объединить[101] общим названием «докетизм» (от греч. δοκέω – казаться). Вся совокупность докетических учений сходится в общем пункте: из их идей следует призрачность воплощения Логоса – Бог не вочеловечился. Об этом же говорят и слова О.Асауляк, приведенные выше: Бог Слово лишь уподобился человеку, а не стал им. Более того, она разделяет человека Иисуса и Логос, тем самым возрождая нечестие Нестория[102]: есть человек Иисус и есть отдельно от него Логос, Который в теле Иисуса уподобляется человеку.

Ранее мы обращали внимание на то, что О.Асауляк говорит о неком совершенстве Сына, отличном от совершенства Отца. То, что она понимает это совершенство не как качественную особенность Ипостасей, а именно как степень развития, подтверждает следующий текст, в котором она рассуждает о словах Иисусовой молитвы[103]: «”Я –Есть”, - может сказать о себе человек достигший, совершенный, каким был Иисус»[cxciii]. И здесь же она раскрывает свое понимание имени «Сын Божий»: «Божий – значит вошедший в полноту меры духовной. Это возвращение в непроявленное состояние, где я, ты, Он становятся единым кристаллом Божественной Любви»[cxciv]. Итак, перед нами все тот же старый пантеизм… Но, даже не принимая это во внимание, определенно следует отметить, что в ответе на главный вопрос Христианства О.Асауляк склонна более к суббординатистским ересям, умаляющим Христа, чем к истине Православия, открывающей тайну Богочеловеческой Личности Спасителя. Но взгляды Асауляк трудно даже сравнивать с субординатизмом христианских мыслителей доарианской эпохи, которые относили Бога Слова к божественной сфере, лишь умаляя Его перед Богом Отцом. Ольга Асауляк относит Христа к области динамического совершенствования, отвергая тем самым истинное Божество Сына: «Иисус уже пришел цельной, сформированной личностью»[cxcv].

Вполне закономерно, что подобного рода запутанная еретическая логология[104] в контексте всего мировоззрения Ольги Асауляк не могла не сказаться на ее учении о Боге в целом, в частности на триадологических аспектах его: «Страдает Сын Логос, распятый на кресте мира, страдает и Отец, проявленный в Сыне. Только чистый, непроявленный Дух, не ограниченный сферой творения, не испытывает ни боли, ни страдания»[cxcvi]. Т.о. бог Асауляк – «чистый непроявленный Дух» - вероятно пантеистическое божество, а Отец и Сын – лишь модусы Его проявления, собственно Богом не являющиеся, т.к. по природе подвержены страданию[105]. Однозначно, что это не Бог христиан!

Стоит ли говорить, что упоминавшиеся здесь еретические доктрины[106], к которым в большей или меньшей степени тяготеет учение О.Асауляк, были соборно осуждены в истории Христианства?

О.Асауляк предлагает наивному читателю смесь различных еретических учений, выдавая все это за православие. Результат духовного отравления такой микстурой можно видеть на примере рассуждений одной ученицы школы «духовных подвижников» из г.Сумы, которая Божественный Свет[107] пытается подвергнуть расчетам по формуле Эйнштейна:

«На графике последовательно отражена великая Мистерия Творения.

“Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог” (Ин. 1:1).

Слово – Первокод Вселенной, Программа Творения Мира, величайшая информация в бесконечно малом (нулевом) объеме»[cxcvii].

«Творец посылает Луч Любви… вглубь непроявленного космоса… Начинается Творение Вселенной… Еще нет ничего сотворенного, нет Земли, нет материи, но есть Свет от Света, есть Сын, от Отца рожденный прежде всех век, и Дух Святой животворящий.

… В соответствии с формулой Эйнштейна из E=m*c² получаем m=E/c², т.е. масса – это энергия, деленная на скорость света в квадрате.

В первую очередь (имеющий ухо да услышит!) давайте осознаем присутствие неявной духовной составляющей в формуле, а именно: «СВЕТА В КВАДРАТЕ».

Здесь скорость (с) – вторично; скорость же чего? СВЕТА. И это первично. Вся величина заключается в КВАДРАТ. Но “свет в квадрате” - это матрица, построенная по кресту в соответствии с кодом Логоса (“Аз есмь Свет”)»[cxcviii].

На наш взгляд, подобные заявления даже не стоят коментария. Они являются прекрасным примером духовного прельщения. Но что можно ждать от человека, заявляющего следующее: «Как только человек, принявший эстафету духа своими клетками, произнесет вслух “я есть Истина”, выпустит эти слова в материю мира, он выразит полную готовность к физическому разделению плоти, то есть готовность к высшей мере мученичества на Земле»[cxcix]? Для христиан эти слова – богохульство и результат духовного заблуждения. Для О.Асауляк – девиз …