Идея о фатальности «созависимости»

О развитии монашества, о теории «созависимости» и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем

Постановка вопроса

Информационным поводом к написанию настоящей статьи послужило исследование иеромонаха Агапия, результаты которого изложены в статье «Дисфункция в семье – дисфункция в монастыре». Настоящая работа не ограничивается форматом отзыва на статью отца Агапия. Это обусловлено тем, что вопросы, которые затрагивает отец Агапий в своем исследовании, нередко в наши дни становятся предметом обсуждения как в церковных, так и в светских кругах. Речь идет о так называемой теории «созависимости»; о проблемах воспитания и семейных отношениях; об упадке монашества и о путях его восстановления; о проблематике использования психологических методов в решении личностных проблем. Конечно, подробный разбор всех этих проблем в одной статье не представляется возможным, однако наметить некоторые траектории для их осмысления стоит попытаться.

В статье иеромонаха Агапия «Дисфункция в семье – дисфункция в монастыре» [1] описывается проблематика наполнения церковной и, в частности, монашеской среды так называемыми «созависимыми» личностями, то есть теми, чья психика глубоко детерминирована поведением окружающих лиц. А именно, в статье приводится утверждение о том, что «многие проблемы монастырей берут свое происхождение в семье, в детстве насельников». Внедряясь во все сферы общецерковной и монастырской жизни, такие личности, по мнению отца Агапия, разлагающим образом действуют на сообщество верующих. Именно в этом разлагающем эффекте священник видит основную проблему монашества. Чтобы каким-то образом исправить ситуацию отец Агапий предлагает, в числе прочего, использовать по отношению к подопечным методы психокоррекции, а также создать при монастырях для насельников, столкнувшихся с подобными проблемами, группы наподобие сообществ Анонимных Алкоголиков.

При кажущейся логичности ключевых тезисов статьи, в них содержится целый ряд уязвимых звеньев. Описанная ситуация может существовать лишь при наличии следующих допущений: Промысл Божий спит; обоживающая благодать бездействует в так называемых [2] «созависимых»; их совесть спит; а епископы и настоятели, имеющие с ними дело, – слепы. Как же в таком случае Церковь просуществовала две тысячи лет, а институт монашества – более полутора тысяч лет (если считать IV век временем возникновения монашества)? Хотелось бы внести некоторые уточнения к обсуждаемым в указанной статье вопросам.

Статья начинается так: «Большинство лиц приходят в наши монастыри (впрочем, как и в семинарии) из дисфункциональных семей, не получив опыта здоровых отношений и взаимодействия в семье. Обычно дисфункции связаны с наличием алкоголизма в семье, разводом родителей или доминирующей, авторитарной личностью; а также с эмоциональным вакуумом».

Сходу рождаются закономерные вопросы: почему указанные лица приходят именно из семей? не приходят ли они из мира? Ведь семья – не изолированная от общества единица. Семья – часть общества и на отдельного члена семьи влияет не только фактор родственников, но и множество иных факторов. Например, фактор полученных профессиональных навыков.

Вот профессиональный повар, ставший послушником. Ему тяжело принимать указания от келаря, потому именно, что он считает себя очень опытным поваром. Вот бывший строитель, которому тяжело принимать указания от эконома. Ему кажется, что эконом ничего не понимает в строительстве. Вот человек, некоторое время вращавшийся в криминальной среде. Он предлагает со всеми нарушителями монастырской дисциплины «разбираться по-суровому». Этот список можно продолжать долго. Здесь есть и дипломированные специалисты по эриксоновскому гипнозу, и бывшие управленцы; кого только нет.

У многих из них одна общая проблема: усвоенные в миру методы работы, взгляды на свою специальность (часто – узкую) они пытаются перенести в монастырскую жизнь. Не успев ознакомиться с учением святых отцов, не успев проникнуться его духом, они спешат перекроить все на свой лад. Многие из них со временем понимают необоснованность своих притязаний. Но некоторым из них чрезвычайно тяжело выйти за рамки некогда усвоенных концепций и стереотипов поведения. Сумеют ли они адаптироваться к правильной духовной жизни? Их адаптация зависит от того, сумеют ли они прорвать границы собственной самозамкнутости, преодолев мысли о собственной исключительности, свойственные чуть ли не каждому современному человеку. Если они сумеют преодолеть свою претензию на всезнание, они приобретут способность услышать голос традиции, голос духовника, голос брата, живущего рядом.

Или другой пример: какой-нибудь юноша мог вырасти в благополучной семье, а после двадцати лет мог, скажем, уйти в криминал. Лет в тридцать он придет в монастырь, неся с собой свое криминальное прошлое. Разумно ли в этом случае говорить о «созависимости»? Идея «созависимости» могла бы быть жизнеспособна при условии универсальности следующего ее логического обоснования: если бы юноша не вырос в «созависимой» семье, то не пошел бы в криминал, а раз пошел, то, мол, виновата все равно семья.

Однако как же в таком случае быть с людьми, имеющими опыт употребления наркотиков? Люди с такой склонностью прибегают к обители, как к последней своей надежде. Нарколог Сергей Белогуров в своей книге «Популярно о наркотиках» приводит список проблем, которые часто обнаруживаются в анамнезе наркозависимых (список можно было бы расширить, но проблемы наркомании не являются главной темой данной статьи). Из десяти пунктов только четыре могут быть отнесены к тем моделям семьи, о которых пишет отец Агапий: воспитание в неполной семье; постоянная занятость одного из родителей; алкоголизм или наркомания близких родственников; наркозависимый – единственный ребенок в семье. Подытоживает свой список нарколог интересной для нас фразой: «это не фатально ведет к наркомании» [3] (то есть люди, воспитывавшиеся в таких условиях, необязательно становятся наркоманами). Следующее утверждение автора не менее интересно для нас: «Люди, не имеющие в анамнезе ни одной из перечисленных особенностей, тоже болеют наркоманией». То есть люди, не жившие в условиях так называемой «созависимости», могут стать наркоманами. А это значит, что к наркомании человека могут толкнуть какие-то иные проблемы, нежели проблемы семьи. Такая постановка вопроса лишает теорию «созависимости» права на универсальность (о некоторых «узких местах» теории рассказывается в лекциях «Познать свое призвание и следовать ему», в разделе «Наркотики и семья») [4].

И возможно ли, в принципе, сведение всей специфики и многообразия современной духовной жизни к поведенческой обусловленности (семейная «созависимость» – как частность)? Нет ли здесь классической ошибки pars pro toto (часть вместо целого)? Такая ошибка характерна для тех теорий, в которых заложена попытка из одного какого-то признака вывести общий критерий истины.

Хотя теория и имеет некоторую укорененность в жизненных обстоятельствах, то есть какие-то соответствия между теорией и фактами действительности существуют, однако фактам данная теория придает особую трактовку, что вызывает целый ряд вопросов.

Теория «созависимости» являет собой пример редукционизма (сведение проблем к упрощенным утверждениям), она как бы «заметает» духовные проблемы «под ковер». Нет ни страха смерти, ни поиска смысла бытия, ни угасания интереса к жизни, ни мучительного переживания распада личности. Нет и улиц с их растлевающим влиянием на умы подростков, и агрессивного воздействия СМИ.

Объявляется, что многие, если не все, проблемы берут свое начало от неправильного поведения родителей. На них теория «списывает» все и вся. Если родители уже почили, то на них вдвойне удобно все «списать» – «мертвые не потеют». Так А.П. Арцыбушев, арестованный в годы гонения на Церковь, списывал все на покойников. «Все покойники, ко мне! – Сейчас я буду все валить на вас! И валял, судите их вашим "особым совещанием" [МТБ СССР]!» [5].

Идея о фатальности «созависимости»

По смыслу теории «созависимости», душевные травмы, полученные в детстве, могут расцениваться как фатальные. То есть человек, родившийся в дисфункциональной семье, уже словно обречен стать алкоголиком, наркоманом, или монахом – «бунтарем». Но в реальной жизни мы видим, что человек способен к обучению. Он может изменить свою жизнь к лучшему. На этот счет Соловецким монастырем издана брошюра «Свита короля: о вине родителей и свободе выбора» [6]. Главная мысль брошюры, подготовленной на основании духовных источников, согласуется и с данными аддиктологии.

Так, Ц.П. Короленко и Н.В. Дмитриева, ссылаясь на данные ряда исследований, свидетельствуют, что злоупотребление алкоголем одним из родителей не обязательно приводит ребенка к употреблению алкоголя и других веществ, изменяющих сознание [7]. «Создается впечатление, что в ряде случаев семейные алкогольные проблемы вызывают у детей реакции протеста, увеличивают их выносливость, устойчивость к стрессам и независимость. Эти положительные черты должны усиливаться поддержкой со стороны. К сожалению, над детьми алкогольных аддиктов часто нависает, как Дамоклов меч, распространённое в обществе предубеждение об их неизбежной фатальной судьбе» - заключают авторы.