Развитие гражданского права в Германии в XIX в. Германское   гражданское уложение 1900 г.

 В ряде германс­ких государств феодальная реакция на ГК Наполеона привела к появлению гражданских кодексов, где предпринималась попытка сочетать феодальные и буржуазные подходы. Особое место среди них заняло Австралийское гражданское уложение 1811 г., содержавшее многочисленные нормы, кото­рые носили, в сущности, буржуазный характер и способствовали развитию капитализма. Но в главе о собственности предусматривалось идущее еще от феодального времени деление права собственности на полное и непол­ное, а собственников - на "верховного" и "подчиненного". В разделе о договорном праве (он именуется в Уложении "О лично имущественных пра­вах") были включены положения о наследственной аренде, о наследствен­ном оброчном содержании и т.п. В области наследственного права исполь­зовались такие институты, как субституции, т.е. назначения наследников, а также фидеикомиссы, предусматривающие установление неотчужда­емых установление неотчуждаемых семейных имуществ. Закреплялись также различия в правовом положении лиц на религиозной основе (на нормах ка­нонического права). Но в целом Австралийское гражданское уложение яви­лось шагом вперед в развитие буржуазного гражданского права в Герма­нии. Оно восприняло концепцию "прирожденных прав" человека о соответс­твенно декларировало отмену рабства и крепостного состояния, вплотную подошло к признанию буржуазной идеи равенства лиц перед гражданским законом.

Наряду с партикулярным правом, т.е. правом отдельных государств, входивших в Германский союз, по-прежнему широкое применения имело реформационное пандектное право, которое, как и раньше, именовалось "современным римским правом". На базе последнего разрабатывались новые кодификации.

Значительным памятником гражданского права Германии середины XIX в. явилось Саксонское гражданское уложение 1863 г., которое представ­ляло собой попытку переработать в соответствии с традиционным ."гер­манским духом" и интересами немецкой буржуазии "современное- пандектное право". В мотивах к этому Уложению указывалось, что римское право всегда составляло существенный элемент действующего в Саксонии права, а поэтому многие его положения были использованы законодателем (напри­мер, римское понимание собственности как права на полное и исключи­тельное господство над вещью и т.п.).

Составители Саксонского гражданского уложения подвергли резкой критике ГК Наполеона, объявив его "смешением начал римского права, притом весьма неверно понятых, с французскими обычаями", заменили инс­титуционную пандектной системой. По этой системе материал располагался следующим образом: сначала шла общая часть, куда были внесены вопросы, требовавшие единого подхода для всех разделов Уложения. Далее следова­ли разделы, связанные с важнейшими институтами: вещное право, обяза­тельное право ("право требований"), семейное право, наследственное право. Но структура и юридическая техника в Уложении при всех элементах новизны были далеки от совершенства, и оно подвергалось критике за многочисленные повторения; наукообразность и непрактичность многих ее статей (например, "кто имеет право на большее, тот имеет право и на содержащиеся в нем меньшее" и т.п.). Критики Уложения не без основания отмечали, что оно слепо подражает римскому праву и скорее доходит на учебник пандектного права, чем на законодательный акт. Лишь с образо­ванием Германской империи создалась реальная политическая основа для унификации и систематизации гражданского права Германии.

Значительной вехой в раз­витии буржуазного гражданского права явилось принятое в 1896 г. и вступившее в силу с 1 января 1900 г. Германское гражданское уложение (ГГУ). Нередко в литературе используется термин БГБ (BGB) по начальным буквам официального, немецкого названия. Большое значение этого памятника в истории права определяется тем, что в нем не только отразились особенности экономической и политической жизни Германии конца XIX в., ставшей мировой державой, но и аккумулировались новые и характерные для эпох индустриального капитализма тенденции в развитии буржуазного и гражданского права в целом. Не слу­чайно следы влияния ГГУ в ряде гражданских кодексов начала XX в. прос­тупают уже значительно более отчетливо, чем ГК Франции, например, в Бразилии, Китая и др.)

Разработка имперского гражданского кодекса в Германии началась сразу же после 1873 г., когда была принята поправка к конституции. Проект Уложения был составлен лишь в 1838 г., но он был отвергнут поскольку слиш­ком откровенно следовал римскому праву и был чрезмерно сложным. Второй проект, подготовленный в 1895 г., напротив приветствовался буржуазией, которая оценила его как "победу германского духа над римским". Соци­ал-демократы в рейхстаге подвергли резкой критики ряд положений этой кодификации (о рабочих коалициях, о семье и т.д.), голосовали против ее принятия. Но Уложение было утверждено рейхстагом в результате комп­ромисса буржуазно-юнкерских партий, которым однако, пришлось отступить от позиций явного индивидуализма и ввести в гражданское право целый ряд новых "социальных принципов".                           "

Как в самом тексте ГГУ, так и особенности в предпосланном ему об­ширном (240 параграфов) Законе о введении Уложения в действие легко просматриваются и институты феодального происхождения. В переходных положениях предусматривалось сохранение действий местного права, осо­бенно в сфере поземельных отношений.

Германское гражданское уложение было построено по пандектной сис­теме. Рассмотрению отдельных институтов в нем предшествовала общая часть, составившая книгу первую. Во второй книге в отличие от Саксонс­кого уложения излагалось обязательственное право. Последующие книги посвящались вещному, брачно-семейному и наследственному праву.

Уложение состояло из 2385 параграфов, многие из которых были пе-регружены терминами, сложными для понимания технико-юридическими конс­трукциями. Язык ГГУ по сравнению с ГК Наполеона был тяжеловесным, но юридически более точным и совершенным, отражающим достижения германской науки гражданского права в XIX в.

В разработке целого ряда положений ГГУ делает несомненный шаг вперед по сравнению с кодексом Наполеона. Так, Уложение только призна­ет юридическое лицо, но и посвящает ему специальную главу. По Уложению, общество, если оно не имеет хозяйственных целей приобре­тает гражданскую правоспособность, путей внесения записи в специальный реестр при суде, с соблюдением лишь установленных в Уложение общих правил. Общества, ставящие перед собой хозяйственные цели, приобретает правоспособность в результате правительственного разрешения, которое выдается отдельными германскими государствами - членами союза. Правос пособность и устройство общества определяется в его уставе; в нем же фиксируется порядок выборов правления и круг его деятельности. В ф 43 предусматривается возможность лишения общества правоспособности, "если вследствии противозаконного постановления общего собрания или противо­законного образа действия правления оно угрожает общественным интере­сам" .

В Германском уложении нет противопоставления права и морали, нао­борот, его авторы стремились ввести в гражданское право моральные нор­мы. Новая концепция права, в частности идея "социальности" права, на­ходит свое наиболее четкое выражение в ф 226, где в общей форме гово­рится: "Не допускается осуществление права, если целью такого осущест­вления может быть только причинение вреда другому". Хотя пределы дейс­твия данного параграфа (положения) были ограничены (вред должен сос­тавлять единственную цель незаконного действия), его закрепление в германском праве было весьма симптоматичным.

Такого рода забота о "справедливости" проходит через все Уложе­ние. Например, в ф 228 законодатель считает нужным подчеркнуть, что Повреждение или уничтожение чужой вещи не является противоправным, когда оно совершено, чтобы "отразить от себя или от другого опас­ность", которую нельзя предотвратить иным путем при условии, "если причиненный при обороне вред не стоит вне соответствия с размерами опасности". В главе, трактующей о содержании права собственности, ука-зывается, что собственник властен распоряжаться вещью по своему усмот­рения и устранять других от всякого на нее воздействия, но насколько "насколько тому препятствует закон или права третьих лиц" (ф 903).

В ф 905 в общей форме указывается, что "право собственника зе­мельного участка простирается как на пространство, находящееся над по­верхностью, так и на недрах земли". Но здесь уже учитывается и потреб­ности окрепшего капиталистического предпринимательства, в основе кото­рого лежит свободный доступ промышленника к разработке недр, воздухоп­лаванию и т.д.: "Собственник не может, однако, воспретить воздействие, происходящее на такой высоте или на такой глубине, что устранение его не представляет для него интереса. Новую, более высокую ступень про­мышленного развития отражает и ф 906, в соответствии с которым собс­твенник земельного участка не мог воспрепятствовать проникновению к нему с другого участка газов, паров, запаха, дыма, копоти, теплоты, шума, сотрясения и т.д., если "такое воздействие не стесняет его или стесняет только в незначительной мере в пользование своим участком".

В противоположность известному положению римского права ГГУ в ф 910 предусматривает, что собственник земельного участка не вправе об­резать проникшие к нему с соседнего участка корни или ветви, если они не мешают ему пользоваться своим участком. В ф 571 указывалось, что при столкновении собственнических прав покупателя вещи и ее нанимателя арендные интересы последнего должны гарантироваться, хотя бы это и не устраивало нового собственника ("покупка не ломает найма").

Требования "справедливого" поведения выдвигаются в обязательст­венном праве. Так, в ф 826, трактующем о правонарушениях, предусмот-ренно: "Кто умышленно причинит вред другому способом, противным добрым нравам, тот обязан возместить вред". По ф 847 случае правонарушения с причинением вреда, который не является имущественным (телесное повреж­дение и т.п.), потерпевший имел право на "справедливое" вознагражде­ние.

Особенно иного морализующих указаний встречается в параграфах, посвященных договорным отношениям. По ф 138 сделка, нарушающая "прави­ла общественной нравственности", является ничтожной. В соответствии с у 242 должник обязан исполнять договор так, , как этого требует "добрая совесть". Должник мог просить суд об уменьшении размеров неустойки, если таковая "несоразмерно велика" (ф 343).

В ГГУ законодатель уже не выражает открыто своих симпатий к нани­мателю-хозяину, а требует от него "справедливого" подхода, так, по ф 616 нанявший не лишается притязания не вознаграждение, если в течение сравнительно короткого времени по личным обстоятельствам, но не по своей вине он был лишен возможности оказывать услуги, согласно ф 617-618, хозяин был обязан заботиться о здоровье и даже нравственности нанявшихся, если они "входят в круг домашних нанимателя". Во избежание возникновения кабальных отношений договор найма не мог заключаться на срок выше 5 лет. Но в целом Уложение не устранило некоторые полуфео­дальные формы эксплуатации труда. Вопреки протестам социал-демократов сохранили свое действие уставы о челяди земель. Многие параграфы в ГГУ были сформулированы таким образом, что судьи получали летальную воз­можность отступать от общих правил если только имелись "серьезные ос­нования". Например, в договорных отношениях суд в случае "уважительных причин" ( 626), "уважительных оснований" (ф 723) и т.п. мог признать право одной из сторон на досрочное прекращение договора (договора най­ма услуг, товарищества и др.), что свидетельствовало об отходе от принципа святости договоров, особо характерного для предшествующих ступеней развития капитализма.

"Каучуковый" характер многих положений ГГУ отнюдь не помешал за­конодателю реализовать в гражданском праве важнейшие требования буржу­азии - обеспечение прочности гражданского оборота и надежную защиту собственнических прав и интересов. В связи с этим Уложение в большей степени, чем это делал кодекс Наполеона, придерживалось принципа вы­полнения публичных формальностей при совершении целого ряда гражданс­ко-правовых действий (например, в случае обещания установить ренту - ф 761,, уступки требования по ипотечным листам - ф 1154 и т.п.). Приобре­тение вещных прав на недвижимое имущество осуществлялось, например внесение записи в вотчинные книги. Согласно ф 891, "если в вотчинную книгу на чье-либо имя внесено известное право, то предлагается, что это право принадлежит ему".

На укрепление стабильности гражданского оборота направлено, нап­ример, и положение ф 1006 о том, что в "пользу владельца движимой вещи предполагается, что он собственник вещи". Эта презумпция не имела силы лишь против прежнего владельца, у которого вещь украдена или которым она потеряна или "иным образом утрачена". если последний возбуждал вещный иск. Тяжелым условием для должников было восстановление римско­го правила о том, что должник не вправе исполнять свое обязательство по частям (ф 266).

Многие положения ГГУ, направленные на укрепление гражданского оборота, заимствованы его авторами из более развитого к этому времени торгового законодательства. Именно из сферы торгового права перешли,. например, положения о толковании договоров в соответствии с "намерени­ем сторон", а не из "буквального смысла выражении" (278 ТК 1861 г.), понятие об убытках как об упущенной выгоде, а не только о действитель­ном ущербе и др.

Хотя гражданское право по ГГУ "коммерциализовалось" составление Уложения не привело к ликвидации в Германии дуализма частного права. Наоборот, к концу XIX в. торговое законодательство значительно обнови­лось, пополнилось важными положениями. Например в 1896 г. был принят закон о "недобросовестной конкуренции", запретившей такие приемы предпринимательской деятельности, как ложная реклама, клевета, расп­ространение слухов, подрывающих "честную" репутацию конкурента, разг­лашение профессиональных, тайн, использование чужих торговых знаков и т.д. Развитие торгового законодательства и кодификация гражданского права потребовали пересмотра ранее действовавшего ТК 1861 г. В 1897 г. было принято новое Торговое уложение, центральное место в котором за­няли вопросы, посвященные торговым и негласным товариществам (свыше 200 параграфов), причем особенно детально регламентировался порядок образования, деятельности и прекращения товариществ, построенных на акциях.

 8. Швейцарское гражданское уложение 1907 г.

 Швейцарское гражданское уложение (ШГУ) явилось первым общефедеральным кодексом гражданского права и состояло из 4 книг: право лиц, семейное право, наследственное право, вещественное право. Таким образом, это Уложение в отличие от ГГУ не имело общей части. По характеру изложения материала, по четкос­ти дефиниций, по своей простоте оно скорее напоминало кодекс Наполео­на.

В ШГУ не было раздела, посвященного обязательственному праву, ко­торое регламентировалось общефедеральным законом 1881 г. В связи с принятием Уложения в 1911 г. был принят новый обязательственный закон, ставший дополнением к нему. В результате кодификация приняла вполне законченный вид, в нем в более четком виде, чем в ГГУ, отразились тен­денции, присущие эпохе промышленно развитого капитализма.

Нововведением этой кодификации было  то, что вопросы торгового права (коммерческие общества, торговые реестры и т.д.) регулировались в общем законе об обязательствах. Это привело к ликвидации характерно­го для континентальной системы дуализма частного права.

В Швейцарском уложении значительно более четко, чем в ГГУ, изла­гались понятия, права и обязанности юридического лица, что свидетель­ствовало о дальнейшем развитии этого исключительно важного для буржу­азного права института, об упрощении процедуры создания юридических лиц. Согласно ст. 52 "соединения лиц, имеющих корпоративное устройство и самостоятельные заведения, основанные для какой-либо особой цели, приобретают права личности с внесением в торговый реестр". По ст. 58 "юридические лица могут быть носителями всех прав и обязанностей", за исключением тех случаев, когда последние связаны с естественными свойствами физического лица. Согласно ст. 54, юридические лица приобре­тали дееспособность, как только образовывались органы, необходимые согласно закону и уставу.

Интересны те статьи ШГУ, которые предусматривали новые сервитуту и ограничения для собственности на землю, что было связано с характер­ным для капитализма начала XX в. промышленным строительством, прове­дением коммуникаций и т.д. Так, по ст. 676 провода для воды, газа и .электричества рассматриваются принадлежностью предприятия, из которого они выходят, и "вещное обременение чужих участков правом на провода производится посредством установления сервитута". Согласно ст. 691, собственник земли обязан дозволять прокладку водопроводов, газовых труб, электрических проводов и т.п. за предварительное полное возмеще­ние причиненных ему убытков, если "прокладка без использования его участка не может быть произведена совсем или лишь с чрезмерными затра­тами" .

Закон об обязательствах также предусмотрел ряд новых институтов договорного права: куплю-продажу по образцам, куплю-продажу с рассроч­кой платежа, которые получили большое распространение в капиталисти­ческой торговле в начале XX в.                                

 9. Особенности гражданского права Японии.

 В период быстрого капита­листического развития Японии, вызвавшего к жизни целый ряд важных за­конов (аграрных, торговых и т.д.) под прямым влиянием гражданского права Европы (германского, французского и даже английского), с 1890 г. велась разработка японского гражданского кодекса, который вступил в действие в 1898 г., т.е. раньше чем ГГУ. ГК Японии включал 1044 статьи, объединенные в 5 книг, и был построен по пандектной системе с выделением общей части (ст. 1-174). Последующее распределение правово­го материала не отличается от систематики Саксонского гражданского уложения: вещное право, обязательства, семейное и наследственное пра­во. Ряд правовых дефиниций и конструкций был позаимствован из ГК Напо­леона, но также как и ГГУ, японский ГК предусмотрел возможность соз­дания юридических лиц и ограничения прав земельных собственников в пользу промышленников, включал целый ряд "каучуковых" формулировок, содержал в отдельных случаях отсылки к морали и обычаям.

Гражданский кодекс имел большое значение для развития экономичес­кого оборота в Японии из капиталистической основы, закрепил важнейшие принципы буржуазного гражданского права: незыблемость частной собс­твенности, свободу договора, формальное равенство лиц и т.д. Но ГК Японии сохранил и некоторые традиционные нормы, относящиеся, в част­ности, к семейному праву, положению женщин (недееспособность жены и т.д.).

Под влиянием стран континентальной системы в Японии в конце XIX в установился дуализм частного права. Принятый в 1899 г. специальный Торговый кодекс полностью ориентировался на торговое право европейских держав, особенно Франции и Германии. Он состоял из 4 книг, посвященных общин вопросам торговли и лицам, торговым товариществам, торговым сделкам и морской торговле.