Исповедь: гуманитарная пыль

Окончив класс с углублённым изучением математики, я пошел на журфак. Математика мне не очень хорошо удавалась, но благодаря прекрасному учителю, я ее полюбил. Как известно, «математику хотя бы за тем нужно учить, что она ум в порядок приводит». Пребывая на журфаке, я начал чувствовать, что мозги начинают покрываться гуманитарной пылью, которая делает сознание медленным и воздушным.

Теперь к делу. На паре коммуникативно-речевого тренинга крайне уважаемый мною преподаватель Евгений Викторович Каблуков сказал в качестве иллюстрации какой-то только что произошедшей ситуации, что мозг так же кипит, когда учишь молекулярную биологию (не ручаюсь за точность косвенной речи, но смысл и тема били примерно такими). И мне здесь стало невероятно интересно, может ли человек, испытывающий тягу к знаниям, ограничиться гуманитарной сферой или однажды все равно происходит неотвратимое влечение к естественным (или даже противоестественной – математике) наукам, как тем, которые двигают прогресс. После этой небольшой фразы я стал ещё с большим уважением и интересом относиться к Евгению Викторовичу, как к человеку, который пробирается в сути и причины всего живого вокруг (верю, что именно этим занимается молекулярная биология по своей высокой идее).

Творческий шарм

Вероятно, если вы чувствуете, что работаете журналистом и чувствуете, что вы постоянно используете свою способность к творчеству – вам очень повезло. Абсолютное большинство журналистов не используют творчество, а лишь выполняют механическую работу по поиску информации и привидению ее в вид, который необходим конкретной редакции.

Так что уважаемые абитуриенты и первокурсники, убедительная просьба удостовериться, что вы не планируете писать на свободные темы (особенно о временах, нравах и том, что люди не читают книги), каждую из которых будет принимать редактор. И править не будет тоже. Попробуйте после школы недельку походить в редакцию, посмотреть, что да как. Подумайте, нужно ли вам это. Поскольку стабильно минимум 40% студентов журфака понимают, что журналистика – это не их, либо что журналистика, которую они себе представляли, на самом деле не существует, а существует какая-то другая, более приземленная.

Карсаков Роман

20.12.1996 г.

89222069077

[email protected]

Ближе некуда

Не сказал бы, что университет стал для меня домом, но тем не менее одну личность он для меня открыл заново. С этим товарищем я знаком очень близко, ближе некуда, и очень давно, сколько себя помню. Он всегда был шабутнои́, веселыи́, душа компании. Так казалось со стороны. Я же его знал чуточку лучше.

В университет мы поступили вместе, на одну специальность, попали в одну группу. Мы проводили время вместе, всё было очень хорошо. Но потом он начал много пропускать, я увидел его безответственность. Она ужасала меня, но сделать с этим я ничего не мог. Но, стоит заметить, долги он не копил, старался закрыть всё сразу.

К сожалению, к последнему курсу лень одолела его. Мне правда грустно, что такои́ человек, как он, губит свою жизнь своим же безразличием. Но больше меня печалит то, что этого товарища я вижу каждое утро, заглядывая в зеркало.

Здравствуй, Ромочка

Преподавателей на факультете журналистики много, и каждый запомнился чем-то своим, особенным. Кто-то ставит четверку за экзамен только потому, что нашел у тебя шпаргалку, но она ему понравилась. Кто-то не говорит ни предложения без вопросительного “Да?”, а потом со скоростью света собирает листочки на контрольной. А кто-то просто очень мило и по-доброму общается со студентами.

О нем я и хочу поговорить. Рафаил Лутфуллович был куратором моей группы, поэтому вел некоторые дополнительные пары. Его преданность и отдача собственной работе поражают. Я до сих пор помню, что на первом курсе, когда он пригласил Серёжу Сивопляса, он много говорил о проактивности. После этого сказал мне: “Быть может, годика через 3-4 и тебя так же приглашу”. Я до сих пор жду!

С этим человеком общаться и взаимодействовать на самом деле очень просто. Я знаю, что к нему можно обратиться за советом или помощью. Он не откажет. Просто он человек такой, доброжелательный и отзывчивый. И самое главное, что мне запомнилось, это его приветствие, которое каждый раз звучит по-особенному.

Мама, прости

Казалось бы, университет -- это взрослая жизнь, независимость, но не у всех. Например, я живу с родителями, но они не особо следят за моей учебой, я предоставлен сам себе. С одной стороны -- это правильно, но с другой…

Лето, жара, я закончил первый курс, но, к сожалению, схватил 3 долга, которые пересдавать должен был уже в новом семестре. Освободившись от забот, я умчал работать вожатым в лагерь. До сих пор не нашел лучшего времяпрепровождения в летний период. Но если бы всё было так просто.

Моей маме вдруг потребовалась справка из университета, что я обучаюсь на первом курсе факультета журналистики и стипендию не получаю. И пошла она в деканат. Татьяна Алексеевна дежурно встретила, выписала справку, и уже почти беда обошла меня стороной. Но Борис Николаевич так не думал. Увидев незнакомую женщину в деканате, он поинтересовался, кто она. Узнав, что она мама Ромы Карсакова, Лозовский решил посмотреть вместе с ней, как дела у меня на учебном фронте.

А там мои войска несли потери, главнокомандующий из меня получился так себе. И тут моё непосредственное руководство в лице мамы узнает об этом. Мне казалось, мне не нужен был телефон, чтобы слышать её крики. Я резко взялся за ум, сдал все долги и радовался. Но уже в следующем семестре я получил уже 4 долга. Меня ничему моя жизнь не учит, может вам повезет больше.

Козлова Диана

12.09.1997

[email protected]

+7 (909) 024-53-61

Мы– команда

Конечно, каждый из нас приобрел себе друзей на факультете. Но я не хотела бы говорить о конкретных лицах, лучше поговорю обо всех, поскольку я староста и привыкла за всех отвечать. Я хочу сказать всем, с кем довелось учиться, большое «спасибо» за командный дух и поддержку. Каждый из вас по-своему креативен и талантлив, и, я уверена, достигнет своей мечты: кто-то реализует себя в журналистике, кто-то – в научной деятельности, кто-то же сможет, получив, наконец, образование, уйти в другие профессиональные сферы. Я верю в вас и в ваши возможности.

«Где аудитория? Я привыкла собирать стадионы!»

Изначально я хотела написать обо всех преподавателях, поскольку благодарна каждому из них за новые знания и опыт. Но мне сказали, что так делать нельзя. Поэтому свой текст я посвящу женщине, во многом определившей мои взгляды на профессию, на науку и на жизнь в целом.

Одним из первых предметов для нас, тогда еще первокурсников, был современный русский язык. У меня никогда не было проблем с ним, поскольку я обладаю «врожденной грамотностью» (читай хорошей зрительной памятью как способом восприятия слов). Но, если честно, даже меня поначалу пары русского пугали до смерти. Еще бы: разгильдяям, нарушающим дисциплину, запрещалось посещать занятия вплоть до конца семестра, и остальные, один раз увидев, чем чреваты смешки и несерьезное отношение к предмету, боялись пошевелиться и ждали кары небесной на первом дифференцированном зачете. После пары еще долго стоял галдеж в духе: «Вы видели, Горина их выгнала до самого зачета за то, что они смеялись над Фердинандом де Соссюром!».

О, а как же диктанты! До сих пор помню один адский текст, который тогда казался форменным издевательством: «На колоссальной дощатой террасе близ конопляника с жимолостью под искусный какофонический аккомпанемент виолончели и беспричинный плач росомахи небезызвестная вдова подьячего веснушчатая Агриппина Саввична Филиппова потчевала исподтишка можжевеловым вареньем, калифорнийским винегретом с моллюсками и прочими яствами безъязыкого коллежского асессора Фаддея Аполлоновича, сидевшего на веранде, расстегнув иссиня-черный сюртук, растопырив пальцы левой руки и засунув безымянный палец в правую подмышку». И так далее… Написав его с двумя орфографическими ошибками, я, видимо, и завоевала расположение Евгении Владимировны. У меня до сих пор лежит тот диктант с её пометкой «Браво!».

Шло время, и отношения между группой и Евгенией Владимировной становились теплее. На ее парах собирались настоящие аншлаги, и теперь не из боязни, а из безмерного уважения. Многие вдохновлялись вести цитатники на последних страницах конспектов. Позволю себе привести некоторые из высказываний:

- «Слова «хотеть» и «желать» – модальные. Вы желаете выучить глагол, а я хочу в Ялту»;

- «Отметим-ка группу. Где тут мой поминальник…» *достает черную тетрадь с надписью «Death Note»*;

- «Сдавайтесь, дети мои!» – когда кончалось время на выполнение заданий;

- «Кому-то пишут стихи, песни, и то раз в жизни... А мне пишут курсовые! Ежегодно. Красота!»;

- «Где аудитория? Я привыкла собирать стадионы!» – в те редкие дни, когда на парах было мало студентов.

Первые два курса оказались позади, и пришла пора прощаться. После последней пары в нашей группе было все: стенания, сопли, слезы, проклятия в адрес второй группы, которой оставили Евгению Владимировну… Да, мы не хотели уходить. Некоторые из нас (как и я) нашли выход: пошли к Гориной на курсовое проектирование и научное руководство.

Мне постоянно говорят, что мы во многом похожи, что меня ждет похожая судьба. Не знаю насчет будущего, но то, что меня сравнивают с Евгенией Владимировной, мне, честно признаться, очень льстит.