Отношения между двумя сторонами Тайваньского пролива

Историческая подоплека «тайваньского вопроса» и мотивы, которыми руководствуются в Пекине и Тайбэе

Позиция КНР

Для Китая в силу определенных исторических причин тайваньский вопрос имеет особое значение. Позиция КНР в отношении Тайваня сводится к следующему. Тайвань – исконно китайская территория, отторгнутая Японией в результате не равноправного Симоносекского договора в 1985 г. В Каирской декларации союзников 1943 г. было провозглашено, что после победы над Японией Тайвань будет возвращен Китаю. Это положение было подтверждено Потсдамской декларацией 1945 г. Таким образом, после того, как китайские силы приняли капитуляцию японского гарнизона на Тайване в октябре 1945 г., остров вернулся в лоно родины. Провозглашенная в октябре 1949 г. в результате победы в гражданской войне сил, возглавляемых Коммунистической партией Китая, Китайская Народная Республика заменила Китайскую Республику в качестве законного правительства, представляющего весь Китай, суверенитет которого распространяется, естественно, и на Тайвань.

Потерпев поражение на материке, вооруженные силы Гоминьдана эвакуировались на остров. КНР готовилась к проведению последней операции гражданской войны – десанту на Тайвань, однако в это время началась Корейская война и США ввели в Тайваньский пролив корабли Седьмого флота, предотвратив окончательное поражение «клики Чан Кайши». С тех пор тайваньский вопрос остается нерешенным на протяжении многих десятилетий.

Здесь задеваются чувствительные струны – отголосок старого униженного слабого Китая «империалистическими хищниками», проблема определенной незавершенности гражданской войны, в которой не удалось поставить последнюю победную точку, позор от необходимости терпеть вмешательство иностранной державы – США – во внутреннее дело страны. Наконец, вопрос единства родины традиционно имеет для центрального правительства в Китае сакральное значение.

В течение нескольких десятилетий после образования КНР руководители страны исходили из неизбежности военного конфликта из-за Тайваня, но с началом политики реформ и открытости, совпавшим по времени с нормализацией американо-китайских отношений в 1979 г., акцент делается на поиске путей мирного объединения. Вместе с тем, китайское руководство никогда не отказывалось и не собирается отказываться от применения военной силы. Кроме довода о том, что применение силы в отношении Тайваня является внутренним делом КНР, у последней есть объяснение оправданности своей угрозы. Если КНР не будет угрожать Тайваню, то тогда сепаратистские силы на острове ничто не будет сдерживать, и их деятельность, в конечном счете, приведет к тому, что материк не сможет не прибегнуть к силе оружия. Таким образом, военная угроза Китая – это способ сохранить мир в Тайваньском проливе.

КНР время от времени недвусмысленно напоминает как Тайваню, так и мировому сообществу о своей решимости не допускать независимости острова. Так, 15 марта 2000 г., накануне президентских выборов на Тайване, премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи в ходе пресс-конференции заявил: «Те, кто думает, что Китай не готов пролить кровь из-за Тайваня, плохо знает историю. Китай готов пролить кровь.»

Руководство Китая опасается, что если оно допустит формализацию Тайванем отделения от материка, то это не только даст зеленый свет сепаратистским движениям на национальных окраинах страны, но и вообще может привести в утрате легитимности компартии в глазах населения, особенно в свете активно проводимого пропагандистским аппаратом КНР воспитания в национально-патриотическом духе. Таким образом, нельзя недооценивать готовность Пекина применить силу ради решения тайваньского вопроса, пусть даже у него не будет полной уверенности в успехе военной операции.

По мере впечатляющего экономического роста КНР увеличиваются ее возможности в сфере модернизации вооруженных сил, растет способность изменить в свою пользу военный баланс в Тайваньском проливе. Хотя большинство специалистов не считают, что Китай уже получил гарантированную возможность для военного решения тайваньского вопроса, однако почти все полагают, что это – лишь вопрос времени. Смещение баланса силы в пользу материка не делает ее применение неминуемым, но объективно снижает порог терпимости Пекина в отношении Тайбэя. Чем более убедительным будет военное превосходство материка над островом, тем меньше будет у Китая стимулов сдерживаться, искать компромисс и откладывать решение вопроса на потом.

Сама по себе постоянная угроза войны, довлеющая над Тайваньским проливом, не может не являться серьезным фактором неопределенности для региональной стабильности и безопасности. КНР временно заинтересована в поддержании статус-кво, однако нет гарантий, что эта заинтересованность сохранится и впредь, после того, как ее военные возможности и уверенность в своих силах еще более возрастут. Другим существенным элементом неопределенности в китайской позиции является то, что формулирование тайваньской политики, в том числе условий применения оружия, как и функционирование политической системы в целом, осуществляется в строго закрытом режиме.

Китайское руководство может диктовать правила игры по своему усмотрению. Например,
 в феврале 2000 г. Госсовет КНР опубликовал вторую Белую книгу по Тайваню, озаглавленную «Принцип одного Китая и тайваньский вопрос». В данной книге КНР впервые официально добавила новое, третье по счету условие применения военной силы против острова – «если тайваньские власти в течение длительного времени будут отказываться от мирного решения об объединении сторон пролива путем переговоров». Это стало существенным ужесточением позиции Пекина, который ранее говорил только о «двух если» - «если Тайвань отделится от Китая под любым названием и если Тайвань будет завоеван и оккупирован иностранной державой». Новое условие фактически дает КНР право применить оружие в любой момент, мотивируя это нежеланием Тайбэя вступать в переговоры на условиях Пекина.

Есть и еще одно обстоятельство. Кроме указывавшихся выше исторических и политически аспектов тайваньского вопроса, у последнего имеется также важный стратегический контекст. Япония, Тайвань и Филиппины образуют островную цепь вдоль восточного побережья Китая, которая служит естественным барьером для его выхода в Тихий океан. До тех пор, пока один из элементов этой островной цепи не перейдет под контроль Китая, он не сможет стать великой морской державой, проецировать свое влияние на дальние рубежи и надежно обеспечить свою безопасность. Таким образом, присоединение Тайваня, восточное побережье которого предоставляет удобный глубоководный выход в Тихий океан, позволит КНР прорвать данный барьер.

Позиция Тайваня

С приходом к власти в 1988 г. вице-президента Ли Дэнхуэя, родившегося на Тайване, демократические процессы на острове активизировались, причем они сопровождались постепенной эрозией представлений о Тайване как части Китая. На первых порах Ли Дэнхуэй предпринял шаги по развитию диалога с материком, оказавшимся после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. в некоторой изоляции со стороны Запада. В 1990 г. на Тайване был созван консультативный орган, возглавляемый президентом – Совет государственного объединения, который в 1991 г. принял Программу государственного объединения. В ней указывалось, что «как материк, так и Тайвань являются территорией Китая; содействие объединению государства должно являться общей обязанностью китайцев». 1 мая 1991 г. Ли Дэнхуэй объявил о прекращении «Периода мобилизации для подавления коммунистического мятежа», введенного в 1949 г. и замораживавшего действие Конституции, а также о прекращении состояния войны с «коммунистическим Китаем» и об отказе от использования военной силы для объединения государства. Между сторонами пролива начались рабочие контакты для решения практических вопросов взаимодействия, в ходе которых материк потребовал в качестве предварительного условия зафиксировать приверженность принципу «одного Китая».

Тайваньская сторона опасалась, что объявив о признании принципа «одного Китая», она попадет в ловушку. КНР стремилась фиксировать в двусторонних документах с партнерами по дипломатическим отношениям свою позицию по тайваньскому вопросу, которую можно свести к так называемой «тройной формуле» - в мире есть только один Китай, Тайвань является частью Китая, правительство КНР является единственным законным правительством Китая. Таким образом, принимая принцип «одного Китая», Тайвань как бы соглашался с его интерпретацией материковым Китаем, зафиксированной в различных международных документах. Чтобы избежать этого, на острове, где принадлежность Тайваня к Китаю еще не ставилась под сомнение на официальном уровне, стали думать над формулировками, которые давали бы интерпретацию, отличную от пекинской.

1 августа 1992 г. Совет государственного объединения добрил резолюцию о сути принципа «одного Китая». В ее первом пункте говорилось: «Оба берега пролива придерживаются принципа «одного Китая», однако каждый дает ему различное толкование. Власти коммунистического Китая считают «одним Китаем» Китайскую Народную Республику, полагая, что Тайвань после объединения Китая в будущем станет особым административным районом под ее юрисдикцией… Мы подразумеваем под «одним Китаем» Китайскую Республику, существующую со времени ее основания в 1912 г., суверенитет которой распространяется на весь Китай, хотя лишь Тайвань, Пэнху, Цзиньмэнь и Мацзу находятся под ее управлением. Тайвань является частью Китая. Материковый Китай также является частью Китая». Второй пункт гласит: «Начиная с 1949 г. Китай временно находится в состоянии раскола, два политических образования по отдельности управляют сторонами Тайваньского пролива. Это объективный факт, и любые предложения по объединению не могут игнорировать наличие данного факта».

Осенью 1992 г. сторонам удалось найти взаимоприемлемую интерпретацию принципа «одного Китая» (так называемый «консенсус 1992 г.», сводившийся к завуалированному признанию ими взаимного права на собственное толкование данного принципа), после чего между ними в 1993 г. был достигнут ряд практических соглашений.

Оттепель в «межпроливных» отношениях оказалась недолгой. Параллельно с развитием диалога отношения сторон пролива стали обостряться вследствие недовольства КНР политикой президента Ли Дэнхуэя, особенного его усилиями по расширению жизненного пространства острова на международной арене, получившими название «практичная дипломатия». В рамках этого курса Тайбэй снял возражения против двойного признания другими государствами и КНР, и КР (впрочем, из-за позиции материка такое двойное признание все равно остается невозможным), активно пытался подключиться к работе международных организаций, включая ООН, не настаивая на участии под именем «Китайская Республика», а сам Ли Дэнхуэй все чаще стал практиковать зарубежные поездки, пусть и в неофициальном качестве.

В 1995 г. Ли Дэнхуэй посетил США. Хотя его визит формально носил частный характер, он вызвал существенное раздражение КНР, начавшей серию военных маневров в проливе. Демонстрация силы достигла кульминации накануне первых прямых президентских выборов на острове в марте 1996 г., когда Китай провел серию ракетных стрельб по условным целям вблизи главных портов Тайваня, а США направили в сторону две авианосные группировки.

В июле 1999 г. Ли Дэнхуэй заявил о том, что между сторонами Тайваньского пролива существуют «межгосударственные отношения, или как минимум межгосударственные отношения особого типа», после чего в феврале 2000 г. Госсовет КНР опубликовал упоминавшуюся выше вторую Белую книгу по тайваньскому вопросу.

На президентских выборах 18 марта 2000 г. представитель традиционно выступавшей за независимость острова Демократической прогрессивной партии Чэнь Шуйбянь одержал неожиданную победу благодаря тому, что электорат правящей партии Гоминьдан оказался расколот между двумя кандидатами – Лянь Чжанем и Сун Чуюем.

За несколько дней до выборов на острове, в ходе пресс-конференции по итогам мартовской сессии ВСНП 2000 г., премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи, как отмечалось выше, предупредил, что Китай не побоится пролить кровь ради Тайваня. Он обратился с прямой угрозой в адрес тайваньцев, призвав их не действовать под влиянием эмоций, иначе у них уже не будет возможности пожалеть о своем выборе.

Многие полагают, что высказывания китай­ского премьера не только не запугали избирате­лей, но имели обратный психологический эф­фект и сыграли на руку Чэнь Шуйбяню, в послед­ний момент склонив чашу весов в его пользу. Так или иначе, после выборов КНР воздержалась от резких действий, заявив, что будет наблюдать за словами и делами Чэнь Шуйбяня. Новый прези­дент в инаугурационной речи 20 мая 2000 г. озву­чил ряд обещаний, призванных разрядить напря­женность в отношениях между берегами Тайвань­ского пролива: не провозглашать независимость, не изменять название государства, не добиваться включения в конституцию положений о межгосу­дарственном характере отношений сторон проли­ва, не проводить референдум, изменяющий ста­тус-кво в вопросе независимости и объединения, а также не отменять программу государственного объединения. Эти инаугурационные обещания, условием выполнения которых было непримене­ние военной силы Китаем, получили название "пять нет" Чэнь Шуйбяня.

В ходе своего президентского срока Чэнь Шуйбянь выдвинул три инициативы, которые вы­звали большое недовольство Пекина. В августе 2002 г. он заявил о том, что каждый берег Тай­ваньского пролива является отдельным государ­ством, что фактически стало модификацией слов Ли Дэнхуэя о межгосударственном характере от­ношений сторон пролива. В мае 2003 г. Чэнь Шуй­бянь высказался за проведение на острове референдума по вопросу членства в ВОЗ, который был бы совмещен с президентскими выборами 2004 г. (КНР опасается любых референдумов на острове, так как полагает, что все они, независи­мо от тематики, являются лишь прелюдией к го­лосованию по вопросу независимости). Наконец, в сентябре 2003 г. Чэнь Шуйбянь вбросил еще од­ну взрывоопасную тему - принятие новой консти­туции. Он озвучил задачи ДПП - победить на пре­зидентских и парламентских выборах в 2004 г. (соответственно в марте и декабре), разработать новую конституцию и принять ее референдумом до конца 2006 г. со вступлением в силу в день ина­угурации президента 20 мая 2008 г.

В любом случае, демократизация Тайваня, как демонстрирует история последнего десятилетия, пока не является тем фактором, который укрепляет мир и стабильность в районе Тайваньского пролива. Скорее наоборот, с учетом позиции КНР в тайваньском вопросе , островная демократия, делающая невозможным мирное объединение против воли жителей острова, может не тормозить, а подталкивать к военному решению.