ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛЮДЕЙ в ВОСТОЧНОМ ПОЛУШАРИИ 10-4 тысячи лет назад

Тысяч лет назад.

Тысяч лет назад.

Тысячи лет назад.

Районы расселения людей, занимавшихся охотой и собирательством.

Пути распространения земледелия и скотоводства в древности.

Глиняный сосуд. Иран. IV тыс. до н. э.

Сосуды. Ирак. Иран. VI—V тыс. до н. э.

Погребальный сосуд Китай.

IV тыс. до н. э.

Сосуд Сицилия IV тыс. до н. э.

V тыс. до н. э. Предполагают, что семена растений и домашние животные попали сюда из соседних районов Юго-Западной Азии.

В Европу земледелие и скотоводство стали про­никать в VI—V тыс. до н. э. Постепенно они рас­пространились на север, что было связано с нема­лыми трудностями, так как теплолюбивые расте­ния трудно приживались в новых условиях.

В Америке первые признаки земледелия появ­ляются в начале VI тыс. до н. э. В это время в Цент­ральной Америке стали выращивать кукурузу, а может быть, и бобовые культуры.

Не везде с наступлением нового каменного века и даже позже люди смогли стать земледельцами. В некоторых регионах этому препятствовал климат, например в Австралии или в северных районах Азии, Европы и Америки. В то же время достаточ­ное количество дичи, рыбы, дикорастущих расте­ний позволяло людям жить, совершенствуя свою материальную культуру и всё больше расширяя свои познания о мире. В благоприятных условиях даже с каменными и костяными орудиями можно было вести полуоседлый образ жизни.

ЗАРОЖДЕНИЕ РЕМЁСЕЛ

В новом каменном веке совершенствуются охот­ничье оружие, луки, ловушки. Люди научи­лись плести из ветвей корзины и сооружать на реках запруды, препятствующие ходу рыбы, делать лодки, выдалбливая их из стволов деревьев, и, наверное, строить плоты. В северных областях по­является такое удобное приспособление, как лыжи.

Утварь людей, их орудия благодаря новым приё­мам обработки материала становятся более совер­шенными. Вещи приобретают красивый вид, их формы соответствуют своему назначению. Напри­мер, обитатели океанских побережий Азии и Север­ной Америки при помощи самых простых орудий могли делать обтянутые кожей лодки, не пропус­кавшие воду. Сидя в такой лодке, охотник на мор­жа так привязывался к ней, закрепляя верхнюю кожаную крышку вокруг пояса, что, перевернув­шись, лодка не зачерпывала воду и могла принять первоначальное положение.

Быт неоседлых людей скромен. Кочующие охот­ники не могли иметь тяжёлую утварь, их жилища должны были быть лёгкими, вроде юрт и шалашей. До появления вьючных и упряжных животных всё приходилось нести на себе. Оседлые же земледель­цы и скотоводы, если земля вокруг была плодород­ной, долго жили на одном месте — целые столетия. Конечно, они продолжали охотиться, ловили рыбу, собирали ягоды, как это делали крестьяне всех стран много веков спустя и как это делают деревен­ские жители теперь. В условиях оседлой жизни можно строить прочные дома из глиняных кирпи­чей, высушенных на солнце, из дерева или камня.

26

Глиняная печь.

Дом с убранством для проведения обрядов Турция. VI тыс. до н. э.

Именно переход к оседлому состоянию вызвал к жизни такой вид искусства, как архитектура.

Сначала жилища были круглыми, как шалаши охотников. Но из кирпичей и прямых стволов де­ревьев удобнее было строить дома прямоугольного плана. Если семья увеличивалась, делали при­стройку. В домах появились печи для обогрева и приготовления пищи, с помощью специальных ды­моходов научились отводить наружу дым. Появи­лась и мебель — столы, скамьи, простые стулья. На Востоке, где было мало деревьев, лежанки вдоль стен делали из глины.

В новом каменном веке появился первый искус­ственный материал, изобретённый человеком, — огнеупорная глина. Прежде люди использовали для своих нужд то, что давала природа, — камень, де­рево, кость. Посуду тоже изготавливали из дерева, раковин, скорлупы больших орехов. Из гибких вет­вей плели корзины, а из шкур зверей делали меш­ки. В такой посуде трудно приготовить горячую еду (один из способов — бросить раскалённый камень в наполненный пищей кожаный мешок). Теперь по­суду стали лепить из глины, смешивая её с водой, песком, толчёным камнем или рубленой соломой. Эти добавки были необходимы для того, чтобы при обжиге посуда не потрескалась. Вылепленные из полученной массы сосуды подсушивали, собирали в кучу, перекладывая и засыпая их горючим мате­риалом (например, лепёшками овечьего навоза), и поджигали. Несильный, но длительный жар поз­волял довольно хорошо обжигать сосуды.

Изобретение глиняной огнеупорной посуды поз­волило готовить такие известные нам блюда, как каши, супы, похлёбки, жарить еду с применением

масла. Мясо и овощи стали не только печь и жарить на открытом огне, но и варить.

Посуду лепили женщины. Они делали не только удобные, но и красивые вещи. Грубую поверхность заготовленного сосуда покрывали жидкой цветной глиной и расписывали минеральными красками. Некоторые предпочитали не рисовать, а процара­пывать узоры или наносить их специальными штампиками. Все, кто когда-нибудь бывал в исто­рических музеях, помнят эти миски, блюда, горш­ки, громадные сосуды для хранения зерна и других припасов.

Орнаменты на сосудах и других вещах были очень разнообразными, особенно в областях древ­нейшего земледелия, на Востоке. Это и геометриче­ские фигуры, и цветочные розетки, и фигурки жи­вотных, и танцующие люди. Орнаменты столь со­вершенны, что их можно принять за создания спе­циально обученных художников. Однако их сдела­ли женщины, которые перенимали умение у своих предков. Своим искусством они были обязаны дол­гой традиции, поискам и ошибкам многих поко­лений.

Расписывали не только сосуды, но и стены жи­лищ. Это были простые орнаменты, различавшиеся у разных общин, а также изображения животных и людей. Простые узоры делали обычные женщи­ны, а сложные, многофигурные, предназначавшие­ся для обрядов, — женщины и мужчины, обладаю­щие особыми знаниями обычаев и преданий. В до­мах с такими изображениями, как известно из рас­копок удивительного по богатству находок поселе­ния в Турции Чатал Хююк, периодически соверша­лись обряды, и каждый раз для них обновляли сте­нопись.

27

Кинжалы. Турция VI тыс. до н. э.

БЫЧЬИ

ГОЛОВЫ,

ОХОТНИКИ И ЖЕНЩИНЫ

Ещё совсем недавно учёные счита­ли людей нового каменного века бродячими охотниками. Возмож­ность возникновения земледелия и скотоводства допускали только в некоторых районах, но и там культу­ра их обитателей представлялась довольно бедной, а искусство по сравнению с более ранним перио­дом и вовсе убогим. Каково же было всеобщее удивление, когда в 60-е гг. XX в. а Турции стали раска­пывать необычайно богатое по своей культуре поселение Чатал Хююк, относящееся к VII—VI тыс. до н. э. Дома, примыкавшие стенами друг к другу, были хорошо спланированы, имели кла­довые и очаги. Входили в них через отверстие под крышей по пристав­ной лестнице. Столбы стен, цент­ральные опоры и балки были деревянными, всё остальное — из необожжённого кирпича. Стены и пол обмазывали глиной, тщательно заглаживали и окрашивали красной краской. Стены разрисовывали ор­наментом, нередко на них наноси­ли сложные многофигурные компо­зиции.

Одни из них представляют со­бой сцены охоты нескольких групп людей на оленей, кабанов, быков. Другие изображают обрядовые сцены, быть может, оплакивание умерших. Найдены изображения явно умерших людей, представлен­ных безголовыми, на которых напа­дают громадные хищные птицы с распростёртыми крыльями. В глине стен процарапывали и раскрашива­ли фигуры коров и быков, лепили рельефные изображения пятнистых леопардов. Изображения на стенах

Из глины лепили ещё одно важ­ное приспособление — печи и оча­ги. В зависимости от назначения они имели разную форму. Появи­лись печи для выпечки хлеба. В южных районах они были низки­ми, круглыми, с широким отверс­тием наверху. Сначала в них раз­водили огонь, а потом, когда он угасал, а стенки достаточно раска­лялись, на них изнутри налепляли лепёшки из теста.

В это время люди стали носить много украшений, которые одно­временно служили для них и аму­летами — защитниками от злых духов. Эти произведения искусст­ва при всей их скромности очень красивы. В это время ещё не было специалистов-художников, рабо­тающих для удовлетворения по­требностей состоятельных людей, не было не только дворцов, но да­же богатых домов. Всё, что мы привыкли считать искусством, бы­ло самой жизнью. Пением и тан­цами сопровождались не только празднества, но и хозяйственные работы.

НОВАЯ ОБЩИНА

С переходом к оседлому су­ществованию резко измени­лось количество совместно проживающих людей. Общины охотников были небольшими, око­ло 20 человек или немного больше, и могли разрастаться только при достаточных запасах пищи. В об­щинах же земледельцев и скотово­дов посевы хлебных злаков, нали­чие домашних животных служили гарантией существования уже для нескольких сотен людей. Конечно, случались и засухи, и падёж ско­та, но всё же продуктами питания люди были обеспечены гораздо лучше. Теперь появилась возмож­ность заботиться о стариках, кор­мить их, а люди старшего поко­ления могли обучать детей ремёс­лам гончара, пастуха, ткача. И всё же размеры таких общин, которые называют родовыми (они состояли из родственников, хотя в них жи­ли и пришлые люди, вступавшие в брак с членами общины), не мог­ли быть очень большими. Сильно

разрастаться им не позволяли ни количество получаемых продуктов питания, ни простота обществен­ной организации. Ведь они ещё не имели особых органов управле­ния. Роль руководителей играли старейшие, наиболее опытные лю­ди. В случае столкновений с сосе­дями во главе отрядов становились молодые мужчины. Этих предво­дителей слушались до тех пор, по­ка они действовали для общей пользы и по заведённому обычаю, но им не подчинялись, если они нарушали эти требования. В таких общинах в материальном отноше­нии люди были равны. Те, кого больше уважали, носили особое оружие, украшения. Такие люди владели особыми знаниями и уме­ниями.

Трудились в этих общинах все, но по-разному. Как у охотников и собирателей, люди разного пола и возраста делали разную работу, поэтому учёные называют это по­ловозрастным разделением труда. Дети рано приобщались к домаш­ней работе. Девочки учились ткать, готовить пищу, шить. Мальчики сначала были около ма­терей, но потом переходили в муж­скую часть общины, где их учили охотиться, делать орудия, узна­вать повадки домашних животных и защищать своё селение от вра­гов. Наверное, люди всех возрас­тов, кроме самых маленьких детей и дряхлых стариков, участвовали в земледельческих работах и соби­рали полезные дикие растения, ло­вили рыбу.

Люди по-прежнему не мыслили своего постоянного существования вне семьи и сородичей, рассчиты­вая на их поддержку. Вся жизнь человека проходила на глазах большого коллектива, без кото­рого он был никем, одиночкой, не способным выжить. Встретив чу­жака, человек называл имя своей родственной группы, имя предка. Такими предками были фантасти­ческие существа, животные, явле­ния природы. Но даже если это бы­ли реально существовавшие люди, к ним относились как к особым, даже волшебным, существам.

Когда люди перешли к оседло­му образу жизни, они стали хоро­нить умерших поблизости от своих жилищ. Их ощущение связи имен-

28

но с человеческими существами, жившими в прошлом, усилилось. В жизни такой общины начинают играть большую роль представле­ния о предках, которые первыми пришли на место поселения, стали его основателями, начали обраба­тывать землю.

Земля теперь приобрела особую ценность. Именно земля, пригод­ная для обработки, а не охотничьи угодья, как раньше. Её, как и свои жилища, надо было охранять. В палестинском селении на месте го­раздо более позднего города Иери­хона уже в VIII тыс. до н. э. были сооружены оборонительная стена и башня диаметром 7 м, которая сохранилась до высоты 8 м.

В самом деле, когда охотники кочевали небольшими группами по знакомой им территории, они ощущали близкую связь со всем, что на ней находилось, — с расте­ниями, животными, камнями. Се­ление же земледельцев было осо­бым, отделённым от природы пространством, созданным от на­чала и до конца людьми. Звери, растения окружали селения, но го­раздо теснее стала связь между людьми в общинах, иногда насчи­тывавших сотни человек. Члены общины уже сознавали, что они от­личаются от существ, которые их окружают.

Эти первопоселенцы пришли не на пустую землю: здесь обитали разные существа, правда, не имев­шие человеческого облика, но с ни­ми всеми надо было наладить хо­рошие отношения, чтобы они не мешали, а помогали здесь жить. Вспомним, что для людей того вре­мени всё окружающее было жи­вым, а значит, могло по-разному относиться к ним. При хороших отношениях, например, со змеёй она становилась покровительни­цей дома и не приносила вреда его обитателям.

В это время население, особен­но в районах, где занимались зем­леделием и скотоводством, стало быстро расти. Когда людей в одной деревне становилось слишком много, часть уходила, но, навер­ное, не очень далеко. Так родст­венные коллективы заселяли боль­шие территории. Сородичи не враждовали друг с другом и с со­седями тоже стремились наладить

хорошие отношения — земли хва­тало, а силы воевать и настоящего мощного оружия ещё не было.

Благодаря таким отношениям стремились не только обеспечить невмешательство в свои дела, но и получить выгоду. Дело в том, что на разных территориях запасы не­обходимого сырья были неодина­ковыми. Например, в горах Вос­точной Турции был ценный ка­мень обсидиан — вулканическое стекло, из которого делали перво­классные вкладыши для серпов, стрелы, ножи, а в соседних облас­тях его не было. Те, кто добывал этот камень, обменивали его на не­обходимые вещи или продукты пи­тания, может быть, на ткани или сушёные фрукты, шкуры живот­ных. Так, переходя из рук в руки, ценный минерал распространялся на сотни и тысячи километров от мест, где его добывали.

Обмен в то время стал особой формой общения (денег тогда ещё не было). Те, кто участвовал в нём, получали не просто материальную выгоду: обмениваясь нужными ве­щами или сырьём, люди заключа­ли дружеские союзы между целы­ми селениями, договаривались о совместных действиях против об­щих врагов, заключали браки. Та­кие сделки сопровождались пир­шествами, которые как бы закреп­ляли договоры. Совместная трапе­за ещё в первобытные времена ста­ла знаком общности интересов лю­дей, их хороших намерений, обря­дом, который гарантировал мир и благополучие.

Представления людей нового каменного века о природе стали бо­лее содержательными и разнооб­разными. Очень много узнали они о свойствах растений и повадках животных, что позволило не толь­ко приручить их, но и выводить более продуктивные разновиднос­ти. Расширялись познания о свой­ствах минералов. В эту эпоху впер­вые начали обрабатывать самород­ную медь. Однако выплавлять ме­талл ещё не научились.

Наблюдения за движением не­бесных светил, сменой фаз луны и изменениями в жизни животных, людей, растений давно позволили уловить связь между этими явле­ниями. Теперь на эту связь стали обращать ещё большее внимание,

были разноцветными — красными, жёлтыми, коричневыми; одна коро­ва была даже голубой. Обитатели селения явно хорошо знали свойства минералов, из которых делали краски.

На стенах, краях глиняных лежа­нок и столбиках укрепляли обма­занные глиной и раскрашенные че­репа диких быков с огромными рогами, баранов, коз. Вероятно, их добывали на коллективной охоте, подобной той, сцены которой изоб­ражали на стенах. В верхней части стен иногда укрепляли огромные рельефные фигуры женщин в позе рожениц, наверное, изображения прародительниц.

Всё это убранство, конечно, предназначалось для обрядов. Для них же из камня делали фигурки женщин разного возраста, мужчин, мальчиков, животных. Особенно ин­тересна глиняная фигурка сидящей женщины, по бокам которой стоят леопарды.

В домах найдено много погребе­ний людей. Их делали под лежанка­ми и полами домов. В погребения клали деревянные сосуды, которые сохранились, оружие, рядом с жен­щинами — косметические наборы с красками. Мужчин погребали в шку­рах леопардов, которые застёги­вали костяными застёжками. Та­кими их рисовали и в сценах охоты. Найдено много украшений из цветных камней, раковин, кости. У нескольких скелетов не было черепов, которые, наверное, вынимали для совершения обрядов. На некоторых останках видны следы зелёной краски.

Обитатели Чатал Хююка, как ни странно, не лепили сосудов из гли­ны. Они появились лишь в конце су­ществования поселения, но деревянная посуде была очень раз­нообразна по форме и хорошо сделана. Из кости обитатели Чатал Хююка вырезали ложечки для еды. Орудия и предметы вооружения делали в основном из вулкани­ческого стекла — обсидиана, за­лежи которого находится непода­лёку. Учёные предполагают, что помимо земледелия и скотоводства, а также сбора разнообразных плодов и ягод в окрестных лесах, жители занимались добычей и обменом этого ценного минерала. Чатал Хююк окружали несколько поселений меньшего размера. Может быть, он был их центром, «материнским» поселением, от которого пошли все другие. Тогда понятно, почему в нём проводилось так много обрядов, которые были посвящены скорее всего мифическим предкам и служили магическим средством за­щиты людей.

29

поскольку сроки сева злаков и их созревания, из­менение в поведении домашних животных стали предметом постоянной заботы. Конечно, все связи между явлениями природы осмысливались, с на­шей точки зрения, фантастически. Так, люди пола­гали, что злаки каждый год рождаются от брака земли и неба в результате попадания в землю дож­дя. Это было фантастическое понимание реальных событий: ведь, действительно, без весенних дождей не оживут растения, не появятся всходы.

Люди считали себя такой важной частью при­роды, что признавали необходимость совершения обрядов, которые как бы подталкивали её, природу, к желаемым действиям. Они считали, что если зи­мой зажечь в определённый, самый короткий день много огней, то солнце станет дольше освещать зем­лю. Такие же магические действия совершались и для блага своей общины, семьи. Например, люди думали, что, если перед севом сытно поесть каши или другой пищи из зёрен, урожай будет богатым. Природа оставалась для них живой. Однако в бо­гов — всемогущих существ, управляющих ею, — они ещё не верили и полагали, что окрестности се­лений, особенно горы, леса, населены духами, име­ющими облик реальных животных, рыб, водных потоков. Эти духи вели себя как люди, только име­ли другой облик, и немногим удавалось подсмот­реть, как они живут по-настоящему. Образы таких существ известны по сохранившимся до наших дней сказкам и легендам.

Чтобы заручиться поддержкой сил природы, ду­хов, к ним обращались во время обрядов, им пред­лагали вкусную пищу. Охотники заклинали зве­рей, чтобы те согласились быть убитыми, обещая им за это угощение, а потом новое рождение. Здесь не было обмана: люди верили, что жизнь после смерти продолжается в другом месте.

Очень важную роль в верованиях и обрядах иг­рали образы умерших. Считалось, что они — дети и старики, женщины и мужчины — сохраняют связь с живыми. Эту связь оседлые земледельцы ощущали настолько прочной, что хоронили умер­ших в земле своих поселений, иногда под полом дома или неподалёку. Так, вероятно, хотели сохра­нить с людьми близость, которая была при жизни. Теперь же, после смерти, люди приобретали новые свойства. Они становились близкими миру духов, тех таинственных существ, которые населяли зем­лю, а могли подняться и на небо. Естественно, что от умерших ожидали той помощи, которую соро­дичи всегда оказывали друг другу. К ним, к их ос­танкам, особенно к черепам, иногда обращались в обрядах.

Изображения предков делали из глины, дерева и других материалов. Земледельцы особенно часто лепили фигурки женщин. Их иногда неправильно называют изображениями «богини-матери». Это действительно матери, мифические предки, но не богини. Это — покровительницы всей общины, но особенно женщин и детей. В обрядах они станови­лись участницами целых представлений, их сажа­ли рядом с живыми, угощали, с ними и от их имени

Глиняная фигурка прародительницы.

Турция. Начало VI тыс. до н. э.

Мать и ребёнок. Обожжённая глина.

IV тыс. до н. э.

30

вели разговоры. Их призывали на помощь при тяжё­лых родах, а также для того, чтобы вылечить боль­ного ребёнка, попросить о благополучии для всех.

Есть сведения, что образы женщин-предков в не­которых общинах окружались особым почтением. В уже упоминавшемся турецком поселении Чатал Хююк в обрядовых постройках найдены огромные, больше человеческого роста, фигуры женщин, вы­лепленные из глины. Подобных фигур мужчин не найдено, но мелкие скульптуры, обнаруженные в этом поселении, изображали и женщин, и мужчин, и детей.

Раньше учёные думали, что в эпоху неолита, осо­бенно у земледельческих племён, женщины играли главенствующую роль, что это было время женовластия — матриархата. Теперь стало известно, что такого не могло быть, т.к. это было время равенства женщины и мужчины. Женщины были хозяйками, занимались земледелием. Мужчины тоже были земледельцами, но ещё и пастухами, охотниками, воинами. Их жизнь меньше была связана с домом, поэтому и мало следов мужских обрядов находят в жилищах. Наверное, мужчины продолжали рисо­вать зверей на скалах и совершали около них об­ряды, а возможно, у них были и особые воинские ритуалы перед походами. У многих народов в более позднее время именно мужчины, а не женщины, занимались наблюдениями за небесными светила­ми и определяли время проведения сельскохозяй­ственных работ.

НОВОЕ ПОНИМАНИЕ МИРА.

ОСОБЕННОСТИ ИСКУССТВА

Переход человека к новому образу жизни и иным, чем прежде, отношениям с окружаю­щей природой происходил одновременно с формированием другого восприятия мира. Конеч­но, и в пору нового каменного века, как и прежде, не было науки, учёных, философов, которые посвя­щают себя исследованию природы и человеческого общества. Осознание мира происходило стихийно, и в нём участвовали все члены общества. В это время восприятие окружающего оставалось конк­ретным, образным. Отвлечённые, абстрактные по­нятия ещё не отделились от их реальных прояв­лений. Следы этого сохранились в древних языках, когда говорившие на них люди уже обладали пись­менностью. Например, в языке шумеров понятие «открыть» буквально означало «дверь толкнуть», а «убить» — «голову палкой ударить». За каждым понятием скрывался образ, живое действие. В этом отношении древние земледельцы и скотоводы мало отличались от своих предков. Однако в их восприя­тии мира появилось и нечто новое.

Судить об этом можно по изобрази­тельному искусству, в котором и вопло­щается образное понимание мира. В древности роль искусства была даже более важной, чем теперь: при отсутствии науки оно вмещало практически весь опыт познания мира.

Мы помним, какими живыми, яркими были изо­бражения зверей в пещерах позднего периода древ­него каменного века. Их создатели хорошо знали поведение животных, их повадки. Они замечали в их движениях такие чёрточки, которые ускользают от современного наблюдателя. Примечательно, что, изображая зверей, древние мастера использовали для моделировки их тел неровности скалы, впади­ны, выступы, имеющие сходство с очертаниями фи­гур. Изображение как бы ещё не отделилось от ок­ружающего его пространства, не стало самостоя­тельным.

Люди древнего каменного века не знали орна­мента. На изображениях животных и людей из кос­ти иногда видны ритмично повторяющиеся штрихи или зигзаги, как будто похожие на орнамент. Но, присмотревшись, видишь, что это — условное обо­значение шерсти, птичьих перьев или волос. Как изображение животного «продолжает» скальный фон, так и эти похожие на орнамент мотивы ещё не стали самостоятельными, отделёнными от вещи условными фигурками, которые можно наносить на любую поверхность.

Та же связь с природными формами обнаружи­вается у орудий и других изделий. Древнейшие из них представляли собой просто оббитые камни. По­степенно орудия стали приобретать формы, кото­рые лишь отдалённо напоминали то, что можно ви­деть в природе. Нередко люди сохраняли созданное природой неизменным. Так, они делали украшения из зубов зверей, никак их не обрабатывая. У рога оленя отпиливали все отростки, кроме одного, и использовали это приспособление как копьеметалку. Сосуды делали из коры деревьев, широких листьев, шкур или кожи животных.

Таким образом, преобладающим в восприятии природы было следование за ней, внимание к из­менчивым формам, конкретным явлениям, а не к общим чертам между ними, не к постоянно повто­ряющимся признакам, которые мы сейчас называ­ем закономерностями. Это и понятно: мир охотни­ка, живущего среди природы, постоянно изменя­ется, его окружает множество существ, растений. Своё жильё он вынужден приспосабливать к тому месту, где случилось остановиться; это может быть пещера, шалаш или более основательная построй­ка, но внешне она почти не отличается от холма или кучи ветвей.

Мир оседлых земледельцев стал другим. Харак­терно, что в их изобразительном искусстве веду­щую роль начинает играть орнамент. Ритмично повторяющиеся фигуры покрывают гладкие стенки сосудов, стены жилищ. Вероятно, орнаментом ук­рашали и не сохранившиеся до нашего времени ковры и ткани. Орнамент появился, когда люди об­наружили устойчивые черты в строении создавав-

31

Глиняные печати-штампы.

Турция. Чатал Хююк.

VII—VI тыс. до н. э.

СЕЛЕНИЯ НА СВАЯХ

В III тыс. до н. э. на озёрах Приальпийской зоны — в Швейцарии, Германии, Северной Италии — начали строить свайные поселения. Таких селений сейчас найдено уже несколько сотен. Они особенно интересны потому, что влажная почва, в которой их обнаруживают, а также торф и ил законсервировали органические материалы, дерево, ткани, кожу. Сохранились не только зёрна злаков, но и овощи, плоды, даже печёный хлеб.

Такие поселения строили на заболоченных прибрежных лугах или в воде у берега. Сначала в землю вбивали сваи, оставляя над водой их верхушки, на которые клали балки, а затем настилали пол. На пол клали тростник, мох и глину и утрамбовывали. Площадку обмазывали глиной и строили на ней дома из брёвен и прутьев; стены домов тоже обмазы­вали глиной. Внутри на каменных плитах сооружали очаги. С сушей такие деревни соединяли мостками. Домов в них было много, иногда более 20.

Здесь найдена деревянная мебель — скамьи, стулья, сундуки. Полностью сохранились каменные топоры, серпы, мотыги с рукоятками из дерева, деревянные сосуды. Архео­логи обнаружили остатки шерстяных и льняных тканей, сетей, вязаные вещи, из орудий текстильного производства

— деревянные чесалки для льна, веретёна, части ткацких станков.

В таких деревнях жили земледельцы и скотоводы. Сначала они разводили мелких животных особой торфяниковой породы — малорослых коз, овец, коров, свиней; были у них и собаки. Потом, в результате занятий селекцией, удалось вывести более рослый скот. Кроме хлебных злаков

— пшеницы, ячменя, проса — выращивали коноплю и лён, а в огородах — горох, чечевицу, капусту. Жители деревень занимались и садоводством. У них были яблони и виноград.

Живя на озёрах, люди ловили рыбу, которая водилась тогда в изобилии. Для этого использовали удочки, сети, пле­тённые из прутьев верши, а также особые приспособления, которые знают рыболовы России и называют их «морды». По озёрам плавали на долблённых из дубовых стволов лодках, при изготовлении которых древесину выжигали раскалёнными в кострах камнями.

В окрестных лесах люди охотились на оленей, лосей, вымерших сейчас туров, птиц. Орудиями охоты были дротики и копья с каменными наконечниками, луки и стрелы, топоры. Камень умели пилить, сверлить, шлифовать. Метал­лические изделия поначалу не применяли. Посуду делали не только из дерева, но и из камня.

В гористых областях Западной и Северной Европы, где было мало пахотной земли, такие селения продолжали стро­ить и в бронзовом, и в железном веках. А в Ирландии по­селения на искусственных островах из торфа, камней, брёвен и кустарника, окружённые частоколом, дожили до недавнего времени. В них жили ещё в XVII в.

шихся ими вещей. Орнаментальные узоры подчёр­кивали части, из которых состоят вещи. У сосудов они выделяли верх и низ, горловину и дно. Если сосуд был плоским вроде тарелки, узоры централь­ной части отличались от узоров по краю.

Мотивы орнамента часто в условной форме пере­давали изображения людей, животных, птиц. Но многие из них были геометрическими, причём со временем таких орнаментов становится всё больше. Геометрические очертания придавали и украшени­ям, и печатям-штампам, которые использовали для нанесения изображений на пластичные материалы (глину, тесто). Фигурки людей, которые лепили из глины, по своим очертаниям приближались к гео­метрическим формам. Всё это показывает, что на мир стали смотреть иначе, чем прежде: ведь в при­роде не так много предметов и существ, похожих на строгие геометрические фигуры. Орнаменты по­казывают, что у людей нового каменного века силь­нее проявляется способность отвлекаться от конк­ретной реальности, улавливая в разнообразии мира общие черты.

Орнамент — искусство, связанное с измерением и числом. Его мотивы и композиционное построе­ние показывают, что у древнейших земледельцев, обитавших в Передней и Средней Азии, самыми из­любленными были числа «три» и «четыре». Очень распространены фигуры в виде квадрата или ком­позиции такой формы, составленные из четырёх треугольников, фигур птиц или зверей. Такое вни­мание к форме четырёхугольника не было случай­ным. Так изображали пространство земли, поля, водоёмы. Вспомним, что и дома имели такой же план.

Земля — плоскость с четырьмя ориентирами, сторонами, находящимися справа и слева, спереди и сзади от человека. Точкой отсчёта становится центр, которым люди каждого селения считают се­бя. Четыре ориентира связываются и с четырьмя главными направлениями — севером, югом, вос­током и западом, определять которые научились по движению небесных светил.

По вертикали мир делится на три зоны: верх — небо, где обитают светила, облака, из которых из­ливается небесная вода; средний мир — земля со всем, что населяет её, а в середине, опять-таки, на­ходится «наше селение», «мы»; под землёй лежит подземный мир — место жизни умерших, которые, впрочем, могут попадать и на небо. Образ мира с семью главными ориентирами и зонами — четырь­мя по горизонтали, тремя по вертикали — вопло­щался в строении вещей, планировке домов. Ему соответствовали и ритуальные действия.

Конечно, люди понимали мир не как геометри­ческую фигуру наподобие кристалла. Все зоны ми­ра были населены существами, которые обладали разными свойствами и по-разному относились к лю­дям. Самым важным считали своё селение или группу селений, обитатели которых находились в родстве. Вокруг жили другие люди, близкие и даль­ние соседи. Чем дальше от «своей» земли, тем опас­нее становились люди. Они могли быть враждеб-

32

ными, как духи и дикие животные, населяющие их землю. Подобно духам и зверям, они могли обла­дать особыми, опасными свойствами и считаться не совсем людьми. В связи с этим можно вспомнить, что ещё относительно недавно, в Средние века, жи­тели Европы всерьёз считали, что отдалённые от них области Земли населяют люди с пёсьими го­ловами.

Центр, своя земля, своё селение, конечно, самые лучшие. Но они не были изолированы от остального мира: сверху светило солнце и падал дождь, из-под земли росли растения. В отдалённых местах земли были богаты тем, чего «нам» не хватало: красивы­ми и прочными камнями, деревом, невиданными животными. Весь мир был населён, он буквально кишел жизнью, и отношения со всеми существа­ми — от небесных духов до духов умерших пред­ков — очень занимали людей. Вспомним, что путе­шествия в чужие земли, в горы, лес, за море, а то и на небо или в подземное царство — постоянная тема народных сказок. Это — наследие древних эпох, когда такие фантастические путешествия, связи с обитателями других миров считали жиз­ненной необходимостью.

Полагали, что на небо можно попасть, поднима­ясь в горы или забравшись на высокое дерево. По­мощниками в таких опасных предприятиях были звери и птицы, обитающие как в чужих землях, так и неподалёку от «нас», а также духи. Считали, что некоторые люди способны оказаться в ином мире, совершая обряды, опираясь на поддержку своих волшебных помощников. Подобно сибирским ша­манам, они впадали при этом в особое состояние — транс. Такие люди совершали обряды для излече­ния больных или для того, чтобы узнать намерения духов других миров.

Были и другие способы общения с обитателями иных миров: совершив специальные обряды, мож­но привлечь их внимание, пригласить на особое уго­щение. Можно послать им гонца с просьбой — для этого приносили в жертву животное или человека. Но можно сделать и рисунок на стене дома, скале или сосуде, в условном виде воплотив то, чего хо­тели люди. Составляющие орнамент фигуры были упрощёнными, схематизированными изображения­ми реальных животных, растений, явлений окру­жающего мира. Волнистая линия обозначала воду, треугольник — гору. Люди научились передавать сведения о мире в виде условных знаков, чтобы ма­гическим путём вызвать желаемое событие. Напри­мер, нарисовав на сосуде козла около растения и струи льющегося сверху дождя, надеялись уско­рить приход весны. Такие изображения уже похо­жи на послания сверхчеловеческим силам, напо­минающие о том, что они не должны быть безраз­личными к животным, растениям и, естественно, к людям.

В орнаментах стали появляться пока ещё отда­лённые признаки письменных знаков: ведь извест­но, что знаки древнейших письменностей были изо­бразительными. Их значение тесно связано с тем, что они изображали. Рисунок ноги обозначал понятие «ходить», а также соответствующее слово языка, рисунок солнца — «све­тить» и т.д. Но это было позже, а пока знаки, образующие орнамент,  имели разный смысл: они могли отогнать злое и привлечь доброе, вызвать плодородие, защитить от болезней. Были среди них и знаки-символы различных групп лю­дей, членов одного рода, обитателей одного селе­ния.