Лексическая картина мира Л. Вайсгербера.

В. Гумбольдт понимал язык как вечно меняющееся историческое явление, непосредственно взаимосвязанное с духом народа. Языковой процесс трактовался им в контексте сознания, культуры и социальной действительности. Он признавал воздействие силы духа с помощью языка на развитие человека, культуры, цивилизации, образования и просвещения.

Однако самые большие успехи в изучении проблемы "язык - культура" были достигнуты в XX веке, когда ученые смогли объяснить неразрывную взаимосвязь языка, мышления и культуры. В результате исследования различных аспектов этой проблемы утвердилась точка зрения, согласно которой язык выступает важным фактором культурного наследия. Культура получает свое непосредственное отражение в языке.

Взгляд преемника некоторых идей В. фон Гумбольдта Л. Вайсгербера на картину мира эволюционировал. В 1929 г. В своей монографии "Родной язык и формирование духа" он просто указывал на стимулирующую роль языка на формирование у человека единой картины мира. Более основательно ученый приступил к разработке этого понятия в начале 30 годов. Он писал: "Словарный запас конкретного языка включает в целом вместе с совокупностью языковых знаков также и совокупность понятийных мыслительных средств, которыми располагает языковое сообщество; и по мере того, как каждый носитель языка изучает этот словарь, все члены языкового сообщества овладевают этими мыслительными средствами; в этом смысле можно сказать, что возможность родного языка состоит в том, что он содержит в своих понятиях определенную картину мира и передает ее всем членам языкового сообщества" [8; 250].

В статье "Язык", опубликованной в 1931 г., он делает следующий шаг в соединении понятия картины мира с языком. "В языке конкретного сообщества, - писал он, - живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка". Здесь Вайсгербер еще не делает чрезмерного акцента на мировоззренческой стороне языковой картины мира, поскольку в это время он еще не оставлял в тени ее источник - внешний мир. Так, в работе 1934 г. "Положение языка в системе культуры" он указывал: "…Главную предметную основу для картины мира конкретного языка создает природа: почва, географические условия, в частности климат, мир животных и растений…".

Со временем Л. Вайсгербер оставил в стороне объективную основу языковой картины мира и начал подчеркивать ее мировоззренческую, субъективно национальную сторону, подчеркивая, что в каждом языке представлена особая точка зрения на мир - та точка зрения, с которой смотрел на него народ, создавший данный язык. Сам же мир в теории ученого отходит на задний план.

Научное развитие теории Л. Вайсгербера, касающееся языковой картины мира шла в направлении от указания на ее объективно-универсальную основу к подчеркиванию ее субъективно национальной природы. Ученый уделял все меньше внимания понятию "внешний мир" в своей теории, утверждая, что язык сам создает мир. Свою докторскую диссертацию он назвал: "Язык как миросозидание".

Перевернутость отношений между внешним миром и языком у Вайсгербера обнаруживается в решении им вопроса о соотношении научной и языковой картин мира. Он не пошел здесь по пути Эрнста Кассирера, хотя в молодые годы он испытал с его стороны сильное влияние. Кассирер в своей "Философии символических форм" полагал, что дело ученого, кроме прочего, состоит в освобождении от уз языка и мифа, (миф или религию он ставил наравне с языком), что философское учение должно оттолкнуть этих свидетелей человеческого несовершенства. Позиция Л. Вайсгергера была более близкой к той, которую занимал в этом вопросе Бенджамин ли Уорф.

В решении вопроса о соотношении научной и языковой картин мира Л. Вайсгербер не доходил до их отождествления как Б. Уорф, однако считал, что в родном языке заложена сила ("энергейя"), которая всячески воздействует на человеческое сознание во всех сферах духовной культуры - в том числе и в области науки.

Б. Уорф выводил научную картину мира прямо из языковой, что неминуемо вело к их отождествлению. Он писал: "мы расчленяем природу (мир в целом) в направлении, подсказанным нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны. Напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании" [9; 174]. Из позиции Уорфа следует, что между научным познанием и обыденным тождественны, поскольку языковая картина мира отражает массовое, "народное", обыденное сознание, но именно это сознание американский исследователь и расценивал в качестве сита, через которое мы и должны, по его мнению, пропускать наши впечатления от внешнего мира, чтобы их упорядочить. Ученый пытался поставить науку в полное подчинение от языка.

Реконструкция той или иной картины мира осуществляется на синхронической основе, поскольку она предполагает в идеале одновременный охват всей содержательной стороны описываемого языка. При этом надо помнить, что любой язык - многоуровневое образование. Он состоит, как известно, из целого ряда подсистем, каждая из которых заключает в себе свою картину мира. Но наибольшими "мировоззренческими" возможностями обладает лексическая система языка. Вот почему Вайсгерберовская концепция языковой картины мира является подчеркнуто словоцентрической. Вот почему центральное место в ней занимает категория Worten der Welt (вербализации мира). Его образ языковой картины мира выглядит по преимуществу как система лексических полей.

"Приоритет лексической картины мира по отношению к морфологической, синтаксической и т.п. объясняется тем, что количество лексических единиц в языке неизмеримо больше, чем других. Отсюда ее огромные преимущества по сравнению с иными видами языковой картины мира. В отличие, например, от морфологической картины мира, которая изображает мир весьма абстрактно даже и в языках с развитой системой флексий, лексическая система языка позволяет смоделировать мир в достаточно красочной форме. Именно в ней легче, чем в других, обнаружить "мировоззренческую" природу языковой картины мира" [10; 5].