Методология геополитики

Методология геополитики во многом зиждется на увязке явле­ний и процессов государственного уровня с уровнями макрорегиональным и глобальным, например размера, конфигурации и начер­тания государственных границ, сорасположения экономических рай­онов, климата страны и др., с внешнеполитическими конфликтами. Геополитический подход можно использовать как рамку для подачи страноведческой информации под определенным углом зрения. Не менее важен для геополитики и взгляд «сверху вниз»: от анализа региональных систем государств, сдвигов в распределении эконо­мической и военной мощи — к изучению влияния этих процессов на геостратегию конкретного государства, внутриполитические конф­ликты, от анализа глобальных геополитических факторов, напри­мер численности и влиятельности диаспор, ограниченности како­го-либо ресурса в глобальном масштабе, — к изучению влияния этого фактора на внешне- и внутриполитическое «поведение» кон­кретного государства.

Для методологии очень многих концепций геополитики харак­терны крайняя эклектичность и размытость, склонность к абсолю­тизации влияния какого-либо фактора или группы факторов на вне­шнюю политику, упрощению ситуаций, стремление заимствовать из смежных наук модные теории и концепции. Так, в конце 70-х и начале 80-х гг. модными были «гуманистические», бихевиористские и экзистенциалистские трактовки, основывавшиеся на объяснении связи внешней политики с географической средой через ее воспри­ятие политическим деятелем, его жизненный опыт, психологичес­ки освоенное им пространство.

Кроме того, методы геополитики в принципе чрезвычайно раз­нообразны — от умозрительных размышлений до использования сложного математического аппарата. Применение количественных методов далеко не всегда повышает значимость результатов: напро­тив, «качественный» геополитический анализ в духе традиций фран­цузской школы может быть гораздо богаче идеями, чем итоги гро­моздких расчетов. Методы многомерной статистики чаще всего ис­пользуются в геополитике при межстрановых сопоставлениях, мно­гочисленных попытках геополитического районирования мира, пу­тем анализа разнообразных и сопоставимых сведений по всем стра­нам, при конструировании «показателей мощи», призванных коли­чественно отразить влиятельность государств в разных сферах жизни. Еще одна область приложения количественных методов в геополи­тике — поиск закономерных соотношений между потоками в про­странстве (прежде всего внешней торговлей) и политической связ­ностью региональных группировок стран, внешнеполитическими и стратегическими проблемами. В последнее время, с появлением мно­гочисленных программ построения анаморфированных изображений, возникло особое направление — геополитическое картирова­ние, цель которого — найти адекватные пути отражения на карте мирового геопространства. Другой прием в геополитическом карти­ровании, позволяющий получать интересные модели политическо­го геопространства, — изменение центров проекции, «игра проек­циями».

Система категорий, сложившаяся в геополитике, ныне, с обога­щением и изменением ее проблематики, быстро расширяется. По­мимо старых понятий — сфера влияния, баланс мощи, буферная зона, страны-сателлиты, устрашение, маргинальный пояс — теперь в научный оборот вошли новые категории: интеграция-дезинтегра­ция, национальные интересы, динамическое равновесие интересов, введенное известным американским геополитиком С. Козном по­нятие «страна-ворота», под которым подразумевается небольшое государство с выгодным географическим положением на стыке круп­ных стран и их блоков, с переходной по функциям и структуре экономикой, способное играть роль посредника в сближении своих крупных партнеров.

Одной из важнейших категорий геополитики является геострате­гия — обоснованное геополитикой направление деятельности госу­дарств на международной арене. Опираясь на геополитические кон­цепции, власти отдельных стран проводят политику аннексий тер­риторий военным и дипломатическим путями, создания альянсов, установления сфер влияния, строительства военных баз, противо­действия революционным процессам — «делают пространство», если выражаться языком западных геополитиков, для ТНК и ТНБ. В свя­зи с географическими особенностями пространства геостратегию можно классифицировать как сухопутную, морскую, воздушную, космическую. Масштаб геостратегии может быть глобальным, макрорегиональным, страновым.

«Новая геостратегия» администрации США строится на бипо­лярном (консервативном) подходе к международным отношениям и ставит своей задачей заново утвердить американское господство в мире. Она исходит из необходимости подавления экономически­ми, политическими и военными методами освободительных дви­жений, свержения прогрессивных правительств в странах третьего мира на основании геополитического представления о всемирном характере интересов США. Любые изменения, местные конфлик­ты в несоциалистическом мире оцениваются через призму глобальной, а не региональной перспективы, а революции в традицион­ных сферах влияния США — как угроза национальной безопасно­сти .

Масштабы «новой геостратегии» связываются ее создателями с размещением лазерного оружия с ядерной накачкой в космическом пространстве. Технико-технологические возможности этого ору­жия срабатывать в течение секунд обусловливают приоритет косми­ческого направления в «новой геостратегии» и, соответственно, космического пространства над сухопутным, морским, воздушным. «Новая геостратегия» призвана обеспечить как глобальное, так и региональное превосходство США.

С конца XIX века США уделяют исключительное внимание макрорегиональной геостратегии, нацеленной на определенные груп­пы стран. В отношении Центральной и Южной Америки макрорегиональная геостратегия традиционно опирается на доктрину Монро, основой которой является тезис о «пространственной близости». Сегодня военно-географическое положение стран Центральной Америки и Карибского бассейна, через которые проходит около половины торговли и две трети импортируемой США нефти, а че­рез Панамский канал и Мексиканский залив — более половины ввозимых полезных ископаемых, оценивается как «жизненно важ­ное». События на Кубе и в Никарагуа рассматривались администра­цией Р. Рейгана как прямая угроза этой коммерческой артерии США. Президент Соединенных Штатов объявил, что через Центрально-Американский и Карибский регионы проходит «третья граница» США.

Наряду с положением о «пространственной близости» «новая геостратегия» США в Центральной Америке и Карибском бассейне использует так называемую «теорию домино». Государства этого региона рассматриваются как пластинки известной игры: измене­ние числа очков на поле одной пластинки ведет к изменению числа очков на поле соседней. «Теория домино» является интерпре­тацией известной концепции экспорта революции, утверждающей, что революция нуждается в «подталкивании», что социализм мож­но навязать населению других стран с помощью военной силы.

Многие американские геополитики активно участвуют в воен­ных приготовлениях этой страны. На это в свое время обращал вни­мание Н.Н. Баранский. Геостратегия США в отношении отдель­ных стран (страновая геостратегия) наиболее показательна на при­мере Вьетнама. Те, кто разрабатывал стратегию и тактику бомбар­дировок, продемонстрировали глубокое значение географической информации и географическое мышление. Американские стратеги вели «географическую войну», разрушая с воздуха сети плотин, предохраняющие от наводнения многомиллионное население рав­нин, уничтожая и генетически изменяя при помощи химического и бактериологического оружия органическую среду обитания людей. «Война в Индокитае, — пишет Лакост, — обозначила в истории войны и географии новый этап: впервые методы разрушения и из­менения географической среды одновременно в природных и соци­альных аспектах были приведены в действие для упразднения необ­ходимых для жизни нескольких десятков миллионов людей геогра­фических условий». Сегодня существует опасность, что «геогра­фическая война» может быть применена в массовых масштабах им­периалистическими державами в любой стране несоциалистическо­го мира.

В прогнозировании очагов возникновения и возможных направ­лений эскалации повстанческих движений на территории той или иной страны стратеги империалистических держав видят одну из главных своих задач. Геостратегические исследования территории страны имеют избирательную направленность. В первую очередь про­водится политико-географическое изучение, в частности составле­ние крупномасштабных карт, тех районов, в которых возникнове­ние повстанческих движений и формирование партизанских отря­дов, ведение партизанской войны (guerilla) представляется наибо­лее вероятным. Тщательно исследуются территории, которые могут стать опорными базами революционной борьбы. Разрабатываются рекомендации для подавления повстанческих движений в городах и сельских местностях, горных районах и джунглях, на заболоченных территориях и в дельтах рек.

Морская геостратегия наряду с сухопутной является важным на­правлением во внешнеполитической деятельности государств. Мор­ские территориальные притязания империалистических держав реа­лизуются в установлении военно-политического контроля над име­ющими международное значение морскими путями, портами, ко­торые в результате из географических артерий и пунктов превраща­ются в стратегические.

Дж. Прескотт, отъединяющий нацистскую геополитику (Geo-politik) от геополитического анализа международной обстановки в современной политической географии Запада (geopolitics, geo-politique), выступая с позиций морских стратегов Пентагона, пи­шет в своей «Политической географии океанов»: «Морские государ­ства, вероятно, почувствовали, что использование канала более безопасно при американской администрации по сравнению с панамской». Тем самым американское военное присутствие в зоне Панамского канала, являющегося юрисдикцией США, объявляется гарантом возможности его использования всеми государствами.

Современная геостратегия США распространяется на малоосво­енные и труднодоступные морские районы. Пристальное внимание уделяется Арктике. «Этот регион, — считает американский географ Ж. Роусек, — исключительно редко населен, но он имеет всевозра­стающее значение, как в отношении обороны, так и относительно использования природных ресурсов». По его мнению, в настоящее время Арктика представляется более богатой нефтью, газом и дру­гим сырьем, чем Антарктика, и в противоположность последней является наикратчайшим коридором для нанесения первого ядер­ного удара по СССР как по воздуху, так и посредством использова­ния подводного флота. Энергетическим ресурсам Арктики придает­ся стратегическое значение, поскольку они потенциально способ­ны уменьшить зависимость США от импорта нефти из арабских стран. Милитаризация Арктики оказывает негативное влияние на внешнюю политику стран Запада, фасады которых обращены к Северному Ледовитому океану. Бюджеты таких государств, как Норвегия, Да­ния, Исландия, Канада, оказываются обремененными значитель­ными военными расходами на нужды американской геостратегии.

Великие державы в период распада колониальных империй и формирования территорий суверенных, политически независимых государств приложили максимум усилий, чтобы затормозить про­цессы их дальнейшего развития. Одним из следствий такой полити­ки стало образование в Африке четырнадцати государств, не имею­щих выхода к морю. Получение коридора к морю государством, удаленным от него, тесно связано с проблемой транзита. Решение вопроса осложняется трайбализмом — этим «микронационализмом» современной Африки, накладывающим свой отпечаток на отноше­ния между государствами континента. Между соседними африканс­кими странами может сложиться следующая конфликтная ситуа­ция: одна не имеет выхода к морю, другая препятствует транзиту либо взамен на право транзита требует уступок — политических, территориальных, связанных с национальными и племенными про­блемами. Подобный «остаточный колониализм» вносит раскол в еди­ный фронт борьбы государств третьего мира против политики нео­колониализма.

По-видимому, не следует ставить знак равенства между морской геостратегией империалистического государства. и развивающейся страны, хотя и та и другая могут аргументировать свои притязания сходными мотивировками. Притязания некоторых развивающихся стран на значительные районы прилегающего континентального шельфа, объявление ими двухсотмильной зоны нередко являются вынужденными действиями в ответ на хищническую эксплуатацию ТНК морских прибрежных ресурсов, на экологические катастро­фы, связанные с крушением нефтевозных танкеров в прибрежных зонах интенсивного международного судоходства. Морская геостра­тегия ряда новых индустриальных стран связана с присоединением обширных районов континентального шельфа. Например, Аргенти­на претендует на так называемое «Аргентинское море» («Жидкую Пампу») с его островами и на часть Антарктиды, выделенные на основании секторального принципа. Сходные проекты выдвига­ются и в некоторых других странах Латинской Америки^(3,5). Таким образом, можно увидеть все те проблемы, которые возникают в современном мире. Это положение дел можно рассмотреть как использование некоторыми странами идеологии, которая и вызывает конфликты.