Черты классицизма в пьесе Островского «Гроза» (статья П.Вайля и А.Гениса)

Своеобразно начинают исследователи свою статью о пьесе Островского «Гроза». В русской народной драме, пишут они, герой, появляясь в балагане, тут же объявлял зрителям: «Я паршивая собака, царь Максимильян!» С той же определенностью заявляют о себе персонажи пьесы Островского «Гроза». Уже с первых реплик, считают критики, можно много сказать о героях пьесы. Например, Кабаниха представляется так: «Если хочешь мать послушать, ...сделай так, как я приказывала»[31]. И первой же своей репликой Тихон ей отвечает «Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!»[32].Кулигин сразу рекомендуется самоучкой-механиком и любителем поэзии.         Исследователи оценивают «Грозу», как «классицистскую трагедию». Ее персонажи предстают с самого начала законченными типами - носителями того или иного характера - и уже не меняются до конца. Классицистичность пьесы подчеркивается не толькотрадиционным трагическим конфликтом между долгом и чувством, но более всего - системой образов-типов.«Гроза» заметно выделяется из других пьес Островского, полных юмора ибытовых, конкретно российских, подробностей. Вайль и Генис считают, что герои пьесы могли вписаться не только в среду волжского купечества, но и в столь же условные испанские страсти Корнеля или античные  коллизии Расина.        Перед  читателем, пишут исследователи, проходят экзальтированная Катерина, набожная Кабаниха, богомольная Феклуша, юродивая Барыня. Вера, религия - едва ли не основная тема «Грозы»,а конкретнее – это тема греха и наказания. Исследователи отмечают тот факт, что Катерина восстает вовсе не против болотной мещанской среды, а  она бросает вызов на самом высоком уровне,  попирая законы не человеческие, а Божьи: «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?»[33]       В супружеской измене Катерина признается, доведенная до предела сознанием своей греховности, и публичное покаяние происходит тогда, когда она видит изображение геены огненной на стене под сводами городской прогулочной галереи. Рассказывая о религиозных экстазах Катерины, исследователи обращаются к мотиву Благовещенья. Истерическая святость Катерины предопределяет ее судьбу.  Исследователи подчеркивают, что ей нет места - ни в городе Калинове, ни в семье Кабанихи - ей вообще нет места на  земле. За омутом, в который она бросилась - рай. Где же ад? В непролазном провинциальном купечестве? Нет, это нейтральное место. В крайнем случае, это - чистилище. Ад в пьесе предает неожиданный поворот сюжету. Прежде всего - заграница.Исследователи обращают свое внимание на то, что над глубокой  российской провинцией витает зловещий призрак далеких враждебных заморских стран. И не просто враждебных, а в контексте общей  религиозной экстатичности - именно дьявольских, преисподних, адских.       Специального предпочтения какой-либо иноземной стране или нации нет:они равно отвратительны все, потому что все - чужие. Литва, например, отмечают исследователи, не случайно изображена на стене галереи прямо рядом с гееной огненной, и местные жители не видят в этом соседстве ничего странного, они даже не знают что это. Феклуша рассказывает о заморских султанах, а Дикой протестуя против намерений Кулигина, назовет его «татарином».       Сам Островский, приходят к выводу исследователи, к загранице относился, по-видимому, критически. Из его путевых впечатлений видно, как восхищала его природа Европы, архитектура,музеи, порядок, но людьми в большинстве случаев он был решительно недоволен (при этом часто едва ли не дословно повторяя Фонвизина столетней давности).       Тему враждебной заграницы можно было бы счесть побочной в «Грозе», считают Вайль и Генис, но, однако она по истине имеет важное значение в пьесе. Дело в том, что «Гроза»- полемична, выдвинули гипотезу критики.       В 1857 году во Франции вышел роман Флобера «Госпожа Бовари», а в  1858 году он был переведен и издан в России, произведя огромное впечатление на русскую читающую публику. Еще до этого российские газеты, пишут об истории французского романа исследователи, обсуждали судебный процесс в Париже по обвинению Флобера в «оскорблении общественной морали, религии и добрых нравов». Летом 1859 года Островский начал и осенью закончил «Грозу».Сопоставляя этих два произведения, критики выявляют их необыкновенноесходство. Как раз совпадение общей темы не так уж многозначительно: попытка эмоциональной натуры вырваться из мещанской среды через любовную страсть - и крах, кончающийся самоубийством. Ночастные параллели в "Госпоже Бовари" и "Грозе" весьма красноречивы.1) Эмма столь же экзальтированно религиозна, как Катерина, отмечают исследователи, столь же подвержена воздействию обряда. Изображение геены огненной на стене предстает перед потрясенной нормандкой точно так же, как перед волжанкой.2) Обе обуреваемы, по-девичьи неисполнимыми,  одинаковыми мечтами. Обе девушки, как отмечают критики сравнивают себя с плицей, мечтают о полете.3) И Эмма, и Катерина с отрадой  вспоминают детство и юность, рисуя это время «Золотым веком своей жизни». У обеих в мыслях только безмятежность чистой веры и невинные занятия. Занятия, обращают внимание авторы, сходные: вышивание подушечек у Эммы и вышивание побархату у Катерины.4) Схожа семейная ситуация, отмечают исследователи: враждебность свекровей и мягкотелость мужей. И Шарль, и Тихон - безропотные сыновья и покорные супруги-рогоносцы. Томясь в «заплесневелом существовании мокриц», (выражение Флобера), обе героини умоляют любовников увезти их. Но с любовниками не везет, они оба отказывают девушкам.4) Даже отождествление любви с грозой - столь яркое у Островского -явлено и Флобером, приходят к выводу Вайль и ГенисИсследователи пишут что то место, которое в пьесе Островского занимают русские классицисты, в романе Флобера  отведено классицистам своим, французским. Нормандский Кулигин - это аптекарь Оме, который  так же увлечен науками, проповедует пользу электричества и постоянно поминает Вольтера и Расина. Это не случайно, отмечают авторы этот факт: и в «Госпоже Бовари» образы (кроме самой Эммы) - это суть типы. Фат,честолюбивый провинциал, растяпа-муж, резонер, деспотическая мать,чудак-изобретатель, провинциальный сердцеед, тот же муж-рогоносец. ИКатерина (в противовес Эмме) - статичная, как Антигона.Но при всем сходстве произведения Флобера и Островского существенноразличны и даже антагонистичны, считают критики. Они высказывают свою догадку, что «Гроза» полемична по отношению к «Госпоже Бовари». Главное различие можно определить простым словом - деньги. Борис, любовник Катерины, зависим потому, что беден, но  автор показывает Бориса не бедным, а слабым. Не денег, а силы духа ему нехватает, приходят к выводу исследователи, чтобы защитить свою любовь. Что до Катерины, то она вообще не помещается в материальный контекст.Совсем иное у европейца Флобера. В «Госпоже Бовари» деньги - едва лине главный герой. Деньги - конфликт между свекровью и невесткой; деньги -ущербное развитие Шарля, вынужденного в первом браке жениться на приданом, деньги - мучения Эммы, которая в богатстве видит способ вырваться из мещанского мира, деньги - наконец, причина самоубийства запутавшейся в долгах героини: действительная, подлинная причина, без аллегорий, считают критики. Перед темой денег отступает и тема религии, представленная в «Госпоже Бовари» очень сильно, и тема общественных условностей. Эмме кажется, что деньги - это свобода, а Катерине деньги не нужны, она их не знает и никак не связывает со свободой.       Поэтому исследователи приходят к выводу, что это различие принципиальное, решающее между героинями. Критики отмечают антитезу рационализм и духовность, то есть трагедию Эммы можно исчислить, выразить в конкретных величинах, сосчитать с точностью до франка, а трагедия Катерины иррациональна, невнятна, невыразима. Таким образом, нельзя, как считают критики, без фактических оснований полагать, что Островский создал «Грозу» под впечатлением от «Госпожи Бовари»- хотя даты и сюжетные линии складываются подходящим образом. Но для читателей и зрителей не важен повод, а важен результат, ведь получилось, что Островский написал волжскую «Госпожу Бовари», поэтому по мнению Вайля и Гениса  пьеса стала новым аргументом в давнем спорезападников и славянофилов.Катерина вот уж больше столетия озадачивает читателя и зрителя драматургической неадекватностью чувств и действий, так как сценическое воплощение неизбежно оборачивается либо высокопарной банальностью, либо ничем не оправданным осовремениванием. Исследователи считают, что Катерина возникла в неподходящее ей самой время: наступало время Эммы - эпоха психологических героинь, которые достигнут своей вершины в Анне Карениной.       Итак, критики приходят к выводу, что Катерина Кабанова явилась не вовремя и была недостаточно убедительной. Волжская госпожа Бовари оказалась не такой достоверной и понятной, как нормандская, но гораздо более поэтичной и возвышенной. Уступая иностранке в интеллекте и образованности, Катерина встала с ней вровень по накалу страстей и

превзошла в надмирности и чистоте мечтаний. Исследователи отмечают сходство героинь, как в семейном положении, так и привычках и качествах характера. Только в одном критики видят отличия у героинь – это материальное положение и зависимость от денег.