Исторический анализ развития преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности насильственного характера

Законодательство России, предусматривающее уголовную ответственность за изнасилование, имеет давнюю историю. Первые нормы об изнасиловании предусматривались еще в одной из редакций древнейшего памятника русского права - Русской Правды.

В целом же на протяжении прошедших веков эволюция соответствующих норм протекала по нескольким направлениям:

во-первых, было сформулировано и конкретизировано само понятие «изнасилование»;

во-вторых, с изменением в социально-правовом положении в обществе женщин был расширен круг субъектов и жертв данного преступления;

в-третьих, произошла дифференциация ответственности преступников в зависимости от физического (возраста) и психического (беспомощность и пр.) состояния жертвы преступления, характера насилия, тяжких последствий и других обстоятельств;

в-четвертых, в прошлом законодатель неоднократно пытался ужесточить уголовную ответственность за изнасилование (особенно это относится к советскому периоду истории нашей страны).

Проблема установления уголовной ответственности за изнасилование актуальна и значима не только для России, но и для зарубежных стран: в уголовном законодательстве различных государств установлен уголовно-правовой запрет на совершение деяния, обозначаемого термином «изнасилование»; практически везде данное преступление относится к категории тяжких. Но подходы к определению данного понятия в законодательствах тех или иных стран различаются: в одном случае речь идет, по сути, о любых насильственных действиях сексуального характера.

Изнасилование как состав преступления имеет в уголовном праве давнюю историю. При этом уголовное законодательство России всегда уделяло существенное внимание изнасилованию.

В действующем Уголовном кодексе РФ под изнасилованием понимается «половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей» (ст. 131). Как видим, основной акцент в диспозиции данной нормы сделан на термин «половое сношение», и от того, как трактуется данное понятие, зависит правильная квалификация преступления, предусмотренного ст. 131 Уголовного кодекса РФ

Так, в период действия (до 1 января 1997 г.) Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. существовало несколько трактовок понятия «половое сношение»: например, не только как совокупление, но и как иные формы удовлетворения половой страсти, не связанные с совокуплением, но внешне с ним сходные. В курсе советского уголовного права, изданном институтом государства и права РАН СССР, утверждалось: «под половым сношением следует понимать не только естественный, но и всякий противоестественный половой акт»². По мнению М.Д. Шаргородского, «насильственное половое сношение в извращенных формах следует также квалифицировать как изнасилование». По иному решалась данная проблема «в Украинской, Эстонской, Молдавской и Армянской союзных республиках, уголовные кодексы которых предусматривали, кроме изнасилования, ответственность за удовлетворение половой страсти в извращенной форме». В остальных республиках, входящих в состав СССР «при квалификации таких действий применялась, по существу, скрытая аналогия (например, в РСФСР - по ст. 117 как изнасилование, в Латвийской ССР по ст. 204 Уголовного кодекса, как хулиганство)».

Оправдывая имевшийся во многих союзных республиках такой подход, его сторонники указывали, что в уголовном праве на первое место должны выдвигаться не физиологические признаки полового акта, а признаки, характеризующие его как определенное социальное отношений между полами. Любой половой акт, сопряженный с насильственным введением мужского полового члена в какую-либо полость тела женщины, должен рассматриваться как часть изнасилования. Такая трактовка создавала на практике борьбы с изнасилованием проблему, когда сами обвиняемые и осужденные, а также их адвокаты понимали, что «изнасилование, например, в задний проход или в рот никак нельзя отнести к половым сношениям... в случае привлечения к уголовной ответственности и осуждения за такие действия, протесты и жалобы поступали почти всегда. И они были обоснованны, поскольку судебные и следственные решения никак не соответствовали ни закону, ни сексологии, ни даже здравому смыслу. Протесты почти всегда отвергались, поскольку названные проступки, конечно же, были весьма опасны и не должны были оставаться безнаказанными. Следственная и судебная практика компенсировала упущения закона в этом отношении».

В рассматриваемый период в литературе встречались и иные взгляды, согласно которым половое сношение не понималось так широко, как это имело место в работах большинства ученых-криминалистов. Так, A.M. Игнатов и Ю.К. Сущенко исходили из того, что половое сношение в уголовно-правовом смысле означает соприкосновение мужского и женского половых органов. Введение полового члена мужчины в иную полость женщины, кроме влагалища, не является половым актом. К такому выводу они приходили, основываясь на медицинском определении полового акта, которое было дано, например, М.И. Авдеевым: «Половое сношение как нормальный, т.е. физиологический, акт может иметь место только между лицами разного пола, между мужчиной и женщиной. Все остальные действия, направленные на удовлетворение половой потребности в иной форме, не являются половым сношением. Их можно и следует определять как удовлетворение половой потребности в извращенной форме».

Не соглашаясь с существовавшей в советское время судебной практикой по делам об изнасиловании, Н.Д. Дурманов писал, что насильственное удовлетворение половой страсти в извращенных формах не может считаться изнасилованием. При этом он предлагал квалифицировать подобные действия «в зависимости от обстоятельств дела как тяжкое, менее тяжкое или легкое телесное повреждение, как побои, истязания, оскорбление личности, хулиганство».

Судя по правовой литературе конца XIX-начала XX в., в российском уголовном праве того времени в основу определения понятия «изнасилование» была положена именно подобная уже приведенной, медицинская трактовка понятия «половое сношение». Так, А. Лохвицкий писал: «Изнасилование представляет два существенных, неразрывных элемента: половое совокупление с женщиной, соединенное с насилием. Само по себе половое совокупление, даже и вне брака, если было по взаимному согласию, не составляет преступления (кроме случаев прелюбодеяния); только насилие превращает этот факт из ненаказуемого в одно из тягчайших преступлении». И.А. Неклюдов считал: «Насильственная форма совокупления или изнасилование женщины в тесном смысле этого слова есть заставление силою вступить в соитие. Форма эта, самая обыкновенная, требует: со стороны посягателя - насилия физического; со стороны жертвы - сопротивления». Еще более конкретен был В.В. Есипов, утверждая, что изнасилование требует наличия в содеянном «два существенных, неразрывных элемента: половое совокупление с женщиной, соединенное с насилием». Наличие данных двух элементов при изнасиловании учитывает и И.Я. Фойницкий, понимая под ним «естественное совокупление с женщиной, принужденной к тому противозаконно, посредством насилия над нею».

По мнению Н.А. Озовой, в российском законодательстве начала XIX в. «несмотря на заметный сдвиг в сфере регулирования правоотношений, связанных с фактом изнасилования, состав данного преступления не был конкретизирован. Изнасилование даже не отделялось от растления, не говоря уже о формировании состава насильственны действий сексуального характера. И только в 1832 г. в Своде законов Российской империи (а более подробно - в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., заменивших т. XV Свода законов) была сделана попытка более четко определить изнасилование».

С развитием науки уголовного права и российского уголовного законодательства российский законодатель в проекте Уголовного о уложения 1903 г. «впервые обращает внимание на разграничение причем довольно детальное, учитывая наличие объяснительной записки Государственного Совета к вышеупомянутому Уложению 1903 г. таких составов преступлений, как изнасилование и насильственные действия сексуального характера».

Анализируя уголовное законодательство конца XIX - начла XX в. A.M. Игнатов пишет, что «термин «изнасилование» сложился в русском языке, как определяющий насильственное совершение с женщиной полового сношения». В русском уголовном законодательстве использовался термин «любодеяние», под которым понималось «совокупление мужчины и женщины» в отличие от «любострастия» т.е. действий, «содержанием которых могли быть все формы удовлетворения половой потребности, кроме полового сношения». Но мнению А.Н. Игнатова, исторически сложившееся понятие должно быть сохранено. Что же касается различных форм общественно опасного поведения сексуального характера, в особенности связанных с насилием, то ответственность за них может быть предусмотрена соответствующими уголовно-правовыми актами».

В Уголовный кодекс РФ 1996 г. предложение А.Н. Игнатова нашло свою реализацию. Законодатель исходит здесь из того, что «абсолютной нормативной моделью половой жизни является гетеросексуальное совокупление, а другие формы половой жизни должны рассматриваться как суррогатные». Половое сношение представляет собой с точки зрения физиологии, введение мужского полового члена во влагалище женщины с последующей эякуляцией (извержение семени).

Кроме того, в Уголовный кодекс РФ 1996 г. сформулирован и новый состав преступления - «Насильственные действия сексуального характера» (ст. 132 Уголовного кодекса). Под такими действиями в ст. 132 понимаются: «Мужеложство, лесбиянство и иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему (потерпевшей)», т.е. речь идет о многообразии действий сексуального характера.