Источники поэмы У. Шекспира: Шекспир и Овидий

 

Большинство исследователей, таких как А. Аникст, Ю.Ф. Шведов, считают, что именно текст Овидия стал исходным для Шекспира. Именно поэтому нам необходимо сравнить текст Овидия с текстом поэмы «Лукреция» Шекспира.

Первое различие состоит в том, что у Овидия Тарквиний едет вместе с Коллатином, чтобы проверить, чья жена соблюдает «брачное ложе», а у Шекспира Тарквиний не видел Лукреции до того момента, как сам решил проверить, так ли она хороша, как описывает ее муж.

Выгода этой новой обстановки заключается в том, что те воспоминания о Лукреции, которые y Овидия смущают молодого Тарквиния в стане войск, y Шекспира перенесены в те минуты борьбы страсти с рассудком, которые непосредственно предшествуют преступлению.

Общим для Шекспира и Овидия является то, что описание Лукреции дается со слов Тарквиния, и, несмотря на то, что описания Шекспира обширнее, в этом можно увидеть общее в представлении читателям образа героини.

Ранее, в сравнении с текстом Ливия, было отмечено, что Шекспир предполагает, почему Тарквинии так возжелал Лукрецию, а Овидий в своем варианте изложения данной легенды пишет, что недоступность Лукреции стала толчком к действиям Тарквиния:

 

Юный царевич меж тем, огнем безумья объятый,

Весь запылал и с ума чуть от любви не сошел.

Станом ее он пленен, белизной, золотою косою

И красотою ее, вовсе без всяких прикрас.

Мил ему голос ее и все, что ему недоступно,

И чем надежды его меньше, тем больше любовь.

 

У Шекспира Тарквиний избирает необычную тактику: он хвалит Коллатина, и этими рассчитанными похвалами приобретает если не любовь, то дружбу его жены:

 

Он ей о славе мужа говорит,

Что на полях Италии добыта,

Хваля его, все время он твердит,

Что лавром подвиги его увиты,

Что все враги в сражениях разбиты. [1: c. 375]

 

Этот мотив есть только у Шекспира, но следует заметить, что и Овидий и Шекспир называют Тарквиния врагом и делают акцент на том, что принят был он как друг (у Ливия же говорится лишь то, что он был радушно принят хозяйкой):

 

В час, когда солнце уже было готово зайти.

Враг шагает, как друг… [11: c. 391]

 

Когда проник в Коллациум злодей,

Он принят был Лукрецией самою… [1: c. 373]

 

Мой муж - твой друг! [1: c. 388]

 

В своем поэтическом тексте Овидий в трех строчках описывает рассуждения Тарквиния об исходе задуманного им злодеяния:

 

Весь он горит, его грешной любви подгоняют стрекала:

Ложе невинное пусть сила иль хитрость возьмет!

Спорен успешный исход; но будь что будет! - сказал он, -

Случай или же бог смелым подмога в делах.

Смелость и в Габии нас привела недавно! [11: c. 391]

 

Шекспир, наоборот, уделяет большое внимание описанию состояния Тарквиния. Ему важно дать психологический анализ души Тарквиния, которого Шекспир значительно облагородил, по сравнению с теми образами, которые нам дают Овидий и Ливий.

Следует отметить, что при создании своей поэмы Шекспир сохранил овидиевское сравнение с овцой:

 

Но задрожала она, как дрожит позабытая в хлеве

Крошка овечка, коль к ней страшный склоняется волк. [11: c. 391]

 

Чем гуще тьма, тем жди страшнее бед!

Волк разъярен - овце спасенья нет!

Ей рот рукой он плотно зажимает,

И вопль в устах безгласно замирает. [1: c. 391]

 

После длительных рассуждений Тарквиний решается на преступление и направляется в покои Лукреции. Но на его пути возникают препятствия, такие как: замки, которые он ломает; иголка в перчатке Лукреции, которую он поднимает с пола. Эти своего рода преграды, показывают нам, что Тарквиний уже все для себя решил и ничего его решения не изменит, да и к тому же эти препятствия лишь больше разжигают его страсть. Такого не могло быть у Овидия, ведь он уже вошел в дом Лукреции в полной уверенности, что ему все удастся.

Кроме мыслей Тарквиния, Шекспир дает нам описания ночи, когда Тарквиний крадется к спальне Лукреции:

 

Вот ужасам полночным путь открыт,

Глубоким сном забыться все готовы,

Ни звездочки на небе не блестит,

Лишь волки воют да зловеще совы

Заухали, ягнят пугая снова…

Все праведные души мирно спят,

Не дремлют лишь убийство да разврат. [1: c. 376]

 

Спокойная ночь, когда праведные люди спят, сливается с ужасами воем волков и уханьем совы, когда лишь действует разврат. Этот момент настраивает нас на нужное восприятие дальнейших событий.

Оказавшись в покоях Лукреции, Тарквиний, в изложении Овидия, сразу сообщает ей о своих намерениях, а в изложении Шекспира, Тарквиний сначала наблюдает за спящей женой своего друга. В этом моменте мы снова видим описание Лукреции и то, как видя ее, разгорается страсть Секста Тарквиния.

Важным является момент, когда Тарквиний вошел в спальню и начинает упрашивать Лукрецию, чтобы она провела с ним ночь. У Овидия Лукреция молчит, ведь она уверена, что ей ничего не поможет. А у Шекспира Лукреция пытается уверить Тарквиния, что ему нужно оставить ее. Лукреция хочет понять причину такого поведения царя, и он дает ей ответ, который она не могла ожидать:

 

Она упорствует: «Как он посмел?

И в чем источник этих страшных дел?»

Он отвечает: «Твой румянец алый!

Ведь даже лилия пред ним бледна

И роза от досады запылала…

Лишь в нем и заключается вина!

Моя душа решимости полна

Взять замок твой! Сама ты виновата,

Что предали тебя твои солдаты». [1: c. 385]

 

Получается, что Тарквиний не только не признает своей вины, но и перекладывает всю ответственность за свое преступление на Лукрецию.

После совершения насилия Шекспир опять показывает внутреннее состояние героев, в котором неожиданным является состояние Тарквиния - Тарквиний не чувствует себя удовлетворенным:

 

Утраченное жизни ей дороже,

А он и рад бы все отдать назад…

Покоя не нашел злодей на ложе,

За миг блаженства мстит нам долгий ад! [1: c. 391]

 

Овидий отпускает своего преступного героя, напутствуя его пророчеством о потере царства:

 

Что ж, победитель, ты рад? Тебя победа погубит:

Ведь за одну только ночь царство погибло твое! [11: c. 392]

 

У Шекспира внешней каре предшествует нравственное самоосуждение виновного:

 

Он приговор себе неотвратимый

Сам произнес: бесчестье, вечный срам!

Низвергнут в прах души прекрасный храм… [1: c. 392]

Предатель ушел, и Лукреция осталась одна. У Шекспира она проклинает ночь, проклинает случай, проклинает время. Ее жалобы поэтичны, философичны. У Овидия же Лукреция изображается просто: сидящей с распущенными волосами, полная молчаливой тоски, которую может испытывать мать, потерявшая сына.

Лукреция посылает за мужем. Шекспир показывает боязливое состояние ее духа, ее невольное подозрение, что все знают о ее позоре. До стана не так близко; несмотря на наивный адрес в Ардею, пройдет немало времени, пока ее письмо приведет Коллатина к ней. Овидий просто пропускает это время, а Шекспир пожелал его заполнить.

У Лукреции оказывается картина, изображающая последние дни Трои, она ее рассматривает и питает свое горе ее созерцанием. Страдалица Гекуба - это она; предатель Синон - это Тарквиний

Данная картина является художественным вымыслом Шекспира. Давая такое подробное описание картине (двести десять строк уделил Шекспир рассуждениям о картине), которой не могло быть в покоях Лукреции, Шекспир преследует совершенно осознанные цели. Ведь именно в этом описании раскрывается отношение Шекспира к живописи. Через речь Лукреции мы видим, что его, с одной стороны, пленяет возможность передать через один изображенный момент на картине, историю целого города, показать всю трагедию живших там людей. Из этого можно решить, что живописи доступно абсолютно все. Но с другой стороны, пока Лукреция рассматривает картину она замечает, что не смотря на прекрасное изображение Гекубы и ее страданий, живописец лишил ее голоса, живопись - ограниченный бессловесный инструмент.

Нельзя не оценить роль данного эпизода. Только одна картина порождает огромное количество мыслей и раскрывает мнение Шекспира на различные вопросы о роли искусства, о влиянии поступков правителей на жизнь всей страны. Лукреция говорит, что преступная страсть Париса и блуд Елены сгубили великий Илион. Своего рода здесь проводится аналогия с событиями, описываемыми в поэме. Желание Париса привело к падению Трои, а действия Тарквиния приведут к падению Рима как империи и установления там республиканского строя. Своего рода это аллюзия, намекающая на конец поэмы. Что любое противоправное действие правителя рано или поздно будет наказано. Исходя из этого, следует отметить, что в Лукреции Шекспир отверг раздвоение морали, которая была высказана Макиавелли, что у обычных людей и правителей две морали, которая иногда граничит с аморальным.

В последних сценах мы опять видим много общего между поэтической интерепретацией Овидия и поэмой Шекспира: расспросы отца и мужа, троекратная попытка Лукреции говорить:

 

Тут и отец и супруг утирают ей слезы и просят

Горе свое им открыть, плачут и в трепете ждут.

Трижды пыталась начать и трижды она умолкала. [11: c. 392]

 

Вздохнула трижды в горести она -

В несчастье трудно вымолвить и слово… [1: c. 418]

Все присутствующие утешают Лукрецию, говоря, что ее вины в этом нет, но она вонзает себе в грудь кинжал:

«Нет, - отвечает она, - нет извинения мне!»

Тотчас себе она в грудь кинжал сокровенный вонзила [11: c. 392]

 

Тут все наперебой заговорили:

Пусть в теле червь, но дух не осквернен!

Лицо ее с улыбкою бессилья

Как карта грозных судеб и времен,

Где каждый знак слезами окаймлен.

«Пусть бед таких, - она им отвечает, -

В грядущем ни одна из нас не знает!»

В грудь беззащитную она вонзает

Зловещий нож, души кончая плен…

Удар ножа все узы разрешает [1: c. 421]

 

Отличием является то, что у Овидия Лукреция с первых же слов называет Тарквиния, а у Шекспира она сначала требует дать всех присутствующих клятву, прежде, чем открыть имя ее обидчика:

 

Во храме поклянитесь всем богам

Отметить обиды женщины невинной.

Ведь это долг и доблесть паладина -

Поднять свой меч на легион обид…

За горе женщин верный рыцарь мстит! [1: c. 420]

 

Овидий не передает рассказа Лукреции, содержание которого нам уже известно - Шекспир, напротив, влагает ей в уста подробный пересказ случившегося.

Если у Овидия, как и у Ливия, Брут сразу берет нож, которым себя убила Лукреция и призывает к решительным действиям, беря со всех присутствующих клятву, отомстить за честь жены Коллатина, то у Шекспира Брут сначала наблюдает за горем отца и мужа Лукреции и, только видя их отчаяние, произносит речь, в которой призывает убить их общего врага - Секста Тарквиния.

В речи Брута видится осуждение поступка Лукреции. Ни у Ливия, ни у Овидия такого не было, ведь для каждого из этих авторов поступок Лукреции был своеобразным подвигом:

 

Ребячество, безволия туман!

Вот так твоя жена и поступила:

Себя, а не врага она убила. [1: c. 424]

В тоже время у Шекспира также, как у Ливия и Овидия, Брут клянется кровью Лукреции:

 

Этою кровью клянусь, святой и отважною кровью,

Этими манами, мной чтимыми, как божество, -

Что и Тарквиний, и весь его выводок изгнаны будут.

Слишком долго уже доблесть свою я таил! [11: c. 392]

 

Клянемся Капитолием священным,

Чистейшей кровью, пролитой сейчас,

Сияньем солнечным благословенным,

Правами римлян, вечными для нас,

Душой Лукреции, чей взор угас,

Ножом кровавые этим - мы едины!

Мы отомстим за смерть жены невинной! [1: c. 424]

 

Финал у Овидия и Шекспира разнится. Если Овидий показывает погребение Лукреции, во время которого растет недовольство народа, после которого изгнан Тарквиний и поставлен годичный консул, то у Шекспира только показали труп Лукреции, и народное собрание вынесло приговор Тарквинию уйти в изгнание.

Сравнив поэму Шекспира и поэтическую интерпретацию Овидия, мы видим, что именно к этому источнику ближе всего текст поэмы. В отличие от текста Ливия, с которым общими являются основные сюжетные моменты, с текстом Овидия мы находим сходство не только в сюжете, но и в сравнениях, мелких деталях, таких как троекратная попытка Лукреции начать свое признание. У Шекспира, также как и у Овидия показаны переживания отца и мужа Лукреции, а только после речь и клятва Брута.

Основным отличием является то, что описания Шекспира более развернутые, и показывают нам психологическое состояние героев. Шекспир дает свою трактовку образа Тарквиния, за счет внутренних монологов.

Текст Овидия отличается краткостью, законченностью мыслей, то время как, у Шекспира в тексте поэмы встречаются большие монологи, в которых развивались поэтические идеи автора. Лукреция стала рупором эстетических размышлений Шекспира, в ее речах он углубляет идею, способна ли живопись показать нам то, что совершенно невозможно изобразить линиями и красками, когда внешний облик человека расходится с его внутренним обликом, или когда в человеке противоборствуют исключающие друг друга стремления. Здесь получает развитие мотив принятия врага за друга, который появляется у Овидия и проходит трансформацию у Шекспира: сначала идет упоминание, что злодея приняли радушно, как друга мужа и дорогого гостя, а потом в момент, когда Лукреция рассматривает картину и видит Гекубу и предателя Синона, которого все принимали за друга, и сравнивает произошедшее с собой с тем, что изображено на картине.

Шекспир, как великий мастер, взяв за основу текст Овидия, превратил его в поэму, которая длительное время была популярна среди его современников.

 

Заключение

 

Тит Ливий и Овидий являются первыми интерпретаторами легенды о Лукреции. В своих монументальных произведениях они каждый по-своему рассмотрели этот эпизод римской истории. Ливий создавал свою «Историю Рима», прославляя Республику, поэтому история о Лукреции имела для него большое значение. Трагедия добродетели, в его интерпретации, становится сигналом к свержению власти Тарквиниев, поэтому Ливий концентрирует внимание на эпизоде, в котором Брут, поклявшись над телом Лукреции, поднимает восстание против римских царей. Кроме этого, Ливия интересовал вопрос о соотношении общественной и личной морали, и легенда давала ему богатый материал для рассуждений на эту тему. В «Истории Рима» преступление царского сына против нравственности является источником падения монархии, подтверждая значение морали в общественной жизни. Овидий же, по справедливости названный «певцом любви» заинтересован совсем в другом. На первое место в его трактовке легенды выдвигаются чувства и характеры. Текст поэмы пронизан субъективным отношением к описываемым событиям и лицам, он отличается обилием описаний, оценочных суждений и лирических отступлений. В этом смысле поэтическая интерпретация Овидия не похожа на текст Ливия, который по сравнению с текстом Овидия выглядит чересчур сухим.

Самое яркое различие двух версий истории о Лукреции заключается в описании сцены самоубийства. Если у Ливия этому посвящено всего одно предложение, то Овидий посвящает этому пять строчек, в которых упоминает о том, что, даже совершив самоубийство, Лукреция заботилась о том, что бы «пристойно упасть». Таким образом, если для Тита Ливия важен сам факт самоубийства как повод для восстания в Риме, то у Овидия тот же поступок Лукреции служит в первую очередь раскрытию характера самой героини, считающей целомудрие высшей ценностью, ради утверждения которой она отдает свою жизнь.

Основной причиной таких различий является то, что каждый из названных авторов преследовал свои цели и задачи. Ливий создавал труд, в котором рассказывал об истории Рима от основания города до современности, и этот грандиозный замысел оставался контекстом всех рассказанных им частных историй. Овидий же, сосредоточившись на частном, соединил в своей поэме ряд самостоятельных новелл, иллюстрирующих происхождение римских календарных праздников. И новелла о Лукреции стала одной из таких многочисленных частных историй, рассказанных автором «Фаст» в поэтической форме.

Известно, что при создании своей поэмы «Лукреция» Шекспир пользовался историческими источниками. С полной уверенностью говорить нельзя, но, вероятнее всего, основой для «Лукреции» послужило предание, описанное Овидием в «Фастах».

В обширном мире творчества Шекспира его поэмы и сонеты занимают отдельную область. Они как бы автономная провинция со своими законами и обычаями, во многом отличающимися от тех, которые присущи драме. Пьесы Шекспир писал для широкой публики, для простонародья, для «толпы», уверенный, что литературной славы они ему не принесут.

Сам Шекспир считал, что именно его поэтические произведения, к которым относится поэма «Лукреция», должны принести ему славу, именно эти произведения он писал для того, чтобы доказать, что он достоин звания поэта.

В поэме «Лукреция» среди средств образной характеристики персонажей и их переживаний мы встречаем такие, которые в художественном почерке автора обличают драматурга. Так, например, Шекспир специально подчеркивает взволнованную сбивчивость речи Лукреции в момент объяснения с Тарквинием, недоговоренность отдельных слов и фраз.

Эта поэма имеет важную особенность: известно, что именно сам Шекспир отдал ее в печать. Большинство современных исследователей отмечают риторические особенности поэмы, некую искусственность. В то же время многие говорят о ее значимости, при рассмотрении эволюции темы добра и зла, и их взаимоотношении в творчестве Шекспира. Благодаря этой поэме видно, что данные темы волновали Шекспира еще на ранних этапах творчества.

Сравнив поэму Шекспира с первой интерпретацией легенды о Лукреции, мы можем сделать вывод, что хоть Шекспир и использовал тот же сюжет, что и Ливий, но каждый из авторов решал свои задачи и их решения были совершенно разными. Ливию важно было показать всю несостоятельность монархического строя в Римской империи, и эпизод с Лукрецией подходил для этого. В «Истории Рима» преступление царского сына против нравственности является источником падения монархии, подтверждая значение морали в общественной жизни. Именно поэтому самым ярким образом у Ливия является образ Брута, который призывает к свержению царей. Шекспира тоже интересовал вопрос о роли правителя в жизни государства, но его он решает совершенно по-другому. Обвинителем Тарквиния, в первую очередь, является не Брут, а Лукреция, призывающая к его чести. В отличие от Ливия, Шекспира интересовали внутренние переживания героев, отсюда обилие монологов, возвышенных речей и описаний, которые создают образы героев поэмы.

Сравнив поэму Шекспира и поэтическую интерпретацию Овидия, мы видим, что именно к этому источнику ближе всего текст поэмы. В отличие от текста Ливия, с которым общими являются основные сюжетные моменты, с текстом Овидия мы находим сходство не только в сюжете, но и в сравнениях, мелких деталях, таких как троекратная попытка Лукреции начать свое признание. У Шекспира, также как и у Овидия показаны переживания отца и мужа Лукреции, а только после речь и клятва Брута.

Основным отличием является то, что описания Шекспира более развернутые, и показывают нам психологическое состояние героев. Шекспир дает свою трактовку образа Тарквиния, за счет внутренних монологов.

Текст Овидия отличается краткостью, законченностью мыслей, то время как, у Шекспира в тексте поэмы встречаются большие монологи, в которых развивались поэтические идеи автора. Лукреция стала рупором эстетических размышлений Шекспира, в ее речах он углубляет идею, способна ли живопись показать нам то, что совершенно невозможно изобразить линиями и красками, когда внешний облик человека расходится с его внутренним обликом, или когда в человеке противоборствуют исключающие друг друга стремления. Здесь получает развитие мотив принятия врага за друга, который появляется у Овидия и проходит трансформацию у Шекспира: сначала идет упоминание, что злодея приняли радушно, как друга мужа и дорогого гостя, а потом в момент, когда Лукреция рассматривает картину и видит Гекубу и предателя Синона, которого все принимали за друга, и сравнивает произошедшее с собой с тем, что изображено на картине.

Шекспир, как великий мастер, взяв за основу текст Овидия, превратил его в поэму, которая длительное время была популярна среди его современников и является ценным материалом для исследования, ведь многие темы, поднятые в поэме, в дальнейшем получили свое развитие в пьесах Шекспира.

 

Библиография

1. Аникст А.А. Уильям Шекспир // Шекспир У. Полное собрание сочинений в 8 томах. - М.: Государственное издательство Искусство, 2008. Т.8. С. 371-425.

2. Аникст А.А. Поэмы, сонеты и стихотворения Шекспира. - М.:Искусство, 2008. - 530 с.

.   Аникст А.А. Шекспир. - М.: Мол. гвардия, 2009. С. 368.

.   Брандес Г. Шекспир. Жизнь и произведения. Пер.В.М. Спасской, В.М. Фриче. - М.: Алгоритм, 1997. - 734 с.

.   Горбунов А.Н. Джон Донн и английская поэзия XVI-XVII веков. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С. 67-72.

.   Дубашинский И.А. Вильям Шекспир. - М.: Просвещение, 1978. С. 144.

.   Тит Ливий. История Рима от основания города Т.1. Под ред. М.Л. Гаспарова и Г.С. Кнабе - М.: Изд-во Наука, 2009. С. 60-62

.   Комарова В.П. Метафоры и аллегории в произведениях Шекспира. - Л.: ЛГУ, 1989. - 200 с.

.   Морозов М.М. Статьи о Шекспире. - М.: ГИХЛ, 1964. - 214 с.

.   Овидий. Лирика // Хрестоматия по античной литературе: В 2-х т. Т. 2. Римская литература / Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. - М.: Просвещение, 1965: [Электронный документ] // URL: http://lib.ru/POEEAST/OWIDIJ/ovidii1_1.txt, (дата обращения: 21.05.2013)

.   Овидий. Собрание сочинений в 2 томах. Под ред. Чистобаева С.В. - СПб.: Библиографический институт «Студия Биографика», 1994. - С. 389-393.

.   Соколянский М.Г. Перечитывая Шекспира. - Одесса.: АстроПринт, 2000. С. 170.

.   Холидей Ф.Е. Шекспир и его мир. - М.: Радуга, 2009. - 170 с.

.   Шведов Ю.Ф.В. Шекспир. Исследования. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. С 277-282.

.   Шекспировские чтения. Сборник статей под ред. А.А. Аникста. - М.:АН СССР, 1978. - 326 с.

.   Шекспировские чтения. Сборник статей под ред. А.А. Аникста - М.:АН СССР, 1980. - 324 с.

.   Шекспировские чтения. Редкол.: И.С. Приходько (отв. ред.) и др - М.: Наука, 2009. - 370 с.

18. Шестаков В. Мой Шекспир. Гуманистические темы в творчестве Шекспира. - М.: Славян. диалог, 2008. - 112 с.

19. Shakespeare W. The Rape Of Lucrece. [Электронный документ] // URL: http://lib.ru/SHAKESPEARE/ENGL/rape_en.txt, (дата обращения: 22.05.2013)

20. Simone R. Thomas. Shakespeare and «Lucrece»: a study of the poem and its relation to the plays. - Salzburg, 1974. - IV, 228 p.