МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ШОЛОХОВ 2 страница

«Книги джунглей» имели огромный успех и, по словам Киплинга, «породили целый зоопарк подражаний», наиболее известное из которых, «Тарзан», сделалось своего рода «бестселлером массовой литературы». Но сами по себе «Книги джунглей» принадлежат большой литературе. Эти произведения сделали Киплинга едва ли не самым популярным писателем своего времени.

Серьезный конфликт с родственниками жены вынудил писателя вернуться в Англию. Киплинг поселился в графстве Сассекс, где приобрел просторный дом с участком земли. Но возвращение писателя в Англию началось с трагедии — его старшая дочь умерла от воспаления легких.

В 1899 году Киплинг уехал в Южную Африку, где началась англо-бурская война. Несколько месяцев он провел в действующей армии, выпускал там военную газету и посылал в Англию репортажи об этой войне. В то время как весь мир выступил на стороне буров, Киплинг был целиком на стороне Империи. Это стало причиной резкого снижения его популярности. Видимо, поэтому, когда все ждали от него книгу о последней войне, Редьярд написал роман «Ким», в котором описывал приключения мальчика и буддийского монаха, странствующих по Индии.

«Вопреки распространенному мнению, Киплинг никогда не отрицал достоинств азиатской культуры, — отмечают Н. Дьяконова и А. Долинин. — Более того, он терпеливо пытался понять "Закон" Востока, расшифровать его "код" и даже взглянуть на мир с его точки зрения. Проблема выбора, с которой сталкивается главный герой его романа "Ким" (1901), колеблющийся между двумя моделями поведения, восточной и европейской, казалась ему вполне реальной».

А вот что пишет Ю.И. Кагарлицкий: «В "Киме" Киплинг заложил один из краеугольных камней своей долговременной славы. Он не следует своей политической тенденции. Впоследствии даже те его произведения, которые были написаны "на злобу дня", начали читаться отвлеченно от исторического контекста. События, на которые откликался Киплинг, перестали волновать людей, отчасти даже стерлись из их памяти, а стихи и рассказы Киплинга, порожденные этими обстоятельствами, пережили их. Кто сейчас помнит, скажем, что знаменитое стихотворение "Пыль" написано в прославление английского солдата, ведущего одну из самых несправедливых войн в истории этой страны? Разве не читается оно сегодня просто как великолепное стихотворение о повседневных тяготах войны? В "Киме" это общечеловеческое начало заложено очень глубоко. Оно составляет его фундамент».

В 1902 году Киплинг возвратился в Англию и с тех пор безвыездно жил в своем доме в Сассексе. Теперь он занимался только литературным творчеством. В том же 1902 году Киплинг выпустил «Сказки просто так», а также сборник английских легенд и преданий в собственной обработке.

«Особая прелесть новых историй Киплинга, — писал в своей рецензии Гилберт Кит Честертон, — состоит в том, что они читаются не как сказки, которые взрослые рассказывают детям у камина, а как сказки, которые взрослые рассказывали друг другу на заре человечества. В них звери предстают такими, какими их видели доисторические люди — не как виды и подвиды разработанной научной системы, а как самостоятельные существа, отмеченные печатью оригинальности и сумасбродства. Слоненок — это чудик с башмаком на носу; верблюд, зебра, черепаха — это частицы волшебного сна, смотреть который совсем не то, что изучать биологические виды».

Ему исполнилось тридцать шесть — середина его жизненного пути. Однако можно сказать, что к этому времени был исчерпан творческий импульс, полученный Киплингом в Индии. Конечно, и впоследствии у него появлялись удачные рассказы и стихи, но лишь от случая к случаю. Когда шесть лет спустя Нобелевский комитет присудил ему премию за литературу, она была дана писателю, уже сделавшему почти все, на что он был способен, — в романе, в рассказе, в поэзии.

Итак, Киплинг получил Нобелевскую премию по литературе. Ю.А. Кагарлицкий пишет: «Он подчеркивал, что следует собственным убеждениям, а не служит кому-либо. Во время Англо-бурской войны ему собирались присвоить звание сэра, но он решительно отказался. Он никогда не принимал никаких правительственных наград и был в этом отношении непоколебим. Еще в 1899 году ему предложили орден Бани второй степени — он отказался; в 1903 году — орден Св. Михаила и Св. Георгия — он опять отказался. В 1917 году премьер-министр предложил ему любое отличие, какое он пожелает. Он ответил, что не нуждается в таковых. До конца жизни он успел еще отказаться от орденов Империи, Чести, "За заслуги", хотя этим орденом, учрежденным Эдуардом VII, большим любителем искусства и литературы, награждали выдающихся литераторов. Принять этот орден его уговаривали все, включая его друга короля Георга V, но безуспешно. Зато Киплинг всегда без колебаний принимал академические почести. Его не раз избирали почетным доктором английских и иностранных университетов, а в 1907 году ему была присуждена Нобелевская премия по литературе, и во всех этих случаях он не говорил, что хочет остаться "просто Киплингом"».

В Первую мировую войну Киплинг потерял сына Джона и стал все чаще впадать в депрессию. Только в 1933 году парижский врач обнаружил, что писатель уже пятнадцать лет страдал язвой двенадцатиперстной кишки. В начале 1936 года Киплинг отправился на излечение в Канны, но не добрался. Ночью 12 января в Лондоне, в гостинице ему стало плохо. Утром его увезли в больницу и сделали операцию. Однако у него начался перитонит и в 12 часов дня 18 января 1936 года Киплинг скончался.

Похоронили Киплинга в «Уголке поэтов» Вестминстерского аббатства.

МОРИС МЕТЕРЛИНК

(1862–1949)

Морис Полидор Мари Бернар Метерлинк родился 29 августа 1862 года в бельгийском городе Генте. Отец его был нотариусом, мать — дочерью преуспевающего юриста. Семья Метерлинков была весьма состоятельной и пользовалась в городе большим уважением.

До двенадцати лет Мориса обучали домашние учителя. Как потом он сам вспоминал, детство «провел меж двумя монастырями», там «полный почтения слушал речи о добром господе, о святой деве, об ангелах и небесном блаженстве». Затем в 1874 году его отдали в иезуитский коллеж, где Метерлинк, по его признанию, провел среди отцов иезуитов «самое неприятное время» своей жизни.

Мальчика начали готовить в преемники отцу по профессии. Однако вопреки семейной традиции Морис совершенно не интересовался историей и правом и отдавал все свободное время литературе и музыке. И, тем не менее, когда он закончил колледж в 1881 году, отец настоял, чтобы его единственный сын поступил на юридический факультет Гентского университета. Однако все свободное время Морис по-прежнему проводил среди книг. Получив в 1885 году диплом, опять-таки по настоянию родителей он уехал в Париж, чтобы продолжить образование в Сорбонне. Но, вырвавшись из-под опеки, Метерлинк все свое время посвящал литературе и музыке.

В Париже юноша жил в доме знакомого семьи — известного писателя-символиста Жориса Гюисманса. В его доме Морис познакомился с известным поэтом Вилье де Лилль-Аданом. Никто и никогда так не потрясал Метерлинка, по его признанию. Под его влиянием Метерлинк осознал свое литературное дарование и с помощью Гюисманса напечатал свой первый труд — вольный перевод книги фламандского философа-мистика Я. Раусбрука «Украшение любовного брака».

В 1886 году состоялся литературный дебют Мориса — в парижском ежемесячнике «Плеяда» была напечатана его новелла «Убийство невинных».

Но, возвратившись в Гент, Метерлинк поступил в отцовскую фирму и начал работать юристом. Однако все свободное время он по-прежнему посвящал литературе, а свои сочинения печатал во Франции, чтобы родные не узнали о его занятиях.

В 1889 году, опять-таки в Париже, Метерлинк выпустил первую книгу — сборник стихов «Теплицы». Попросив у матери 250 франков, Морис издал в том же году в Брюсселе свою первую пьесу, «Принцессу Мален». Ее сюжет заимствован из сказки братьев Гримм. Но Метерлинк превратил традиционную историю о злой королеве, которая губит своих детей, в напряженную драму о поединке героини и злого рока.

Штук пятнадцать книг было раскуплено, с десяток автор раздарил друзьям, казалось, на этом все и закончилось. Громом среди ясного неба было появление в парижской «Фигаро» 24 августа 1890 года статьи известного критика Октава Мирбо, в которой сообщалось, что некто Морис Метерлинк создал «самое гениальное произведение нашего времени».

Мирбо написал письмо Морису, в котором доказывал, что ему необходимо посвящать все свое время литературе. Вмешательство критика помогло сломать сопротивление родителей. Метерлинк оставил юридическую практику и одну за другой написал несколько пьес «Непрошеная» (1890), «Слепые» (1890), «Семь принцесс» (1891), «Пелеас и Мелисанда» (1892). Большинство из них были основаны на традиционных сказочных сюжетах, но в каждой автор предлагал нетрадиционную развязку. Конечно, неожиданным было и то, что сказки не всегда кончались счастливо. Герои Метерлинка попадали в самые замысловатые приключения, совершали долгие путешествия и одерживали победы над силами природы и рока.

Я. Цисарж писал: «К 1900 году Метерлинк создал ряд пьес ("Слепые", "Пелеас и Мелисанда", "Смерть Тентажиля"), где внутренний мир человека представлен в виде аллегории. Внешнее действие, поступки персонажей не столь существенны, они либо фон, либо вообще отсутствуют. Герои его пьес пребывают в некоем изначально заданном и практически неизменном состоянии, которое, по мысли автора, и есть искомый символ, "область души", проводник и свидетель внутренней сути».

А вот характеристика ранних произведений писателя, данная в книге «Великие писатели XX века»:

«Многозначность символа заложена в основу пьесы М. Метерлинка "Слепые". Драматург придумывает странную землю — остров в океане, — населенную незрячими людьми. Блуждая в темноте, страхе и холоде, слепые ожидают прихода Неизвестного, своего рода мессии, который вызволит их из мрака. Шаги Неизвестного приближаются, но его видит лишь зрячий ребенок на руках у самой юной слепой.

Жизнь стариков слепых на острове можно отождествить с судьбой человеческой цивилизации; океан — образ-символ смерти; мертвый проводник проповедует религию, от которой человечество уже отпадает; маяк на берегу океана — наука; ребенок на руках у слепой — образ-символ нового, трансцендентально-мистического искусства. Такова традиционная дешифровка образной системы М. Метерлинка; но символ на то и символ, чтобы количество его трактовок было неограниченным.

Мир символистских произведений М. Метерлинка неуютен, безотраден, движим воздействием сил, направленных против человека. Источник этих сил кроется в Неизвестном. Неизвестное может отождествляться у драматурга с образом смерти ("Там, внутри"), иногда является попыткой заполнить вакуум неверия, возникший в результате отрицания идей христианства».

В 1895 году в одном из гентских театров Морис познакомился с актрисой Ж. Леблан, которая вскоре стала его женой. Это была умная и образованная женщина, которая на протяжении двадцати трех лет совмещала обязанности секретаря и импресарио своего мужа. Она создавала Метерлинку необходимые для работы условия и улаживала все сложные взаимоотношения с издательствами и режиссерами.

Через год после свадьбы они переехали в Париж. Там Метерлинк на несколько лет оставил драматургию, так как начал работать над философскими трактатами «Жизнь пчел» (1901) и «Мудрость и судьба». Самым известным из них стал первый, в котором писатель в аллегорической форме рассказал историю человечества.

К началу XX века Метерлинк превращается в крупную фигуру прогрессивно-романтической драматургии. Недосказанность, смутное, но постоянное предчувствие приближающейся трагедии были характерны для раннего Метерлинка. Позднее в его пьесах начали появляться реалистические краски, герои стали активнее действовать. Синтез различных стилей и направлений позволил ему создать такие произведения, как «Монна Ванна» и «Синяя птица» — безусловный шедевр мировой драматургии.

В драме «Монна Ванна» (1902) Метерлинк впервые перенес своих героев в ситуацию реально-историческую, в Италию XV века.

«Нельзя считать, что Метерлинк создал реалистическую драму, "Монна Ванна" — произведение романтическое с исключительными ситуациями и исключительными героями, — писал Л. Андреев. — Но как высоко романтизм поднял героя Метерлинка! Монна Ванна далеко ушла от марионеток первых драм, она вплотную приблизилась к героям Верхарна. Персонажи "Монны Ванны" не ждут от неизвестности решения своей участи, а сами вырабатывают принципы своего поведения.

В "Монне Ванне" изображены "реальные несчастья", при всей романтической условности обстоятельств. Родина в опасности, город Пиза осажден, народ голодает, — вот перед какими фактами ставит теперь Метерлинк своих героев. Он как будто сохраняет любовный "треугольник" — Монна Ванна, ее муж Гвидо и обожающий Ванну Принчивалле. Но "треугольник" этот отнюдь не традиционный. Принчивалле командует осаждающими город Пизу войсками, а к тому же он наемник. Благодаря этому взаимоотношения главных героев сплетаются в сложный клубок; они со страстью обсуждают не только проблемы любви, но проблемы долга, отношения к родине.

В горячих дискуссиях (каким далеким кажется теперь "театр молчания"!) герои вырабатывают высший критерий оценки нравственности — им оказывается общественный долг, долг перед родиной, перед народом. Монна Ванна говорит: "Спасение моих сограждан для меня выше всего". Действуя в соответствии с этим пониманием долга, Монна Ванна и превращается в подлинную героиню, в олицетворение высшего понимания любви».

В 1908 году Метерлинк опубликовал пьесу «Синяя птица», которая принесла ему всемирную известность. Философская сказка «Синяя птица» — уникальная для литературы попытка отыскать формулу человеческого счастья. «Все симпатии Метерлинка на стороне бедных, — отмечает Л. Андреев. — Не из богатого дома, а из хижины дровосека Фея начнет поход за Синей птицей, — лишь обитателям бедных хижин Метерлинк доверяет поиски истины. Поиски символической птицы противопоставляют не только бедных богатым. Они противопоставляют романтическую "Синюю птицу" символистской драматургии Метерлинка. Там был застывший, мертвый мир — здесь все в движении, здесь смысл в поиске, в походе. Там все было заранее задано, все изначально обусловлено, и человек был марионеткой в руках идеалистического детерминизма — здесь все впереди, все зависит от поисков, от инициативы, смелости искателей истины. И сам процесс поисков, само движение возвышает людей, совершенствует их, открывает перед ними новые горизонты».

В течение нескольких лет «Синяя птица» обошла сцены всего мира и драматург получил такое количество писем с просьбой продолжить рассказ о своих героях, что в 1918 году написал продолжение «Синей птицы» под названием «Обручение», в котором завершил историю мальчика Тильтиля.

Кроме пьес писатель выпустил несколько критических книг и сборников стихов. Особой известностью также пользовалась пьеса Метерлинка «Бургомистр Стильмонда» (1918), в которой он призывал к сопротивлению против немецких захватчиков. Впоследствии это произведение послужило причиной переезда писателя в США.

В 1911 году Метерлинку была присуждена Нобелевская премия по литературе «за многогранную литературную деятельность, в особенности за драматические произведения, отмеченные богатством воображения и поэтической фантазией». Однако драматург тяжело болел и не смог поехать в Швецию на ее вручение.

С началом Первой мировой войны Метерлинк пытается записаться в бельгийскую гражданскую гвардию, но его патриотический порыв отклонили из-за возраста. Чтобы помочь своей стране, писатель отправился в длительное лекционное турне по городам Европы и Америки. Все вырученные деньги он отдавал в Фонд обороны. Эта поездка была и своеобразным решением семейной драмы, его отношения с Леблан ухудшились, и вскоре они расстались.

В 1919 году Метерлинк снова женился, на сей раз на молодой актрисе Р. Даон, исполнявшей роль в «Синей птице». Они поселились в столице Франции. В это время он окончательно отошел от драматургии и опубликовал еще одну философскую книгу — «Жизнь термитов». Под видом муравейника Метерлинк изобразил тоталитарное государство, которое постепенно начало складываться в некоторых европейских странах. Он показал превращение людей в механических, тупых исполнителей чужой воли.

Метерлинк написал много. «Но Метерлинка-драматурга знают по "театру смерти", по романтическим пьесам конца прошлого — начала нашего века, — считает Л. Андреев. — К кануну Первой мировой войны слава Метерлинка достигла зенита, тогда он был увенчан лаврами Нобелевского лауреата. Потом он был иждивенцем этой славы.

Из полутора десятков поздних драм Метерлинка мало что опубликовано, и не случайно. Они звучат как заигранная пластинка, в которой трудно, а то и невозможно расслышать прелесть некогда созданной мелодии. Без конца варьируется все тот же мотив жертвенности, самоотверженной любви, иллюстрируемой ситуациями псевдоисторическими и псевдосовременными, а то и вовсе искусственными, вымученными. Очень часто жертвенность оказывается признаком святости, и таковая демонстрируется без всякого стеснения».

В 1932 году король Бельгии пожаловал писателю титул графа. Когда началась Вторая мировая война и Франция была захвачена немецкими войсками, Метерлинк перебрался в Португалию. Однако уже в 1940 году писатель был вынужден совсем покинуть Европу и вместе с женой уехать в США. Там он прожил всю войну. В 1947 году писатель возвратился в Ниццу, в свой особняк «Пчельник». Здесь он и скончался от сердечного приступа 6 мая 1949 года.

РАБИНДРАНАТ ТАГОР

(1861–1941)

Рабиндранат Тагор принадлежал к одному из древнейших индийских родов. Его предки занимали влиятельное положение при дворе правителей Бенгалии. Фамилия его произошла от Тхакур — в переводе «святой владыка», которую иностранцы преобразовали в Тагор.

Рабиндранат родился 6 мая 1861 года в родовом доме в Джорашанко в Калькутте. Он был уже четырнадцатым ребенком Дебендраната Тагора (с двадцати восьми лет его звали Махарши, то есть человеком известным мудростью и праведной жизнью). Глава семейства даже если жил дома, а не находился по обыкновению в Гималаях, был недоступен для семьи. Все заботы по дому легли на плечи матери — Шароды Деби, и у нее оставалось не много времени и сил для воспитания младшего сына.

«Тоска по материнской любви, никогда не остывавшая в детстве, превратилась в зрелые годы в непреходящее желание женской привязанности и ласки, — отмечает К. Крипалани. — Неумолкающее эхо этого чувства слышится в прекрасных стихах о детстве, написанных им в зрелом возрасте. В некоторых из рассказов и повестей Тагора материнская любовь описывается с такой нежностью, что невольно задаешься вопросом: не является ли это выражением неудовлетворенных желаний автора?»

Несмотря на то что семья жила в достатке, дети воспитывались в строгости.

«Питались мы вовсе не деликатесами, — вспоминает Тагор. — Перечень нашей одежды вызвал бы снисходительную усмешку у современного мальчика. Мы до десяти лет ни по каким случаям не надевали носки или обувь. Для холодной погоды у нас была лишь вторая хлопчатобумажная куртка. И нам никогда не приходило в голову переживать из-за этого. Только когда старик Ниямат, наш портной, забывал пришить карманы к нашим курткам, мы огорчались, ибо еще никогда не рождался мальчик настолько бедный, чтобы ему нечем было набить свои карманы… Нам ничего никогда не доставалось легко. Многие обычные вещи были для нас редкостью, и мы жили чаще всего надеждой, что, когда мы станем достаточно взрослыми, мы получим то, что будущее хранит для нас».

Детство и раннее отрочество мальчик провел под опекой домашних слуг. В школу он пошел очень рано, то была Восточная семинария. Через некоторое время, когда Роби не было еще семи лет, его приняли в другую школу, которая считалась образцовой и была создана по британским стандартам.

Тогда же мальчик сочинил свои первые стихи популярным в Бенгалии размером «пояр». Первый опыт стихосложения оказался заразительным. Мальчик приобрел синюю тетрадь и стал записывать в нее свои стихи: «Как молодой олень, который всюду бьет своими свежевыросшими, еще зудящими рогами, я стал невыносимым со своей расцветающей поэзией».

В 1875 году Тагор испытал одно из самых сильных потрясений в своей жизни — скоропостижно умерла его мать. Ее смерть вызвала у него такую сильную депрессию, что отцу пришлось увезти сына в длительную поездку по предгорьям Гималаев.

По возвращении Рабиндранат продолжил образование, но не в английской школе, а в педагогическом училище, где преподавание велось на языке бенгали. После его окончания Тагор провел несколько лет в бенгальской академии, где изучал историю культуры и историю Индии. В это время он уже постоянно печатался в различных литературных журналах, а в 1878 году вышло в свет его первое крупное произведение — поэма «История поэта».

Однако литературные пристрастия Тагора не нашли должного понимания в семье, и отец отправил его в Англию, чтобы Рабиндранат стал студентом Лондонского университета. Тагор прожил в Англии почти два года. Он прилежно изучал право, но главные его интересы были связаны с английской литературой и историей. Находясь в Лондоне, он постоянно печатался в индийских журналах, а по возвращении собрал свои записки и опубликовал их в виде книги, назвав ее «Письма путешественника в Европу».

Так и не получив адвокатского диплома, Тагор возвратился в Индию. Боясь отцовского гнева, он поселяется в Калькутте в семье своего старшего брата, служившего там городским судьей. Лишь через несколько месяцев отец сменил гнев на милость, и Рабиндранат смог вернуться в родной дом.

В 1882–1883 годах были опубликованы поэтические сборники молодого автора — «Вечерние песни» и «Утренние песни».

9 декабря 1883 года состоялась свадьба Рабиндраната и десятилетней девушки Мриналини Деби — дочери служащего в одном из поместий Тагоров. На то была воля отца. В отличие от многих других семей, Тагор не только бережно воспитывал свою жену, но и не мешал ей учиться. В результате жена Тагора стала одной из самых образованных индийских женщин и по совету мужа перевела на английский язык древнеиндийский эпос «Рамаяна».

Через три года появился первый ребенок в семье — дочь Мадхурилота. Позднее у них родились еще два сына и две дочери.

В 1890 году Тагор был вынужден покинуть свой дом, по поручению отца он занял должность управляющего родовым имением Шелайдехо в Восточной Бенгалии. Он поселился в плавучем доме на реке Падма, сочетая литературные занятия с административной деятельностью.

Здесь Рабиндранат выпустил свои основные сборники стихотворений и на протяжении всей последующей жизни считал это время лучшим периодом своего творчества. Сюжеты его стихов были навеяны индийским фольклором и образами классической поэзии Востока. Благодаря особой мелодичности многие стихотворения Тагора сразу же стали народными песнями, утрачивая связь с их автором.

Одновременно с сочинением стихов Тагор работал над прозой и выпустил сборник рассказов, основная проблематика которых связана была с окружающей его жизнью Он писал и пьесы — «Жертвоприношение» (1890), «Читрангола» (1892).

В 1901 году Тагор наконец смог соединиться со своей семьей, после краткого пребывания в Калькутте они переехали в семейное поместье неподалеку от города, где вместе с пятью учителями Тагор открыл собственную школу. Но 23 ноября 1902 года умерла его жена, а в сентябре следующего года — младшая дочь.

Тогда же вышел роман Тагора «Песчинка» — первое крупное реалистическое произведение на бенгальском языке, а также сборники стихов — «Память» и «Дитя».

В 1907 году писателя постигло новое горе — умер отец. Тагор стал наследником огромного состояния, однако материальные проблемы нисколько не занимали Рабиндраната, и он передал право управления поместьями своим братьям.

Вскоре писатель впервые выступил и как философ, разработавший собственную жизненную концепцию на основе традиционной индийской философии. Чтобы изложить ее, писатель прибегает к традиционному приему — написал философский роман «Гора» (1907–1910). Это произведение, внешним сюжетом которого стала полемика индуиста и сторонника европейской цивилизации, стало своеобразным знаменем начинавшегося в Индии освободительного движения, направленного против господства англичан в стране.

Одновременно Тагор работал над наиболее значительным сборником стихотворений — «Гитанджали» («Жертвенные песнопения»).

Своей европейской известностью Тагор во многом обязан английскому художнику сэру Уильяму Ротенстайну, посетившему Индию в 1910 году. Во время пребывания в Калькутте он познакомился с Тагором. Но только после возвращения в Лондон Ротенстайн прочитал на страницах «Модерн ревю» английский перевод одного из рассказов Тагора, который произвел на него большое впечатление.

В 1912 году Рабиндранат приехал в английскую столицу, первым делом навестил Ротенстайна. Зная интерес художника к его поэзии, он дал ему свою тетрадь с переводами. «В тот же вечер я прочел эти стихи, — пишет Ротенстайн. — Это была поэзия совершенно необычная, она показалась мне сродни творениям великих мистиков. Эндрью Брэдли, которому я их показал, согласился: "Похоже, что наконец-то среди нас снова появился великий поэт"».

Ротенстайн предложил Индийскому обществу напечатать сборник стихотворений Тагора, к которому переводчик Йитс согласился написать предисловие.

В ноябре в Лондоне вышло в свет первое издание «Гитанджали». В целом книга была благосклонно принята английской прессой. В «Литературном приложении» к «Таймс» говорилось: «При чтении этих стихотворений понимаешь, что это не просто любопытные образчики чуждой культуры. Они как бы предсказывают, какая поэзия могла бы создаваться на английском языке, если бы наши поэты могли достичь такой же гармонии между чувством и идеей. Расхождение религии и философии, преобладающее в нашей среде, показывает, как слабы мы и на том и на другом поприще. Когда мы читаем эти произведения, они напоминают нам псалмы царя Давида, созданные в наши дни. Возможно, что многие откажутся подпасть под очарование индийского поэта, так как его философия отлична от нашей. Если она представляется нам фантастичной и чуждой, то, прежде чем презирать ее, мы должны задать сами себе вопрос: а что такое наша собственная философия? Мысль наша движется безостановочно, но она не такова, чтобы поэты могли ее выразить».

Позднее сборник был издан во многих странах мира. Одна из песен этого сборника — «Джанаганамана» — приобрела такую популярность, что после достижения Индией независимости стала государственным гимном страны.

Сборник «Гитанджали» сыграл большую роль в получении Тагором Нобелевской премии. О том, как принималось решение о присуждении этой высокой награды Тагору, рассказал шведский академик А. Эстерлинг:

«Т. Стердж Мур, английский писатель, член Королевского общества, предложил его (Тагора) для рассмотрения в качестве кандидата на присуждение премии. Протоколы нобелевского комитета показывают, что это предложение было воспринято с интересом и удивлением. Правда, Харальд Хьерне, который был тогда председателем комитета, боялся скомпрометировать его таким решением. Непросто решить, заявил он, что в замечательной поэзии Тагора является его подлинным личным творчеством, а что должно быть представлено как классическая традиция индийской литературы…

Спор был решен в пользу Тагора благодаря письменному отзыву Вернера фон Хайденстама, который сам тремя годами позже получил Нобелевскую премию. Хайденстам писал о книге "Гитанджали", переведенной самим Тагором на английский: "Я был глубоко тронут, прочитав эти стихотворения, и не помню, чтобы я читал что-нибудь подобное за последние двадцать лет и даже больше. Они подарили мне часы яркой радости, это было словно глоток воды из свежего, чистого источника. Пылкое и любовное поклонение, которое пронизывает каждую его мысль и чувство, чистота сердца, благородная и естественная возвышенность его стиля — все соединяется, чтобы создать произведения, обладающие редкостной духовной красотой. В его творчестве нет ничего, что было бы спорным или оскорбительным, ничего суетного, пошлого и мелочного, и если про какого-нибудь поэта можно сказать, что он обладает качествами, делающими его достойным Нобелевской премии, то это Тагор… Теперь, когда мы нашли идеального поэта подлинного масштаба, мы не имеем права пройти мимо него. В первый раз и, возможно, в последний нам представилась возможность открыть великое имя прежде, чем оно появится во всех газетах. Мы не должны мешкать и упустить возможность, прождав до следующего года"».

Тагор находился в Шантиникетоне, когда пришло известие, что 13 ноября 1913 года ему присуждена Нобелевская премия. Пятью днями позже он писал Ротенстайну: «В тот момент, когда я получил известие о высокой чести, возложенной на меня присуждением Нобелевской премии, мое сердце обратилось к Вам с любовью и благодарностью. Я почувствовал, что среди моих друзей никто не будет так рад этой новости, как Вы. Выше всех почестей знание, что за нас обрадуются те, кого мы больше всего ценим. Но тем не менее это серьезное испытание для меня. Ураган общественных страстей, порожденный этим событием, вызывает ужас. Это почти так же плохо, как привязать консервную банку к хвосту собаки, так что ей невозможно бежать, не поднимая шума и не собирая толпы зевак по пути. В течение последних нескольких дней я завален телеграммами и письмами. И те люди, которые никогда не были ко мне дружелюбны или никогда не читали ни строчки из моих произведений, кричат громче всех о своей радости. Не могу выразить Вам, как я устал от всего этого крика, поразительная обманчивость которого для меня непереносима. Воистину эти люди восславляют славу в моем лице, а вовсе не меня».