Постмодернизационные процессы и их влияние на сферы государства и права

общества, а также «соблазны» массовой информационной культуры);

- кризис традиционного партийного руководства и массовых партий (с одной стороны, это результат укрепления влияния общественности и распространения внутрипартийной демократии, с другой – предпочтительное внимание населения не к сложной, многоаспектной политической повестке партий, а к простым и однозначным инициативам общественных организаций);

- неадекватная, гипертрофированная роль СМИ, которые в условиях всеобщей компьютеризации непосредственно втягиваются в политический процесс и нарушают привычный механизм политической системы.

По сути дела новые состояния государства и политической системы (а они являются менее устойчивыми, чем государство и политическая система эпохи модернизации) суммируются в феномене информационно-правового государства, который также является продуктом и правовой постмодернизации. Что же касается последней, то она проявляет себя в следующих признаках:

- интенсификация процесса систематизации правовых норм под давлением стремительно распространяющегося правового материала; появление комплексных отраслей права и распространение практики правового мониторинга с целью ликвидации противоречий и пробелов в праве;

- возрастание роли правосудия в общественной жизни и одновременно увеличение на него нагрузок; появление конституционной юстиции, дополняющей традиционный механизм разделения властей;

- необходимость оптимизации уголовных наказаний в свете общемировой криминализации и общественного спроса на гуманизацию наказаний (т.е. нахождение некоей «золотой середины» в борьбе с планетарной преступностью);

- интернационализация правовой жизни с тенденцией к правовой верификации и развитием сравнительной правовой политики.

Постмодернизационные процессы порождаютглобализациюсовременного мира.

Существует множество определений этого явления от более образных до более абстрактных. Например, американский исследователь Т. Фридман сформулировал смысл глобализации следующим образом: это «неукротимая интеграция рынков, наций-государств и технологий, позволяющая индивидам, корпорациям и нациям-государствам достигать любой точки мира быстро, дальше, глубже и дешевле, чем когда бы то ни было прежде»[76].

Глобализация – это «преодоление социальной, политической и экономической активностью пространственных границ – так что события, решения и действия, происходящие и принимаемые в одном регионе мира, могут иметь значение для индивидов и сообществ в удаленных уголках планеты»[77].

Понятие глобализации многозначно. В широком смысле слова – это объективная данность, в узком смысле – сознательная политика, преследующая распространение культурного и социально-экономического влияния одной страны или нескольких стран на весь мир, опирающаяся на идеологию глобализма. По мнению А.С. Панарина, имеет место три типа глобализма. Первый – связан с единым мировым пространством и прогрессом, доступным всем индивидам. Второй – экзотерический глобализм правящих элит, образующих мировое правительство в своих корыстных интересах. Третий тип глобализма – это продукт стремления конкретной сверхдержавы – США, к однополярному миру[78].

Существует мнение, что в условиях глобализации роль государства снижается. Во всяком случае на такой позиции стоят гиперглобалисты, которые утверждают, что «существование государств не является необходимым даже для успешного функционирования демократии. Новый мировой порядок, с их точки зрения, должны обеспечить транснациональные корпорации, которые и вытеснят со сцены современные государства»[79]. Однако два других течения – скептики и трансформисты, полны веры в могущество и функциональную значимость государства. Первые рассматривают глобализацию и регионализацию как две противоположные тенденции и расценивают государство как творцы интернационализации. Вторые полагают, что хотя отдельное государство не стало сильнее в процессе развития мирового рынка, государства все чаще объединяются друг с другом для принятия совместных решений[80].

Несомненно, что объективно происходящая глобализация и продвижение идеологии глобализма способствует определенному ослаблению государственного суверенитета. В частности, А. Чайес утверждает: «Суверенитет теперь заключается не в свободе государств независимо осуществлять свою власть, преследуя сугубо собственные интересы, а в сотрудничестве государств с соответствующими более или менее равноправным статусом, что и будет составлять сущность международной жизни»[81].

А Л.С. Явич выступает с конкретным прогнозом на обозримое будущее, что, мол, в итоге создастся Всемирная Конфедерация государств на основе реорганизации ООН или, что первая будет действовать в согласии со второй[82].

По мнению М.Н.Марченко, на национальный государственно-правовой механизм оказывают влияние экономические и технологические факторы, «приведшие к возникновению международного рынка и появлению на мировой хозяйственной арене новых субъектов рыночных отношений в лице транснациональных корпораций». Ключевую роль играют также «ускоренная глобализация финансовых рынков,.. глобализация средств массовой информации и коммуникаций,.. усилившееся на межгосударственном уровне разделение труда,.. нарастание многочисленных глобальных проблем..». [83]

Среди западных исследователей отмечается, что 1) глобализация воздействует на взаимоотношения национальных правовых систем; 2) изменяется главное направление развития англо-американской правовой семьи, которая фокусирует свое внимание не на проблемах внутреннего, а внешнего правопорядка; 3) глобализация воздействует не только на право, но и на его теорию и методологию[84].

И в самом деле «среди тенденций глобального и регионального уровней следует выделить прежде всего тенденцию универсализации и унификации права». Наиболее зримо она проявляется в таких сферах правового регулирования, как торговля, бизнес, финансовая сфера. Следует обратить внимание и на тенденцию «более широкого формирования и более активного использования принципов права как регуляторов общественных отношений». В западной литературе в связи с этим упоминается о принципах партнерства, кооперации, относительной самостоятельности субъектов глобализации – государств и транснациональных корпораций, международных неправительственных организаций. В качестве тенденции необходимо отметить и усиление значения судейского права и судебной практики. В связи с этим некоторыми авторами ставится вопрос о «глобальной юриспруденции» и «глобальном сообществе судов». Последнее призвано побудить суды к сотрудничеству и разработке компромиссов между сторонами[85]. Однако все же последнее – пока из разряда мечтаний.