Когда дни были долгими 14 страница

 

Хардграа скособочился в седле. Его коня вели под уздцы к ближайшей ферме, мимо трупов двух легионеров, погибших от руки Ило.

Тело Ило лежало в грязи между двух прирезанных лошадей. В небе кружили два ворона.

 

И неизбежна смерть:

 

Трус умирает много раз до смерти.

А храбрый смерть один лишь раз вкушает!

Из всех чудес всего необъяснимей

Мне кажется людское чувство страха,

Хотя все знают – неизбежна смерть

И в срок придет.

 

В. Шекспир. Юлий Цезарь

 

 

Глава 11

Сквозь барабанный бой

 

 

Майа уснула. Это хорошо. Эшиала сидела в тени под ивой, прижимая к себе дочь. Это тоже хорошо. Ручей журчал по камням, отбрасывая серебристые солнечные блики. Щебетали птицы. И все же чего-то – нет, кого-то! – не хватало. Что-то было не так, вот только она никак не могла понять, что именно. Вроде бы она ушибла ногу… Нет, нога в порядке. Она скакала на коне… Прыгала через изгороди… Воспоминания почему-то смешались. Кого-то не хватает… Девушки? Там были две молодые девушки… Нет, еще кого-то…

Рядом затрещали сучья. Эшиала вздрогнула и обернулась.

– Разрешите, я посмотрю, как девочка, – сказал мужчина, опускаясь на мох рядом с ней. Он был высокий, с лохматой грудью и в невообразимых фиолетовых штанах. Его некрасивое лицо казалось озабоченным и почему-то очень знакомым.

– С ней все в порядке, – сказала Эшиала. – Она спит.

– Не только в этом дело, – сказал человек. – Да вы и сами пережили ужасное потрясение. Не узнаете меня? Я Рэп.

– Она спит, – повторила Эшиала. – Бедная малышка, она так намучилась! Но сейчас наконец заснула. Она может испугаться, если проснется и увидит рядом с собой чужого.

– Я не допущу, чтобы она испугалась. Я могу ее успокоить, так же, как вас.

Мужчина бережно взял Майу на руки и, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Вся беда в том, что я не могу делать больше одного дела за раз. Вы не видели, куда делась моя сумасшедшая дочь?

Обувь Эшиалы была полна воды. Подол юбки тоже промок и вдобавок обтрепался. Дочь? У него тоже есть дочь?

Может, это была одна из тех девушек? Да нет, наверно, девушки ей приснились. Наверно, она и сейчас спит. Спит и видит сон. Все такое странное… Ей нужно что-то сделать, но она никак не может вспомнить, что именно.

– Да, вы правы, она спит, – сказал мужчина. – Это, должно быть, Тхайла постаралась. Девочка почти не пострадала – одни синяки. Я их быстро вылечу, а потом разбужу ее.

Она вспомнила… Ах да!

– Ну если с ней все будет в порядке, тогда я оставлю ее с вами, а сама пойду. Мне надо помочь другу. Он, похоже, отстал…

Она начала подниматься с земли.

– Не надо! – поспешно сказал мужчина. – Лучше не надо. Посидите. Вы еще не в себе. Вы очень неудачно упали. Не знаю, как вам удалось пройти так много. И как вы вообще могли идти.

Не в себе? Да, похоже на то. Она скакала по дороге и оборачивалась, высматривая Ило… Ило! Где же он? Почему его здесь нет? Ослепительное солнце озаряло воду, теплый мох, мокрую и рваную юбку…

– Тхайла, должно быть, позаботилась о вас, – сказал мужчина, по-прежнему глядя на Майу. Он держал девочку на руках так, словно она ничего не весила. – Но ее отозвали. – Он отвернулся и посмотрел в чащу леса. – А моя полоумная дочь шляется где-то в кустах. Извините… Кейди! Иди сюда!

Майа продолжала спать, не обращая внимания на оглушительные вопли.

Где же Ило? Почему он не идет?

– Сейчас придет моя жена. Вы меня не помните, да? Я Рэп Краснегарский.

Придворная выучка Эшиалы пришла ей на помощь.

– Нет, как же, я вас помню! Как давно мы не встречались! Как поживаете?

Но где же она его видела? Он и в самом деле был ей смутно знаком. Кто он? Граф? Сенатор? Нет, должно быть, трактирщик…

Майа открыла глаза.

– Мама, я есть хочу! – произнесла она и умолкла, недоверчиво уставившись на большого дядю, который держал ее на руках.

Он улыбнулся девочке широкой улыбкой фавна.

– Вы, принцесса, меня уж точно не помните. Я был на корабле. Корабль-то вы помните? А как вы подросли! Я – Рэп.

И он снова улыбнулся. Майа доверчиво улыбнулась в ответ:

– Я есть хочу!

– Да? А чего бы вам хотелось?

– Шоколадного кекса!

Он усадил девочку на мох и дал ей тарелку с несколькими ломтями шоколадного кекса и стакан молока.

– Вот, ешьте!

Потом обратил к Эшиале большие серые глаза.

Туман у нее в голове начал потихоньку рассеиваться. Ило! Вооруженные всадники! Эшиала попыталась встать, но человек положил ей на плечо большую сильную руку.

– Сидите, ваше величество!

Она охотно повиновалась.

– Мне надо вернуться и найти одного человека. Он должен был уже прийти…

– Подождите минутку, ваше величество. Я еще не кончил. Лучше бы это сделала Тхайла… Вам пришлось пережить тяжкое испытание…

В тумане таился ужас. Эшиале не хотелось вспоминать об этом.

– Нам надо спрятаться! – воскликнула она, обшаривая глазами дальний берег. Ее внезапно охватила паника. – Спрячьте мою дочь! Солдаты…

– Солдаты ушли, – сказал Рэп. – Вы так-таки и не узнаете меня? Я – Рэп из Краснегара.

– Король! Волшебник? Паром на Цинмере!.. Как вы сюда попали?!

– Это долгая история, ваше величество. – Широкий рот фавна был растянут в улыбке, но глаза не улыбались. – Вы и сами прошли долгий путь…

– Вы меня с кем-то путаете, – машинально ответила Эшиала.

Ило! Где же Ило? Боги, что же она станет делать без него в этом лесу?

– Вы – императрица Эшиала. Я ваш друг. Вспомнили?

Эшиала кивнула. Да, она вспомнила его. Он был другом Шанди. И он тоже может попытаться отнять у нее Майу и везти ее во дворец, так же, как Хардграа и Ионфо. Эшиала стиснула кулаки.

Рэп покачал головой:

– Вы в безопасности. Никто не станет отнимать у вас вашего ребенка. Солдаты сюда не придут. Мы позаботимся о вас.

Эшиала вздрогнула и с тоской посмотрела на луг за рекой, она все ждала, что на лугу появится Ило. Там были две девушки…

– Ваш конь упал у последних ворот, – сказал Рэп. – Вы, наверно, даже не помните, как прыгали… Но вам удалось добраться до безопасного места. С вами все в порядке. И с вашим ребенком тоже все будет в порядке.

Эшиала испуганно уставилась на Рэпа. О каком ребенке он говорит? Правда, по ней еще не должно быть заметно, но ведь он же волшебник…

Ило! Ило по-прежнему не было видно…

– Где мой муж? – спросила она.

Человек прикусил губу и беспокойно оглянулся.

– Сейчас сюда придет моя дочь… Кейди! Иди же сюда!

– Что, они схватили Ило? Вы это имеете в виду? Нет!!!

Рэп покачал головой:

– Нет. Он помешал им схватить вас. В одиночку уложил троих легионеров в доспехах. Он защищал женщину, которую… В смысле, свою императрицу. Он погиб…

– Нет! – сердито воскликнула Эшиала. – Вы не можете этого знать! Вы были здесь, а он там! – Нет, она не поверит этому! – Вы все выдумали!

Этот человек лжет!

Он снова покачал головой:

– Мне очень жаль…

– Я вам не верю! Он мой муж!

Король Рэп скрипнул зубами:

– Вы поженились? Когда? Давно?

– Месяца полтора назад… – уклончиво сказала Эшиала. Именно тогда она понесла ребенка.

– Ваше величество, Ило, наверно, не стал бы лгать вам. Если он сказал, что гоблины убили императора, то ошибся. Шанди удалось спастись. Насколько мне известно, он жив-здоров. Правда, должен сознаться, не знаю, что с ним теперь, но если ваш брак состоялся более недели тому назад, то… он недействителен. Впрочем, он в любом случае недействителен – разве что с Шанди что-нибудь случилось буквально на днях.

Эшиала покачала головой, онемев от ужаса. Шанди жив? Что же она наделала? Предала своего мужа, своего императора… Это же государственная измена! Ило! Что скажет Ило?

– А! Наконец-то! – воскликнул Рэп, вскочив на ноги. – Это моя жена, королева Иносолан Краснегарская. И моя дочь Кейди.

Эшиала с трудом поднялась на ноги навстречу двум женщинам, которые одновременно вышли из леса с разных сторон. Одна из них была высокой и яркой – видимо, етунша, но не чистокровная – с глазами удивительного зеленого цвета и медовыми волосами, но угловатости, присущей етунам, в ней не было. Рэп пытался соблюдать этикет, но его жена, не обращая на это внимания, подошла и дружески обняла Эшиалу.

– Кейди! – воскликнул Рэп. – Ради всех Богов, прекрати хлюпать носом!

– Тхайла опять исчезла…

А! Так, значит, девушки ей не померещились. Это была та самая девушка, которая перенесла Майу через реку. Похоже, она вот-вот разрыдается. Ее юбка была порвана, в длинных черных волосах запутались веточки…

– Ну и что? – сердито сказал король Рэп. – Она тебе не собачка. Хранительница умерла! И Тхайле пришлось уйти вместе с остальными архонтами. У нее есть свои обязанности. Она не может всю жизнь быть при тебе, даже если ей этого и хочется.

– Можно еще кекса? – спросила Уомайа, протягивая пустую тарелку. Она как ни в чем не бывало сидела во мху, до ушей перемазанная шоколадом.

– Майа! Это невежливо! – одернула ее Эшиала.

– Зато разумно, – возразил король. – Истинно импская практичность. А может, принцесса, вам шербету?

– Рэп! – угрожающе произнесла королева Иносолан. – Куда нам деваться теперь? Мы что, так и просидим до вечера в лесу или все же отправимся в место поприличнее? И, между прочим, ты выглядишь как чучело.

Рэп пожал плечами и принялся застегивать рубашку, которой еще мгновение назад на нем не было.

– Я не знаю, что теперь будет. Видишь ли, мы ведь сейчас в настоящем Тхаме. Я не могу вернуться назад в Колледж – и так чуть не свернул себе шею, пока спускался с холма.

– Мне пришлось делать это без помощи волшебства! – напомнила королева ледяным тоном. – И вообще, мог бы оставить мне пару приличных башмаков!

Рэп застонал и взъерошил свои волосы.

– Надо вернуться в Колледж, но я понятия не имею, как это сделать!

– Шербету, если можно, – вежливо сказала Майа, поразмыслив.

– А какого?

– Я не могу уйти, – сказала Эшиала, с тоской поглядев в сторону дальнего берега. Иносолан снова обняла ее за плечи.

– Мне очень жаль Ило. Он погиб как герой.

– Вы тоже это видели?

– Нет. Но Рэп мне все рассказал. Если Рэп это говорит, значит, так оно и было.

Ило! Ило! Ило! Нет, Эшиала не могла поверить этому. Они все лгут!

– Я должна вернуться. Мне не следовало бросать его. Надо было вернуться сразу, как только я заметила, что он отстал.

– Вы поступили правильно, – сказала Иносолан. – Вы сделали именно то, что он от вас хотел. Он сам попросил бы вас об этом, если бы мог.

– Шоколадного, – сказала Майа. – Шоколадного или клубничного.

– А! Архонт Ним! – воскликнул король. – Позвольте вам представить ее императорское величество, императрицу Эшиалу.

Новоприбывший то ли вышел из-за дерева, то ли возник из ниоткуда. У него было странное лицо: раскосые желтые глаза и необыкновенно острые уши. Одежда зеленого цвета более походила на костюм горожанина, нежели на наряд сельского жителя. Архонт Ним? Это имя такое или титул? У архонта Нима был властный вид. Он кивнул императрице, но не поклонился.

Все заговорили одновременно. Архонт Ним вскинул руку, призывая к тишине.

– Хранительница повелела мне привести вас к ней.

– Хранительница? – в один голос ахнули Иносолан, Рэп и их дочь.

– Новая Хранительница, разумеется.

– Тхайла? – взвизгнула Кейди. – Только не Тхайла!

Она побелела как мел. Королева Иносолан обняла ее за плечи.

– Хранительница чего, архонт Ним? – спросила Эшиала.

– Хранительница Тхама, – ответил за него Рэп.

– Тхама? Проклятой страны!

Так вот почему она не могла определить, к какой расе принадлежит этот желтоглазый!

К востоку от Квобля… Ну да, конечно. Это, наверно, пикс.

– Значит, это правда?

– Правда… – пробормотал Рэп.

– И шоколадного, и клубничного тоже! – заявила Майа.

– Новая Хранительница – Тхайла? – спросила Кейди.

Архонт Ним нахмурился:

– Да, до того как она стала Хранительницей, ее звали Тхайлой. Императрица с дочерью поселится в Доме Бейза. Добрый человек Бейз – бывший архонт. Они с супругой оба пожилые люди, но готовы принять их у себя и будут рады вам. Их дом расположен в приятном месте…

– Я полагаю, нам следует прежде всего отправиться в Дом Рэпа, – твердо сказала Иносолан. – Нам с императрицей предстоит долгий разговор.

– Велениям Хранительницы надлежит повиноваться!

– Вы сказали ей пятое Слово? – рыдая, воскликнула Кейди. – Это же убьет ее! Она будет мучиться!

У Эшиалы голова шла кругом. Пиксы?!

– Кейди, прекрати сейчас же! – рявкнул Рэп. – Архонт, что слышно о Сговоре?

Ним угрожающе воззрился на Рэпа:

– Здесь – ничего.

– А где?

– Армия джиннов остановилась, но лагеря не разбивает, – неохотно ответил старик. – На мысе Дракона что-то происходит.

– Он поднимает драконов?

– Пока нет, но возможно, скоро сделает это.

– Дайте, пожалуйста, шоколадного шербета! – твердила Майа. – Или еще кекса…

– Сколько времени потребуется драконам, чтобы оказаться в Тхаме? – спросила Иносолан, переводя взгляд с пикса на мужа.

Мужчины переглянулись.

– Дня два, – сказал король. – Они еще не пробудились.

– Стало быть, к дню летнего солнцестояния они могут быть здесь?

– Маловероятно. Но, возможно, этот день будет лишь началом…

– И халиф тоже?

Эшиала окончательно запуталась и не понимала, о чем они говорят. Мысленно она продолжала звать Ило. Ей хотелось знать его мнение обо всем этом: о пиксах, о том, что Шанди жив… Куда девались солдаты? И что за драконы… Она, наверное, сходит с ума, а это – сумасшедший дом.

– Мама! – сказала Майа. – Мама! Мама! Ну мама же! А где Ило?

 

 

– Три ворона, – сказал Гэт. – Голова, разрубленная секирой. Кровавая рука. Женщина с… Тьфу! Два морских змея и…

«Кровавая волна» пришла в Нинтор и медленно плыла вдоль берега, мимо серого галечного пляжа, на котором лежали боевые корабли. Все они были вытащены на сушу, но при этом паруса оставались распущенными. Обычно на парусах боевых кораблей изображают лишь рунический символ тана, но на большую сходку все приплывают под парусами, разукрашенными гербами владельца корабля. Эти гербы и предсказывал Гэт прежде, чем их можно было разглядеть. Драккор решил подойти к стоянке против ветра – сделать это под единственным прямым парусом было не так-то просто, но зато давало тану возможность блеснуть искусством кормчего. Его корабль встречали приветственными криками: Тан Драккор уже на двух сходках стоял за войну, и теперь на его стороне был весь Нордленд.

– На следующих трех кораблях – белый медведь с красными лапами. Сейчас попробую заглянуть подальше.

– Попробуй, – сказал Силач.

Гэт распространил свое предвидение на следующие несколько мгновений.

– Два корабля с красной акулой. Три – с викингом, вооруженным секирой. О Боги! Окровавленный фаллос!

– Да, я все вижу! Молодец! У тебя получается, Гэт с Силачом – долговязый юнец и здоровенный громила, – как и прочие члены команды, стояли, облокотясь на планширь, и показывали непристойные жесты зрителям, собравшимся на берегу. Силач был выше всех членов команды, выше даже Рыжего. Мускулы у него на руках и плечах вздувались, как подушки, кулаки величиной с лошадиные копыта были изуродованы в многочисленных драках. Даже среди етунов мало кто осмеливался связываться с ним.

– Стало быть, в ближайшее время нам ничего не грозит? – спросил Гэт.

Великан кивнул и улыбнулся. У него были дымчато-серые, на удивление добрые глаза. Он снова обернулся к берегу. В его льняных волосах и бороде алмазами сверкала пена.

На счастье Гэта, ветер всю дорогу был попутным, так что грести не приходилось. После отъезда Афгирка и Крагтонга Тан Драккор обходился с юным выскочкой на удивление мягко, если не считать единственного тумака, от которого Гэт с размаху полетел на пол – синяк на груди не сошел до сих пор. Когда Гэт, шатаясь, поднялся на ноги и стиснул кулаки, Драккор разразился хохотом, хлопнул его по плечу и велел отправляться на «Кровавую волну». К тому же наказание происходило в личных покоях тана, где не было насмешливых зрителей, так что Гэт дешево отделался.

Его радость сменилась тревогой, когда он обнаружил, что скальда на корабле нет. Они отошли от берега на несколько кабельтовых, тут к Тэту вдруг вернулось предвидение. Но тем не менее он ни о чем не догадался.

Для столь прославленного места Нинтор выглядел весьма неприглядно – поросший травой низкий и такой маленький островок, что был обозначен далеко не на всех картах. Силач объяснил, что на острове нет воды, и поэтому там никто не живет. Похоже, никому и в голову не пришло сражаться за этот клочок суши, и его спокойно объявили священным, но даже Силач не решился бы высказать эту кощунственную мысль вслух. Остров был бесплодной полоской зелени под молочно-белым северным небом. Вдалеке, на севере, возвышались зубчатые пики Гварка. Берег с лежащими на нем кораблями напоминал челюсть. Гэт и не подозревал, что на свете так много етунов викингов. На каждом корабле по пятьдесят воинов; Гэт сбился со счета на девятом десятке, а кораблям все не было конца.

– Вон! – сказал Силач, протягивая вперед толстую, как козья туша, руку. – Видишь?

На горизонте показалось несколько нагромождений камней, явно созданных человеческими руками, так как других камней и скал поблизости видно не было.

– Круг Воронов? – Гэт содрогнулся. – То место, где совещаются таны?

Великан рассмеялся:

– То место, где они умирают! А проходит все в долине Сходок – это такая ложбина на южном берегу острова.

– Но ведь в этом году состязаний в силе не будет?

Дымчато-серые глаза изумленно уставились на Гэта.

– Ты что, всерьез полагаешь, что все таны безропотно согласятся назвать Драккора предводителем?

– О! – выдохнул Гэт. Он снова пустил в ход свое предвидение: еще один окровавленный кулак, две скрещенные секиры…

– Осторожнее! – буркнул Силач.

Лишь через несколько часов после выхода в море Гэт обнаружил, что Горбун тоже плывет с ними. Он не сразу обратил внимание на нового члена команды. На него никто не обращал внимания: Силач плыл с ними уже не в первый раз. Но никому почему-то и в голову не приходило задуматься, откуда он берется перед поездкой в Нинтор и где скрывается все остальное время, ибо его никто нигде не встречал.

Гэт сидел на носу, стараясь не привлекать к себе внимания, как вдруг на скамью рядом с ним опустился гигант, разукрашенный татуировками, и глянул на него прозрачными глазами Горбуна. Впрочем, Гэт все равно не узнал бы его, не будь на то воли самого Горбуна.

– Так принято, – объяснил он. – Я же тебе говорил – не все мы скальды. Среди нас есть и женщины, и священники. Поэтому на сходки мы всегда приезжаем в чужом обличье. На время большой сходки я – Силач. Неплохое имя, а?

Интересно, каково презренному калеке каждый год на несколько дней становиться нормальным человеком? Силач объяснил, что великаний облик нужен ему для того, чтобы его никто не задевал. При ссоре без магии было бы не обойтись, а с точки зрения етуна использовать волшебство в бою – это подлость. Впрочем, с помощью волшебства можно было и избежать ссоры, так что скорее всего калека просто получал удовольствие от своей временной силы.

Открывшись Гэту, Горбун принялся учить его управлять своим предвидением. Не то чтобы оно слишком бросалось в глаза, но заметить его все же могли, а на сходке наверняка будут шпионы Сговора. Уроки волшебника были не похожи на все прочие – они включали в себя вмешательство в умственную деятельность ученика, – но в конце концов Гэт научился управлять предвидением и при нужде перекрывать его, словно кран. Он даже начал расширять его и дошел уже до двух часов и более. Горбун-Силач сказал ему, что, когда он потренируется, научится видеть и дальше, но предупредил, чтобы в Нинторе он этого не делал.

А берег все тянулся, и вдоль его кромки, чуть выше линии водорослей, отмечающей самый высокий прилив, лежали корабли, словно выброшенные на берег акулы. Тут и там лежали на траве группы голых по пояс етунов – они, видно, спали под лучами незаходящего летнего солнышка. Другие чинили снаряжение, точили оружие или толпились вокруг дерущихся, подбадривая их криками. Повсюду дымились костры, на которых готовили пищу. Но когда мимо проплывала «Кровавая волна», все етуны бросали свои дела, подбегали к воде и приветствовали Тана Драккора.

Драккор стоял у рулевого весла и почти не обращал внимания на приветствия. Временами он вскидывал руку, приветствуя стоявших на берегу знакомых, но не делал вульгарных жестов, как прочие етуны. Его ребяческое лицо оставалось непроницаемым. Насколько Гэту было известно, он за всю дорогу не обменялся с братом ни единым словом.

Гэт покосился вправо, желая удостовериться, что его сосед с той стороны занят своими делами, потом снова обернулся к Силачу:

– И что, на каждом корабле есть волшебник?

Скальд сплюнул за борт.

– Ну что ты! У каждого тана есть свой волшебник, но лишь один. А в этом году, как видно, таны привели сюда все свои корабли, сколько есть. Я отродясь не видел такой большой сходки!

Боевая сходка! Пожары, убийства… Гэт попытался представить себе, как все эти воины, размахивая мечами и секирами, идут на штурм или в атаку, кровожадно завывая… Ему не вполне это удалось, но все же картина вышла достаточно впечатляющей. Гэт внутренне содрогнулся. Нет, наверно, он все же не настолько етун, как ему казалось… Он даже не настолько етун, чтобы мечтать быть настоящим етуном.

– А где проводится тайная сходка?

Силач ткнул куда-то за борт пальцем, толстым, как рукоять кинжала.

– На севере. Отсюда не видно.

Ряды кораблей наконец закончились. Здесь Тан Драккор мог пристать и вытащить свой корабль на берег. «Кровавая волна» прошла мимо нескольких союзников тана, была встречена восторженным ревом.

– Смотри-ка, все ему рады, – сказал Гэт. – Похоже, твой брат очень популярен.

– Не называй его моим братом! – рявкнул великан. – С ума сошел?

– Извини.

– Если его убьют, они будут точно так же приветствовать убийцу. Но я думаю, опасность грозит не одному Драккору.

Холодный ветер нес брызги соленой пены. Гэт, как и все вокруг, был одет в одни только бриджи, и ему стоило немалых трудов не клацать зубами. Но от этой реплики ему стало еще холоднее.

– Ты имеешь в виду, что и тебе тоже? – с надеждой спросил он.

Силач мрачно хмыкнул, продолжая смотреть в сторону острова. Раздался скрип досок и канатов…

– А я-то думал, ты у нас знаток магии! Как же ты не видишь главную опасность?

Гэт прекрасно это знал: все эти дни он почти ни о чем другом и не думал. Опасность была сродни той, которой они с мамой, Чародей Распнекс и император подверглись в Двонише, но только ситуация изменилась. Уловка, прибегнуть к которой предложила мама, дважды не сработает. Гэт надеялся, что Горбун выдумает что-нибудь в том же духе, потому что сам он ничего придумать не мог.

– Ты имеешь в виду, что члены Сговора бродят повсюду и обращают всех прочих волшебников в таких же сторонников Сговора, как они сами? Нападают на них и все такое? Да ведь тебя могут обратить в рабство, как только ты ступишь на берег!

И его, Гэта, кстати, тоже.

Великан задумчиво поскреб вытатуированного у него на груди дракона, полускрытого густой шерстью.

– Может быть, но ничего такого здесь нет! Я вообще не чувствую присутствия магии. Потому-то и запретил тебе пользоваться предвидением. На острове тихо как в могиле.

Может, с точки зрения волшебника на острове и было тихо, но на взгляд Гэта приветственные крики становились все оглушительней. Вдоль берега бежала уже целая толпа народа, направляясь к тому месту, где должна была пристать «Кровавая волна», и по дороге разрасталась как снежная лавина.

При слове «могила» Гэт похолодел еще больше. Быть может, битва уже проиграна, и все волшебники, что собрались на острове, подчинены Сговору! Нет, об этом лучше не думать…

– А сходка волшебников происходит под магическим щитом?

Силач обернулся и посмотрел на него прозрачными глазами Горбуна. В них не было и намека на веселье.

– Да.

– Значит… – «Не думать об этом!» – значит, все в порядке? Даже если там завяжется схватка, Сговор вмешаться не сможет?

– У защиты не больше силы, чем у волшебника, который ее ставил, – мягко объяснил Силач. – Впрочем, возможно, ты прав.

– Если преимущество уже сейчас на стороне Сговора, тогда у нас нет шансов, – продолжил Гэт. Подумать только! Дома, в Краснегаре, он сердился на учителя, который его наказывал! Здесь за ошибки наказывают так, что об этом даже думать не хочется… – Мы проиграем. Стало быть, остается лишь надеяться, что преимущество все же на нашей стороне и что битву на сходке волшебников выиграем мы.

– Какую такую битву? – Силач пожал плечами, разукрашенными татуировками, и снова устремил взгляд на берег. Он, похоже, был разочарован несообразительностью Гэта…

– Но когда мы снова покинем убежище…

Великан ничего не ответил, только снова почесал татуировки. Значит, главная загвоздка не в этом…

– Если же все волшебники явились в измененном обличье, – отчаянно гнул свое Гэт, – вы не сможете определить тех, на кого наложено заклятие подчинения! Так?

Силач кивнул и показал фигу кому-то на берегу. Что же он знает такое, чего никак не может понять Гэт? Папа всегда говорил, что лучший способ получить ответ – это задать вопрос.

– И как же вы узнаете, кто где? Как отличить волков от овец?

– Хм. Ну, во-первых, овцы ходят стадом, а волки стаей.

А как отличить стадо от стаи? Холодные пальцы ужаса стиснули сердце Гэта. О Боги!

– Горбун! А что будет на сходе, если таны объявят войну?

Горбун-Силач одобрительно посмотрел на Гэта и улыбнулся, обнажив желтые зубы.

– Таны изберут предводителя. Если возникнет необходимость, претенденты сразятся в Кругу Воронов. Но когда вождь будет избран, все прочие таны принесут ему клятву верности.

– А может ли волшебник солгать другому волшебнику?

– Такое бывает редко.

У Гэта застучали зубы, но вскоре ему удалось унять дрожь.

– Ведь клятву можно принести не только напрямую, но и через доверенное лицо?

Великан кивнул.

– Ты меня за этим и взял с собой, да?

– Взял с собой? Что ты имеешь в виду, ателинг? Ты ведь сам так рвался сюда! – Силач по-етунски грубо расхохотался. Потом схватил Гэта за руку и сильно, до боли, сдавил ее. – Ты сделаешь это, Гэт? У тебя достаточно мужества?

Это папина война, и Гэт должен принять в ней участие. Он сам решил сделать это, хотя и не знал, что его ждет. Вот к чему привело его безумное решение, принятое в Ургаксоксе! Но, кроме себя самого, винить некого. Гэт выпрямился и стиснул планширь так, что побелели костяшки пальцев.

– Нет, – выдавил он. – Мужества у меня мало. И все же я сделаю это, если надо.

– Это единственное, что я могу придумать, ателинг.

– Тогда я сделаю это!

– Это опасно!

– Я же сказал, что сделаю! – гневно отрезал Гэт. Вот как можно отличить овец от волков! Поставить ловушку.

А приманкой будет он, Гэт.

 

 

Инос шла по Тропе. Солнце садилось. Запах водорослей и приглушенный шум прибоя подсказывали ей, что Дом Рэпа уже недалеко. Выйдя на поляну, она обрадовалась: Рэп здесь, сидит в одном из этих фиолетовых кресел. Увидев ее, он вскочил. Они обнялись.

– Как странно! – пробормотала Инос, уткнувшись ему в шею. – Похоже, больше всего мне не хватало именно этого – просто прижаться к тебе…

– Ну что ж, это только начало. Садись. Я сейчас сотворю тебе что-нибудь выпить.

Инос устало рухнула в кресло. То ли она уже стара для таких приключений, то ли просто непривычна к местному климату…

– Чего-нибудь крепкого.

– Эльфийский коньяк подойдет?

Он протянул ей кубок величиной с небольшое ведерко. Инос пришлось взять его обеими руками.

– Ох и добрый ты! – буркнула Инос. – Я ведь сказала «крепкого», а не «смертельного».

Но в кубке оказался вовсе не эльфийский коньяк, а приятный прохладный напиток.

Рэп уселся на подлокотник ее кресла и радостно ухмыльнулся.

– Что с Кейди? – спросила она.

Рэп оглянулся в сторону хижины:

– Спит мертвым сном. Похоже, всю ночь глаз не сомкнула.

– По крайней мере, большую часть ночи. – Инос отхлебнула еще и взглянула на Рэпа поверх кубка. – Никак не могу понять, почему ты не исцелишь ее!

Рэп пожал плечами:

– Я могу исцелить тело. Души принадлежат Богам.

– Но меня-то ты вылечил!

Рэп отвернулся и принялся разглядывать деревья на другом конце поляны.

– Не совсем, – пробормотал он.

– Рэп!

– Ну, видишь ли… Я всего лишь помог тебе. Ты сильная взрослая женщина. И знала, что Азак хотел в первую очередь унизить тебя, причинить тебе боль. Ты боролась с ним, и главное для тебя было победить его, ведь так? А я просто помог. С Кейди куда сложнее. Ты хочешь, чтобы я отнял у нее память? Но ведь память человека – это он сам, его личность. Понимаешь, я боюсь влезать в это. Она может превратиться в растение. – Он взъерошил свои волосы. – А потом, она ведь не напрасно тревожится из-за подруги?