Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


Некоторые особенности национальной советнической деятельности



2015-11-20 738 Обсуждений (0)
Некоторые особенности национальной советнической деятельности 0.00 из 5.00 0 оценок




 

Сегодня мало кто представляет масштабы вовлечения наших военных советников в процесс строительства ангольских национальных вооруженных сил в период с 1975 по 1991 год. Ни одна мало-мальски значимая операция ФАПЛА не проходила без участия советских военных, ни одно сколь либо значительное решение, касающееся укрепления обороноспособности государства или усиления боеспособности вооруженных сил не принималось ангольской стороной без консультаций с советским советническим аппаратом. Советские советники работали практически во всех органах военного управления, начиная с центрального аппарата министерства обороны, штабов видов вооруженных сил, командований военных округов и фронтов до пехотных бригад, батальонов, эскадрилий и даже отдельных подразделений.

Среди них были и штабные работники с опытом командования крупными соединениями, и даже родами войск в СССР, и командиры частей, прошедшие Афганистан, и специалисты-практики по боевому применению войск и отдельных типов и видов вооружения и боевой техники. Так, второй по счету главный военный советник в Анголе опытнейший генерал И. Пономаренко до прибытия в Анголу командовал в Союзе гвардейской армией, развернутой по штатам военного времени. А генерал-полковник К. Курочкин получил назначение в Африку с должности заместителя командующего элитными воздушно-десантными войсками ВС СССР. Имел опыт Великой Отечественной войны и боевых действий в Афганистане. Кандидатов в Анголу старались подбирать из самых опытных и испытанных офицеров. Только по официальным данным, в ходе выполнения задач по строительству вооруженных сил и обучению личного состава ФАПЛА в 1975 – 1991 годах в Анголе побывало 107 генералов и адмиралов, 7 211 офицеров. Все они были не только опытны, но и многократно проверены. Достаточно сказать, что за годы нашего сотрудничества с Анголой не было зафиксировано ни одного «невозвращенца». Несмотря на то, что в Луанде открыто работали посольства и представительства многих западных стран, а многие иностранные «фирмачи» имели возможность активно контактировать с нашими военнослужащими. Ни один из наших офицеров или прапорщиков, даже не сделал попытки сбежать или перебраться в какую-нибудь из сопредельных стран. Хотя такие предложения поступали к нашим неоднократно. Особым объектом для западных спецслужб были советские граждане, попавшие в плен к унитовцам и юаровцам. Прапорщика Пестрецова, в южноафриканской тюрьме активно «обрабатывали», например, в течение нескольких месяцев.

ФАПЛА строились по образу и подобию Советской армии и Военно-морского флота. Организация и вооружение основной боевой единицы сухопутных сил – моторизованной пехотной бригады соответствовала в основном организации советского мотострелкового полка, батальоны и дивизионы с некоторыми незначительными вариациями повторяли оргштатную структуру советских частей. Соответственно адекватными были методы и способы обучения и воспитания личного состава, внедряемые нашими советниками в ангольскую действительность.

Советским советникам, специалистам и переводчикам, работавшим в большинстве из пехотных частей ФАПЛА, зенитно-ракетных бригадах в Лубангу, Намиб, Мулонду, радиотехнических подразделениях южных фронтов пришлось принять на себя основную тяжесть участия в боевых действиях. Наши асессоры, так называли в Анголе советских советников, учили ангольцев планированию боя в наступлении и обороне, грамотной организации сопровождения колонн с грузами, установке и снятию минных полей, ведению разведки и даже… военному делопроизводству. Неоценимую помощь ангольцам оказывали наши специалисты в ремонте и обслуживании советской военной техники. Многие советники зачастую становились как бы вторым, «резервным номером расчета» при ангольских командирах и начальниках, их своеобразной «тенью». А, случалось, в самые ответственные моменты брали функции подсоветных на себя. Им нередко доводилось, защищая свою жизнь и жизнь товарищей своих товарищей, брать в руки автоматы и пулеметы, садится за штурвалы боевых машин пехоты и танков, пульты управления огнем ракетных и зенитных установок. Многим приходилось по долгу жить в палатках и землянках, постоянно испытывая серьезные бытовые неудобства и лишения: отсутствие воды, электричества, полноценного питания и медицинского обеспечения.

Как правило, в ангольской бригаде работало от 2-3 до 8-12 человек, включая переводчиков. При учебных центах СВАПО и АНК, расположенных на территории Анголы функционировали отдельные группы советских советников. Они «трудились» в обстановке полной закрытости и об их работе знали немногие даже из числа советских специалистов. Однако после принятия в середине 80-х годов решения о привлечении двух бригад СВАПО и нескольких батальонов АНК к боевым операциям против УНИТА, советские специалисты также приняли в них участие. При управлениях большинства из 10 военных округов также функционировали небольшие группы советников. В дальнейшем, когда были сформированы управления военных фронтов, в них также были назначены военные советники и специалисты. Причем, советников, проработавших в «боевых» частях 6 –10 месяцев перебрасывали в более спокойные места, и наоборот.

Вот, например, как вспоминает о таком «вахтовом» методе советский советник Вадим Сагачко. «С августа 1988 г. по май 1989 г. работал советником командира 10-ой пехотной бригады ФАПЛА. В нашу группу вошли советник начальника артиллерии подполковник Яцун, специалист по ПВО Поливанов и переводчик А. Поборцев. До этого советников в бригаде не было. Ее перебросили из Кабинды для усиления группировки войск в район Куиту-Куанавале. Основными нашими задачами были охрана шоссе на участке Менонге – Куиту-Куанавале (ангольского «Саланга», или «дорого смерти», как ее называли в Анголе – авт.) и проведение частных операций против УНИТА. Затем я был назначен специалистом по боевому применению пехотных и танковых подразделений при штабе Южного фронта. Но в штабе сидели мало, из нас периодически комплектовали оперативные группы и направляли в те районы, где войска готовились к операциям. За год я побывал и на Восточном фронте в провинции Мошику, и на Южном фронте в Куиту-Куанавале, при подготовке и проведении операции «Зебра». Затем в «горячих точках» провинции Кунене – Ондживе, Кааме и Йонгу; приходилось выполнять боевые задачи и в провинции Уила, в Шибембе. А перед окончанием командировки меня перебросили готовить военные кадры в относительно спокойной провинции Уиже, когда оттуда уходили кубинские интернационалисты».

Советские военные миссии были разбросаны всей Анголе. Они представляли собой, как правило, один или несколько 1-2-х этажных коттеджа, расположенных обычно в наиболее безопасных местах города, с хорошо простреливаемыми подходами, окруженные несколькими рядами колючей проволоки или металлической сеткой. Миссии имели автономное энерго- и водоснабжение, оборудованную русскую баню. Причем обустраивали миссии обычно собственными силами, не особо полагаясь на ангольцев. На территории в боевой готовности стояло 1-2 БТРа или БРДМ, в зависимости от ее численного состава, располагались служебные и личные помещения. Миссии оборудовались радиостанций для связи с Луандой, киноустановкой, столовой, бомбоубежищем (обычно в красной сыпучей ангольской земле для этих целей вырывалась глубокая яма – «щель». Охрану советских «военных поселений» несли солдаты ФАПЛА или кубинцы. В самых опасных районах подступы к советским военным миссиям охраняли танки и БТРы правительственной армии. В некоторых воюющих округах жены наших советников даже не имели возможности выйти за ворота миссий, знали только одну дорогу: из аэропорта и обратно.

В Луанде и некоторых других городах, где условия были более безопасными, советники и специалисты жили по всему городу. В столице насчитывалось 17 мест «компактного проживания» советских военнослужащих. Наиболее крупные из них носили даже своеобразные «кодовые названия». Например, на центральной площади города «Кинашише» располагалось здание «Кука» (по огромной, когда-то по ночам святящейся надписи «Cuca» на крыше, рекламирующей один из сортов популярного луандского пива). Другое крупное поселение наших «совзагранспециалистов» - «Арарат» располагалось недалеко от военно-политического училища имени команданте Жика. По одной версии свое название дом получил по первым его жильцам – армянским летчикам личного самолета Як-40 министра обороны Педале. По другой – из-за своей повышенной этажности. А поскольку лифт никогда не работал, то восхождение на верхние этажи требовало поистине альпинистской подготовки. В этом же здании располагался культурный центр нашего торгпредства, кинотеатр, выставочный зал. Только что прибывшие из СССР советники и специалисты, или те, кто не успел или не смог по каким-то причинам вызвать жен, размещались на территории советской военной миссии в Луанде рядом с министерством обороны и в специальных общежитиях.

За пять лет пребывания в Анголе мне довелось видеть в работе десятки военных советников и специалистов, в том числе трех из семи главных военных советников в Анголе: В. Шахновича, Г. Петровского, К. Курочкина, многих их заместителей: генералов Инюцина, Кирсанова, Черных и других. Наиболее плотно пришлось работать с советническим аппаратом командования ВВС и ПВО: полковниками Шрубом, Кислицином, Борисовом, Савельевым, Кожевниковым, Турчинским, Баськовым, Фалеевым, Николаевским. Доводилось видеть в работе и многих «провинциальных» советников.

В своем подавляющем большинстве это были настоящие военные профессионалы, много сделавшие для создания вооруженных сил Анголы. В том, что ФАПЛА, начиная с середины 80-х годов XX века, стала практически на равных «вести разговор» с самой боеспособной армией африканского континента – армией ЮАР огромная заслуга десятков тысяч советских офицеров и генералов, в разное время работавших в Анголе.

Кто-то может задать вопрос: почему одних наших военнослужащих, работавших в национальных армиях стран третьего мира, именуют «советник», а другого «специалист»? Какая разница? Не все ли равно? В принципе, в понимании обывателя, любой военный советник – это специалист. Но не любой военный специалист был советником. Почему? Статус был разный. В этом коренное различие. Советские военные специалисты работали в армиях десятках стран. Их были десятки тысячи. А вот советников было всего несколько тысяч.

Советский военный советник считался как бы полноправным представителем министерства обороны СССР, государства, КПСС. На него возлагалась не только чисто военная миссия по оказании помощи в создании и организации деятельности военных структур в этих странах, но и широкие идеологические задачи. По замыслам тогдашнего партийно-политического руководства СССР он был призван «вразумить» только что слезших с пальмы (верблюда, горы) аборигенов, на практике продемонстрировать все достоинства не только строительства вооруженных сил по советскому образцу, но самого социалистического пути развития. Специалист же в понимании местного военного командования был наемным работником, призванным обучать личный состав, и в случае необходимости самим обслуживать технику, проводить ремонтные и регламентные работы.

Количество необходимых специалистов и их категории, как правило, определялись местным командованием исходя из поставляемой в страну советской боевой техники. Список же советников утверждался и предлагался советской стороной. Но он мог быть полностью или частично отвергнут национальным командованием. Так бывало в разное время в Перу, Египте, Ливии, Йемене и других странах, которые не желали иметь в своих рядах «идеологических диверсантов», проводников политики «КПСС и советского правительства». Многие из генералов национальных армий считали «хабиров», «асессоров», «консельейрос» ни за что ни отвечавшими нахлебниками, которые только «выдают рекомендации». А дальше хоть трава ни расти. А им нужны были технари, пахари-помощники, которые в случае чего смогут заменить вышедшего из стоя авиатехника или сапера, сесть за пульт управления ракетной установки или за штурвал боевого истребителя.

Тогда советская сторона пошла на хитрость. Мол, без консультантов на высоком уровне, вам все равно не обойтись. Оружие то наше, значит, и тактика и организация должны ему соответствовать. Давайте направим вам советников, и сами будем оплачивать. Они не помешают, только помогут. Многие станы соглашались с таким предложением. А почему бы и не принять даже такую помощь, если на халяву? Однако руководство многих «умеренных» стан, особенно арабских, старалось максимально ограничить влияние советских советников на личный состав. Никаких политинформаций, идеологических оценок и «промывания мозгов» среди солдат и офицеров национальной армии не допускалось. Вместе с тем, усилиями наших советников даже в армиях некоторых ортодоксальных исламских государств были созданы некие подобия политорганов Советской Армии. Они назывались органами моральной (политической) ориентации. Такие институты при помощи наших советников долгое время функционировали в вооруженных силах Сирии, Ливии, Южного и Северного Йемена.

В Анголе и других странах, в то время безоговорочно принявших советский путь строительства вооруженных сил: Афганистане, Вьетнаме, Мозамбике, Эфиопии, Гвинее-Бисау и некоторых других местные власти никаких политических и идеологических ограничений на деятельность советников не налагали. Однако для того чтобы обеспечить независимость советника от местного командования, все же действовало правило: они содержались за счет бюджета Минобороны. А труд специалистов оплачивал наниматель, т. е. местная сторона. Основные должности советников, как правило, были выведены из допсоглашений по базовому контракту и оплачивались из кармана советского налогоплательщика. (Могли быть и варианты в зависимости от страны и ее финансовых возможностей. Например, в Анголе практически все советники и специалисты, по сути, содержались за счет СССР, который выделял стране долгосрочные кредиты. В конце 90-х годов XX века многомиллиардный долг Анголы по этим кредитам был практически списан). Советники имели более солидную оплату труда (на 20-30%), чем у специалистов, значительно выше были и их должностные категории: от полковника вплоть до генерала армии.

В эпоху расцвета военной помощи СССР странам третьего мира (с конца 60-х до середины 80-х годов XX века) считалось, что для укрепления нашего влияния в армиях дружественных стран третьего мира, следует направлять как можно больше советников. Соответственно росли и расходы. Однако по мере того, как Советский Союз начал сталкиваться со все возрастающими экономическими трудностями, советники все чаще стали подменяться специалистами. Делалось это, по крайней мере, в Анголе, достаточно неуклюже. Например, на место советника командующего ВВС Анголы полковника Шруба приехал, уже в качестве специалиста полковник Лакуста. Он был молод и амбициозен. Но опыта было маловато для такой должности. Хотя с его приездом она и стала именоваться «специалист при командующем ВВС и ПВО по ВВС». Но его должностное прохождение в Союзе никак не соответствовало его фактическому статусу «консультанта при командующем видом вооруженных сил». В дальнейшем он практически самоустранился и превратился в обыкновенного советника командира эскадрильи, предпочитая по привычке общаться с рядовыми летчиками. С трудом представляю, как бы он осилил такую миссию, как организация спасения нашего экипажа, сбитого в Менонге в 1980 году. В дальнейшем эта тенденция стала необратимой. А с 1991 года даже главный военный советник в Анголе стал содержаться целиком за счет местной стороны, превратившись в некого «специалиста-консультанта при министре обороны» без каких бы особых прав и претензий на влияние.

Самой существенной проблемой в организации советнической деятельности в Анголе стала «профпригодность». Учитывая масштабы привлечения советских специалистов в этой стане, конечно, было трудно рассчитывать на индивидуальный подход при выборе кандидатов на должности советников и специалистов. Нельзя забывать также, что огромную массу квалифицированных офицеров «забирал» Афганистан. Однако даже не в квалификации дело. Подавляющее большинство наших советников и специалистов, находившихся в разное время в Анголе, были компетентны в военной области. Проблема заключалась в другом. В полном отсутствии у большинства прибывающих даже элементарных представлений о местных реалиях: особенностях быта, поведения, психологии ангольцев, национальном составе армии, обычаях и традициях народов Анголы. А без этих знаний усилия многих советников пропадали, по сути даром, а иногда приводили к неприятным последствиям, что наносило ущерб нашему престижу за рубежом.



2015-11-20 738 Обсуждений (0)
Некоторые особенности национальной советнической деятельности 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: Некоторые особенности национальной советнической деятельности

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:
Как вы ведете себя при стрессе?: Вы можете самостоятельно управлять стрессом! Каждый из нас имеет право и возможность уменьшить его воздействие на нас...
Организация как механизм и форма жизни коллектива: Организация не сможет достичь поставленных целей без соответствующей внутренней...
Почему люди поддаются рекламе?: Только не надо искать ответы в качестве или количестве рекламы...



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (738)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.009 сек.)