Пир в Новом Королевстве 6 страница

- Тебе понравилось? – спросила я.

Не ответив на мой вопрос, он задал свой:

- Почему твои люди показывают Египет так? Я показан монстром, хотя мой роль в спасении мира от тьмы. Я – не зло, Лили.

Я взяла его за руку и сказала:

- Я знаю это.

- Поэтому ты испугалась меня в Доме Муз? Ты подумала, что я съем твою плоть и вырву душу из твоего физического тела или нашлю кучу проклятий?

- Не… совсем. Но я испугалась, да.

Амон откинулся на спинку кресла и пробормотал:

- Древние не боялись нашего воскрешения. Они ожидали нашего пробуждения. Наши шеи укутывали гирляндами. Нас почитали как богов, принцев. Они дарили нам свою любовь и признание. Теперь нас избегают и боятся, нас сделали созданиями смерти и смрада. В лучшем случае мы забыты, в худшем – мстительные демоны. Мы неизвестны. Нас не ценят. Не любят. Может, нам действительно нужно перестать тратить силы, стать настоящими реликвиями и предать себя пыли и разложению.

Эмоции Амона – отчаяние, одиночество – я ощущала волнами, но ничего не могла поделать, только ответила:

- Амон, - я обхватила его ладонь своими руками и тихо сказала. – Я знаю, что ты пробудился не при идеальных обстоятельствах, и ты прав, таких… как ты не считают в народе героями, но это не отменяет того, что ты есть, кто ты есть, и кем должен быть. И хотя встреченные тобой люди не знали тебя, они чувствовали что-то особое и собирались вокруг тебя. Посмотри на этих стюардесс! Они не знают, что ты принц, но они стараются услужить тебе. Они словно не могут сопротивляться. Твое тепло тянет их к тебе.

Мои слова подействовали. Я чувствовала это в нем, пока он обдумывал мои слова. Понемногу его темные мысли рассеялись, и вскоре он одарил меня огорченной улыбкой.

- Лили, ты божество, принявшее современный облик? У тебя есть мудрость богов.

Я усмехнулась.

- Я не богиня, поверь мне. Просто я умею видеть людей.

- Ты смотришь, но не взаимодействуешь?

- Как правило, нет. Я стараюсь не вмешиваться в человеческие жизни.

- Но почему нет?

- Думаю, это разрушит всю загадочность.

- А для меня нет ничего загадочного. Когда я фокусируюсь на определенном человеке, то могу видеть его мысли.

- То есть ты можешь читать сознание любого, не только мое? – спросила я.

- Я одарен Зрением Хораса.

- Кто вообще этот Хорас, и почему его глаза могут видеть все? – спросила я, нервно оглядываясь и понижая голос.

- Не беспокойся, Лили. Многие вокруг нас спят, и если бы я пожелал, они не смогли бы услышать нас. Я могу… разрушать их слух.

- Как с твоим фото?

- Да. Это то же самое. Они знают, о чем мы говорим, но не понимают нас, - он сконцентрировался на мгновение и потом сказал. – Готово.

То, что в самолете было темно, и никто теперь нас не слышал, создавало ощущение, что я попала в интимный пузырь с Амоном, но мне нравилось это ощущение:

- Окей, тогда расскажи мне про Хораса.

Улыбка Амона сверкнула в темноте.

- Ты не устала, Лили?

- Устала, но я очень хочу услышать про него.

- Отлично, - Амон замолчал на мгновение, а потом начал. – Хорас – сын Амон-Ра. Его называли Золотым Солнцем, и пока отец его был Восходящим Солнцем, Хорас был светом, что разносится над холмами в начале нового дня, заполняя мир от края до края.

- Горизонт, - пробормотала я. – Он – горизонт.

Амон склонил голову, раздумывая нал моими словами.

- Да. Наверное, так будет правильнее.

- Расскажи еще, - сказала я, достав свой блокнот, чтобы рисовать, слабо включив лампочку над головой, чтобы видеть. – Ты можешь его описать?

- На настенных рисунках он всегда изображается с головой сокола, но как твои… фильмы показывают, это восприняли неправильно. У него не было головы сокола, как у Анубиса не было головы собаки. Эти животные – их спутники.

Амон уставился на мой набросок и продолжил:

- Боги и богини часто изображались с головами их животных-покровителей, так их можно было отличать друг от друга и от других важных правителей.

- В этом есть смысл. Какого цвета волосы Хораса?

- Я не видел Хораса лично.

- Оу. Ну, тогда расскажи мне все, что знаешь о нем и его зрении или еще о чем-нибудь, - сказала я, приготовив карандаш для записей.

- Хорас – сын Изида и Озириса…

- Постой. Ты же говорил, что он сын Амон-Ра.

- Так и есть.

- Как он может быть сыном у обоих?

- Я объясню. Начать, наверное, следует с Озириса. Он взял в жены сестру, Изиду.

- Свою сестру?

- Да.

- Среди египетских богов принято кровосмешение?

- Да, а позже так было и у фараонов.

- Ой, ну, ладно… продолжай.

- Озирис был хорошим и мудрым правителем Египта, и когда пришло время выбирать жену, он не нашел женщины, что любил бы сильнее, чем свою сестру, Изиду. Богиня Изида была нежной и милой, как лунный свет, и ее даром была уникальная магия. Их союз был счастливым, праздновали все, кроме одного – их бывшего брата Сетха.

- Стой. Разве он не злодей? Темный, или как там его, которого вам нужно победить?

- Это он и есть.

- Интересно, - я делала пометки на новом листе, а Амон продолжал.

- Темный бог Сетх не всегда был с таким черным сердцем, но он завидовал своему брату Озирису. Сетх хотел править, но еще больше он хотел Изиду. Сетх был околдован ее красотой, и хотя он многих женщин взял себе в жены, ни об одной из них он не думал, как о желанной, только о той, что не принадлежала ему. Жажда отобрать его сестру поглотила его. Он превратил все хорошее в сердце в злость, позволил семенам разрушения, горечи и похоти прорасти в его сердце.

Изида говорила мужу, что достижения Сетха становились все больше недопустимыми, что их брат зашел слишком далеко – он попытался даже применить к ней силу. К счастью, она смогла использовать магию, чтобы избавиться от его чрезмерного внимания. Озирис спросил Сетха, но брат правителя стал изощренным лжецом. Он обвинил Изиду в непонимании его действий и убедил Озириса, что его брак не с одной, а несколькими женщинами счастлив. Он спросил: «Зачем тогда мне жена брата?»

- Хитрец, - пробормотала я, делая заметки.

- Озирис, хороший человек по природе, верил в лучшее в людях, в том числе и в своем брате, и он успокоил жену, сказав, что она просто не так все поняла. Но Изида была умной. Она догадалась, что Сетх что-то задумал, и вскоре она в этом убедилась.

- И что Сетх сделал? – спросила я, захваченная рассказом.

- Он приказал сделать красивый деревянный сундук. Он получился утонченным, инкрустированным чистым золотом, сделанным точно под размеры Озириса.

- Сундук для тела? Как гроб? – я взмахнула рукой. – То есть, как саркофаг?

- Точно. Сетх устроил великий пир в честь Озириса и предложил найти, кому подойдет его прекрасный сундук. Несколько людей попробовало, надеясь выиграть золото, но никому он не подходил полностью.

- Никому, кроме его брата.

- Верно. Вскоре в сундук попробовали залезть все, но никто не смог выиграть. Сетх подтолкнул брата, намекнув, что, видимо, он «подойдет только королю», и пригласил Озириса испытать удачу. Изида просила мужа не делать этого, она чувствовала подвох, но Озирис не видел опасности и был рад тому, что брат принес ему такой приз.

Озирис забрался в коробку, и тут же Сетх и его слуги прикрепили плотно крышку расплавленным свинцом. Люди вынесли сундук с Озирисом из дворца, Сетх загнал Изиду в угол. У него был амулет, защищавший от ее магии, и он собирался захватить не только трон, но и свою сестру. Изида смогла только использовать силу луны, чтобы сбежать. Она прыгнула в луч лунного света и исчезла.

Позже она обнаружила, что сундук выбросили в Нил. К тому времени, как она смогла вытащить его оттуда, сундук уже был сломан крокодилами, а тело ее мужа растерзали на кусочки.

- Это ужасно!

- Да.

- Я не понимаю. Если Озирис умер, то как родился Хорас? Он был ребенком, когда все это случилось?

- О, видишь ли, Изида была очень решительной женщиной. Она не смирилась с кончиной мужа. Она воззвала ко всем своим силам и смогла собрать части его тела, отправив в загробный мир кучу крокодилов.

Я поморщилась.

- Оу. Для чего?

- Воскрешение, - в ответ на мои поползшие вверх брови Амон придвинулся ближе ко мне и объяснил. – Когда все куски были собраны, Изида призвала Анубиса и сказала ему, что ей нужна его помощь, чтобы вернуть мужа обратно.

- Это сработало?

- С трудом. Анубис осторожно завернул все куски вместе, положив ногу к ноге, выше – туловище, сформировав подобие человеческой фигуры. Если не хватало фрагмента руки или ноги, или пальцев, Изида восполняла его тело конечностями крокодилов, из которых она доставала его останки.

Изида все время читала заклинания, Анубис бальзамировал останки Озириса и смог соединить пять частей ее мужа. Он восстановил тело, одолжил свою ба – свою силу – и соединил с шавт – тенью – и вернул ка, назвав связь между ними рен, или Озирисом.

Вместе Анубис и Изида создали мощный ветер, что поднял фигуру в воздух. Фигура двинулась, и ее мягко опустили на ноги. Озирис был первой египетской мумией. Рыдая, Изида сняла с него бинты и обнаружила, что его тело было целым, идеальным, но покрытым зеленой кожей, как у крокодилов. Она радовалась, но Анубис печально сообщил, что магия, вернувшая ее мужа к жизни, требует уплаты цены.

Анубис объяснил, что Озирис будет вечно привязан к загробному миру. Изиде и Озирису разрешили остаться вместе на одну ночь, а потом он должен будет уйти от нее и присоединиться к Анубису. Там он будет смотреть на весы правосудия и управлять миром мертвых.

- И она забеременела за одну ночь?

- Верно. Сетх забросил преследование сестры, заняв трон. Он был уверен, что у него нет соперников, ведь у Озириса нет сына.

- Но потом родился Хорас.

Амон кивнул:

- Хорас был отрадой матери и унаследовал часть ее магии. Сила его матери была связана с луной, и Хорас получил великий дар от луны. Он родился с затуманенными глазами, что могли видеть во тьме. Говорили, что его глаза могут создавать свет. Хорас мог очень далеко видеть и рассмотреть мельчайшие детали. Добыча не могла скрыться от него, он мог увидеть правду среди лжи.

Изида воспитывала своего сына и его умения. Его растили в секрете, его мать изменила облик, чтобы Сетх не нашел их. Когда Хорас подрос, Изида взяла его на встречу с Амон-Ра, где просила о помощи, просила вернуть ее сыну законное место правителя. Амон-Ра отказался помочь. У Хораса не было опыта, а Сетх был очень сильным.

Расстроенная Изида обратилась к магии. Она призвала гадюку из пустыни и накормила крысой, отравленной магией. Отрава не убила змею, но сделала яд гадюки таким сильным, что он мог бы уничтожить бога уровня Амон-Ра.

Зная, где бог любит гулять каждый вечер, Изида положила на его пути змею. Он не заметил ее, как и не замечал большую часть существ, ведь ему нельзя было навредить, и когда змея укусила его, он усмехнулся и пошел дальше.

На закате Амон-Ра ехал в своем корабле через загробный мир, и как только он собрался начать новый день, как упал, отравленный ядом Изиды. Гонцов послали на поиски лекарства, Изида быстро подошла к Амон-Ра. Она прошептала ему на ухо, что если он назовет свое настоящее имя, она даст ему противоядие. В отчаянии он согласился.

- Каким было его настоящее имя, и зачем ей его знать? – спросила я.

- Не знаю. Изида не позволила больше никому узнать его. Изида вылечила Амон-Ра и силой его истинного имени заставила его помочь своему сыну. Зная настоящее имя бога, человека или животного, ты можешь властвовать над ними.

- Но у меня только одно имя.

- Потому что ты еще не раскрыла свое настоящее имя.

- Не уверена, что у меня такое есть.

- Оно есть у всех живых. Твое истинное имя называет твою идеальную сущность. Ту, что у тебя внутри. Имя высечено на твоем сердце.

- У тебя есть истинное имя?

- Есть.

- И это не Амон?

Он покачал головой.

- Так меня назвали, когда я был призван для своей цели.

- Почему Амон не может быть твоим истинным именем?

Амон взял мою руку и прижал к своей груди.

- В моем сердце я знаю, что это не мое имя.

С его рукой поверх моей я чувствовала знакомое тепло его пальцев, но еще больше тепла я чувствовала от его груди.

Я убрала руку, хотя он отпустил ее неохотно. Прочистив горло, я подобрала блокнот и пробежала взглядом по своей писанине.

- Сила взгляда, о которой ты говорил, отличается от того, что ты делаешь.

- Она и одинакова, и различна. Мне продолжать историю?

Кивнув, я грызла ластик на карандаше и перекрестила ноги, уложив блокнот себе на колени.

- Изида вплела истинное имя Амон-Ра в заклинание, что освободило бы его, только когда он выполнит три требования. Первое требование – Хорас должен был достигнуть того же могущества, что и его отец. Второе – она попросила Амон-Ра пойти вместе с ней в ночное путешествие в загробный мир, как только ей захочется повидать Озириса.

- А третье?

- Она попросила о том, на что никто не осмеливался. Изида сказала Амон-Ра, что она хочет, чтобы ее сын был не только полноправным наследником Озириса, но и наследником Амон-Ра.

- И так он стал сыном Амон-Ра?

- Да. Амон-Ра исполнил три желания Изиды и, в результате, усыновил Хораса.

- Клянусь, Сетху это не понравилось.

- Не совсем. Сетх вызвал Хораса на поединок, они провели серию изнурительных битв.

- Амон-Ра не попытался остановить это?

- Нет. Он подумал, что сражения с Сетхом станут хорошей возможностью для Хораса доказать, что он достоин великого внимания бога. Он организовал три теста – тест на силу, тест на умения, тест на власть. Чтобы показать силу, они сражались три месяца как бегемоты, но они оказались равны. Затем они должны были построить корабли из камней и спустить их по Нилу, но Хорас сжульничал и покрасил деревянный корабль под камень. Пока корабль Сетха тонул, Хорас победил гонку, но его жульничество раскрыли, и победителя снова не смогли определить.

Наконец, организовали охоту. Тот, кто найдет Нэбу, золотого жеребца, что бродил по пустыне, приручит его и приведет к Амон-Ра, признается победителем.

Сетх слышал сплетни о том, что взгляд Хораса очень сильный, и потому беспокоился, что Хорас найдет Нэбу первым, так что в отчаянии он встал над спящим Хорасом и вырвал глаза из его глазниц. Он выбросил его глаза в пустыне и оставил слепого Хораса умирать, а сам отправился искать известного жеребца.

Без своих глаз Хорас лишился бессмертия. Месяцами он в одиночку скитался по пустыне, но смог подружиться с соколом. Птица носила ему мясо, которое он ел сырым, сокол стал его верным товарищем. Хорас понимал, что его амбиции и власть сделали его высокомерным. Каждый день он поворачивал лицо к солнцу пустыни и обещал новому отцу, Амон-Ра, что изменится и станет тем правителем, который нужен людям.

Шли недели, и Амон-Ра решил, что наказание Хораса было достаточным. Притворившись старушкой, он приближался к Хорасу и просил о помощи. Хорас отправил сокола найти женщину и шел за кличем птицы, пока не добрался до старушки. Он предложил всю возможную помощь, и, к его удивлению, женщина сменила обличье. Чувствуя тепло бога солнца, Хорас опустился на колени перед Амон-Ра и молил о прощении. Он просил не о восстановлении силы, но о возвращении к матери, что окружит его любовью до самой его смерти. Амон-Ран сжалился над Хорасом и сообщил, что он сможет не только увидеть мать своими глазами, но и получит свою силу обратно.

В этот раз один глаз, левый, был наполнен силой луны, но в правый глаз Амон-Ра вложил силу солнца и сделал Хораса своим наследником. Уаджет, или Глаз Хораса, можно увидеть в картинах и настенных надписях по всему Египту. Говорят, что амулет в виде Глаза Хораса может отгонять зло, защищая своего владельца от опасностей. Этот символ – знак защиты бога Амон-Ра и напоминание, что когда мы лишены всего дорогого, мы можем видеть правду.

- То есть ты под защитой Амон-Ра и можешь видеть правду, когда смотришь на людей? – спросила я.

- С этим связаны и другие силы. Я могу черпать энергию солнца, видеть во тьме, находить скрытое.

- Так ты нашел меня в Нью-Йорке?

- Да, этим и нашей связью. Может, я смог бы найти тебя и без связи, но на это ушло бы больше времени. Твой город больше всех, что я когда-либо видел.

Я хмыкнула.

- Он самый большой в мире, но, думаю, в Китае есть парочка городов побольше.

- Трудно представить.

- Это трудно многим людям, даже родившимся в это время. Так Сетх нашел золотого жеребца?

- Нашел, но не смог его поймать. После того, как Амон-Ра исцелил Хораса, тот наказал Сетха, которого унесло пустынной бурей, и Сетх больше не возвращался даже до моего времени. Золотой жеребец Нэбу стал легендой. Много людей умерло, когда они искали его в пустыне. Испытание Амон-Ра так и не было закончено, но многие думали, что смогут стать наследницами солнца, если приручат известного коня.

- Об этом ты мне тоже расскажешь?

- Возможно позже, юная Лили.

- Не знала, что богам солнца нужен отдых.

Амон прикрыл глаза и пробормотал:

- Твои вопросы все же утомили меня.

- Ну да, ты же очень стар, - подшучивала я.

Открыв глаза до щелочек, Амон повернул голову ко мне.

- Не настолько стар, что не могу совладать с прекрасной мучительницей, что терзает меня вопросами и наслаждается, причиняя мне боль всякими приманками.

Я собиралась спросить его, что он подразумевает под приманками, но он вздохнул и уложил свою голову на мое плечо. В мой нос уткнулись его волосы. Они были мягкими, как у младенца, и я не могла не вдыхать его запах – теплый янтарь и мирра. Пододвинувшись еще ближе, он укрыл нас покрывалом и быстро уснул.

Мое тело успокаивалось от соприкосновения, маленькие волны тепла проникали под мою кожу. Вопросы все крутились в моем сознании, но я выключила свет и позволила темноте в самолете поглотить себя. Я пыталась утихомирить свои мысли, но вместо этого представила, каково это – бродить по пустыне, будучи слепым. Вскрикнул сокол, и я резко проснулась, как раз когда капитан объявлял нашу посадку в Каире.

 

Глава девятая:

Будь как египтянин

С солнечной улыбкой Амон желал каждому члену экипажа всего лучшего перед тем, как выйти. К тому времени, как он закончил, он смог не только провести нас по аэропорту, что было бы проблемой даже для меня, но и успешно отыскал вип зал ожидания, где мы могли привести себя в порядок.

После того, как я прополоскала рот, расчесалась и умылась, я встретила Амона у зоны ожидания, где он протянул мне бутылку воды. Я была уставшей, но не потому, что мало спала. Было что-то глубже, и я чувствовала, что причина в нашей связи с Амоном. Он тоже заметил мою усталость.

- Ты устала, юная Лили.

Потягивая воду, я кивнула.

- Идем, - сказал он и повел меня к нескольким удобным на вид креслам рядом с большими окнами. Я села в одно из кресел, а он остановился передо мной. Солнечный свет немного помог, но мои глаза все еще слипались, и, несмотря на выпитую воду, мой рот был сухим, как пустыня.

Амон прижал пальцы к моей щеке, и его глаза несколько мгновений оставались закрытыми.

- Ну, доктор? Каков диагноз? Я буду жить? – спросила я, отчасти подшучивая, отчасти побаиваясь его ответа.

Нахмурившись, Амон взял мою руку и легонько ее сжал.

- Тебе нужно отдохнуть, - сообщил он.

- Это я уже знала.

Хотя на его лице было написано беспокойство, он пытался его скрыть.

- А нам пора в путь, - нежно сказал он.

Амон помог мне встать, а потом обвил руки вокруг меня. Я тут же запаниковала:

- Воу, стой! Погодите минутку, мистер Джин. Почему бы не приберечь песочную переправу до более трудных времен?

Замерев, Амон окинул окрестности критическим взглядом.

- Видимо, ты права. Отыщем золотую колесницу.

Высвободившись из его хватки, я сказала:

- Они могут быть и не золотыми в Египте.

- Ах, да. Каир куда развитее твоего Манхеттена. Мы найдем пару быстрых лошадей.

- Оу, тебе пора приготовиться к небольшому культурному шоку, - предупредила я, когда мы направились к дверям. – Не думаю, что Египет ты увидишь таким же, каким он был тысячу лет назад.

- Это все еще мой народ. И я уверен, что город все еще похож на тот, что я помню.

- Окей, потом не говори, что я тебя не предупреждала.

Лицо Амона помрачнело, когда мы шагнули в солнечный свет. Город возвышался перед нами, и он точно отличался от того, что ожидал Амон. Он взглянул на меня, когда я усмехнулась:

- Теперь видишь? Даже верблюдов нет.

Приблизившись к охраннику аэропорта, Амон закинул на плечо мою сумку и заговорил с парнем. Когда он вернулся, я увидела, что охранник говорит по рации.

- В чем дело? – спросила я.

- Он вызовет для нас вип-колесницу, - и, указав на маленькое черно-белое такси, Амон добавил. – Я не помещусь в такую маленькую колесницу. Даже мой саркофаг просторнее.

Я рассмеялась, придвинувшись ближе к нему, чтобы большая группа людей смогла пройти мимо нас, и Амон в порыве защиты обхватил меня за плечи. Мимо шло много групп туристов из разных стран и культур. Амон поднял голову и слушал их, пока они проходили мимо.

- Слишком много языков, - наконец, сказал он.

- Египет – очень популярное место для туристов.

- Как это «место для туристов»?

- Ну, много людей посещает Египет, чтобы посмотреть на пирамиды и прочие реликвии из прошлого.

- Какие реликвии? – машина прибыла, и водитель вышел из нее, чтобы забрать у Амона сумку.

- Артефакты типа посуды, картин, драгоценностей, старых писаний на папирусе, мумий.

Амон успел наполовину открыть передо мной дверь и замер.

- Они посещают Египет, чтобы посмотреть на мертвых? Посмотреть на тела тех, кто уже ушел из жизни?

Внезапно я задумалась над тем, как неуважительно прозвучали мои слова.

- Ну, да. Хотя, думаю, самых хрупких мумий не показывают публике. Надеюсь, ты сможешь воспринять это как дань уважения нынешних людей королям и фараонам прошлого. Никому нельзя их трогать, они обычно защищены стеклом.

Амон ничего не сказал, но я могла видеть, как он прокручивает эту мысль в голове.

Когда мы сели в машину, Амон сказал водителю:

- Мы вип-путешественники, ищущие место для перерыва от нашего путешествия. Нам нужны ванная, новая одежда и еда.

Водитель вскинул брови и, посмотрев на меня, спросил на английском:

- Куда вы хотите поехать?

- Отвезите нас в хороший отель.

- Хороший дешевый или хороший подороже?

Амон склонился к нему.

- Цена не имеет значения.

- Хороший и дорогой, - уточнила я.

- Хорошо.

Водитель сорвался с места и, как я и ожидала, повез нас по длинному маршруту, но я не возражала. Так Амон мог посмотреть, как изменился город.

- Как далеко пирамиды Гизы? – спросила я у водителя.

- Не очень далеко. Километров тридцать пять или сорок. Хотите отправиться туда сегодня?

- Нет, сегодня мы будем отдыхать.

- Хорошо.

- Погода холоднее, чем я ожидал. Это нормально?

- Апрель и весна в Каире, - объяснил водитель. – Очень хорошо.

Я покопалась в телефоне и выяснила, что до пирамид около двадцати миль от аэропорта. Переведя это в локти, я прошептала:

- Шестьдесят семь тысяч пятьсот локтей.

Амон только крякнул в ответ, полностью захваченный пейзажами за окном. Современный Каир был шумным городом. Как и в Нью-Йорке, здесь были и старые, и новые здания, вот только старое в Египте имело совсем другое значение.

Мы проезжали мечети и базары, кладбища и музеи, элитные дома и многоэтажные здания, театры и магазины, но в отличие от Нью-Йорка, Каир был проникнут духом древности, и было не сложно представить, что если бы люди достаточно замедлились, то пески пустыни налетели бы на края города и выросли бы как голодные дикие звери, поглотив цивилизацию, накрыв ее песком и скрыв навсегда, и Каир бы исчез, как древние города.

Водитель наконец подъехал к большому отелю с красивым бассейном и фонтаном. Пальмы обрамляли проезжую часть, а по обе стороны от бассейна в небо устремлялись две высокие колонны, стилизованные под древние обелиски.

Мы вышли, и, пока Амон медленно озирался, я нащупала свою кредитку. Амон вернулся к нам. Сосредоточив взгляд на водителе, он пробормотал несколько слов и без комментариев мужчина отвернулся, завел автомобиль и умчался прочь.

«Интересно, сколько еще мы сможем так поступать».

Отель был богатым, и даже по декору я могла легко воспринять его за один из таких в Манхеттене. В холле расположился пятизвездочный ресторан, другие секции были отделены дорогими магазинами, продающими женскую одежду, дизайнерские сумки и чемоданы, сувениры, был здесь и бар, и комната отдыха, работающая допоздна. Здесь был даже парфюмерный отдел.

Амон загипнотизировал юношу за стойкой, и вскоре мы занесли свои скудные пожитки на последний этаж. Они дали Амону ключи от минибара и вип-комнаты отдыха, так что мы могли ужинать отдельно ото всех, если бы захотели. Научив его делать заказы в меню обслуживания комнат, я растворилась в душе.

Завернувшись в халат, я думала о том, что так и пойду в кровать, оставив свою мятую одежду, и заглянула в соседнюю комнату, где обнаружила Амона, окруженного едой. Он сидел в солнечном свете, идущем из окна, и не ел. Наш вид из окна был потрясающим. Вдалеке виднелся прекрасный Нил, на поверхности которого поблескивало солнце. И хотя волосы и кожа Амона мерцали, я ни разу еще не видела его таким печальным.

- Я вижу, ты решил заказать пир. Проголодался? – спросила я.

- Мне не хочется есть.

- Это на тебя не похоже.

- Да. Видишь, Лили? – Амон указал на Нил. – Я бессчетное количество раз переправлялся по этой реке, но я все равно не знаю этого места.

- Уверена, что за все это время вода размыла берега…

- Я говорю не о размерах реки, я говорю о землях, о людях вокруг реки. Они потеряны, их украли. Они растворились, как роса на солнце.

- Амон… - я взяла его за руку и сжала ладонь. – Они… остаются твоими людьми. У нас есть новые технологии, мы можем путешествовать, у нас есть работы, которые ты себе и представить не сможешь, но мы прежние. Нам все еще нужно то же самое – мы пьем, едим, хотим дружбы и любви. Мы беспокоимся о тех, о ком заботимся. Мы сражаемся. Мы чувствуем боль. Мы болеем и умираем.

- Да. Но, возможно, вам уже не нужна… реликвия… вроде меня. Может, мне пора уснуть под стеклом, как остальным, и никогда больше не просыпаться.

Я представила себе, каково это – проснуться раз в тысячу лет и увидеть мир совсем другим, изменившимся без меня, остаться без связей с кем-нибудь, без семьи

«Ему должно быть ужасно одиноко».

Хотя мы были разными, как любые два человека, я знала, что такое одиночество.

Повернув голову, я смотрела на мерцающую реку.

- Нил вырастил и выкормил несметное количество поколений, и он все еще служит и помогает людям Египта. Многие могут пройти по его берегам и подумать, что так и надо. Они могут и не вспомнить о королях, что плыли по его волнам, или о людях, что зависели от его воды, или о культуре, но это не уменьшает его значения. Это не уменьшает его важности. Твой народ может не знать тебя. Они могут пройти мимо тебя по улице и не почувствовать твоей силы, но это совсем не означает, что ты не нужен им.

Я не знала, что еще сказать. Я понимала, как сильно это пробуждение отличалось от его предыдущих. Тогда его встречали праздником, а теперь его забыли.

Подняв взгляд, Амон сказал:

- Ты права, Лили.

- Что? Как? – я успела подумать, что сильно ошиблась.

- Не важно, как мы воспринимаем солнце, оно продолжает светить, невзирая ни на что. Если мои заслуги не признают, то пусть так и будет. Я поклялся служить народу Египта и продолжу это делать, пока это нужно будет Египту.

- И как долго?

- Как только исчезнет угроза тьмы.

- Этого никогда не случится.

- Тогда я продолжу служить.

Ореховые глаза Амона были обеспокоенными.

- Как ты справляешься со всем этим? То есть, все эти изменения, что ты увидел вокруг, должны ошеломлять.

- Ты – это то, как я… справляюсь, Лили.

- Как это понимать?

- Это сложно объяснить.

- Но ты можешь попробовать?

- Мое сознание может понимать мир через твои глаза. Как вышло с твоим телефоном, например. Если я сосредоточусь, то могу увидеть, как ты его используешь. Я вижу в сознании, как ты доверяешь этому прибору, и хотя не могу понять его полностью, но уже не боюсь.

- А что насчет самолетов, машин, небоскребов? – он поднял голову и посмотрел на меня. – Стой, ты сейчас это делаешь, да? Ищешь, что такое небоскреб?

- Да.

- Это те высокие здания.

- Ах. Хотя я могу улавливать картинки и эмоции любого выбранного мной человека, с тобой моя связь особенна. Это куда больше, чем Глаз. Наша связь не только дает мне энергию, но и успокаивает меня. Без тебя я был бы кораблем в бушующем море, что остался без парусов и якоря. Я бы точно потерялся.

- Ты так связывался с другими людьми? Когда пробуждался до этого, я имею в виду?

- Нет. Ты первая.

- Почему ты не связывался с остальными? Тебе не нужна была их помощь?