Виртуальный конфликт в социально-исторических процессах

Природа виртуального конфликта такова, что он пронизывает все стороны общественной жизни. Начиная поиск виртуальных конфликтов в обществе, следует обратить внимание на саму историческую науку реализуя принцип историзма. Отвечая на самые первичные вопросы: Что есть история? Соответствует ли история критериям научности? Какова ее социальная функция? Зачем она нужна современным людям? мы наталкиваемся на следы виртуального конфликта в самом ядре этого вопроса. Существует множество определений истории. История – есть рассказ о прошлом (подразумевается что достоверный). Это есть социально-исторический опыт. Дж. Тож описывая историю и ее современное состояние: «История всегда с трудом поддавалась логическим дефинициям. Но теперь более чем когда либо ее можно охарактеризовать в категориях парных противоположностей. Она занимается событиями и структурами, индивидом и массой, ментальностью и материальными силами. Сами историки должны совмещать нарративные навыки с аналитическими, проявляя как сопереживание так и отстраненность. Их дисциплина – это и воссоздание и обьяснение событий, и наука и искусство; … история-это гибрид не поддающийся классификации. Эти отличительные черты следует рассматривать не как борьбу противоположностей, а как взаимодополняющие акценты, которые в совокупности дают возможность более или менее адекватно монять прошлое в его реальной сложности» (665, с. 287).

Но, история, прежде всего, это научная дисциплина, а наука есть феномен социальный. Наука это сфера деятельности, область знаний, опыт, ранжируемый и соответствующий определенным требованиям, организуемая для получения определенного результата. Наука существует потому, что дает что-то что необходимое обществу. Наука и в частность историческая наука всегда работает под социальный заказ явный или не явный. Это проявляется по настроению общества, приоритетным государственным направлениям развития определенных отраслей научных знаний, актуальностью, востребованностью результатов, финансируемостью и т.д. По сути, наука есть продукт социума, она возникла, развивается и существует потому что по какой то причине обьективно нужена обществу, и следовательно наука должна приносить тот результат – который «заказывали», тот который необходим социуму в текущий момент. Но проблема в том, что потребности социума быстро и часто меняются и эволюционируют. В случае если эволюция потребностей приблизительно совпадают с эволюцией самой исторической науки, то «заказ» не столь явен и позволяет сохранять истории научный авторитет и статус. Но случаются резкие эволюционно – революционные потрясения подобно октябрьской революции или перестройки, революции в общественном сознании и идеологии. В результате ключивой, смыслообразующий сегмент реализации труда историка в известном смысле вынужденно переворачивается в кардинально другом смысловом – направлении научного развития и интерпретации фактов. Соответственно в этом случае сама интерпретация актуальных исторических событий без открытия новых источников часто разворачивался в противоположном направлении. Это ярко проявляющаяся социальная интерпретация и социальный заказ очень сильно сказывается на авторитете истории как науки, так как противоречит научным идеалам «обьективности» классического типа научной рациональности. В результате появились ярые критики, которые стали отказывать истории в научном статусе, указывая на: принципиальную непозноваемость прошлого в «объективном ключе»; отсутствии в исторической науке собственной, не заемной из социальной теории методологии на уровне научного подхода. Осознавая данную проблему, многие исследователи стремились отринуть проблему методов отдавая приоретет иному: «… важна сне столько методика сколько склад ума – почти инстинкт,– выработать который можно путем проб и ошибок» (665, с. 101).

Огромный пласт проблем связан с фундаментальной проблемой теоретического анализа «исторических фактов» являющихся основанием для исторической реконструкции и анализа. Исторические факты добываются из исторических источников путем внутренней и внешней критики источников. Исторические факты есть фундаментальное основание для любого исследования. Но историко-социальную значимомсть они приобретают только в контексте самого сложного и спорного процесса-интерпритации исторических фактов. Многие исследователи настроены очень кретически, полагая что факты не абстрактная данность а результат отбора. То, что они «говорят сами за себя» лишь внешнее впечатление. Любой исторический труд в равной степени характеризуется тем, что в него вошло и тем что внего не вошло. В частности Э.Х. Карр в своей работе «Что такое история» проводит различие между «фактами прошлого» и «историческими фактами». Обьем первых огромен и непознаваем; вторые есть результат отбора историка: «Функция историка сродни функции художника а не фотоаппарата; обнаружить и сформулировать, выделить и подчеркнуть то, что составляет природу данной вещи, а не воспроизводить без разбору все, на чем задержался взгляд» (Немир, 1952). Дж. Тош по этому поводу пишет что по мере «канонизации» новых фактов, старые выходят из употребления сохраняясь лишь на страницах старых учебников заполненных «бывшими фактами».

В процессе интерпритации исторических фактов происходит и генезис смысла, который и определяет ее социальное значения переходя в общее коллективное историческое сознание – как компонент доминирующей реальности – виртуального мира. Прямая и обратная зависимость результатов от интерпритации является явной проблемой исторической науки далеко вышедшей за рамки внутридисциплинарных проблем истории и стала социально – политической проблемой общества. В результате историческое сознание общества стало не восприимчиво к новым трактовкам и открытиям, меняющим наше представление о прошлом и настояшем. Но историческое сознание во многом питается достижениями науки и находясь от нее в прямой ресурсно – содержательной зависимости. Недоверие к истории, определяемая ее зависимостью от политического заказа, и безуспешные попытки отказатся от этого важнейшего источника пополнения социальной памяти характеризуются виртуальным конфликтом в этой сфере.

Столь явно проявляющаяся в истории сверхзависимость от политической коньюктуры и резкие повороты в базовых интерпритациях стало причиной падения авторитета истории и общего ироничного отношения в обществе.

Так как для социума (государственной власти) необходима, чаще всего, определенная линия трактовки тех или иных событий подтверждающая верность политического курса или оправданием определенных действий (постфактум – мотива), часто не важна ее историческая достоверность, наужена лишь видимость достоверности, которая достигается чаще всего одной лишь аппеляцией к научному статусу истории. Соответственно ясно то, что спекуляции на тему актуальных тем нашего прошлого свидетельствует, что смысловой облик современного человека и социальных групп зависит от трактовки тех или иных событий, что определяет современный самообраз, дает или лишает право на те или иные действия, определяет легитимность властных структур и т.д. То есть исторический облик является частью психического склада современного человека в форме исторического сознания и определяет его текущий самообраз. Самообраз, в свою очередь, определяет статус, роль, значимость, смысл поведения человека и общественных групп в каждой конкретной ситуации. Примером борьбы на этом уровне, которую можно определить как борьбу реальностей или иначе называемой информационной войны, а если точнее войны смыслов мы можем увидеть на фоне давно завершенного события, второй мировой войны. Еще живы воспоминания, когда в советский период широко внедрялся романтический образ советского солдата – защитника родины и СССР сыгравшего ключевую роль в победе во второй мировой войне. Роль спасителя мира от фашистской германии прочно укрепилась в сознании советского народа и по большому счету данная трактовка не далека от истины. В Соединенных же Штатах в то же время, с тем же успехом распространялась подобная идея, но уже о США как о спасителе мира в этой войне. При том, что, несмотря на полное отсутствие оснований в реальной истории для подобной трактовки буквально «высосанной из пальца» ничуть не мешает успеху в этом деле. Проблема обозначилась для России тогда, когда соединенные штаты предложили свои переводные учебники нам в подарок, что вызвало конфликт смыслов и целую бурю возмущения в стране. Но какое нам дело с прагматичной точки зрения в том, кто победил в этой войне? Как этот смысл влияет нынешнюю политическую обстановку? Ответ на этот вопрос уже прозвучал чуть выше.

В более ранний период общества до появления и распространения научных знаний ту же функцию в общественном сознании играли весьма авторитетные для своего времени былины, сказания, мифы и т.д. Этот фольклор также определяли нужный смысл, для общества выполняя ту же социально значимую функцию, что сейчас выполняет история.

Но история еще имеет вторую, более свободную от социума природу. Наука история обладает собственными ценностями и собственной внутренней логикой научного развития. Этой логикой и обеспечивается ее научный статус с одной стороны и ее авторитет с другой. Чем же руководствоваться историку при историческом исследовании особенно на политически актуальные и щекотливые темы? Здесь-то мы и натыкаемся на следы виртуального конфликта внутри исторической науки между социальным заказом, от которого историку никуда не дается и принципами научности и истинности где следы подобного социального заказа на результат не приемлемы. Нарушения принципа научности ведет к потере научного статуса и объективности исследования, а игнорирование социального заказа и руководства принципом науки ради науки ведет к приобретению чистой научной ценности, но ведет к потере социальной значимости, и на текущий момент лишает историю значительного вклада в решение и поддержку политического курса государства в «ненужных» или даже «вредных», не актуальных исследованиях. В этом конфликте история существует и развивается с самого своего зарождения. Этот конфликт имеет статус виртуального конфликта так как не подлежит разрешению с помощью константных средств. Причина конфликта (казус) лежит выше, чем традиционно применяемые средства его разрешения.

4.3. Виртуальный подход в формировании исторического сознания как варианта разрешения виртуального конфликта в структуре