Великая Отечественная война 5 страница

При образовании Московской губернии тайный советник и кавалер И.Воронцов был выбран предводителем дворян Воскресенского уезда. Поскольку Вотчинная коллегия располагалась в Москве, можно предположить, что основным местом проживания её президента была огромная городская усадьба в районе современных улиц Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Река Неглинная протекала посреди сада, а на высоком берегу стояли роскошные палаты.

Жена Воронцова, Мария Артемьевна, слыла среди москвичей барыней замкнутой, редко появляющейся на балах и других весёлых мероприятиях. Возможно, это было следствием перенесённых в детстве утрат. Тем не менее, многие вспоминали об её большой душевной теплоте.

Иван Ларионович Воронцов владел селом Киово 31 год. При нём оно было благоустроено. В 1769 году вместо обветшавшей деревянной церкви он построил новую, кирпичную, сохранившуюся до наших дней.

Согласно межевой переписи 1766-1767 годов, в Киово проживали 48 мужчин. В экономических примечаниях к ней расписана площадь всех частей владения графа Воронцова: селение 37 десятин 1407 саженей, пашня 665 д. 2331 с., сенной покос 54 д. 230 с., лес 1847 д. 1934 с., лес 124 д. 466 с., большая дорога 25 д. 2100 с., дороги 11 д. 1770 с., речка 35 д. 2366 с. Итого 2803 д. 604 с. Кроме того, здесь была писцовая церковная земля, принадлежавшая Спасской церкви. Церковь и кладбище занимали 420 саженей, селение 2 десятины 1724 сажени, пашня 15 десятин 1755 саженей и сенной покос 25 десятин 840 саженей.

Очень интересные сведения можно узнать из заголовка плана всего огромного владения графа Воронцова, межевание которого 7 июня 1767 года провёл землемер секунд-майор Пётр Крузе. «А внутри оного владения, обмежёванного окружною от всех смежных владельцев межею» находятся земли «под строением сёл Киова и Богородского, Тимошанино тож, с деревнями Абакумовой, Сумароковой, Букиной, Нестерихой, Горки, Дерягиной, Ерёминой, огородами, гуменниками, конопляниками», пашенная земля, сенной покос, дровяной и строевой лес, мелкий лес и перелог, Большая Дмитровская дорога, просёлочные дороги, речки и ручьи, болота и пруды, церкви (наша Спасская и Казанской Пресвятой Богородицы в Тимошанино) и кладбище.

Сведений об облике графского дома в Киово не сохранилось. От усадьбы остались только липовые аллеи.

В 1789 году умер Иван Ларионович , а на следующий год – его младший сын Илларион, который должен был стать владельцем Киово. Наследство перешло к его годовалому сыну Ивану. Опекуншей была назначена мать малыша Ирина Ивановна, урождённая Измайлова. Она была образованнейшей женщиной своего времени, близко знакомой с Карамзиным, Жуковским, Вяземским, Пушкиным, известными художниками и учёными. Пользовалась особым расположением двоюродной сестры своего мужа Екатерины Дашковой, которая после смерти своего сына в 1807 году добилась высочайшего соизволения о передачи фамилии и всего наследства 17-летнему владельцу Киово Ивану Илларионовичу Воронцову.

В 1804 году в селе с окрестными деревнями значилось 275 душ мужского пола по 5-й ревизии.

В 1809 году И.Воронцов-Дашков продал Киово с прилегающими деревнями графу, камергеру Петру Ивановичу Салтыкову. По словам Д.Бантыш-Каменского, от своего отца, умершего в 1805 году, Пётр Иванович получил 16 тысяч крестьян, в том числе 1200 дворовых людей, и 2,8 млн. рублей долгу. П.Салтыков в звании поручика лейб-гвардии гусарского полка участвовал в Аустерлицком сражении, а в 1812 году на собственные деньги сформировал отдельный московский гусарский полк, во главе которого храбро воевал против французов. Умер он в 1813 году, в возрасте 39 лет. Сестра его Анна была замужем за графом Г.В.Орловым. Именно ей принадлежало в те годы имение Марфино. Предполагаю, что после смерти П.Салтыкова наше Киово перешло к ней. Существует предание, что граф Орлов проигрался в карты, и чтобы заплатить долг, Марфино продали. Причём, его владелицей стала Софья Владимировна Панина, урождённая Орлова. То есть продали сестре графа Орлова. Наверно, такая же участь была и у Киово. Потому что оно и деревни Горки, Букино и Нестериха стали собственностью графов Паниных. После смерти Софьи Владимировны в 1844 году всё имение перешло в руки её сына Виктора Никитовича Панина.

Справка. В.Панин родился в 1801 году. С 1824 по 1831 год состоял на дипломатической службе. В 1831 году был произведён в статские советники и занял должность статс-секретаря Государственного Совета по департаменту законов. В декабре 1832 года пожалован в статс-секретари его императорского величества. В 1835 году женился на дочери сенатора графа П.Тизенгаузена Наталье Павловне.

Получив после смерти отца в 1837 году значительное состояние (по мнению современников, у Панина было свыше 20 тысяч крепостных крестьян), с мая 1837 по декабрь 1839 года находился в отпуске, занимаясь хозяйственными делами.

В декабре 1839 года был назначен управляющим министерством юстиции, с 1841 по 1862 год – министр юстиции, член Госсовета, тайный советник.

Панин был убеждённым противником отмены телесных наказаний. Отстаивая интересы поместного дворянства, выступал за снижение максимума крестьянских наделов.

В 1864-1867 годах был главноуправляющим вторым отделением его императорского величества канцелярии.

Одновременно с госслужбой занимался научными изысканиями, опубликовал ряд исторических работ, являлся членом Императорского Вольного экономического общества, Русского географического общества, Общества истории и древностей российских.

Современники говорили о В.Панине разное.

Н.П.Семёнов: «Граф Панин был человеком выдающимся. Огромного роста, сутуловат, голос – внушительный бас, речь плавная. Он обладал изумительным красноречием, необыкновенной памятью. Образование у него было классическое: обладал знанием обоих древних языков и ясно усвоил себе первоклассные европейские языки. Всю жизнь особенно интересовался внешней политикой.

Он был верен престолу и императору. Иногда щедро жертвовал деньги на благотворительные цели, выдавал из своих средств пособия бедным чиновникам».

Однако, принадлежа к роду, выдвинувшемуся из рядового дворянства лишь в XVIII веке, Панин был чрезвычайно высокого мнения о своей знатности.

П.В.Долгоруков: «Всем известно, что Панин с подчинёнными и низшими – горд, недоступен, тяжёл, крут и резок; с равными – тяжёл, неприятен и лукав, а перед временщиками – невзирая на свой трёхаршинный рост – вертляв как собачонка…Это ожесточённый враг всякого прогресса, энергичный защитник всех старых злоупотреблений, скрытый и влиятельный».

Об атмосфере, царившей в его доме, рассказывал один из его современников, посетивший Паниных в начале 1860-х годов: «Здесь всё дышало стариной – и сам хозяин, чего доброго, один из древнейших памятников Петербурга, и самые стены дома его…Человек огромного знания и ума глубокого, он отличался порой и самодурскими причудами, граничившими иногда с сумасшествием. Раз, по приглашению дочери хозяина графини Евгении Викторовны я провёл у Паниных вечер. Это был скорее музей окаменелостей, чем живое сборище людей. В квадратной гостиной окон не было. Дорогие гобелены украшали её четыре стены. Графиня-мать присоединяла к своей знатной деревянности свою личную балтийскую неподвижность».

Вот таковы были хозяева Киово и окрестных деревень в XIX веке.

В справочнике 1859 года о селе сказано так: «Владельческое село Kieво (Спасское) при колодцах в 30 верстах от Москвы. Находится по левую сторону от Дмитровского тракта в 6 стане, в 12 верстах от квартиры станового пристава. В селе 35 дворов, где живут 100 мужчин и 94 женщины, и церковь».

На карте Московского уезда 1860 года очень хорошо видны небольшое село, церковь и графский парк, от которого прямые грунтовые дороги шли через лес к реке Раздерихе и в сторону Нестерихи, а мимо деревенских дворов тянулась ещё одна, прямая, как стрела, дорога к Дмитровскому шоссе, севернее деревни Ерёмино. (В XVIII веке там было село Тимошанино или Богородское с церковью, входившее в состав имения Воронцовых). На месте современного Рогачёвского шоссе был узенький просёлок.

Подворная перепись, проведённая в 1869 году, показала, что в селе Киово Марфинской волости 46 дворов, 46 деревянных домов, 1 каменный дом, церковь. К селу приписаны 211 человек (103 мужчины и 108 женщин). В момент переписи отсутствовали 28 мужчин и 9 женщин, зато проживали сторонние люди - 12 мужчин и 8 женщин. Грамотных в селе было 22 человека, среди них 1 женщина. В сельских дворах было 26 лошадей, 34 коровы, мелкого скота - 34.

В 1870 году в Киово проживало 276 человек (117 мужчин и 159 женщин), а в 1873 году – 267 (118 мужчин и 149 женщин).

В 1873 году умер Виктор Никитович Панин. За год до этого умер его наследник, сын Владимир. Поэтому все огромное наследство досталось двухлетней дочке Владимира Софье. Графиня Наталья Павловна Панина обратилась к императору с просьбой отдать внучку Софью под её попечительство. Поэтому Киовом и окрестными деревнями распоряжалась именно бабушка.

В 1886 году в Киово проживало 213 человек, работало три тесёмочных заведения.

Вспоминает А.Башарова:

-Мать моя Авдотья Матвеевна рассказывала, что когда деревенскому парню исполнялось 16 лет, он шёл к графине Паниной просить разрешения жениться. Она разрешала, но с того дня он всю жизнь работал на барщине.

В конце XIX века население села Киово по какой-то причине уменьшилось, осталось всего 244 человека. Изменилась административная принадлежность. Село относилось к 4 стану и располагалось в Марфинской волости. «При селе Киово частное владение в 2347,5 десятины графини Натальи Павловны Паниной. Стоимость по оценке для взимания земских сборов – 73793 рубля».

Н.Панина умерла в 1899 году. Софья Владимировна стала единовластной хозяйкой. Все свои богатства она стала вкладывать в благотворительность и просветительскую деятельность.

Справка. С.Панина построила Народный дом в Петербурге, стала одним из пайщиков Московского Художественного театра, поддерживала материально Всероссийский земский союз, в 1915 году организовала биржи труда. После Февральской революции вошла в состав ЦК партии кадетов, была товарищем министра государственного призрения, а затем народного просвещения во Временном правительстве. В 1918 году все петербуржцы называли Софью Владимировну «красной графиней». В 1920 году эмигрировала за границу. Умерла в США в 1957 году.

Вспоминает М.Плешакова:

- Я родилась в 1930 году. В детстве мы играли в панинской аллее. Аллея располагалась буквой «П». Между деревьями были качели на цепях и скамейки. Недалеко стоял дом, где жил управляющий поместьем.

В 1902 году здесь открылось земское училище. Мимо села прошла одноколейная Савёловская железная дорога. Киово увеличилось.

В 1912 году в селе находилось 56 дворов, работал трактир 3-го разряда. Многие крестьяне отошли от земледелия и стали работать на фабрике Крестовниковых в Поляне, другие занялись кустарным промыслом на дому – производством тесьмы, лент, шнуров.

В Памятной книжке Московской губернии 1913 года выпуска есть сведения о том, что в селе работает с 1905 года кирпичный завод Павла Николаевича Башарова и Павла Владимировича Владимирова. Управляют им сами владельцы, а работают 17 мужчин.

Вспоминает А.Башарова:

- Мой свёкор, купец Башаров, жил с детьми в большом доме слева от церкви (этот дом сохранился). Он владел землёй, где сейчас Депо, там у него был кирпичный заводик. Свёкор дал кирпича для строительства пристройки к Киовской церкви, за это ему разрешили построиться на церковной земле. После революции завод отобрали, а свёкра выслали. Всё добро потом забрали в колхоз (комоды, посуду, бидоны для молока, коров, доски для коровника).

Жители села, работавшие на фабрике, принимали участие в двух революциях, а в 1917 году приняли резолюцию о переходе власти в руки Советов.

По переписи 1926 года, в Киово были сельсовет, школа первой ступени и 134 дома, в которых жили 466 человек (236 мужчин и 230 женщин). Всего 55 хозяйств были крестьянскими. Рядом с церковью в частном доме был устроен клуб имени товарища Калинина, где танцевала местная молодёжь, устраивались спектакли и киносеансы. Недалеко располагался военкомат. Согласно переписи 1926 года, близ села Киово была будка, относившаяся к Киовскому сельсовету. Там было два хозяйства, проживали 16 мужчин и 6 женщин. В справочнике 1927 года написано, что в селе Киово в крестьянских домах сдаются помещения по 15-20 рублей в месяц, а продукты можно купить в посёлке Лобня.

Вспоминает В.Пич:

- Наша семья приехала в Лобню в 1928 году. Территория, где было имение Паниных, аллеи, принадлежало лесничеству. Стоял домик, где жили пять или шесть семей работников лесничества. Мой отец 43 года был в Лобне лесничим. Около церкви стояла хатка, где жил звонарь дядя Егор.

Рассказывает Л.Шохман:

- Мой дед жил напротив церкви, на берегу озера Киово. Позади дома была конюшня. Лошади ходили по кругу, вращая устройство, которое драло дранку. Ею крыли деревенские крыши, поэтому продукция была востребована. Летом даже нанимали работников, поэтому в 30-е годы были раскулачены. А всё хозяйство забрали в колхоз. Дед с бабушкой не выдержали этого и через год умерли, а четверо детей остались сиротами. Двоих отдали в детдом, а двое остались в селе и жили на подаяние.

В декабре 1941 года село стало прифронтовым. На дальнем повороте улицы в засаде стоял замаскированный танк КВ. Танкисты получили задание уничтожать вражеские танки, если они сумеют прорваться в Киово. По воспоминаниям местных жителей, в панинской липовой аллее был дзот, а дальше шли окопы. Аллею окружал вал.

В северной части села, недалеко от церкви стоят два ряда старых лип. Около них 2 декабря 1941 года воины 331 стрелковой дивизии предали земле тела капитана И.Агапова и его боевых товарищей, погибших при освобождении железнодорожной будки на переезде. В эту же могилу похоронили погибших воинов 64-й отдельной морской стрелковой бригады. Так образовалась братская могила. После окончания боёв под Лобней в могилу были погребены тела скончавшихся от ран военнослужащих.

Вспоминает З.Антонова:

- Во время войны в селе Киово работала швейная мастерская. Моя сестра Зина поступила туда работать в 1943 году, шила телогрейки.

В декабре 1947 года произошло разукрупнение Киовского сельсовета. Из его состава был выделен Лобненский поселковый совет, а в составе Киовского сельсовета оставили село Киово, деревни Горки, Букино, Нестериха, Сумароково, Луговской посёлок и институт кормов.

1 ноября 1960 года Киовский сельсовет был ликвидирован и передан Лобненскому поссовету. Село Киово вошло в состав Лобни.

В 1968 году в Киово проживало 1052 жителя. На месте бывшего земского училища разместились производственные здания «Лобненской Электросети».

В 2001 году были отремонтированы колодцы на улице, выкопан один новый.

Рогачёвское шоссе превратилось в оживлённую автомобильную трассу, сильно влияющую на экологию древнего села. В последние годы, как и везде, в Киово появились новые дома, коттеджи.

Ещё в 60-е годы на большом поле киовского колхоза, севернее села, выросли корпуса Краснополянской птицефабрики, а в 1971 году были построены панельные жилые дома посёлка птицеводов. Их адрес был: ул.Киово,4, 6, 7. В 1972 году был построен Дом культуры на 300 мест. Позже появилось ещё несколько домов, а улицу назвали в честь комиссара И.Агапова, погибшего неподалёку в декабре 1941 года. В посёлке появился торговый центр, детский сад «Золотой петушок», медпункт, три оборудованные детские площадки, были высажены деревья и кустарники, разбиты клумбы и цветники, заасфальтированы дороги. У птицефабрики была своя котельная. Сформировался отдельный микрорайон. В 1986 году жилой фонд птицефабрики превышал 13 тыс. кв.м.

Когда к 2001 году финансовое положение предприятия резко ухудшилось, жилой фонд, социальная сфера были переданы городу, и не в лучшем виде. Город вложил большие средства в ремонт домов, были заасфальтированы дороги, восстановлено освещение от микрорайона до железнодорожной платформы Депо. Возродился детсад. Большую работу ведёт Досуговый центр «Восточный», находящийся в здании детского сада. А в 2000-х годах началась реконструкция микрорайона со строительством многоэтажных домов.

КРАСНАЯ ПОЛЯНА

Поляна стала называться Красной после Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года. Хотя до сих пор не знаю, когда точно, потому что в документах и картах начала ХХ века посёлок называют по-разному. Однако есть сведения, что рабочий посёлок Красная Поляна образован постановлением Президиума ВЦИК от 20 августа 1928 года при фабрике «Красная Поляна».

А история Поляны началась в селе Новое Озерецкое (ныне Мышецкое), рядом с Круглым озером. В конце XVII века умер владелец села, князь Яков Евфимиевич Мышецкий. По наследству земля перешла его дочери Настасье, жене кравчего Кирилла Алексеевича Нарышкина. А в селе было «двор вотчинников, со всяким дворовым строением и с садами, да крестьян 7 дворов; да из того же села Нового Озерецкого после переписных книг 186 г. (1678 год) переведены на пустошь, что ныне деревня, Поляну крестьяне (3 двора)» – так написано в Отказной книге 1700 года. Фраза эта для нас очень интересна. Во-первых, мы узнаём, что первыми жителями деревни Поляна были крестьяне из Мышецкого. Во-вторых, то, что прежде это была пустошь. Кстати, в писцовых книгах по Московскому уезду за 1625-1697 годы упоминаются пустоши Поляна, Поляны, Полянка, Полянская, Пучкова и Пучкова деревня. Таким образом, можно предположить, что три крестьянские семьи были переведены на пустошь Поляна в промежутке между 1697 и 1700 годами. Кстати, князь Яков Мышецкий дал в приданое дочери ещё и село Константиново, родину Сергея Есенина.

У нас нет документального подтверждения о существовании деревни Поляна в XVI веке и ранее. Но это вовсе не значит, что люди здесь никогда не жили, а был на этом месте дремучий лес. Та же картина и с деревней Пучки, на противоположном берегу реки Альбы. В писцовых книгах за XVII век указаны и Пучкова пустошь, и Пучкова деревня. Естественно, можно предположить, что деревня возникла в конце XVII века. Однако не всё так просто. Известно, что Пучки находились на Рогачёвском тракте, который возник, по мнению учёных, в XIV веке. Возможно, и деревня вдоль него появилась в то же время или чуть позже.

Но вернёмся в Новое Озерецкое (Мышецкое) 1700 года. И зададимся вопросом: «Какое право имели князь Яков Мышецкий или его дочь Настасья переселить своих крестьян на чужую землю, или это их пустошь была?». Сведений об этом у меня нет. А предположения основываются на анализе предшествующей истории и дальнейших событий.

Все мы знаем из истории, что в 1671 году царь Алексей Михайлович Романов женился на Наталье Кирилловне Нарышкиной. Сразу после лишения правительницы Софьи власти брат царицы Лев Кириллович Нарышкин был пожалован вотчинами из Дворцового Приказа. В 1688 году он получил село Чашниково на Албе (Скалбе) и ещё несколько сёл. А Кирилл Алексеевич Нарышкин, муж княжны Анастасии Мышецкой, дальний родственник царицы Натальи, в 1686 году стал комнатным стольником у царевича Петра (будущего царя Петра I).

При Екатерине II, в 1766-1780 годах, в стране было проведено Генеральное межевание.

В 2007 году вышла в свет книга В.С.Кусова «Московское государство XVI - начала XVIII веков», где даны результаты Генерального межевания. Посмотрите на карту из этой книги. Тёмно-жёлтым цветом показаны владения генерал-поручика Льва Александровича Нарышкина, голубым – Коллегии Экономии, зелёным – капитанши Анны Васильевны Ларионовой, красным – графини Екатерины Ивановны Разумовской, жёлтым – графов Воронцовых, бордовым – земли Троицкой церкви в Чашниково.

Если сравнить эту карту с современным планом Лобни, то можно установить, что земли микрорайона Красная Поляна во второй половине XVIII века принадлежали графине Разумовской и капитанше Ларионовой. Возможны по окраинам небольшие вкрапления земель Нарышкиных и государственных.

Кто же такие графиня Разумовская и капитанша Ларионова и что представляли из себя Поляна и Пучки в 1767 году?

Из экономических примечаний к Генеральному межеванию мы узнаём, что Поляны – пустошь Московского уезда Манатьина, Быкова и Коровина стана, владение Анны Васильевны Ларионовой, жены капитана Ивана Ивановича Ларионова. Леса там 54 десятины 322 сажени, дороги занимают 1200 саженей и речка – 1160 саженей. Всего 55 десятин 282 сажени.

Для сведения. 1 десятина = 2400 кв. саженей = 1,12 га; 1 сажень = 2,16 м в XVIII веке, а позже в 1 сажени – 2,13 м.

Пустошь Ермолиха. На карте она под номером 134. Владение графини Разумовской. Леса 20 десятин 233 кв. сажени, овраг – 736 саженей. (Кстати, до 70-х годов двадцатого века в Красной Поляне существовала улица Ермолиха, ныне это улица Спортивная. Думаю, что пустошь Ермолиха – это территория слева от автобусной остановки до леса, включая стадион «Труд». Как раз на месте газона и части нынешней торговой площади микрорайона был большой овраг).

Пучкова – деревня, владение графини Разумовской. В деревне живёт 89 мужчин (женщин тогда в расчёт не брали). Значит, можно предположить, что население составляло около или чуть больше 200 человек. Владение занимало 352 десятины 725 саженей, из них на селение приходилось 14 десятин 15 саженей, на пашню – 183 д.980 с., на лес – 151 д. 230 с., на дороги – 2 д. 900 с. и на речку – 1 д.1000 с.

Здесь мы замечаем интересный факт. В экономических примечаниях нет ни слова о деревне Поляна. Что могло произойти между 1700 и 1767 годами? Куда исчезла деревня? В этот период эпидемий не было. Страшная беда – чума – пришла только через несколько лет. Не знаю. Но мы видим пустоши Поляна и Ермолиха. А вот на другом берегу речки процветает Пучкова деревня.

Здесь, наверно, самое время рассказать о владельцах земли.

Действительная статс-дама и кавалер ордена св.Екатерины, графиня Екатерина Ивановна Разумовская. Её дедом был брат матери Петра I Лев Кириллович Нарышкин, владелец Чашниково. Её отец, Иван Львович Нарышкин, капитан флота, умер рано, в 34 года. Дочка Катенька воспитывалась у его родного брата Александра Львовича. Замуж её выдали в 1746 году за Кирилла Григорьевича Разумовского, вошедшего в историю как последний гетман Малороссии. К нему перешло в качестве приданого 44000 душ, нарышкинские родовые вотчины Петровское (известное сейчас как Петровско-Разумовское), Троицкое, Лыково, Поливаново. Думаю, что от семьи Нарышкиных Екатерина получила и наши земли – Пучкову и Ермолиху.

Пустошь Поляна в то время принадлежала Анне Васильевне Ларионовой, жене капитана Ивана Ивановича Ларионова. Кто она? Почему деревня Поляна вновь стала пустошью? Чтобы ответить на эти вопросы, надо обратиться к истории.

Нам известно, что после Анастасии Яковлевны Нарышкиной (урождённой княжны Мышецкой) село Новое Озерецкое перешло к её сыну Семёну Кирилловичу Нарышкину. Но он, предпочитая жить в Петербурге, сделав там прекрасную карьеру, не желал заниматься мелкими поместьями, поэтому в 1731 году продал Мышецкое Василию Васильевичу Степанову (Степенову). К Степанову перешла и пустошь Поляна. Предполагаю, что уже тогда она перестала быть деревней. Скорее всего, это случилось сразу после смерти хозяйки Анастасии Яковлевны. Семёну Кирилловичу дела не было до этих трёх семей, по сути, хуторян. Возможно, они вернулись в Мышецкое. Так это или нет – не знаю. Кстати, Степанов прикупил и ещё ряд деревень в округе у других владельцев. После смерти В.Степанова в 1754 году его наследниками стали сыновья Алексей и Василий. А затем имение перешло к трём сёстрам Степановым. Пустошью Поляна и несколькими другими селениями владела Анна Васильевна Степанова, по мужу капитанша Ларионова.

Какова же дальнейшая история Поляны, Ермолихи и Пучковой деревни после Генерального межевания?

После смерти графини Екатерины Разумовской в 1771 году владельцем Пучковой деревни и пустоши Ермолиха стал её сын Алексей Кириллович Разумовский. Он был женат на Варваре, дочери графа Петра Борисовича Шереметева. После смерти Алексея Кирилловича в 1822 году хозяйкой стала их дочь Екатерина, вышедшая замуж за Сергея Семёновича Уварова, крестника Екатерины II. Уваров - действительный статский советник, камер-юнкер Высочайшего Двора, в 1846 году он стал графом, президент Петербургской академии наук, сенатор, министр просвещения. В 1825 году у них родился сын Алексей, будущий выдающийся учёный-археолог. Именно ему принадлежали Пучки в середине XIX века. В справочнике 1852 года написано, что в Пучковой деревне 25 дворов, в которых живут 115 мужчин и 151 женщина. Проехать к ней можно по Санкт-Петербургскому шоссе, 8 вёрст направо от станции Чёрная Грязь либо от Бутырской заставы Москвы 27 вёрст по Рогачёвской дороге.

Кстати, ещё при жизни Сергей Семёнович Уваров отдал сыну Алексею село Черкизово рядом с Молжаниновкой на Санкт-Петербургском шоссе. Так вот, Алексей Сергеевич ещё до отмены крепостного права в 1861 году отпустил на волю 20 человек, а при проведении реформы передал крестьянам всю землю, находившуюся в их пользовании. На каждый душевой надел пришлось более 3 десятин, что составляло высшую для Московского уезда норму. Рыбная ловля оставалась в общем пользовании помещика и крестьян. Возможно, такое было и у нас. Дело в том, что я слышала от старожилов мнение, что жители Пучков и Катюшек никогда не были крепостными. Конечно, такого быть не могло. А вот получить свободу до реформы при таком хозяине они могли. Н.Усачёва говорила, что в Пучках жили зажиточные крестьяне, имевшие много земли и скота. Они даже на свои деньги поставили часовню в честь отмены крепостного права.

А вот с Поляной дело обстоит несколько запутаннее. Известно, что переславльский купец Козьма Крестовников приобрёл 66 десятин земли (под строения, сенной покос, лес дровяной, пашню и просёлочную дорогу) на пустоши Поляна у реки Альбы. Земля состояла «в межах с землёй села Озерецкого с деревнями, владениями крестьян Государственных имуществ, с землёй отхожей пустоши Ермолихи и деревни Пучковой – владения графа Разумовского, с землёй села Чашниково с деревнями – владения оберегермейстера и кавалера Нарышкина». Загвоздка в том, когда это было. Н.Крестовников в «Семейной хронике Крестовниковых» пишет, что его дед Козьма умер в 1814 году. Но дату покупки не называет. В одних источниках я встречала дату – 1800 год, в других – 1813-й. На мой взгляд, вторая дата более реальна. Закончилась Отечественная война 1812 года...

Думаю, здесь нужно поподробнее рассказать о роде Крестовниковых. Он ведёт своё начало от монастырских служебников Данилова монастыря, основанного в 1508 году в Переславле-Залесском. За монастырём была слободка Луговая, заселённая огородниками, квасоварами, монастырскими сторожами, казёнными портными-мастерами. В ней жили из приписных к монастырю монастырские служебники, в том числе Лев Михайлов, основатель рода. Происхождение прозвища «Крестовник», из которого образовалась фамилия, приписывается тому, что предки купцов носили кресты и хоругви в крестных ходах.

Козьма Васильевич Крестовников родился в 1753 году. В 1772 году он с женой Агафьей переселился в Москву. Это переселение объясняется тем, что его отец Василий Васильевич, ведя обширную торговлю, имел связи с Москвой. Вероятно, Козьма начал свою торговлю, продолжая заниматься делами отца. Спустя некоторое время он стал развивать собственное дело, дошедшее, по тому времени, до значительных размеров. При своём живом, энергичном темпераменте Козьма Васильевич вскоре занял видное положение в московском торговом сословии, получил в 1812 году звание коммерции советника, оставаясь, однако, до конца жизни переславльским купцом первой гильдии.

Ещё в 1795 году он купил в московском приходе Ильи-пророка двор за 11000 рублей, а в 1811 году прикупил прилегающий к тому двору садовый участок в 702 кв.сажени за 1000 рублей ассигнациями. Там он построил и богато отделал для всей семьи дом. Вот что рассказывал Н.Крестовников в своей книге «Семейная хроника Крестовниковых»: «Дедушкин дом состоял из главного корпуса в стиле Александровской эпохи и трёх больших каменных флигелей и обширных служб на дворе. При доме было два сада, в одном из них было много яблонь и груш. Парадный вход в дом представлял грандиозное сооружение из гранита. Он занимал большую площадь с наружной широкой гранитной лестницей и такой же внутренней на два марша.

Обширные гостиные и зал с хорами были расписаны по стенам и потолку ландшафтами, изображавшими Неаполь с Везувием, извергающим огненную лаву, виды Швейцарии, летящих купидонов и т.п.; множество жилых комнат во всех этажах; в нижнем этаже помещались контора и комнаты для служащих.

Дед был хлебосол, любил жить открыто, давал балы и маскарады, ездил в торжественных случаях четвёркой цугом на дорогих лошадях; выезд был богатый и лучший в Москве.

Козьма Васильевич был, по тогдашнему времени, одним из первых коммерческих деятелей в Москве, как по предприимчивости, так и по капиталу. Он имел в Москве сахаро-рафинадный завод, завод по производству свинцовых белил, вёл большие дела по внутренней и заграничной торговле. Через петербургского купца Прокопия Пономарёва дед выписывал из-за границы сахарный тростниковый песок, кофе, пряжу, москательные и другие товары; вёл большую торговлю в Архангельске, Оренбурге, где покупал привозные товары и продавал московские; он торговал в Макарьевской и Ирбитской ярмарках; посылал своих людей на ярмарки в Броды и Лейпциг.

Будучи одним из крупных коммерсантов, дед работал в самое неблагоприятное время постоянных политико-экономических и финансовых колебаний, в эпоху наполеоновских войн... После разгрома Москвы в 1812 году потери оказались весьма значительны. Дедушкин дом сгорел, сгорели и громадные склады товаров на дворе, а что не успело сгореть, было разграблено. Вслед за неприятельским нашествием последовало неожиданно разорительное понижение тарифных ставок на привозные товары. Бессмысленная мера министра финансов Гурьева принесла много вреда. Но, даже после разгрома со стороны тарифа, вступившего в силу в 1816 году, когда масса английской пряжи и других выписных товаров была продана нашей фирмою с большим убытком, - баланс фирмы братьев Крестовниковых показывал ещё миллионное состояние...