ИСТОРИИ ХЕТТСКОГО ГОСУДАРСТВА

(О непосредственных производителях в хеттском обществе)

 

Тбилиси, 1973. С. 95-96, 132-152, 63-67, 179-186, 259-293

 

[...] в процессе сельскохозяйственного производства в госу-

дарственном секторе складывались и развивались экономиче-

ские отношения, в основном, двух типов. Не вызывает никакого

мнения существование отношений, в первую очередь, явно ра-

бовладельческого характера. Правда, они преимущественно раз-

виты в отдельных частновладельческих хозяйствах, однако от-

ношения рабского типа могли развиваться и в «домах», при-

надлежащих самим непосредственным производителям (в слу-

чае наличия в их хозяйстве «душ»). Существование рабов и

рабынь в самом храме или дворце в качестве дополнительной

рабочей силы не вызывает никаких сомнений. Одновременно с

этим нельзя проходить мимо тех фактов, которые указывают на

Существование в процессе производства в государственном сек-

торе и отношений нерабовладельческого, крепостнического типа

(ср. наличие «отработанной повинности»), что, разумеется, сле-

дует учесть при определении характера социально-экономиче-

ского строя хеттского общества, для окончательного выяснения

которого необходимо подробно исследовать и общинный сектор.

Притом, согласно данным хеттских текстов, отношения, бази-

ровавшиеся на «отработочной повинности», могли существовать

главным образом между непосредственными производителями и

храмом или дворцом. Поэтому эти отношения, нужно полагать,

складывались в форме, так сказать, «храмовой отработочной

повинности», или «дворцовой отработочной повинности», а в ито-

ге – в форме «государственной отработочной повинности». [...]

Для изучения вопроса о непосредственных производителях в

хеттском обществе как эпохи Древнего царства, так и Новохетт-

ского периода немаловажно ознакомиться с данными относи-

тельно людей, обозначенных шумерским термином САГ. ГЕМЕ.

ИР.^меш, не раз засвидетельствованным в хеттских клинописных

текстах, отображающих социально-экономическую картину ис-

тории Хатти указанных времен.

Интересующую нас шумерскую гетерограмму специалисты

переводят то как «челядь», «прислуга», то как просто «рабы».

гили «слуги», или же дословно «головы рабынь (и) рабов». [...]

В неоднократно обработанной и частично или полностью пе-

реведенной Дарственной грамоте Арнуванды и Асму-Никал ин-

тересующий нас термин употреблен несколько раз. [...] Как уже

Давно известно, в этом документе речь идет о дарении земель-

ных владений, которые от имени вышеназванных царя и цари-

цы получила в дар Куватталла – храмовая служащая. Вместе

с крупными земельными участками Куватталла получила в дар

и людей, сидевших на этих землях и названных в заключитель-

ной части текста «головами рабынь (и) рабов», а также скот

и вообще все движимое и недвижимое имущество, находящееся

в обширном хозяйстве-в «13 домах», принадлежавших ранее

нескольким государственным служащим: Суппилулиуме-пис-

цу (на деревянных табличках) «дома поваров», некоему Карпа-

ни, женщине Цитхари, а также некоему Пурлишарри, профес-

сии которых не указаны и Хантапи-»сыну дворца», главному

над ткачами «дома отца Солнца (т. е. царя Арнуванды) в до-

ме города Паркалла».

Особенно крупными выглядят владения Суппилулиумы. Его

«дом», видимо, вместе с «домами» Карпани и Цитхари, состоя л

из II индивидуальных «домов», обозначенных в документе тоже

термином «дом». Правда, «дом» Хантапи включал в себя только

два таких мелких «дома». Однако не исключено, что владения

его (а возможно, и Суппилулиумы и других лиц) были более об-

ширны, и из них царем и царицей была изъята только часть

мелких «домов».

Согласно Дарственной грамоте, подаренные земли образовы-

вали всего 13 индивидуальных «домов» - хозяйств, входивших

до дарения в состав указанных выше государственных служа-

щих. Исходя из факта, что царь и царица могли «взять» все эти

13 «домов» из владения Суппилулиумы и Хантапи и «передать»

их в «дар» Куватталле, мы можем с полной уверенностью ска-

зать, что ни Суппилулиума, ни Хантапи или другие лица не яв-

лялись собственниками интересующих нас 13 «домов». Таковым

являлся, по всей вероятности, лишь глава государства. Именно

поэтому предполагаем, что эти 13 «домов» представляют собой

хозяйства на земельных участках, которые Суппилулиума, Хан-

тапи и другие лица в свое время получили от центральной вла-

сти в качестве временных или пожизненных пожалований (с пра-

вом владения и пользования). Иначе трудно объяснить действия

царя и царицы, свободно распорядившихся указанными выше

землями, что выразилось в том, что одни и те же земельных

участки с людьми сперва были использованы центральной вла-

стью для временных пожалований, а позднее – для дарения.

Каждый из 13 мелких «домов», входивших до дарения в

крупные «дома» Суппилулиумы, Хантапи и т. д. имел, в саою

очередь, главу «лома». Такими являлись Питтанца, Ириттня.

Мулияцити, Тиватапара, Пуллияннп и другое, имена которых

нс сохранились. Эти «дома» обозначены в «Дарственною грам-

тс» как «дом (принадлежащий) Питтанце», «дом (принадлежа-

щий) Иритгие», «дом (принадлежащий) Мулняцити», «дом

(принадлежащий) Тнватапаре», «дом (принадлежащий) Пул-

лиянни».

Все хозяйство этих 13 мелких «домов», включая поля, внни-

градники, сады и т. д., вели люди, проживавшие в тех же «до-

мах» перечисленных выше лиц. Все они названы в тексте ин-

тересующим нас термином САГ.ГЕМЕ.ИР.^меш «головы рабынь

(и) рабов». Для того чтобы иметь представление о размерах

изъятых из владений Суппилулиумы, Хантапи и т. д. земельных

участков, о числе «голов рабынь (и) рабов», сидевших на этих

пожалованных имениях, и о количестве скота, а также о некото-

ром недвижимом имуществе вышеуказанных 13 «домов», доста-

точно привести итоговую часть интересующего нас документа:

«[1]3 домов (в которых имеются): 30 мужчин, 18 мальчиков,

4 грудных мальчика, 35 женщин, 16 девушек, 2 грудные девоч-

ки, 2 старца, 2 старухи.

Итого: 110 голов «голов рабьгнь (и) рабов», в том числе 6^гиш

ТУКУЛЬ: 2 повара, 1 валяльщик (сукновал), 1 изготовитель

хуррийских рубашек, 1 кожевник, 1 конюх; мужчины, женщины,

мальчики, девочки; 15 быков, 22 овцы, 2 осла, принадлежащих

«головам рабынь (и) рабов», 22 быка пир-сахханнас, 158 овец,

2 лошади, 3 мула; 40 капуну 14 1/2 ику поля, 28 ику пастбища

(для) быков, 4 ику поля варасувас. 14 1/2 ику 6 гипессар ^м ви-

ноградника, 4 1/2 ику 1 1/2 гипессар леса, 3 огорода, 6 капуну

4 ику 4 гипессар гор, 6 новых (?) сооружений (букв. «домов»),

3 гумна вместе с сараем (для) соломы».

Как не трудно убедиться из приведенного места Дарствен-

ной грамоты, в лице сидевших на пожалованных землях людей,

число которых достигало 110 (включая и самих «глав» мелких

«домов»), мы имеем дело с тем, кто непосредственно обраба-

тывал земельные участки, владельцами которых считались Суп-

пилулиума, Хантапи и др., то есть они являлись непосредствен-

ными производителями-рабочим персоналом хозяйства. Если

для обозначения этих людей в итоговой части интересующего

нас текста употребляется выражение «110 голов (являющихся)

«головами рабынь (и) рабов» или же «110 голов «голов рабынь

(и) рабов», то в заключительных частях отдельных параграфов

того же документа, в которых указывается ч'исло непосредствен-

ных производителей отдельных хозяйств, почти везде написана

только идеограмма САГ.ДУ «голова», а САГ.ГЕМЕ.ИР.^меш –

опускается. Даже в той части текста, где подытоживается число

рабочего персонала II хозяйств (т. е. до описи двух «домов»

Хантапи), употребляется идеограмма «голова» ... «Итого: 91го-

Лова, в том числе 6^гиш ТУКУЛЬ...» [...]

Как видно из заключительной части рассматриваемого доку-

мента, указанные «головы рабынь (и) рабов», жившие отдель-

ными мелкими «домами», обрабатывали довольно крупные зе-

мельные участки, охватывающие фруктовые сады, виноградники,

огороды, находившиеся в разных поселениях; они использова-

ли пастбища для скота, а также ряд сооружений сельскохозяй-

ственного значения (гумна, какие-то «дома» и др.). Однако по

отношению ко всем этим недвижимым имуществам ни разу не

отмечается, что они, или же определенная часть их, принадле-

жали «головам рабынь (и) рабов», как это специально под-

черкнуто в связи со скотом. Отсюда можно сделать вывод,

что «головы рабынь (и) рабов» не являлись собственниками по-

жалованных земельных участков, что вполне естественно, ибо

ими не были (разумеется, до дарения земель с людьми Куват-

талле) даже Суппилулиума или Хантапи, получившие от госу-

дарства земельные участки с правом владения и пользования.

Поэтому следует предположить, что в данном случае «головы

рабынь (и) рабов» являлись лишь простыми держателями име-

ний, выполнявшими работы в пользу прямых хозяев-Суппи-

лулиумы, Хантапи и т.д., а возможно, и в пользу государства.

Можно предположить, что эти же «головы рабынь (и) рабов»

оставались держателями тех же земельных участков и после

дарения интересующих нас 13 хозяйств-»домов» Куватталле,

получившей те же земли, по всей вероятности, в наследственную

собственность.

Кроме земли и скота каждый «дом» включал и определен-

ное количество непосредственных производителей - «голов»,

пример, в «доме Питтанцы» работало 10 «голов», в «доме Ирит-

тии» - 4 (или 14); в «доме Мулияцити» - II, в «доме Тивата-

пара» -5, а в «доме Пуллиянни» - 14 «голов». Заслуживает

внимания тот факт, что в число «голов» каждого хозяйства

включены и те лица, имена которых носил каждый «дом», а

именно Питтанца, Ириттия, Мулияцити, Тиватапара, Пуллиян-

ни. Это и понятно, так как все без исключения члены такого

«дома», даже малолетние дети, рассматривались в отношении

владельца или собственника как «головы», «челядь». Однако

бросается в глаза то обстоятельство, что при перечислении от-

дельных членов каждого «дома» в основной части текста, где

каждый член дома назван по имени, для обозначения людей

употреблены только слова «мужчина», «женщина», «мальчик»,

«девочка» и т.д., а относительно терминов «раб» и «рабыня» в

указанной части текста вообще нет и речи. Это тем более при-

мечательно, что в ряде других дарственных текстов, в которых

указывается численность работающих в хозяйствах людей, ря-

дом со словами, обозначающими «мужчина», «женщина»,

«мальчик» и т. д. употреблены термины «раб» или «рабыня».

И естественно, если рядом со словом «мужчина», «женщина»,

«мальчик» и т. д. соседствуют слова «раб» и «рабыня», то ста-

новится очевидным, что эти «мужчины», «женщины» и т.д. не

являлись собственно рабами и рабынями, которым они противо-

поставлены. Следовательно, если среди «голов рабынь (и) ра-

бов» интересующей нас «Грамоты» имелись бы рабы, то они

были бы обозначены соответствующим термином.

Из членов «дома» выделено, как это хорошо видно из Гра-

моты, одно определенное лицо - глава, по имени которого и на-

зывалось целое хозяйство. Относительно его взаимоотношений

с членами «дома» ничего не сказано в интересующем нас доку-

менте, в котором нет ни одного слова и по вопросу о родстве

между рядовыми членами каждого «дома». Однако это не сле-

дует рассматривать как аргумент в пользу полного отсутствия

в интересующих нас «домах» родственных связей между людь-

 

ми. Наоборот, более правдоподобно допустить, что в болышин-

стве случаев они должны были состоять именно из лиц, связан-

ных кровным родством.

Не исключена возможность, что часть описанных в Грамоте

«домов» принадлежала людям, пригнанным из завоеванных

стран (НАМРА), хотя в тексте ни разу не употреблен этот по-

следний термин. [...]

Основная же часть интересующих нас «домов» принадлежа-

ла, по всей видимости, тем непосредственным сельскохозяйст-

венным производителям (плугарям, садовникам или другим),

которые издавна находились в системе государственного хозяй-

ства и являлись (вместе с землей) объектами разных пожало-

ваний или дарений. [...]

Таким образом, в лице «голов рабынь (и) рабов» интересу-

ющей нас Дарственной грамоты мы, по-видимому, имеем дело с

людьми, которые до оформления документа о дарении сидели на

временно или пожизненно пожалованных государственным слу-

жащим землях в качестве держателей наделов, собственником

которых считалось государство, а позднее оказались на дареных

землях. Центральная власть и временные или пожизненные

владельцы земельных участков (Суппилулиума, Хантапи и др.),

а в дальнейшем и Куватталла-собственник этих же угодий,

рассматривали всех этих людей как рабочий персонал, трудив-

шийся в разное время на указанных землях, называя их всех

без разбору «головами», «душами», или «головами рабынь (и)

рабов»-челядью, несмотря на то что некоторые из лиц этой

категории могли иметь и собственных рабов (ИР) и рабынь

(ГЕМЕ). Являясь объектами царского дара, они остались ус-

ловными владельцами (держателями) «домов», имея в своей соб-

ственности скот (противопоставленный скоту пирсахханна). По-

этому их трудно причислить к рабам в прямом значении слова,

несмотря на то что их общее название - «головы рабынь (и)

рабов» - дает возможность для рассматривания их в качестве

таковых. Во всяком случае, экономически они (вероятнее всего,

большинство из них) не были рабами, хотя в правовом отноше-

нии относились к несвободному, зависимому населению стра-

ны. [...]

Одним из таких индивидуальных хозяйств был «дом» некое-

го Пуллнянни, входивший в число 13 «домов», переданных цен-

тральной властью в дар Куватталле. Этот «дом» является ти-

пичным среди остальных «домов» дарственных текстов, ввиду

чего позволим себе привести его описание полностью:

«Дом Пуллиянни. 2 мужчин: Пуллиянни (и) Ассарта. 3 маль-

чика: Апаркамми, Ириятти (и) [Х]апилу. 4 женщины: Тесму,

Цитанту, Саккумилла (и) Хулиясухани. 3 девочки: [К]апасс[а]н-

йи, Купурти (и) Паскува. 2 старухи: Архувасси (и) Титтувани.

(Итого): [1]4 голов. 4 быка, 2 осла, 2 коровы, 1 телка. 2 плуж-

ных вола, (еще) у быка - 1 бычок. И их (всего) 6 быков, 10 коз,

7 козлят. И их (всего) 17 коз. Комплекс домов. Виноградник,

оливковые деревья (и) фиговые деревья, принадлежащие (хо-

зяйству) Пурлисари в поселении Сайануванта. 7 1/2 ику вино-

градника в поселении Антарла, принадлежавшего дому (хозяй-

ству) Хантапи».

Как видим, здесь почти полностью сохранена структура «до-

ма». Его земельный участок представлен в виде виноградника,

в то время как другие «дома» того же документа, а также ос-

тальных дарственных на землю включали в себя и поля, и па-

стбища для скота, и огороды, и т. п. Видимо, для обработки

земли в «доме Пуллиянни» находились плужные быки. На тер-

ритории этого «дома» имелись и фруктовые деревья, которые

вместе с виноградниками были разбиты в разных местах (в по-

селениях Сайануванта и Антарла). Исходя из того, что в «до-

ме» обрабатывали в основном виноградники, видимо, там же

занимались и изготовлением вина.

В распоряжении интересующего нас «дома» имелось нема-

лое количество скота: 6 быков, 2 осла, 2 коровы с телкой и

10 коз с 7 козлятами. Другие же «дома» дарственных текстов

также имели овец, лошадей, мулов и т. д. Таким образом, кро-

ме земледелия в «домах» дарственных текстов занимались н

скотоводством. В «доме» же Пуллияни производили, видимо, и

молочные продукты (в «доме» находились коровы и козы).

На территории «дома» Пуллиянни имелся комплекс каких-то

«домов», видимо, разных сельскохозяйственных строений для

хранения продуктов, загона скота и т. д. Вероятно, эти «дома»

включали в себя и дом, в котором проживали занятые в хозяй-

стве работники.

«Дом» Пуллиянни располагал людьми численностью в 14 «го-

лов». Бросается в глаза то обстоятельство, что названные по-

именно люди «дома» не разделены на две части, т. е. на членов

семьи того человека, именем которого названо все хозяйство, и

на чисто рабочий персонал - рабов. Согласно интересующему

нас месту, а также другим параграфам из дарственного текста,

рабочим персоналом являлся весь коллектив «дома», включая

даже самого главу «дома», в данном случае Пуллиянни, кото-

рый в начале описи «дома» выделен 'из остальных «голов» лишь

по той причине, что он возглавлял и хозяйство. Однако, несмот-

ря наотсутствие указаний на существование кровнородственных

связей среди членов «дома», наличие таковых вполне вероятно.

Нередки случаи, когда при описи какого-то одного определенно-

го «дома» указания на родственные связи иногда опускаются,

иногда нет. [...]

Во всяком случае, становится ясным, что в описанных дарст-

венных текстах в «домах» в принципе допустимо появление и

невольников. Это дает возможность допустить, что в остальных

случаях мы имеем дело с людьми, которые связаны с главой

«дома» кровным родством или брачными связями. Но это же

является доказательством того, что некоторые непосредствен-

ные производители, которые вели хозяйства отдельными «до-

ми», описанными в дарственных текстах, сами имели рабов

1 рабынь.

Люди «дома» Пуллиянни, в том числе и сам глава «дома»,

названы «головами». В заключительной же части текста они,

как и все лица остальных «домов», обозначены термином

САГ.ГЕМЕ.ИР.^меш ... Здесь мы только отметим, что люди, ра-

ботавшие в «домах» дарственных текстов, составляли рабочий

персонал обширного хозяйства отдельных государственных слу-

жащих, получивших земельные наделы в качестве дара. Они

рассматривались как «челядь» этих последних. Являясь объ-

ектами царского дара, указанные люди, явно не обладавшие

полной правоспособностью (поскольку их можно было отчуж-

дать вместе с землей), относились к категории зависимых, под-

невольных, хотя основная масса этих непосредственных произ-

водителей материальных благ и не находилась на непосредст-

венно рабском положении. Возможно, и они не были целиком

лишены прав собственности на все средства производства, так

как имели в своем владении скот, орудия для обработки земли

(полей, садов, виноградников и др.), а также, видимо, в от-

дельных случаях, дополнительную рабочую силу и т. д. Судя

по тому факту, что интересующие нас люди передавались в дар

вместе с землей, все они были прикреплены к земле, права соб-

ственности на которую они действительно были лишены. [...]

Заканчивая разбор данных хеттских источников относитель-

но «голов рабынь (и) рабов», подведем итог всему вышеска-

занному.

" Выражение «головы рабынь (и) рабов», которое иногда за-

меняется терминами «головы», «души», а порой и словом «ра-

бы, слуги, подчиненные, несвободные» (ИР), в хеттских тек-

стах всегда обозначает категорию подневольных людей, занятых

16 сельском хозяйстве, главным образом в земледелии и живот-

новодстве, а также в ремесленном производстве (валяльщики,

Кожевники, изготовителя одежды и т. п.) . Оно употребляется для

обозначения двух категорий людей: 1) рабочего персонала,

проживавшего в самих «домах» их хозяев в виде домашней че-

ляди, занятой в хозяйстве производственной и другой работой

(обработкой земли, уходом за скотом и т. п.), и 2) тех непо-

средственных производителей, которые самостоятельно вели хо-

зяйство - «дома», принадлежащие им же на правах владения.

«Головы рабынь (и) рабов», которые не проживали отдель-

ными «домами», всегда представляли собой один из самостоя-

тельных компонентов «дома» - рабочий персонал хозяйства,

не наделенный никакими средствами производства. Четко отли-

чаясь от членов семьи домов.тадыки, этн «головы рабынь (н)

рабов» упоминаются рядом с «имуществом» и «добром», а так-

же со скотом индивидуального «дома». Интересующие нас не-

посредственные производители проживали в выделенных для

йих помещениях - «людских» и рассматривались частью иму-

щества семьи, наряду с другим движимым, а также недвижимым

имуществом, то есть являлись полной собственностью хозяев в

процессе производства. [...]

От этой категории «челяди» существенно отличались «голо-

вы рабынь (и) рабов», проживавшие «домами» на пожалован-

ных или подаренных землях, а также в поселениях, приписан-

ных к храму или дворцу. Основной отличительной чертой явля-

лось то, что если представители «домашней челяди», тоже на-

зываемые в источниках «головами рабынь (и) рабов», были

бесправными людьми, обрабатывавшими земельные участки,

или домашней прислугой, то «головы рабынь (и) рабов» со

своими «домами», являясь держателями участков, сами вели

хозяйства, из которых формировались более крупные «дома»

разных хозяйств. Если судить по данным Дарственной грамоты

Арнуванды и Асму-Никал, а также других текстов, рассмотрен-

ных выше, они владели средствами производства, в том числе

и землей, хотя собственниками этой последней они не были (за-

то они могли стать собственниками скота, рабов, домашнего

«добра» и т. д.). Весь процесс производства они осуществляли

всеми силами своего «дома». [...]

Основываясь на засвидетельствованных в дарственных тек-

стах (а также в других хеттских документах) бесспорных фак-

тах, согласно которым земельные участки, дарованные или по-

жалованные верховной властью разным государственным слу-

жащим или же приписанные к храму или разным религиозным

учреждениям, а также к дворцу, передавались вместе с людь-

ми, сидевшими на указанных землях (т. е. вместе с «головами

рабынь (и) рабов»), можно сделать вывод о том, что эти по-

следние были прикреплены к хозяйствам, в которых они труди-

лись¹. Это касалось, по-видимому, и людей, пригнанных в Хат-

ти из завоеванных территорий, 'которых наделяли земельными

участками («домами»). Некоторые из числа этих последних пы-

тались оставить хозяйство 'и спастись бегством. В хеттских ис-

точниках не раз засвидетельствованы факты, согласно которым

депортированные люди или отдельные «рабы», то есть в данном

случае «подданные» (хеттского царя), ограниченные в передви-

жении, оставляли хозяйства, в которых они трудились, и бежа-

ли. По мере возможности таких «рабов» принудительно воз-

вращали в самовольно оставленные ими хозяйства.

Правда, эти «головы рабынь (и) рабов» (т. е. как мелкие

земледельцы и скотоводы местного происхождения, трудившие-

ся в государственных или частновладельческих крупных хозяй-

ствах, находившихся в разных поселениях и наделенные средст-

вами производства, так и депортированные люди с «домами»,

также наделенные средствами производства) стояли на низкой

общественной ступени, [...] однако основная масса их (главным

образом труженики местного происхождения) не состояла из

собственно рабов. Находясь во внеэкономическом принуждении,

эти «головы рабынь (и) рабов» составляли категорию юридиче-

ски зависимых людей, обладавших в основном определенной

правоспособностью в сфере частноправовых отношений, хотя они

были ограничены в правовой сфере, ввиду чего их относили к

полноправному населению страны. Видимо, поэтому и называ-

сами хетты интересующих нас «голов рабынь (и) рабов»

ли сами «рабами, подданными, подчиненными, несвободными»

просто, приравнивая их, надо полагать, к ИР и ГЕМЕ, выступа-

юцим в хеттских законах в качестве лиц, за которыми призна-

ются определенные права личности, т. е. людей, лично ответст-

венных за свои преступления (так как они являлись субъекта-

ми права), ведущих самостоятельную хозяйственную деятель-

ность и т. д. ² Все это должно быть причиной того, что в ХЗ

фмин САГ.ГЕМЕ.ИР.^меш ни разу не употреблен.

Предположение, согласно которому понятие ИР (ГЕМЕ)

Хеттских Законов наряду с рабами включает и такие категории

зависимых людей, как непосредственные производители – мел-

кие землевладельцы-скотоводы (а также посаженные на землю

сортированные), находит оправдание в том, что в Хеттских

Законах не засвидетельствовано существование отдельных со-

циальных групп земледельцев-скотоводов местного происхожде-

ния (занятых в государственных хозяйствах и хозяйствах санов-

ников) или депортированных. Это следует объяснить тем, что

Хеттские Законы всех вышеупомянутых 'категорий людей отно-

сят к несвободным, которым противопоставлен класс свободных.

Наличие же многообразия категорий подневольных, зависимых

людей внутри самого класса несвободных, действительно, отра-

зилось в интересующих нас законах.

 

Формы зависимости по данным Хеттских Законов

 

Говоря о формах зависимости, мы должны подробно остановиться на характеристике людей, обозначенных в ХЗ терми-

нами ИР и ГЕМЕ, не всегда употребляемых в значении «раб» и

«рабыня» в прямом смысле слова.

[...] Остановимся в первую очередь на тех параграфах ХЗ,

в которых зависимое лицо имеет ^своего господина» (или про-

чего сгосподина»). Ясно, что такие зависимые люди были работ-

никами частных лиц (отдельных государственных служащих,

царевичей и др.). Однако не всех их следует принять за на-

стоящих невольников, так как некоторые из них обладали пла-

тежеспособностью, элементами правовой личности и т. д" что

заставляет нас рассматривать их как зависимых работников,

живущих «домами» (то есть прикрепленных к земле). [...]

Право господина вернуть себе своего патриархально-зависи-

мого, в том числе раба, похищенного кем-либо или самовольно

убежавшего от хозяина, засвидетельствовано в ряде параграфов

ХЗ. Тем самым доказывается и право собственности господина

Ва работника. Защищая это право, хеттский закон одновремен-

но учитывал происхождение раба. Так, если, например, § 20

устанавливал, что раб-хетт, похищенный из страны Лувия ка-

ким-либо хеттом, оставался в Хатти у этого последнего, а быв-

ший хозяин раба (то есть лувиец) после обнаружения его по.

лучал от похитителя только компенсацию в размере 12 сиклей

серебра, то, согласно § 21, раб-лувиец, также похищенный в

стране Лувия и приведенный в Хатти (видимо, каким-либо хет-

том), возвращался своему господину-лувийцу, если этот послед-

ний находил раба. В таком случае штраф не выдавался, то

есть укравший раба-лувийца человек оставался безнаказанным.

Как видим, закон предусматривает, что похищенный раб после

его обнаружения господином должен оставаться в той стране,

откуда он происходил. [...]

Хозяин терял право на своего раба лишь в том случае, ког-

да раб убегал во «вражескую» страну и кто-либо из хеттов

доставлял его обратно в Хатти, оставив раба у себя.

Из § 24 Х3 не видно, имел ли право хозяин вернуть себе

убегавших от него раба или рабыню, которых он находил в до-

ме (согласно тексту - «ту очага») другого лица. Это последнее

платило хозяину только определенное количество серебра (о

выдаче хозяину раба в тексте -ничего не оказано, видимо, по-

тому, что беглого надо было вернуть).

Правда, согласно § 95 «раб», совершивший кражу в чужом

доме, находился в зависимости от своего хозяина, однако из

этого параграфа выясняется и то, что тот же «раб» не являлся

совершенно обездоленным и бесправным существом, так как

он обладал платежеспособностью и элементами правовой лич-

ности. То обстоятельство, что лично он (а не его хозяин) должен

был заплатить штраф за совершенную им кражу в размере

6 сиклей серебра, сам же должен был вернуть украденное или

же выдать возмещение в соответствии с тяжестью преступле-

ния, явно говорит о его индивидуальной ответственности и о

том, что у него был свой «дом». Если «раб», о котором идет

речь, не был в состоянии выдать нужное возмещение (видимо,

из-за крупного размера компенсации), то лишь тогда в дело мог

вмешаться его хозяин и при желании погасить сумму. Однако

это делалось «господином», по всей вероятности, в том случае,

когда оплачиваемая сумма не превышала намного стоимости

работника и созданной им продукции. В противном случае хо-

зяин отказывался от виновного раба, лишенного ушей и носа,

и терял право на своего бывшего работника, оказывавшегося

таким образом в «доме» пострадавшего, очевидно, в качестве

«головы» - уже совершенно бесправного существа.

Согласно § 99 ХЗ, хозяин «раба», совершившего поджог ЧУ-

ЖОГО дома, сам должен был целиком возместить ущерб, нане-

сенный пострадавшему. Однако это было вызвано, по-видимо-

му, тем, что рабу было просто не под силу заплатить крупную

сумму за поджог целого дома. За совершенное преступление

раб терял нос и уши и, в случае отказа хозяина возместить

убытки пострадавшему, переходил в собственность этого послед-

него. [...]

Здесь обращает на себя внимание то, что раб лично нес от-

ветственность, которая, видимо, не распространялась на членов

его «семьи», если она у него была. Во всяком случае, § 173 В

умалчивает о наказании ближайших родственников раба, кото-

рых, если исходить из данных, засвидетельствованных в «Ин-

струкциях для служителей культа», также карали вместе с про-

винившимся рабом. В конце § 2 этого текста сказано, что если

«раб» «разгневается» на своего господина, то этот последний

может либо убить его, либо лишить носа, глаз и ушей. При

этом «раб» привлекался к ответственности вместе с его женой,

сыновьями, братом, сестрой и «родственниками его семьи». Ес-

ли «раб» подвергался казни, то он умирал не один: вместе с

ним хоронили его «семью», т. е. членов семьи «раба». В данном

случае хорошо видно наличие у «раба» собственной семьи -

одного из компонентов «дома»; круг его родственников был до-

вольно широким. Все это исключает возможность причисления

его к рабам, лишенным всякой правоспособности.

После всего оказанного мы остановимся на тех параграфах

ХЗ, в которых «рабы» и «рабыни» выступают без своих «хозя-

ев». Этим мы не хотим сказать, что все «рабы/рабыни», назван-

ные в интересующих нас местах ХЗ, не имели своих «господ».

Нижеприведенные параграфы особенно интересны для нас тем,

что упомянутые в них «рабы», имевшие определенную правоспо-

собность, персонально отвечают за свои преступления, сами

несут материальную ответственность и ведут самостоятельную

хозяйственную деятельность, имея в собственности различное

имущество.

Так, согласно § 16 и 18, «рабу» или «рабыне» должны были

платить три или пять (?) сиклей серебра соответственно, если

им повреждали ухо или совершали выкидыш беременной рабы-

не. В данных случаях штраф, по-видимому, передавался непо-

средственно пострадавшему. Если даже в указанных парагра-

фах, в конце которых нет формулы «парнассеа суваицци», упо-

требленной в аналогичных ситуациях по отношению к свобод-

ным (§15 и 17), не повторяется эта формула лишь потому, что

она просто подразумевается, то и это не должно менять по-

ложения, так как переданная «дому» пострадавшего сумма

принадлежала тому, кому причиняли вред. Лично пострадав-

ший «раб» получал два сикля серебра, видимо, и тогда, когда

кто-либо повреждал ему голову (в раннем варианте парагра-

фа 10 упоминание о рабе опущено).

Согласно целому ряду параграфов (93, 97, 101, 105,. 121,

132-133, 142-143), в которых «рабы» выступают как субъек-

ты права, эти «рабы»-виновннкн сами отвечают за совершен-

ные нми преступления и сами же в основном и выдают денеж-

ную компенсацию (штраф). Маловероятно, чтобы во всех пере-

численных параграфах подразумевались хозяева «рабов», кото-

рые в данных статьях закона не названы, тем более что в дру-

гих случаях, когда возмещение за преступление раба выдается

хозяином, он всегда упоминается. Поэтому более правдоподоб»

но, что во всех вышеперечисленных параграфах серебро вы»

плачивалось самими «рабами» (правда, не в крупных разме»

рах), и, следовательно, они им сами располагало.

Так, «раб», которого задержали до того, как он успел за-

браться в чужой дом, должен был заплатить 6 (?) сиклей се-

ребра (§ 93). Такое же количество серебра уплачивалось «ра-

бом» в том случае, когда он совершал кражу в хлебном амба-

ре и брал оттуда зерно, которое он должен был вернуть обрат-

но (§ 97), видимо, в том же размере, ибо в параграфе нет

речи о зерне, .которое сдавалось бы «рабом» дополнительно. По

три сикля серебра выдавалось «рабом» в качестве штрафа за

кражу виноградной лозы или винограда (§ 101), за разведе-

ние огня, в результате которого сгорели разные насаждения

(§ 105), за кражу плуга (§ 121), а также еще какой-то вещи

(§ 132), за кражу каких-либо медных предметов (§ 143) и т. д.

В одном случае указывается, что «раб», укравший колесо с

повозки, должен заплатить штраф зерном (§ 142) - доказа-

тельство наличия у «раба» и собственного зерна.

В пользу того, что «раб» располагал своим серебром, мож-

но привести и данные § 172, согласно которому «раб», спасен-

ный свободным человеком в голодный год, должен был за-

платить 10 сиклей серебра. О его «господине» в данном случае

также нет речи.

По-видимому, никто не вмешивался в финансовые дела «ра-

ба» и в тех случаях, когда тот платил определенную сумму -

брачный выкуп за женщину (§ 34), которую брал себе в жены,

или же выкуп за зятя свободного происхождения, входившего

в «дом» указанного «раба», имевшего, следовательно, свою дочь

(§ 36). Размеры выкупа в тексте не указаны. Возможно, в

обоих случаях «раб» платил гораздо большее количество сереб-

ра, чем при выдаче компенсаций, о которых говорилось выше.

Рассматривая данные § 34 и 36 ХЗ, мы вплотную подходим

к вопросу о семейно-брачных отношениях интересующих нас

«рабов», в связи с чем мы должны использовать и данные

§ 31-33, а также § 35 ХЗ.

Если в § 32 и 33 «раб» может взять себе в жены как сво-

бодную «женщину», так и «рабьгню», то из § 34 вытекает, что

он мог это сделать лишь в том случае, если платил брачный

выкуп за «женщину», видимо, как указывается и в литературе,

свободного происхождения. [...] Это касалось и будущего зятя

свободного происхождения (§ 36 ХЗ), входившего в дом «раба».

Нам не известно, уплачивался ли «рабом» выкуп, когда он при-

водил к себе жену или зятя несвободного происхождения. Од-

нако это не предусматривалось законом, возможно, потому, что

считалось само собой разумеющимся и решалось между дого-

варивающимися сторонами в соответствии с обычным правом-

В 34 и 36 констатируется, что если выдавался денежный

выкуп «рабом», то он мог приводить в свой дом в качестве лее-

ны или зятя даже свободную «женщину» или «юношу» свобод-

ного происхождения. При этом ни жену «раба», ни зятя его ни-

кто не мог «выводить», скорее всего, на работы в связи со

службой самого «раба» («несвободного»). «Женщина» и «юно-

ша» до того, как они становились «женой» или «зятем» интере-

сующе<