А. И. Салицкий. КНР и ливийские события

Рассматривая события в арабском мире, стоит иметь в виду не только прямых их участников, но и косвенных. В частности, война в Ливии имела разного рода последствия для Китая, а общий их баланс для него можно считать положительным.

Сначала, впрочем, Пекин был крайне раздражен действиями США. По той причине, например, что пришлось эвакуировать из Ливии свыше 30 тыс. рабочих и специалистов, возводивших различные объекты. Эвакуация граждан КНР (а также других стран) была оперативно организована, широко освещалась в китайских СМИ и сопровождалась острой критикой в адрес зачинщиков конфликта.

Стоит сказать несколько слов о материальных убытках. Объявленная Пекином в начале событий сумма финансовых потерь в Ливии (18.8 млрд. долл.) включала стоимость всех заключенных контрактов. Министерство коммерции КНР заявило, кроме того, о 50 сорванных проектах с участием 75 китайских предприятий. Сообщалось также о нанесении вреда 27 стройкам. Большинство этих, как правило, долгосрочных контрактов (на сумму 16.2 млрд. долл.) были заключены с января 2007 по июнь 2009 г.

Обнародованная сумма потерь не учитывала степени выполнения договоров и утраты имущества (ущерб поселкам строителей, строительная техника, инвентарь и т.п.), которую еще предстоит оценить при вероятной выплате компенсации, в том числе по соглашению о защите инвестиций. Китайские компании вправе рассчитывать и на оплату уже сделанных работ - по гражданскому кодексу Ливии и нормам международного права. Кроме того, подрядные контракты китайских компаний обычно предусматривали 15%-ные авансовые платежи со стороны заказчиков (включенные в общую сумму финансовых потерь), но уже перечисленные китайской стороне. Иначе говоря, приведенная выше сумма финансовых потерь (18.8 млрд. долл.) была сильно преувеличена. Летом 2011 г. китайские официальные лица отметили этот факт.

Хотя обозреватели констатируют некоторую противоречивость в подходах переходного правительства Ливии к дальнейшему сотрудничеству с Китаем, возвращение китайских строителей в нее вполне вероятно. Так, 18 августа 2011 г. вице-председатель ПНС Абдул Хафиз Гога заметил, что он рассчитывает на участие Китая в будущей работе по восстановлению Ливии.

⁴ См.: Seale P. Will Israel bomb Iran without notifying the US? (www//gulfhews.com 22.11.2011).

стр. 115

Под вопросом, однако, остается сотрудничество в нефтяном секторе. Уже через четыре дня после упомянутого выступления вице-председателя ПНС представитель ливийской компании AGOCO заявил, что в будущем могут возникнуть проблемы с Россией, Бразилией и Китаем. В ответ немедленно (23 августа) последовали призывы Министерства коммерции и МИД КНР к защите китайских инвестиций в Ливии, хотя, как было показано, речь в основном идет не об инвестициях, тем более не миллиардных, а о подрядных контрактах.

Ранее сообщалось, что в связи со сложной обстановкой China National Petroleum Corporation (CNPC) прекращает шесть разведочных проектов на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Закрытые проекты в Ливии, Нигерии, Сирии и Алжире принадлежали дочерней компании CNPC - Great Wall Drilling Co, убытки которой оцениваются в 188 млн. долл.

Нет данных о крупных инвестициях КНР в ливийскую нефтедобычу. Есть сведения лишь о неудачных попытках приобретения активов в Ливии китайскими компаниями. В частности, в 2009 г. не удалось купить Verenex Energy за 460 млн. долл. Известно и об очень сильных к тому времени позициях в стране западных корпораций. В общей же сложности в начале 2011 г. в нефтегазовой промышленности Ливии работало лишь 400 китайцев. Не столь уж важными были для Китая и закупки ливийской нефти (около 3% импорта этого товара в 2010 г.).

Подпортив картину (причем не окончательно) китайской экономической экспансии в Африку и арабские страны, включая страны Персидского залива, ливийские события вряд ли изменят ее общий ход. В течение 2011 г. различными фирмами Китая были подготовлены или заключены новые крупные контракты. В конце сентября в КНР состоялся форум по сотрудничеству с арабскими странами. На нем отмечалось, что, несмотря на сокращение в первой половине 2011 г. торговли с Ливией и Египтом на 30%, общий товарооборот Китая с 22 арабскими странами вырос за тот же период на 36%.

Из Ливии в начале осени 2011 г. сообщалось о пятилетнем плане восстановления и развития инфраструктуры, оцениваемом в 126.5 млрд. долл. Ахмед Джехани, отвечающий в переходном правительстве за восстановительные работы, приветствовал участие в них Китая. Одной из частей плана восстановления может стать возобновление контракта с КНР на строительство жилья на сумму в 6 млрд. долл.

Возможно даже возвращение Китая в Ливию "на коне" - с получением доступа к нефтяным месторождениям, особенно в случае крупных закупок им европейских ГКО. Представители западного бизнеса, имеющего интересы в Ливии, благосклонны к такому варианту.

Что же касается выигрыша КНР в более широком плане, то он бесспорен. США практически утратили возможности сколько-нибудь результативного давления на китайское общество под предлогом отстаивания демократии, прав человека и т.п. Позиция Пекина и его действия в период ближневосточных событий получили широкое международное признание, в том числе в ряде европейских стран.

Вместе с тем Пекин не стремится к обострению отношений с США в Африке. В июле 2011 г. в печати появилось высказывание X. Клинтон об озабоченности со стороны США тем, что китайская практика содействия Африке и инвестирования на континенте "не всегда соответствует международным нормам прозрачности и управления {transparency and good governance)", не всегда использует "таланты африканцев". Это заявление было спокойно воспринято в Китае. Более того, некоторые китайские аналитики указывали на недостатки зарубежных проектов отечественных компаний. В качестве одного из дефектов отмечалось, в частности, то, что практически все объекты были полностью укомплектованы китайским персоналом, включая поваров, медиков и т.д. Почти все необходимое для строительства и быта, вплоть до гвоздей, завозилось из КНР.

Отказавшись от участия в конференции по восстановлению Ливии, созванной по инициативе Н. Саркози в начале сентября 2011 г., Китай, скорее всего, продолжит работу в этой стране в двустороннем формате, извлекая выгоды из своей дальновидной политики и оттеняя тем самым как минимум сомнительный курс западных стран в арабском мире.

Г. И. Мирский. Есть над чем поломать голову. Обсуждение оказалось весьма полезным, было высказано много различных мнений. Я остаюсь при своем: "арабская весна" - это прежде всего дело рук внутренних сил; на втором месте идут те из арабских стран, в которых не было волнений, но которые активно влияли на ход событий (в первую очередь Катар и Саудовская Аравия), и лишь на третьем месте - действия Запада.

Некоторые тезисы, высказанные во время дискуссии, представляются мне неубедительными.

стр. 116

Например, тезис о том, что инициатор восстания в Египте Ваэль Гонем, сам того не сознавая, был инструментом американцев; что за спиной тех, кто выступил против Мубарака, стояли США. Тенденция усматривать за всей "арабской весной" руку Вашингтона, решившего якобы произвести кардинальную смену своих союзников и партнеров в Северной Африке и на Ближнем Востоке, была заметна в нескольких выступлениях.

В принципе, подобные масштабные операции возможны и проводились в прошлом, но при непременном условии: такая региональная "перестройка" должна соответствовать интересам державы-организатора, и результатом всего этого должны быть укрепление ее позиций, приход к власти в странах региона новых, более лояльных и надежных политических сил, чем прежде. Но сможет ли хоть один человек, знакомый с обстановкой в регионе, утверждать, что позиции США укрепились в результате падения режима Мубарака?

На самом деле лучше этого режима для США ничего не могло быть и уже не будет, какой бы аспект глобальной и региональной политики ни рассматривать, начиная хотя бы с проблемы угрозы для Израиля, главного американского союзника. Вашингтонские политики - далеко не самые умные люди на свете, но все же не полные бездари и не вредители. Думать, что они сознательно подготовили крах той политической системы -да еще в важнейшей, головной стране арабского мира, которая их идеально устраивала на протяжении сорока лет (после того, как Садат сменил Насера), - просто нелепо.

Иногда слышишь: "А почему же Обама сам, и в весьма грубой форме, подталкивал Мубарака к уходу?". Ответ тут простой: люди учатся на своих ошибках. Американские политики сегодня оказались умнее, чем 30 лет тому назад, когда они потерпели полное фиаско в Иране, где грянула "исламская революция". Тогда в одну сторону тянул государственный секретарь, а в другую - советник по национальной безопасности (им был Бжезинский, излюбленный bete noire наших политологов, демонизирующих его до такой степени, что превращают его в человека, до сих пор диктующего политику Вашингтону). Президент Картер колебался и упустил время для решения; и шах слетел, и с новой властью Хомейни отношения были непоправимо испорчены.

На этот раз команда Обамы, надо отдать ей должное, сообразила быстрее, чем многие другие, что эпоха Мубарака кончилась и бесполезно пытаться ехать на околевающей лошади. "Падающего подтолкни". И хотя ясно было, что египетская революция - это удар по американским позициям, не оставалось ничего иного, как уповать на damage control, стараться минимизировать неминуемый ущерб.

Причина такого поведения администрации США понятна. Ее легче всего объяснить одним словом: Ирак. Министр обороны США Роберт Гэйтс, уходя в отставку, сказал: "Любой будущий министр обороны, который посоветует президенту послать американские сухопутные войска в Азию, на Ближний Восток или в Африку, должен быть отправлен на психическое обследование". После иракского фиаско стало ясно, что вся концепция Буша и его неоконов, в основе которой лежало стремление насадить на Востоке демократию любой ценой, привела лишь к катастрофическому падению влияния США, вызвала беспрецедентный рост антиамериканизма во всем исламском мире, сыграла на руку Ирану и т.д. Новые люди, пришедшие к власти и в госдепартаменте, и в Пентагоне, и в ЦРУ, осознали скрепя сердце, что гегемонии Вашингтона в регионе пришел конец, можно лишь пытаться сохранить более или менее сильные позиции, а для этого необходимо плыть по течению, а не против него.

В Ливии все было иначе. Режим Каддафи никак не помогал США укреплять или хотя бы поддерживать их позиции в регионе, но и не мешал. Эксцентричный и непредсказуемый диктатор вызывал в Америке всеобщее отвращение, но когда он, устав от внешнеполитических авантюр, пошел на сделку с Западом, особых причин опасаться его уже не было, в отличие, например, от Саддама Хусейна, которого с точки зрения американских интересов надо было непременно устранить. Поставки нефти из Джамахирии составляли лишь 1% от нефтяного импорта США, этот аспект ливийской проблемы вообще не имел для Вашингтона значения. Но Каддафи по собственной неосмотрительности создал такую ситуацию, которая была интерпретирована западной общественностью как кровавые репрессии тирана против мирного населения (хотя конкретный масштаб этих репрессий был, безусловно, значительно преувеличен западными СМИ). Обама не мог игнорировать все происходящее в Ливии, не рискуя быть обвиненным во всех смертных грехах республиканцами накануне выборов. Однако даже при этом он старался до последнего момента избежать вовлечения США в еще одну войну с мусульманской страной (действительно, вполне достаточно было Ирака и Афганистана) и ввязался в операцию только тогда, когда ЛАГ потребовала -

стр. 117

даже не попросила, а именно потребовала - от Запада выступить против Каддафи. А резолюция 1973 СБ ООН окончательно избавила Обаму от возможных обвинений со стороны его внутренних противников.

Но и после этого Обама стремился держаться на заднем плане и после первых ударов "Томагавков" предоставил дальнейшее ведение операции европейским союзникам по НАТО. За это ему немало досталось от оппонентов внутри страны, но в конце концов режим Каддафи пал, и ни один американский военнослужащий не погиб в Ливии.

Правда, подводя итоги, многие американцы задаются вопросом: а все же стоила ли игра свеч? По ливийским объектам было выпущено более 220 ракет "Томагавк", каждая из которых стоит около 1.4 млн. долл. А что получено взамен? Совершенно неизвестно, что за люди придут к власти в Триполи; можно опасаться, что доминировать в новой системе правления будут исламисты крайнего толка, сторонники идеологии "Аль-Каиды". И если для американской политики в целом не так уж важно, кто будет управлять Ливией, учитывая ее скромный вес в мировых делах, то общий резонанс в исламском мире от торжества исламистов в этой стране может быть огромным. Особенно если к этому добавить усиление исламистской тенденции в результате выборов в Тунисе и Египте. Непримиримый антизападный исламизм (джихади-салафизм) в мире ислама наберет очки, усилится многократно. Многие на Западе уже несколько месяцев подряд задают себе один и тот же вопрос: не придется ли жалеть о временах не только Мубарака, но даже и Каддафи?

Если дело пойдет по худшему сценарию, такой же вопрос будут задавать и в Европе. У Саркози и Кэмерона было не больше оснований добиваться падения Каддафи, чем у Обамы. Более того, отношения у Лондона и Парижа с полковником за последние годы были гораздо более тесными, даже, казалось, сердечными. Никаких угроз со стороны Ливии, никаких помех для поставок нефти. Чтобы понять поведение обоих правительств весной 2011 г., надо отказаться от еще живучего советского представления, что повсюду в мире правительство может действовать так, как находит нужным, не считаясь ни с оппозицией, ни с независимыми СМИ, ни с общественным мнением. Поскольку все эти факторы вообще не принимаются в расчет, само собой получается, что любая акция правительства - это исключительно результат его собственного плана, скорее всего, давно и глубоко продуманного и состоящего из последовательных, четко просчитанных ходов, в совокупности образующих долговременную стратегию. И, как правило, такой образ мыслей многих наших ученых и политологов включает в себя твердое убеждение в том, что все акции правительств (разумеется, западных, речь идет только о них) заранее подкреплены деятельностью их разведывательных служб, у которых во всем мире "все схвачено", куплено, завербовано.

Вот и на нашем Круглом столе можно было слышать, что "Аль-Каида" была создана американцами (хотя есть неимоверное количество работ, в которых подробно описано, как и кем была образована эта организация в момент, когда Советский Союз уже уходил из Афганистана и США совершенно не нуждались ни в каких арабских боевиках). Говорилось также как о неких общеизвестных фактах, что лидер тунисских исламистов Гануши давно завербован британской разведкой, она же работает и с египетскими "Братьями-мусульманами" с самого начала их деятельности (то есть ни много ни мало 80 лет). Рассказывалось о каком-то "плане Буша", которым якобы руководствуется Обама, и в связи с этим упоминались где-то напечатанные карты, обозначающие планировавшийся раздел арабских стран.

Что было бы с Николя Саркози, рейтинг которого падает и перспективы переизбрания которого становятся проблематичными, если бы он не вмешался в ливийские дела? Возможно, в обстановке, когда газеты и телевидение буквально кипели от возмущения, его репутация и шансы на победу были бы потеряны окончательно. "Слабаков" не выбирают в президенты. Если бы танки Каддафи ворвались в 700-тысячный город Бенгази и там произошла бы кровавая расправа, пострадали бы не только лично Саркози и Кэмерон, но также престиж Франции и Великобритании в целом. Не ударить палец о палец после того, как сама ЛАГ требует дать отпор диктатору, - это ярче всего продемонстрировало бы полное падение всякого влияния обеих великих европейских держав на Арабском Востоке.

Вместе с тем нельзя отрицать, что обоим лидерам была выгодна "маленькая победоносная война", тем более что речь не шла и не могла идти о сухопутной операции, связанной с людскими потерями и одинаково неприемлемой и для арабского, и для европейского общественного мнения. А воздушную войну почему бы не провести? Правда, не думали, что так все затянется, и летом 2011 г. казалось, что Запад вообще попал в ловушку, что будет затяжная война. Но все закончилось благополучно для Саркози и Кэмерона.

стр. 118

Правда, только на данном этапе, а в дальнейшем, возможно, им придется отвечать на неприятный вопрос: как же это они привели к власти оголтелых исламистов?

Гораздо более активную роль сыграли Саудовская Аравия и особенно Катар. Об этом и, в частности, о радиостанции "Аль-Джазира" говорилось на Круглом столе. Видимо, правители обеих стран, пока успешно противостоящие собственным исламистам, не слишком опасаются усиления исламистских тенденций на севере Африки. Когда-нибудь это может оказаться для них серьезным просчетом.

Сложное переплетение самых различных интересов обнаруживается в Сирии. Для западных держав сирийская ситуация может стать настоящей головной болью. Даже если иметь в виду только самые общие, стратегические интересы, все выглядит крайне противоречиво. С одной стороны, режим Асада - главный союзник Ирана, и как таковой должен бы быть убран. С другой стороны, велика вероятность того, что к власти могут придти "Братья-мусульмане", и тогда неизвестно, каково будет положение на сирийско-израильской границе, абсолютно спокойной с 1974 г. Не дойдет ли дело до суннитско-алавитской резни (превращение Сирии во второй Ирак)? Не говоря уже о том, что вообще успех исламистов в такой важной арабской стране, как Сирия, на фоне вероятного продвижения исламизма в Северной Африке, даст огромный толчок наиболее антизападным, экстремистским джихадистским силам в мире ислама.

В плане немедленных краткосрочных тактических действий тоже все неоднозначно. О повторении ливийского сценария не может быть и речи. Во-первых, потому что в Ливии и ЛАГ, и СБ ООН санкционировали установление бесполетной зоны, а в Сирии это неактуально, поскольку нет сведений о действиях авиации Асада. Режим бьет оппозицию танками и элитными пехотными подразделениями, для борьбы с которыми единственным по-настоящему эффективным методом была бы сухопутная операция НАТО, высадка войск, что было бы категорически отвергнуто арабским миром, да и западная общественность этого не поддержала бы. Во-вторых, в Ливии уже в первые недели боевых действий достаточно четко обозначились линии фронтов, у повстанцев сразу же появилась своя "освобожденная территория" в Киренаике с центром в Бенгази; в Сирии ничего подобного нет. Но, с другой стороны, появление "Свободной сирийской армии" на турецкой территории показывает: дело идет к гражданской войне, и все больше "непримиримых" из рядов повстанцев решают, что месяцами топтаться на площадях, выкрикивая лозунги, - дело бесполезное. Тогда впереди - большое кровопролитие и, соответственно, рост требований западной общественности что-то предпринять, рост обвинений в адрес западных правительств по поводу "двойных стандартов". Но что делать - никому непонятно.

Лучше всего для Запада было бы, если бы арабы сами, возможно с участием турок, разобрались в этой ситуации. Турция непрерывно ужесточает свою позицию в отношении режима Асада, и не все мотивы этого понятны. Один из них, впрочем, ясен, если учесть растущее соперничество Анкары и Тегерана. И турки, и иранцы стремятся стать гегемонами в регионе, "поднять знамя арабского сопротивления сионистским агрессорам" (исторический парадокс: шиитский персидский Иран или бывшая держава-колонизатор Турция как потенциальные лидеры арабских суннитских стран). А третья сила - это Саудовская Аравия и другие страны Залива, для которых, конечно, подлинным врагом давно уже является отнюдь не Израиль, а Иран. Наконец, двузначную, если не сказать двуличную, позицию занимает, как обычно, оппортунистическая властная верхушка Ирака, имеющая сейчас, после ухода американцев, возможность лавировать между США и Ираном, с одной стороны, и между правящим режимом Сирии и саудовцами - с другой.

При этом все понимают, что любая иностранная интервенция, будь это появление не только турецких, но и каких-либо арабских миротворческих сил, будет только на руку Асаду, так как неминуемо вызовет подъем сирийского национализма и патриотизма и сплочение большей части народа вокруг властей Дамаска. Короче говоря, всем есть над чем поломать голову...

В. Г. Хорос. Некоторые выводы. Я тоже оцениваю наш Круглый стол как полезный и содержательный, хотя мнения разделились. Я имею в виду расхождения по теме внешних факторов в событиях на Арабском Востоке. Одна позиция: реакция стран Запада на эти события (особенно в Ливии) была во многом спонтанной и вынужденной, в том числе в силу давления общественного мнения; она наложила лишь некоторый, частичный отпечаток на течение событий - представлена Г. И. Мирским. Другая позиция: действия коалиции западных стран стали реализацией определенной, вполне осознанной стратегии (пусть те или иные тактические решения могли приниматься на ходу), и эти действия сыграли значи-

стр. 119

тельную, порой (как в Ливии) решающую роль в конечном исходе - так или иначе была выражена в выступлениях большинства участников дискуссии. Впрочем, противоположность этих позиций не абсолютна, у них есть и точки соприкосновения. Скажем, допущение того, что размах массовых выступлений в арабском мире стал для Запада в значительной мере неожиданным, а также вывод о том, что нынешняя ситуация на Ближнем Востоке, возникшая в результате всего происшедшего за десять месяцев, в том числе акций стран Запада, чревата непредсказуемостью и серьезными рисками.

Мне представляется более близкой к реальности вторая точка зрения. Не подвергая сомнению заслуженный авторитет Георгия Ильича Мирского как специалиста-международника и эксперта по проблемам исламского мира, все же замечу, что вряд ли можно объяснять столь масштабную политическую и военную операцию стран НАТО в Ливии стремлением западных лидеров угодить так называемому общественному мнению, тем или иным западным СМИ. Кроме того, подход Георгия Ильича не лишен противоречий - он, например, не допускает возможности того, чтобы западные политики предприняли что-то в ущерб интересам Запада, и вместе с тем считает, что позиции Запада и его возможности в арабском мире сегодня существенно ухудшились.

Что же касается другой точки зрения, то в выступлениях, ее выражавших, приводились сведения, которые пока никто не опроверг. В частности - о том, как скоропалительно готовились и принимались резолюции по Ливии в ЛАГ и ООН, о десятках тысяч жертв, вызванных налетами НАТО, об элементах фактически наземной военной операции в Ливии, об американских планах изменения политической карты Арабского Востока, которые странным образом начинают становиться реальностью. Конечно, мы многого не знаем. Современная международная политика и практика далеки от прозрачности, а СМИ нередко вообще наводят тень на плетень. Поэтому данные, на которые можно опираться, как правило, бывают ограниченными и заключения порой приходится делать весьма опосредованно. Тем не менее, как мне представляется, факты и соображения, прозвучавшие на нашем Круглом столе, дают основание для некоторых знаковых выводов.

Вполне убедительно, по-моему, указано на связь массовых движений в Северной Африке и на Ближнем Востоке с общей мировой кризисной ситуацией. Именно финансовые неурядицы и вброс на мировые рынки громадного количества эмитированных долларов привели к росту цен, в том числе на продовольствие, что болезненно ударило по большинству арабского населения (СВ. Филатов). В этом смысле события на Арабском Востоке - это часть глобального кризиса, и таковыми они остаются до сих пор. Впечатление, что "протестные выступления в арабском мире постепенно сходят на нет" (О. Г. Пересыпкин), похоже, обманчиво, свидетельство чему - ноябрьские события в Египте и не только там. "Арабская весна" продолжается. С "заморозками" или без - это уже другой вопрос.

Обсуждение подтвердило, что в процессах на Ближнем Востоке и в Северной Африке внешние факторы сыграли более значительную роль, чем это представлялось нам на первом Круглом столе несколько месяцев назад. Если размах первых массовых выступлений (в Тунисе и Египте), возможно, и стал для Запада неожиданностью, то в Ливии западная коалиция уже с самого начала приняла решение взять бразды правления в свои руки. Не лишено оснований суждение, что вмешательство НАТО в Ливии можно квалифицировать как реванш за потерянное в Тунисе и Египте (В. В. Попов). И еще - как предупреждение другим, как показательное устрашение.

Продиктованы ли действия западных союзников намерением захватить нефтеносные районы? Если говорить о непосредственных интересах и побуждениях, то, по мнению наших экспертов, вряд ли (А. А. Рогожин). Особенно применительно к США, на нефтяной экспорт которых, скажем, из той же Ливии приходится лишь 1%. Но в перспективе роль этого фактора для стран Запада будет возрастать - не только в плане доступа к энергоресурсам региона, но и их транспортировки через Суэцкий канал (И. Р. Томберг). В этом смысле объективное значение нефтяного фактора на Арабском Востоке для Запада несомненно, хотя сводить к нему текущую политику было бы неверно.

В дискуссии обращалось внимание на то, что действия Запада в Ливии - это по сути уже его третья, после Ирака и Афганистана, военная акция против исламского государства (В. В. Попов). При этом акция в общем успешная - как с точки зрения достижения результата, так и способности придать ей имидж коллективных усилий для наведения "порядка" в той или иной стране. Тем самым, как отмечает И. Н. Куклина, в очередной раз предъявлены претензии определенной группы стран "на роль глобальной структуры обеспечения безопасности" и, я бы сказал, шире - глобального управления.

стр. 120

Однако здесь возникают вопросы. Каковы цели, а главное, каковы средства такого внешнего управления и наведения "порядка"? Георгий Ильич полагает, что западные союзники "сделали доброе дело - спасли население Бенгази от вполне вероятной кровавой бани". Но как быть тогда с многочисленными жертвами (десятки тысяч человек) натовских бомбардировок в других ливийских городах?

Возникает и другой вопрос - о легитимности подобных акций, о праве одних государств решать, легитимны или нет лидеры других государств, секвестрировать их активы и т.п. (О. Г. Пересыпкин). Точно так же миротворчество ("принуждение к миру"), очевидно, теряет свой -первоначально задуманный - нейтральный характер и превращается просто в силовое решение конфликтов (И. Н. Куклина). Международное право опять подвергается эрозии. Следствием ливийского конфликта может явиться также дальнейшее падение авторитета ООН.

На нашем Круглом столе был констатирован глубокий раскол в арабском (и шире - в исламском) мире. Возник альянс монархий Ближнего Востока и Северной Африки - своеобразная реинкарнация былого Священного союза (Д. Р. Жантиев). Этот раскол обозначился уже достаточно давно. Но сегодня, защищая свои экономические интересы и ценности политического консерватизма, арабский Священный союз объективно, а нередко и субъективно, является проводником стратегии западных стран, использующих этот раскол по старому принципу "разделяй и властвуй".

Что же дальше? И здесь практически все участники, включая Г. И. Мирского, согласны: растущая неопределенность и серьезные риски. Реальна опасность, нависшая над Сирией; все чаще в международной среде говорят о возможной атаке на Иран (Б. В. Долгов, Д. Р. Жантиев и др.). Вместе с тем опять-таки все согласны в том, что наступательная стратегия стран Запада и НАТО может дать обратный результат, что их влияние и возможности в регионе идут на убыль. Точно так же попытки исламских монархий противостоять "арабской весне" парадоксальным образом расчищают дорогу радикальным (и, соответственно, антизападным!) исламистам, приближают возможную "эпоху политического исламизма" на Арабском Востоке. Словом, не исключены самые различные альтернативы и исходы, включая самые тревожные.

В некоторых выступлениях звучала критика позиции России в арабских делах - за ее недостаточную внятность, половинчатость по принципу "и нашим, и вашим". В целом побуждения, сформировавшие такую позицию, понятны: исключить конфронтацию с западными партнерами и вместе с тем не лишиться хоть какого-то влияния и авторитета в арабском мире. Но всякая неопределенность имеет свои пределы, равно как и склонность усидеть на двух стульях (И. Н. Куклина).

Ключевые слова: "арабская весна", "Братья-мусульмане", внешний фактор в арабских революциях, нефть как фактор международной политики, НАТО, Ливия, Египет, Сирия, демократия.

Материал подготовил Г. ИРИШИН

([email protected])

стр. 121

"АРАБСКАЯ ВЕСНА" И СУДЬБЫ ПОСТСОВЕТСКИХ ГОСУДАРСТВ Автор: М. Чешков

Есть резон порассуждать о том, что может дать анализ арабских революций начала текущего десятилетия для осмысления сегодняшних и завтрашних судеб постсоветского мира и постсоветских режимов.

Покойный Д. Е. Фурман в начале 2011 г. определил эти режимы как "имитационно-демократические". То есть как режимы, по существу отчасти сродные именно арабским режимам конца XX - начала XXI в.: имитационные конституции, имитационные выборы, имитационный парламентаризм, засилье вождистских доминантных партий. Сродные - при всех отличиях в социальности и культуре постсоветских народов от социальности и культуры народов Арабского региона. Но в обоих случаях действовали системы авторитарного президентского (сиречь вождистского) правления, легитимировавшие себя системами камуфляжной демократии.

Подобного рода системы авторитарной модернизации имели в прошлом исторические прецеденты за пределами Арабского и постсоветского миров. Таковы, например, режимы Ататюрка или же Рафаэля Трухильо в Доминиканской республике (1930 - 1961 гг.).

Не думаю, что лидеры, подобные Лукашенко, Януковичу, Назарбаеву или Путину, всерьез изучали историю этих режимов, но они во многом отчасти повторили ее. Однако стремление навязать обществу авторитарными способами проект некоего полузападного будущего вызывает в обществе мощные силы исторического отторжения. В этих случаях и само будущее протестует, и прошлое пытается взять реванш. На этом частичном, но рискованном реванше в некоторой степени строится нынешняя политика турецкого премьера Р. Т. Эрдогана¹.

Но что особенно важно, этот реванш происходит в условиях возросшей грамотности, технологической компетентности и информационной оснащенности населения. Они же, в том числе, образуют и важнейшие предпосылки того (по выражению Г. И. Мирского) революционного "арабского домино", которое мы наблюдаем сегодня.

Есть и другие предпосылки этого "домино": существенное омоложение населения, нефтяной фактор (примеры Ливии или Бахрейна), возросшие чувства арабо-исламской солидарности.

Предполагаемые сценарии будущего развития арабских революций многообразны: возможны и обновленные военные диктатуры, и некоторая демократизация под эгидой умеренного исламизма, и какие-то новые варианты иранского сценария (становление республик воинственного ислама). Но во всех этих случаях речь идет не просто о свержении каких-то определенных диктаторов, монархов или кланов (наподобие алавитского в Сирии), но о требовании большинства арабских обществ сменить систему власти как таковую. А уж что придет ей на смену - особый вопрос.

"Арабская весна" ставит нынешнюю российскую элиту, с ее нефтяными интересами, с ее зависимостью от "нефтяной иглы" и с ее особыми и доверительными связями с уходящими авторитарно-камуфляжными режимами Востока, в положение весьма щекотливое. Щекотливое в плане не только внешней политики, но и политики внутренней: как выстраивать отношения с собственным обществом, где искать новые идейные ориентиры и новые источники инвестиций?

Ситуация, в которой пребывают постсоветские режимы Центральной Азии (прежде всего Казахстана с его многочисленным славянским меньшинством), а также Азербайджана, выглядит

ЧЕШКОВ Марат Александрович, доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН ([email protected]).

Данная заметка публикуется как дополнение к помещенным в этом и предыдущем номерах "МЭ и МО" материалам Круглого стола "События в Северной Африке и на Ближнем Востоке: международные факторы". -Ред.

¹ В риторике и практике последнего явно просматриваются моменты "османской" ностальгии: упор на реликты панисламизма и пантюркизма в политической памяти турецкого общества.

стр. 122

не менее щекотливой: как выстраивать свои отношения с Исламским миром, не теряя при этом собственную этническую, культурную и политическую специфику? Достаточно ли одних природных богатств и соответственной государственной "ренты" для сохранения стабильности и преемственности своего развития?

В российских условиях весь этот вызов "арабского домино" приобретает черты особо драматичные:

- деморализация и политическое равнодушие населения;

- пьянство и наркомания в массах;

- сдвиги в этнодемографическом составе страны и связанные с ними этнические антагонизмы и территориальные распри;

- массовый исход креативной части населения, третируемой и всерьез не востребуемой в собственном отечестве (несмотря на всю абстрактную риторику экс-президента Медведева).

Так что, камуфляжно-демократическая и во многих отношениях традиционалистская по менталитету и потому не вполне готовая принять нынешние глобальные вызовы, Россия оказалась на грани цивилизационного коллапса. Что в известной степени и сближает ее судьбу с камуфляжно-демократическими государствами Арабского мира.

Где искать выход, на что надеяться? Ведь симптомы цивилизационного коллапса едва ли возможно приглушить, следуя путем ксенофобии, реакции и репрессий.

Что же касается судеб российских, то здесь небесполезно обратиться к наработкам целого ряда наших ученых (например, популяционного генетика Л. Кайданова, историка-экономиста А. Петрова, культурфилософа М. Эпштейна)². Если вдуматься в логику их наработок, она примерно такова. Сама цивилизационная "макромутация" в России, само исчерпание прежних цивилизационных моделей, построенных на принципах власти сверху и поисков покровительства снизу и, стало быть, на принципе круговорота бунтов и репрессий, - вносят в жизнь моменты не только драматические и тревожные, но и обнадеживающие, создающие предпосылки существенного цивилизационного сдвига. Сдвига, который мог бы вывести нашу страну на новый, более высокий уровень цивилизационного развития, где во главу угла встал бы не принцип яростного круговорота авторитарных форм, но принцип осознанного эволюционного движения человеческих сообществ.

Ключевые слова: "арабская весна" и Россия, имитационно-демократические режимы, камуфляжная демократия, вызов "арабского домино", цивилизационная "макромутация", цивилизационный сдвиг.

² К трудам этих ученых мне хотелось бы присоединить и круг своих собственных работ, посвященных роли научного знания в современном глобально-историческ