Проблема метода исследования

Проблемная ситуация изучались преимущественно на материале формальных задач, в большей или меньшей степени характеризующихся:

1) наличием заданных условий, заранее определённых в отношении существенности — несущественности их для решения;

2) конечным (как правило, одним-двумя) числом решений;

3) наличием лучшего и менее удачных алгоритмов решения; невозможностью переформулировать конечное требование;

4) формальным содержанием (в лучшем случае — с манипуляцией объектами), никак не затрагивающем повседневные жизненные проблемы субъекта;

5) одноплановостью (относятся к одной области знаний) и обозримостью данных;

6) одномоментным предъявлением стимульного материала, не предполагающим развития условий задачи, характерного для реальных условий;

7) наличием единственного неизвестного.

В рамках исследований с помощью данного экспериментального материала были изучены основные закономерности процесса мышления при решении задач, показаны различные стороны формирования, движения проблемной ситуации, стадии решения, его эвристические компоненты и т. д., что представляет большую научную ценность [6-8, 10, 12]. Ориентация на изучение видов мышления в специфических профессиональных сферах привела к разработке методов, приближающих испытуемого к естественным для него условиям, характеризующимся неопределённостью, многоаспектностью (Ю. К. Корнилов, Е. В. Конева, Г. Б. Лычагина, Ю. К. Стрелков, Л. П. Урванцев) и преодолевающих ограничения формальных заданий. Изучение решения проблемных ситуаций в производственных условиях расширило представления о мышлении как процессе, вплетённом в реальную деятельность.

При этом методов для изучения мышления, как компонента повседневной жизни субъекта, непрерывно связывающего, реконструирующего те или иные аспекты актуальной ситуации, по-прежнему недостаточно, несмотря на то, что решение проблем в сфере обыденного может иметь наибольшую значимость для субъекта (по сравнению с учебными или производственными проблемами), а главное — специфические закономерности. Методы, исследующие эту сторону жизни человека в рамках психологии личности, дифференциальной психологии, показывающие специфику отражения субъектом тех или иных сторон действительности, не касаются собственно мышления. Таким образом, перед нами стояла задача разработки методики исследования мышления на материале более или менее естественных для субъекта ситуаций. Поскольку экспериментальный материал не является наглядным и не связан с манипулированием реальными объектами, то наиболее приемлемым способом объективации процесса мышления в нашем случае является вербализация, что соответствует общему подходу к изучению практического мышления руководителя [9]. Отмечается, что вербальные высказывания испытуемого подразделяются на сопутствующие (мышление вслух) и ретроспективные (самоотчёт, самонаблюдение). При этом существуют определённые трудности в использовании вербализации для объективации мышления. Прежде всего, это не всегда естественно для испытуемого, что может только усложнить его общую задачу дополнительным требованием поиска информации для проговаривания, так как реально «субъект не встречается с необходимостью обсуждать, проговаривать различные данные, на которые он ориентируется» [9, c. 25]. С другой стороны ретроспективный отчёт испытуемых не всегда соответствует реально совершаемым ими действиям, поскольку вносит момент интерпретации, объяснения шагов, тесно связанных с автоматизированными и неосознаваемыми компонентами мыслительного процесса (Л. Л. Гурова). Напротив, собственно поисковое действие является наиболее естественным компонентом мышления, его неотъемлемой частью. Если оно объективировано посредством вопроса в рамках неформального задания, мы имеем дело с новой методикой исследования процесса построения проблемной ситуации.

Одной из важнейших проблем исследования практического мышления является трудность «сколь-нибудь чётко определить, какую задачу решает практик, каковы её условия, иными словами, как им отражена проблемная ситуация» [7, с. 64]. В этом смысле проблема поиска методов исследования построения ситуации стоит довольно остро. Сюда же накладывается и еще одна сложность. Если в используемых задачах практически любого типа испытуемый получает сразу все необходимое для решение, то в повседневной практике это возможно лишь в самых благоприятных условиях, кроме того, действительно творческим решение будет не столько в случае творческого решения формальной задачи, сколько в случае возможности самоопределения, независимой от кого-либо постановки целей, формулирования задач и поиска средств в рамках постоянно меняющейся ситуации. В первом случае проблемная ситуация развивается лишь со стороны субъекта, в то время как условия не подвержены каким-либо изменениям. Во втором случае развитие проблемы, как правило, происходит вместе с развитием самой ситуации, условий задачи. Например, в задачах К. Дункера развитие проблемы происходит лишь в отношении переформулирования самой исходной задачи и постепенным сужением зоны поиска. В реальности постоянно случается так, что по мере решения задачи субъект вдруг обнаруживает новые обстоятельства и вынужден изменить также и исходную задачу. Условия могут претерпевать изменения (в договоре указан один вид строительных материалов, а на складе его нет и мне предлагают замену, которая требует и изменения в технологии, то есть — преобразовании задачи); что-то может исключаться из них (зам. получил травму и не может обеспечить выполнения договора) или появляться в виде факторов способствующих или препятствующих развитию проблемной ситуации. Мы не можем предусмотреть всех возможных поворотов реальной жизни в ходе решения той или иной задачи. Если учебная задача считается фактически решённой уже после появления общего принципа решения, то в практических задачах чаще всего сложно планировать именно в силу непредсказуемости дальнейшего хода событий. В частности, отмечается, что более успешные бизнесмены не склонны откладывать начало действий до получения полной информации о ситуации и составления чёткого плана последующих шагов, а стараются делать это непосредственно по ходу дела (Скрибнер). Насколько нам известно, существующие методы исследования мышления не моделируют этот процесс.

Одним из параметров развития ситуации как развития условий является последовательное получение информации о состоянии ситуации и постоянное уточнение в связи с этим самой задачи (например, в работе оператора [3].

Другим важным моментом является многоплановость задач в ходе повседневной практики. Так, решение технологической проблемы обычно включает необходимость учёта и физических, и социальных, и психологических характеристик ситуации. Каким образом это влияет на развитие проблемной ситуации не может быть исследовано в задачах, где нужно, например, манипулировать предметами или формулами и указанные факторы включаются не по необходимости, а скорее из-за стремления к естественности, когда испытуемый сам создает эти планы в ходе эксперимента. С многоплановостью тесно связана такая особенность многих практических задач, как необозримость условий и отсутствие чётких границ ситуации, с которой происходит взаимодействие. Так, руководитель или предприниматель могут разговаривать по телефону, выезжать к поставщикам, заказчикам, вообще покидать пределы города, так что объект воздействия чётко не определён. В данном случае ситуацию сложно окинуть одним взглядом, как фигуры шахматной доски. Не случайно практическое мышление называют также мышлением в комплексных ситуациях (В. Хасси, Д. Дёрнер).

Ограниченность одним неизвестным также не характерна для значительного числа повседневных проблем. Например, задача найти подходящую работу или реконструировать ситуацию преступления включает систему неизвестных, взаимосвязанных между собой (например, кто это сделал, почему это сделал). Задачи с одним неизвестным обычно выступают в качестве подзадач в реальной ситуации и не имеют значения сами по себе.

Кроме перечисленных, отмечаются также такие особенности практических задач, как многокомпонентность (множество элементов в каждом плане, которые объединяются в разные комплексы, образуя ряд сложных элементов с новыми свойствами), множественность параметров элементов (например, индивидуальные свойства подчинённых), сложность взаимосвязей между элементами ситуации и их параметрами, многозначность параметров элементов, нечёткость границ значений параметров элементов, изменчивость границ значений параметров элементов [4].

Ситуация или ситуационная модель является сложным, многоуровневым феноменом, охватить который в некотором синтезе достаточно сложно. Поэтому целесообразно отметить, что мы ищем возможности максимально точно спроецировать исследуемый объект на одну или несколько плоскостей анализа посредством искомого метода. Подбор метода происходил под влиянием следующих соображений:

1. Задачи, решаемые испытуемыми должны максимально отличаться от охарактеризованных выше формальных и, наоборот, моделировать процесс решения повседневных проблем.

2. Наш опыт изучения данного вопроса показал, что исследовать ситуационную модель на материале описания достаточно сложно (особенно, когда речь идёт о процессе её построения и изменения), поскольку уже сформированный «гештальт» во многом переходит в фоновое знание. Например, известно, что если модель ситуации является достаточно полной, то соответствующий текст, описание может содержать больше имплицитной информации и быть относительно менее связанным (Т. А. Ван-Дейк). Очевидно, что для того, чтобы адекватно действовать в некоторой ситуации, мне совсем не обязательно выделять все её признаки, а достаточно лишь узнавать её и уметь вычерпывать необходимую информацию. Ситуация, обеспечивая контакт субъекта с окружающим миром, являясь основой для поведенческих программ или высказываний сама мажет не нуждаться в вербализации. Поскольку же нас интересуют не только проекции испытуемого, выявляемые в описании, то необходимо изучать ситуацию в процессе её построения — того, что чаще называется пониманием или воссозданием объективного содержания задачи.

3. Искомый метод должен моделировать активный поиск информации испытуемым с целью определения условий.

4. Чтобы организовать процесс поиска, задача должна иметь некоторое конечное решение. При этом не должно быть каких-либо ограничений в отношении наличия или отсутствия специальных знаний, алгоритма решения, без которого субъект не смог бы справиться с заданием. Кроме того, правильность — неправильность решения должны быть максимально условны.

5. Предлагаемое содержание задания должно носить именно ситуационный характер, то есть включать субъекта в систему обстоятельств и определённую последовательность событий, не ограниченных лишь одним уровнем (например, физического взаимодействия объектов, как в стандартных задачах на поиск закономерности).

6. Также, как реальная жизнь не даёт нам толкований, но только события и факты, задание должно содержать поверхностное, фрагментарное описание ситуации (насколько это возможно для вербальной инструкции), чтобы спровоцировать поисковую активность испытуемых с целью синтеза элементов и доопределения условий.

7. Процесс построения ситуации должен быть максимально растянут во времени, то есть — быть затруднённым, а пробы поисковой активности должны быть вынесены вовне.

8. Поскольку исследование процесса построения ситуации на материале, специфическом для той или иной практической деятельности, представляет определённую проблему для некомпетентного в «профессиональной ситуации» психолога, в качестве экспериментального материала возможно использование ситуации из обычной жизни. Предполагаемая задача должна актуализировать те структуры опыта субъекта, которые были сформированы в его практической деятельности. Вследствие того, что процесс построения ситуации в рамках психологии мышления изучен недостаточно, целесообразно исследовать его в лабораторных условиях, чтобы в последующем переходить к узкоспециальным сферам с уже определенными общепсихологическими закономерностями. При этом должно быть смоделировано характерное для реальной деятельности отношение между субъектом и проблемой, где субъект не получает как в задаче готовые условия и требования, а постоянно «погружён» в ситуацию, в которой он формирует свои цели и учитывает адекватные этим целям средства. Следует отметить, что необходимость моделировать решение практических задач в лабораторных условиях отмечается рядом авторов (А. Н. Иванова, Е. В. Драпак, Е. Ю. Артемьева). Таким образом, дополняя знания о практическом мышлении, полученном в естественных условиях данными лабораторных исследований, мы получаем о нём всё новые сведения.

Учитывая цели, задачи исследования, специфику изучаемого объекта, нами была разработана методика решения неопределённых ситуационных задач, обладающих характеристиками неформальных. Данные задачи не требуют никаких специальных навыков, поэтому при выборе испытуемых мы руководствовались лишь тем, чтобы они прежде не сталкивались с подобными. В эксперименте приняло участие 94 испытуемых в возрасте от 16 до 43 лет, из которых 39 женщин и 55 мужчин. Среди испытуемых студенты разных факультетов (физики, истории, математики, психологии, экономики, биологии), учащиеся 9-11 классов средней школы, специалисты сфер: педагоги, психологи, менеджеры, оперативные работники УИН, рабочие.

В первых сериях испытуемым предлагалась следующая инструкция:

«Вам будут предложены группы несвязанных друг с другом событий, являющихся частью некоторой ситуации. Ваша задача, задавая вопросы экспериментатору, воссоздать ситуацию. Я буду отвечать только «да» или «нет».

В процессе исследования мы использовали следующие задачи:

1. Человек ложится спать, долго ворочается, не может заснуть, встаёт, подходит к телефону, звонит, затем ложится и быстро засыпает. (Звонок соседу, мешающему спать).

2. Молодой человек, поднимаясь по лестнице к своей квартире, слышит громкий звук разбитого стекла. Быстро забежав в комнату, он обнаруживает, что Ева уже мертва. (Разбился аквариум, Ева — рыба).

3. Реальный случай: в больницу попадают двое в тяжёлом состоянии после автокатастрофы, в результате которой их машины совершенно не пострадали. (Ехали навстречу в сильном тумане, высунув головы из окна, ударились головами).

4. На земле на ровном месте лежит человек с мешком за спиной. (Парашютист с нераскрытым парашютом).

5. Выяснить обстоятельства дорожно-транспортного происшествия. (Несколько вариантов).

6. Построить ситуацию, которую я придумал (использовались сюжеты из худ. литературы, реальные ситуации).

В первой серии приняло участие 33 испытуемых, решавших несколько задач (минимум 3). В результате было получено 162 протокола.

Во второй серии приняло участие 25 испытуемых, решавших задачу № 1, для которой была разработана структура контент-анализа.

В третьей серии приняло участие 27 человек. В инструкцию было включено условие мышления вслух, в процессе эксперимента использовались: описание ситуации в тупиковых точках и по ходу решения, подсказка, дезинформация. В данном случае анализу подвергался и сам метод.

В четвертой серии приняло участие 11 человек. Задачи были полностью лишены данных. Ситуация воссоздавалась с самого начала.

Рассмотрим особенности метода, чтобы показать, что в основном он отвечает выше указанным требованиям.

1. Процесс решения происходит в двух планах — как развитие ситуации и развитие проблемы, что приближает его к естественному решению повседневных задач.

2. Отсутствие четко заданных условий и, в то же время, стандартность процедуры эксперимента и получаемых результатов. Это важно, поскольку разнообразие и слабая структурированность протоколов характерны при исследовании представлений субъекта о ситуации деятельности [13].

3. Экспериментатор сам становиться звеном в деятельности испытуемого, не внося при этом ничего от себя (не дает каких-либо интерпретаций или объяснений), а оставляет его каждый раз наедине со своей проблемой. Экспериментатор только предоставляет необходимую информацию, которой либо уже обладает, либо должен найти. Испытуемый погружается в ту систему обстоятельств, которые сам же и считает важными для решения. Поисковая активность, которая обычно обращены к себе или тексту объективируется через вопросы к экспериментатору. В данной ситуации испытуемый более заинтересован в контакте с ним, в сообщении ему своих мыслей. Рассуждения вслух как бы естественно направлены к экспериментатору, который опосредует условия. Последние как берутся, так и возвращаются в виде комментариев, удивлений, рассуждений и т. д. к ситуации через экспериментатора.

Односложность ответов экспериментатора требует от него более полного и четкого выражения своих гипотез. Если традиционно вопросы направлены от экспериментатора к испытуемому с целью получения последним информации о процессе мышления, то в нашем случае вопросы идут, прежде всего, от самого испытуемого, специфика которых и характеризует его действия.

4. Процесс решения, будучи непрерывным, тем не менее, разбивается на дискретные промежутки, отделенные друг от друга влиянием экспериментатора. Его ответ можно рассматривать в качестве независимой переменной, вносящей некоторые изменения в деятельность испытуемого. Эти изменения отражают развитие ситуации и связаны с последующими рассуждениями испытуемого и его вопросами. На основе этого возможно выделение различных этапов в процессе решения, которые обычно могут быть свернуты.

5. Поскольку информация дается испытуемому отдельными порциями, от него требуется высокая — в особенности синтетического характера — активность. Это связано и с тем, что любая информация сама по себе является нейтральной и из неё нельзя вывести решение каким-либо стандартным путём. Процесс воссоздания ситуации растягивается во времени. Большая степень неопределённости требует активного участия интуиции.

6. Методика обладает некоторой проективностью, так как в вопросах испытуемого отражается множество неосознаваемых им самим явлений. Вопрос отражает, от чего отталкивается субъект (что предполагает) и к чему стремится, что ищет. Он получает обратную связь лишь по отношению к тем сторонам ситуации, на которые сам обращает внимание. Таким образом, испытуемый не может иметь дело с комплексом условий, из которых он мог бы выбрать наиболее существенные, а должен сначала выбрать существенный признак условия, прежде чем искать его. Кроме того, интерес представляет не только то, что испытуемый проговаривает по поводу ситуации, но и то, что реально имеет для него значение в процессе ее построения, что выступает в качестве проблемных зон при анализе условий.

7. Вопросы хорошо поддаются качественному анализу, так как есть возможность их классификации по разным характеристикам, сравнения и т. д.

8. Предлагаемые задачи имеют практически неограниченное множество решений, поэтому испытуемый должен постоянно обращаться к своему опыту, перебирать множество разнообразных возможных ситуаций. Он абсолютно не ограничен ни в средствах, ни в целях, ни в понимании проблемности в целом. Конечное требование может быть переформулировано самим испытуемым.

9. Задачи не имеют сами по себе правильного или неправильного решения (просто один из вариантов решения экспериментатор считает конечным). Более того, задача не может иметь и какого-либо более или менее верного хода решения, поскольку построить одну из предложенных ситуаций только путём какого-то удачного рассуждения невозможно. Не существует точного алгоритма, последовательности для ее решения.

10. Процессы построения ситуации и определение условий происходят одновременно.

11. Субъект имеет дело с целостной ситуацией, включающей много планов (физический, психологический, социальный…).

12. В задаче нет четко сформулированного неизвестного (неизвестно все), таким образом, ситуация строится посредством решения многих задач, ставящихся самим испытуемым.

13. Высокая эмоциональная вовлечённость испытуемых в процесс анализа ситуации.