Помещение в развивающую (проблемную) ситуацию

Один из способов поставить ребенка перед развивающей задачей - это разра­ботка структуры и содержания сессий с расчетом на точку, которая находится чуть выше точки настоящего уровня развития ребенка. В ходе вводных бесед и оценки вы определили уровень функционирования ребенка в различных сферах: в когни­тивной, эмоциональной, поведенческой и социальной. Затем вы разработали цели лечения, среди которых упомянуто усовершенствование функционирования ре­бенка во всех этих областях. Но когда мы обсуждали вопросы детской психопато­логии, мы отмечали, что дисгармоничность развития личности ребенка (неравно­мерность развития различных функций) обычно создает еще больше проблем, чем общая задержка функционирования. Поэтому важно начинать лечение с обраще­ния к той области, функционирование ребенка в которой является самым отста­ющим.

Другой способ помещения ваших клиентов в проблемную ситуацию, который вы применяете постоянно, - это высказывание парадоксальных утверждений или указаний. Парадоксальные утверждения - это заявления, противоположные по смыслу тому, что вы имеете в виду, и высказываемые вами с целью заставить ре­бенка подчиниться им. Например, вы можете сказать сердитому ребенку, только что ударившему вас, будто вы уверены в том, что он не сможет ударить куклу, на­ходящуюся у вас в руках, с такой же силой, с какой он только что ударил вас. Очень немногие дети устоят перед вызовом ударить куклу, а вы успешно перенаправите нападение.

Используя парадоксальный метод, следует избегать иронии, потому что иро­ния открывает ребенку двойственный смысл ваших слов. К тому же ирония со­держит оттенок вызова и может вызвать злость.

Внедрение/вовлечение

Очень немногие игровые терапевты полагают, что должны вторгаться в лич­ное пространство своих клиентов. Само слово «внедрение» (intrude) противоречит положениям о поддержке и некоторой дистанции, которые соблюдают игровые терапевты. И все же первичное действие каждого психотерапевта - вербализация во всех ее формах - это, по сути, вторжение, интервенция. В конце концов, как часто большин­ству увлеченных своей игрой детей приходится выслушивать, как взрослый че­ловек комментирует их деятельность и смысл этой деятельности. Этот процесс почти всем детям кажется разрушительным, особенно на ранних стадиях лечения. Конечно, ребенок воспринимает плохо сформулированные и не вовремя выска­занные отражения и интерпретации как вторжение и нарушение его личного про­странства и поэтому не принимает их. Если это происходит, значит, вы совершили внедрение для удовлетворения ваших потребностей, а не нужд ребенка, и столк­нулись с вполне предсказуемым результатом такого внедрения. Но во множестве случаев, когда вы совершаете вторжение способами, отвечающими интересам ре­бенка, оно, в силу этого, обладает терапевтическим эффектом.

Точно сформулированная и вовремя высказанная интерпретация, вероятно, является самым общим и самым эффективным из всех видов поведения, связан­ных с внедрением. Хорошая интерпретация будет обладать всеми чертами внедре­ния, так как вызывает сдвиг мыслей и действий ребенка. Различные аспекты ин­терпретаций и их воздействия на ребенка подробно обсуждаются далее.

Кроме того, терапевты, независимо от их теоретической ориентации, осуществ­ляют внедрение и во многих других ситуациях. Например, большинство терапев­тов нарушают границы личного пространства очень замкнутого ребенка. Представь­те, что ребенок принял положение эмбриона и остается в нем более нескольких минут. В этом случае вы попытаетесь физически или вербально войти в его ситу­ацию. Вы можете уговаривать ребенка, показывать ему игрушки или гладить его по голове. Все эти действия являются вторжением в пространство ребенка, но вы­полняются с целью усилить его взаимодействие с вами. Если вы размышляете с позиции оптимальных взаимоотношений ребенка и родителя, вы осознаете, что ни один родитель не позволит своему ребенку сколько-нибудь долго находиться в состоянии одиночества, не попытавшись вовлечь его в социальное взаимодей­ствие. Подобным же образом родители совершают внедрение, когда их ребенок пе­ревозбуждается и они пытаются его успокоить.

Терапевт не является ни пассивным наблюдателем, ни объектом, которому ребенок может не уделять внимания. Чтобы терапевтическая работа состоялась, ребенок и терапевт должны быть союзниками. Ребенок должен относиться к терапевту как к человеку, который обязался улучшить его качество жизни. Терапевт, со своей стороны, не должен превращать сессии в столь серьезные мероприятий что их трудно высидеть.

Забота и уход

Забота - это нечто, что обычно легко, а часто слишком легко, дается игровым терапевтам.. Но забота — это такая область, в которой наиболее сложно управлять своим поведением так, чтобы действовать не в наших интересах, а в интересах ребенка. Очень просто заботиться о плачущем ребенке, обнимая и утешая его. Но поможете ли вы ему понять эту боль или просто отбросить ее, чтобы она не беспокоила в данный момент? Правильный терапевтический подход заключается в том, чтобы, внедрившись в пространство ребенка, поместистить его в развивающую ситуацию, которая позволяет сохранить боль, на излечение которой направлена данная терапия, до тех пор пока ее не удастся хорошо изучил». Без этого справиться с болью не удастся, а значит, до того как проблема не станет понятной, забота о ребенке исключается. Важно помнить, что в определенных ситуациях, для того чтобы оказать ребенку помощь, нуж­но отказаться от части заботы о нем. Но существуют и ситуации, когда необходимо усилить заботу о ребенке.

Одна из форм заботы, по-разному осуществляемая игровыми терапевтами - это питание. Есть много «за» и «против» введения пищи в игровую сессию, и вам следует рассмотреть их, прежде чем принять соответствующее решение. Главный аргумент против использования пищи выдвигают сторонники психо­аналитической модели. Считается, что предоставление пищи на сессии портит отношения переноса, так как создает реальные, зависимые отношения, что явля­ется поводом для беспокойства, когда ребенок уже склонен к принятию зависи­мой позиции перед лицом других людей в своей среде. Другой главный аргумент против использования пищи в детской сессии состоит в том, что это с большой вероятностью может стать ритуалом, от которого будет очень сложно избавиться в дальнейшем и который может препятствовать прове­дению сессии (действительно, если вы прино­сите пищу на одну сессию, вам придется готовиться приносить ее и на каждую последующую встречу с этим клиентом, до самого завершения его лечения). Прием пищи и питья может стать ритуалом, посредством которого ребенок избегает терапевтической работы.

Есть прагматические преимущества использования пищи на сессиях и преиму­щества, относящиеся к развитию. Главный прагматический вопрос состоите том, что дети часто приходят на встречи е вами прямо из школы, у них нет времени перекусит и поэтому вполне логично, что они голодны. Голодный ребенок, ско­рее всего, не будет слишком заботиться о хорошей терапевтической работе. Если еда в ходе терапевтического занятия с ребенком подается неким спосо­бом, специфически зависящим от уровня его развития, существует гораздо мень­шая вероятность того, что ребенку захочется продолжить принимать пищу на сес­сиях после того, как эта фаза его развития будет успешно пройдена.

Более общая форма проявления заботы по отношению к детям-клиентам - это позитивный физический контакт. Прикосновение важно для благополучия ребен­ка, для развития образа физиологического, социаль­ного и телесного «Я», а также для формирования навыков управления стрессом. И все же позитивный физический контакт может ока­заться еще более противоречивым вопросом, чем использование удержания, и он несет в себе собственные потенциальные этнические и юридические проблемы.

Философские основания, лежа­щие в основе играпии, развивающей иг­ровой терапии и экосистемной игровой терапии, свидетель­ствуют о том, что физический контакт между ребенком и взрослым, если ребенок функционирует не более чем на третьем уровне развития, не только уместен, но и терапевтически оправдан. Прикосновение - это общение между тем, кто совершает прикосновение, и тем, кого касаются. С помощью рук, тех частей тела, которые обладают волшебной способностью совершать бесконечное разнообразие прикосновений, от тонких до очень сильных, ка­сающийся сообщает о своем присутствии. Прикосновения сообщают тому, кого каса­ются, как к нему относятся. Экспрессивное прикосновение является первым средством общения, первым отданием и принятием в жизни каждого человека. Это фундамент, на котором должно строиться все последующее вербальное и невербальное общение.

Потребность в прикосновении существует независимо от пола ребенка и тера­певта и совершенно не зависит от биографии ребенка. На самом деле создается впечатление, что чем более патологичными были контакты ребенка со взрослыми людьми в прошлом, тем более показаны ему адекватные физические контакты в ходе терапии.

Родителю необходимо знать уровень развития ре­бенка и типы взаимоотношений родитель/ребенок, которые соответствовали бы ребенку этого уровня. Также до родителя необходимо донести то, что взаимоот­ношение можно уберечь от возникновения любых сексуальных ассоциаций, сде­лав его очень инфантильным и сопряженным с оказанием заботы. Главное здесь -не вынуждать к вступлению в контакт ребенка, который в нем не нуждается, и не вызвать регресс у детей. Как и в случае с физическим руководством, поведение терапевта всегда долж­но руководствоваться потребностями ребенка.

Планирование вербального компонента детской игровой терапии

Термин «переживание эмоций» используется для определения процесса, в ходе которого человек как переживает (почти на психологическом уровне), так и узнает (на когнитивном уровне) некую эмоцию. Процесс, посредством которого в ходе нормального развития начинают использовать переживание эмоций в своей повседневной жизни, довольно похож на то, как этот процесс происходит в ходелечения.

В игровой терапии терапевт может способствовать переживанию ребенком эмоций, разбив этот процесс на шаги. Первый шаг - выявление эмоции. Он не противоречит процессу создания корректирующих, переживаний в ходе детской сессии, описанному ранее. Вторым шагом терапевт помогает ребенку зарегистрировать эмоцию, назвав ему испытываемое чувству. Вполне обычное для ребенка явление - описание физического ощущения вместо, аффекта, например - описание боли в животе, а не испытываемой тревоги. Словесный ярлык, предоставленный терапевтом, конвертирует физическое ощу­щение в когнитивный опыт, таким образом радикально повышая шансы ребенка эффективно справиться с ним. Третье, терапевт отражает выявленные чувства обратно ребенку, в ходе сессий последовательно сдвигая внимание на эмоциональ­ные проявления. Это позволяет ребенку легче узнавать эмоции и использовать их в повседневных межличностных взаимодействиях.

Терапевт может облегчить ребенку переживание эмоций на сессии нескольки­ми способами:

- Во-первых, помещая эмоциональные переживания в ситуативный контекст. Дети могут столкнуться с трудностями при ответе на открытый вопрос относительно того, как они себя чувствуют в данной ситуации. Но если терапевт сначала спросит ребенка о деталях его переживания, это может вывести его на эмоцию с гораздо меньшими затратами. Так, ребенок, который не способен сказать, что он испугался, когда отец велел ему выключить телевизор и идти в постель, может сделать это, если опишет, что в это время его отец кричал, махал кулаком и его лицо при этом покраснело.

- Во-вторых, терапев­ту может понадобиться изыскать способ поддержания эмоционального пережи­вания ребенка. Если ребенок будет рисовать картины некоторого аффекта или ис­пользовать нечто вроде техники «Раскрась свою жизнь», чтобы создать конкретную репрезентацию чувств, он сможет удержать аффект, в то же время пытаясь перейти к его переработке.

- В-третьих, терапевту может понадобиться использование непрямых методов для недозволенных чувств ребенка. Раз­говор о ситуации насилия (abuse) над ребенком или о жестоком обращении с ним может вывести ребенка из себя и помешать точному узнаванию чувств. Разговор о медведице, грубо разговаривающей со своим медвежонком, может оказаться го­раздо менее угрожающим. Наконец, насколько это возможно, терапевт должен постоянно оставаться в настоящем времени, в положении «здесь-и-сейчас». Дети переживают не самые простые моменты, когда вспоминают, как они чувствовали себя в прошлых ситуациях. Иногда такое простое действие, как, например, проиг­рывание по ролям события из прошлого, помогает ребенку получить доступ к эмоциональным переживаниям, которые он не может вспомнить вне контекста.

Как только ребенок начал переживать и узнавать свои собственные аффекты, он должен научиться регулировать их, чтобы они служили своему прямому назна­чению и гарантировали, что удовлетворение потребностей ребенка происходит эффективно и адекватным способом. Шаги, посредством которых происходит эмоциональная регуляция, следующие:

- Во-первых, суще­ствует восприятие эмоции, переживание эмоции и осознание потребности регу­лировать этот аффект.

- Во-вторых, индивид интерпретирует эту эмоцию и прихо­дит к когнитивному пониманию ее причины, а также того, кто или что несет ответственность за ее изменение.

- В-третьих, существует установление цели, и в хо­де этого процесса индивид решает, что необходимо сделать для изменения этого аффекта.

- В-четвертых, происходит генерация реакции; в эту стадию включен оперативный поиск конкретных действий, которые можно предпринять прямо сейчас.

- В-пятых, происходит оценка, когда критически рассматриваются все «за» и «против» идей, выработанных на предыдущем шаге, и происходит выбор одной идеи.

- Наконец, индивид реализует выбранную идею.

В течение последнего десятилетия были разработаны специфические стратегии организации вербализаций терапевта. Эти стратегии принимают к рассмот­рению как технические варианты, позволяющие лечить более широкую популя­цию людей, так и тенденции понимания развития ребенка.