ГЛАВА VI. НОВОБУЛАХОВКА 12 страница

X x x

- Занесло мне как-то во двор листок выборной, на мове их, бычьей,писаный. Мой кобелек цепной, Жучок, уж года три как нет, дурка... так он вот- нюхнул его разок - неделю слизью поблевал зеленой, поносом посралсякровавым да издох, бедолага. А ты говоришь - нормальный был палитицкийпроцесс - хитро улыбаясь в прокуренные усы, заканчивает свой рассказ ДядяМихась... Наш КАМАЗистый водила, развалившись вместе с остальными на ребристореБМПэшки, откровенно подзуживает, пытающегося на полном серьезе что-тодоказать, Кузнецова. Кинжалом непорочности, пристроившийся меж ними Салам,исподволь зыркая на горячо возражающего Антошу, явно из последних сил душитсаркастическую улыбку. Сверху - с башни, мне назойливо маячит сеть широкихшрамов через весь его бритый затылок да дурацкий обрывок нижней половиныправого уха, вместе с мочкой, зачем-то оставленный врачами, по кускамсобиравшими в госпиталях его изрядно подряпанный "татарский башка". Жихарь,вытянув ноги вдоль брони, грызет травинку, тяжелым взглядом давит в сияющуюнебесную синь и до обычных, ничего у нас не значащих, диспутов - неопускается. Сзади башни, на десантах сгурьбились мои "мышата" - бывшее Сутоганскоепополнение. Отстояли ребятки свое - в секторе Салимуллина, с граниками. Троевыживших во главе со старшим Лешкой Гридницким прибились ко мне и теперь, попреданности к командиру, составляют конкуренцию старым афганцам. Молодые,мелкие, какие-то моторные, неуловимо подвижные, что-ли. Похожи - как братьяда и, вроде, все из одного шахтного поселка от Вахрушевских окраин. Лицавостренькие, прыщавые, словно из плохо промешанной ржаной муки с полбой,нездоровые... Точно - мышата. Но только на вид: дойдет до дела - гаситесвет. Солдатских навыков, знаний - кот наплакал, зато упертой ярости,готовности зубами рвать - только успевай поводья придерживать. Вот точнотакие, поди, в Отечественную, бросаясь со связками под танки - стальной вал"Барбароссы" остановили. Один в один! Забери разгрузку и оружие, помой,причеши - вылитые ПТУшники, а никакие не бойцы. Сейчас прижухли, сидят молча- слушают. Вообще - не из балакучих, детишки. Наша новенькая БМП-2 стоит на примыкающей к трассе многополоснойобъездной, меж Острой Могилой и Хрящеватым, у самого въезда в город. Вторуюброню, в виде подарка, получили от Шурпалыча сразу после "зимнестояния".Хороший довесок к нашему БТРу. Мимо нас, с Краснодонского конгломерата, идут пропыленныедобровольческие отряды. "Добровольческие" - фича Кравеца, не иначе.Очередная пропагандистская замануха. Все добровольцы ушли на фронт в первыемесяцы войны. Кто осилил ровно год боев - от лета до лета - сидят у меня наброне, либо рядом с Гирманом - через дорогу от нас, на Прокопыном бэтэре. Дакостяками подразделений в войсках и отрядах... Идущие в колоннах мимо нас -последние лихорадочные гребенки перед неминуемым штурмом Луганска. Какговорит Колодий: "Шо було"... К августу фашики окончательно осознали себя застрявшей в чужой жопешишкой. Точно по присказке: влезли хорошо, выходить - шершаво. ПослеСутоганской бойни и потерь в длительной тягомотине прошедшей зимы, и ЦУР, иих младоевропейские покровители, и, даже, легионеры с сичовиками - всемскопом - с удовольствием бы остановились да вот только уже - никак нельзя,отдача заморит. У нас на верху больше нет ни левых, ни правых, ни центристов- никого. Сплошной, требующий победы, монолит. Несмотря на скромный титул"Секретаря", возглавивший после трагической гибели Скудельникова ВоенныйСовет, Кравец проводит жесткую линию тотальной войны - до последнегосолдата, городка, пяди земли. Подобные установки при Бессмертных, считаласьбы неким фантастическим, запредельным радикализмом и были бы простоневозможны. Ну да за год - много изменилось. Массированные БШУ по спальнымрайонам, и ковровые зачистки сел бронетанковыми частями - кардинально меняютвосприятие действительности. К лету доползли камрады до подступов к городу. Представляю, как у ихполитбомонда остатки волосни на высоколобковых черепушках шевелятся отпредвкушения очередных разборок с избирателями по поводу потерь. Не бздеть,друзья! Городские руины, это вам не чисто поле. Повеселимся... По-семейному- полной мишпухой - три комбрига, плюс Опанасенко и Военсовет в полномсоставе. Есть где разгуляться и нам да и вам - счеты свести. Бонусом - вашилюбимчики: Гирманы, Деркуловы, Воропаевы, прочие титулованные мировыми СМИкандидаты на Нюренбергский эшафот - все здесь собрались, напоследокоттянуться. Мои - готовы, тут и сомневаться не в чем. Да вот сам я - на каком-тоизломе. Внешне, вроде, все - нормально. В семье - тоже... Малая поступила в Воронежский государственный университет, причем набюджет... Ох, грызут меня смутные сомнения, что, не иначе Стас, будучи вМоскве, в неформальной обстановке, озвучил мою давнишнюю мысль о том, чтоликвидировать Хохлостан - это Временное Государственное Недоразумение -можно и без военных потуг. Тут ведь, как всегда в пиаре: "Хочешь достичьцели - стреляй в детей". И здесь: предоставьте любым окраинским абитуриентамвысококачественное бесплатное образование - да в престижных вузах да схорошими стипендиями да с последующим трудоустройством да с внятнойюридической миграционной политикой и приемлемым соцпакетом - и все! Выгодыгарантированного будущего своим детям - тотально перевесят любые шаманскиезавывания с трибун и майданов. Ну, естественно, неплохо бы и фронтонподбелить - в виде привлекательности и уровня жизни самой России...Двадцать-тридцать лет и от "нэзалэжных" идей останутся одни воспоминания, а"мова" станет академическим приколом любителей истории. Да и потом: зачемрешать острые демографические проблемы за счет мусульман Кавказа и СреднейАзии, если под боком миллионы оболваненных, затурканных русских -православных славян! Россия - богатая страна, вы можете себе этопозволить... Вот где инвестиции державного уровня! Глашка выбрала факультет журналистики. Дура... Лучше бы по стезеМамсика пошла. Иногда, по свободе, треплемся по телефону. Редко, правда...Пытаюсь себя ограничивать; не в смысле "отвыкать", а так - дистанцироваться,чтобы не расслабляло. Условия ей нравятся. Блок малороссийских студентов на территориикампуса - под отдельной охраной. Кравец позаботился: в Ростове - где Кирьянпоступил - то же самое. По слухам, аналогичные правила в Белгороде и другихстолицах приграничных областей. Фамилию менять не стала. Говорит, иногда спрашивают про отцовство, ноне достают. Посоветовал ей, на возможные задрочки начинать, в ответ,настырно грузить наследственными проблемами плода любви фронтового мясника иклинического патологоанатома. Она, смеясь, отвечает - "уже". Мол,рассказываю всем, что у меня папка питается сырым мясом, бреется штык-ножоми подтирается наждачной бумагой! Языкатая! Родственники, однако... Алену сдернула в Ростов подруга. Светка организовала какой-то хитрыйфонд, с претенциозным названием "Матери Малороссии" и логотипом,разработанным, не иначе, бывшим дизайнером ателье похоронных услуг. Мотаетсятеперь по миру - бабло на войну собирает. Мамсика же, Стасова женапристроила в областную клиническую больницу по специальности - "холодным"хирургом. Адрес получился - только старых коллег по контре смешить:бла-бла-бла, улица Благодатная. Морг. Получатель - Деркулова. Меня же, несмотря на все видимое благополучие - колбасит. И ничего я сэтим поделать не могу. Ну да то - длинная песня... Политические споры на ребристоре брони затухли - становится жарко.Народ под тенью машины на травке растянулся. Прошлое лето было простоубийственным - за сорок зашкаливало. Нынешнее же, со старта, вообще решиловыжечь свихнувшийся в военном угаре край. Ну, и правильно - давно пора... Напланете от этих мандавошек - одни проблемы. Итог эволюции, блядь - бандерлогзаконченный. Алена на сей счет шутит, дескать, вершина пищевой цепи нечеловек, а аскариды... Те - хоть беззлобные. Мы же, всю историю кромсаемдруг друга, и краев привычному безумию не видно. Да и наши, славяне, ничемне лучше других баранов - от седой древности и по сей день: пока своим же,по-родственному, кровя пускаем - приходят татаро-монголы и, на бубен,последние шкуры спускают... К полудню отдельные отряды и группы укрупняются до сплошной колонны.Проходит ополчение. Лица усталые, прожаренные. Молодые, старые - какиехочешь. Взгляды воткнуты в парящий маревом, плывущий под ногами, асфальт.Одеты - кто во что гаразд. Поголовно - старые АКМы. До сих пор не могупривыкнуть к идиотской нелепице - оружие, подсумки и амуниция - поверхгражданских тряпок: пиджаков и, запузыренных в коленях, спортивных штанов соштрипками. Тяжелого стрелкового вооружения нет совсем. И правильно - воякииз них, все равно, что с говна - пуля. Ну да какие есть... Рядом, на башне, сидит Леха Гридницкий - хвастается новым ножом.Подарок от Жихаря. У меня точно такой же. Юра, еще по осени, срубил пакетрессор с какой-то брошенной допотопной вольвы и разжившись толстым обрезкомлатунного прута, теперь, слямзив, при случае, бутылку самопальногобрандахлыста - летит к своим алкашам в рембат. Всех, кого мог, одарил.Интересный у него ножичек получается. Простой, что школьная линейка, но, привсей своей беспонтовости - совершенно конкретное, убойное пырялово. Внешне -обычная уркаганская финка, но если держать правильно - брюшком рукояти впальцы, а спинкой в ладонь, то клинок оказывается развернут лезвием вверх.Взводный говорит, что в точности воспроизводит совершенно легендарный в годыВеликой Отечественной нож разведчика. Сама идея этого ножа - логична досовершенства. В моей, очень немаленькой лапе, сидит, как влитой. С проходомв ноги и вообще со сближением у меня, бывшего призера всесоюзных юниорскихтурниров по вольняшке, проблем никогда небыло. Скорость, правда, уже не та,но и я им не элиту бронекавалерии порю, а жратву, в основном, нарезаю дапробки на бутылках сковыриваю. Лешка моего спокойствия не разделяет. Расщебетался на тему линий атак ипревалирование колющей техники над режущей. Глаза полны живого восторга. Всеникак не спрошу: сколько ему лет... На вид - двадцать с хвостиком. Понятно!Мастодонтом киваю, дую важные щеки и ощущаю себя быком из анекдота, про"...переебем все стадо". Гридня перешел на вечную тему: "заточить, шоб брило". Я, в ответ,весомо утверждаю, что главное донести клинок до цели, а как он ее тамраскромсает - дело уже десятое. Без малого, шестнадцать сантиметров стали вподреберье, или глотке - мало никому не покажется. В бесконечном потоке людских лиц, походя, мелькают знакомые черты; япродолжаю, рассеяно слушать, но в голове уже, незримой струной хлопнул, покане воспринимаемый разумом, сигнал. Мне не понятно, что произошло, носознание упрямо возвращается к мелькнувшему секунды назад, до боли, докрасной пелены, знакомому профилю. И тут, наконец-то, щелкает включатель... - Тревога! Подъем, мать вашу! Тревога!!! Алексей, округлив глаза, замолкает. Меня захлестывает горячая волнакипящего адреналина - каждую пылинку, бисеринку пота и забитую черным пору -вижу на его лице ярко, выпукло, сфокусировано. Все микроны - вместе, икаждый - по отдельности... Офицеры соображают быстро - Ильяс с Юркой уже на броне; Гирман вцепилсяв гарнитуру и, через дорогу, обжигает меня карим вниманием, ждущего команды"Фас!" добермана. Через секунду бэ-эм-пэшка, ревя дизелем и, чтоподожженная, плюясь дымным выхлопом вверх, рвется по левой стороне трассы.БТР - по правой. Не можем найти! Пока, поддерживая охотничий тонус, выкрикиваюсудорожные, бесполезные делу команды - шарю глазами по бесконечным кепкам,шляпам и засаленным бейсболкам. Мои гаврики, притормаживая от невнятнойзадачи, конвойной цепью идут по бокам. Неужели я его - потерял. Нет! Это -невозможно... Несправедливо! Так не может, не должно быть! Обязан - найти... Внезапно осеняет. Облапываю наскоро глазами моих, вытянувшихся двумяпараллельными стрелами, пацанов, ору, что оглашенный: "Стой!" - вскакиваю набашню и, за мгновение напитав себя искренней радостью внезапной встречи,извергаю над безразмерной колонной истошный вопль: - Сява!!! Братан!!! О чудо! В двадцати метрах по курсу в бредущей толпе на миг, словнозавереть в реке, точкой, движение спотыкается, потом выравнивается, и, какни в чем не бывало, привычно течет дальше. Мгновения достаточно - снескольких сторон раскинутой вокруг колонны облавы, овчарками, в отарусплошного человеческого потока, врываются мои волкодавы. Шум, гам, злые крики, хруст приклада в лицо. Монотонное движениепрерывается и начинает разбухать гудящей толпой. С двух сторон наша броняразрезает людской холодец. Из середины месива заполошно взлетает крик:"Обочь, обочь бери!" - и, поперхнувшись ударом, сразу же звонко гаснет.Перед носом БМП остатки ополченцев стремительно рассасываются по сторонам ия вижу Салимуллина - держащего за шкирку худого урода с полузакрытым глазоми синими, от перстней, пальцами. Нюх не подвел бывшего угровского ментяру -Ильяс схомутал живой кошмар Краснодонского приграничья: Урало-КавказкогоСяву... - Ну, что ты, скотоебина, язык в жопу засунул? Давай, ссука: откройхайло и отрыгни - хоть что-то... Напоследок! еще разок твой базар гуммозныйуслышать: согреет, по-жизни, что я такого живоглота - приборкал! Сяве не до разговоров... Пару раз схлопотавши стволом меж лопаток,оглушен стремительным навалом. Весь прибитый, потерянный. Франтоватая белаяпляжная кепочка послевоенного московского хулиганья, на ухо съехала. Где онтакую только надыбал? Их с семидесятых на улицах не видно... Очереднойтяжелый Жихарев подзатыльник и - вовсе, упала. Затоптали... - Так что, гнида - пасть откроешь или так, всем назло и подохнешь,зубов не разжимая? - Повернул голову, обращаясь к стоящему возле ГирманаИльясу: - Жихарев, а ну-ка - добавь паскуде жизни... "Взводный-раз", такие вещи - в лет хватает. Пока Салам, соображая "чегобы это - значило?", клонится вперед, Юра дергает рукой в сторону одного,стоящего позади Сявы "мышонка" и тут же мелькнув, невесть откуда вынырнувшейсаперной лопаткой, падает на полный присяд. Вместе с ним, гильотиной, настоптанный кед правой ноги, рушится и стремительный пятиугольник. Сява,нагребая полную грудь, рвет в растяге побелевшие губы, выкатывает,моментально опустевшие, молочные глаза и, задыхаясь криком, валится на руки"мышатам". Полуотрубленный резиновый нос тапка на инстинктивно задраннойноге свешивается вниз, криво перегибается и роняет из сочащей краснымпрорехи три, похожих на раскормленных опарыша, пальца. - Пидорасы всей страны знать кайло в лицо должны! - вдруг выдаетАнтоша. Мои архаровцы в голос хмыкают. Чем досадил этот отставной урка ихкомандиру они даже не догадываются... Да и, по-хорошему, не хотят знать. Разспустил свою псарню, значит знает - "за что". Заработал, видать, чувачок -на всю катушку... - Ты не ссы! Мы тебя, еблан ушатый, в цинковый гандон - мигомпристроим. Даже помучаться, как следует не успеешь, тварь... Как те -помнишь?! Беженцы! Из кого ты души вынимал. Вспоминай теперь, падаль?! В полуобморочном состоянии пойманный обводит округу ополоумевшим,слепым взглядом. Наверняка, нас видит да только до сознания картинка вряд лидоходит. Не иначе, Юра перестарался... а может и притворяется, урод. Из движения по правую руку гремит начальственный окрик: - Что здесь происходит?! Поворачиваюсь. Еще более запыленный чем, добровольцы, незнакомый мужикмоих лет с зелеными звездами майора на замызганной полевой форме. В тридцатиметрах за ним, у обочины, стоит джип неузнаваемой марки, со срезаннымавтогеном верхом. Где-то я его видел, но где - не припомню. - Мародера казним, а что? - Отвечайте как положено! - рявкает металлом майор... - Встать!Представиться! Доложить по форме! Красавец! Или - дебил, из новеньких. У него два человека в машине... Уменя - тридцать. В нынешнее время, под шумок, можно и под чужую раздачупопасть... Легко! - Если кратко, майор, то пошел ты - на хер! И быстро, пока я - добрый!Хочешь разговаривать - выключи, к ебеням собачьим, свое "рэ" и сам -представься; а то мы штабных - не дюже жалуем... - повернулся к держащимСяву "мышатам": - Вы, пока, ордена у него поснимайте... не-ча тут "ходками"понтоваться! Пацаны в миг загнули жертву раком и замелькали саперными лопатками. Наасфальт окровавлено брызнули бледные столбики с размытыми синимиоснованиями. Наш суровый микро-генерал до этого, видимо, ни разу не присутствовавшийпри экспресс-допросах, почти незаметно побледнел и, отдав честь, сменил тон: - Начальник боевого планирования Лисичанской бригады, майор Помясов... Ни фига себе! Зам самого Новохатьки - начштаба у Колидия... Почему яего не знаю?! Ладно... Немного подтянувшись, буркнул в ответ: - Деркулов... - Что происходит? - он даже бровью не повел. Какой, парняга. А?! Умеютже иногда старшие товарищи лица не терять в любых обстоятельствах. Прибавил,в ответ, чуток тепла в голосе: - Поймали старого знакомого. Год бегал. Главарь приграничныхотморозков. - Кирилл Аркадьевич. У нас сейчас другие... - В курсе... - перебил я... - Но мы его - забираем. Тема - закрыта. Даи, по-любому, майор: на кой вам нужен боец без пальцев? Дальше можно и не разговаривать. Он понимает, что решительно не всостоянии ничего предпринять; даже испугать меня - нечем: я для негоабсолютный форс-мажор. Мне же этот товарищ - вообще побоку. Хоть -здравствуй, хоть - в рыло. Был бы не из людей Богданыча - уже бы по мордесхлопотал. Вон - Салам рядом набычился... этот этикеты разводить вообще неумеет. - Предупреждаю, сразу - я буду вынужден доложить о вашем самоуправствевышестоящему командованию. - Флаг в руки! - и развернувшись к своим, скомандовал: - Повесить суку!- достала вся эта ботва, столько слов на одного выблядка! Далеко ходить не надо - с двух сторон посадка. Но и сухой ветки -слишком много для такой мрази. Прямо напротив нас - убитый короб когда-тосиней будки - бывший пост ГАИ на городском въезде. Сварганить удавку изржавого обрывка троса - минутное дело. Приговоренный, поскуливая, зажимается: стремится и внутренне, и телом,свернуться в клубок. Хуй-на-ны, тебе - красавчик! Ты со своей кодлойублюдочной - женщин на асфальте распиная - давал кому в себя уйти? Вот ихавай свое же дерьмо, тварь - лови полной грудью и раззявленнымхлебальником! Жаль, времени нет - повозиться с тобой, как следует... да ипачкаться о тебя, недоношенный... Поволокли "мышата" свою очумелую куклу к ее последнему пристанищу.Замыкают Жихарев и Гридницкий... Внезапно в моей голове срастаются дверазнонаправленные линии... - Стоять! Гридня - сюда, бегом. Леха, словно катапультой подброшенный, взлетает на броню. Взгляд - изорта слова вырывает: "Только маякни, командир - что?!" - Слышь, сынок, пойди-ка - оттяпай все, что у придурка меж ногтелепается. Западло такому гнусу - мужиком подыхать. Пацан растянулся в зловещей улыбке и, ничего не ответив, спорхнул сбашни. Через мгновение "мышата", замелькав ножами, срывают с Сявы штаны.Леха подходит к тому в упор, ухватывается что-то левой рукой внизу, кивая наменя головой, шелестит в, внезапно завывшее, перекошенное от ужаса лицо, ирезко - на себя и вверх - рвет правой. Вой перекатывается в животный визг.Бьющееся в руках тело доволакивают до будки и всовывают в петлю. Мерзко... Не из-за сегодняшнего живодерства: тут, как раз -нормально... Коль уж доведется мне в аду гореть, то не за Сяву, а за вот это -"сынок". Пацаны и так у меня - на всю балду подорванные, только успевайпритормаживать. Так нет же, поди - еще и попалачествуй... "Сынок"! Из толстого троса удавка - никакая. Оно и к лучшему. Не выскочил изузла и - ладно. Сява умирал медленно и, наверняка, очень страшно. Минутытри, не иначе, тело крутилось вьюном и, пачкая кровью бетон, пыталосьпросунуться вверх по отвесной стене. Порубленные пальцы упорно держались заникак не затягивающийся, стальной ошейник. Булькающий хрип и сипение, нарядус брыканиями, выдавали мощный резерв воли к жизни. Наконец, издав низомпротяжный булькающий звук, тело обвисло. На землю упала полужидкая куча.Потянуло. - Испустил зловонный дух... - констатировал, как никогда разговорчивыйсегодня Антоша. Надо будет выяснить вечерком, чего это он - такой веселый.Узнаю про травку - глаз на жопу натяну! - Жихарев! Давай, Юра - сюда... - когда взводный-один залез на броню,спросил: - У тебя, там, нигде, случаем, не завалялось заветной фляжки? Икона моих волкодав, как показалось, впервые за день широко улыбнуласьи, прикусив высунутый краем кончик языка, подмигнула, уже ныряющему вдесант, понятливому Гридницкому: - Обижаешь, командир... Ща - сделаем!

ГЛАВА VI. НОВОБУЛАХОВКА

Разжогин сегодня с самого утра сам не свой. Несколько раз перебилспокойный рассказ Деркулова, а потом и вовсе, зажав раздражение в кулак,выключил аппаратуру... - Кирилл Аркадьевич, еще раз... Следствие не интересует вашиполитические воззрения и личные обоснования совершенным вами преступлениям.Пожалуйста, сухо и конкретно - исключительно по обозначенным темам. Нагубнов, с интересом погладывая на обоих, улыбается, но в ситуацию невмешивается. Лишь чуть более сощурился, чем обычно. - Одно от другого неотделимо, Анатолий Сергеевич. Для вас -преступления. Для меня - решение поставленных задач. - Неправда! Вы ни разу, как свидетельствуют материалы дела, не получалипрямого недвусмысленного приказа на все ваши геройства... - Разжогинвыдержал неуловимую паузу... - Международный Красный Крест считаетперечисленные мною деяния - преступлениями. События под населенным пунктомНовобулаховка - один из многих параграфов, предъявленных вам обвинений. Всвязи с этим, потрудитесь излагать - по сути и не включая в фиксируемыйматериал ваших личных событийных оценок и присущей вам пропагандыукраинофобии. Деркулов, как-то нехорошо улыбнулся и чуть наклонился к микрофону... - Анатолий Сергеевич, я специально для вас попытаюсь найти понятный и,юридически, очень точный, образный ряд - чтоб позиции яснее стали....Проблема в том, что у меня с вами - базисы разнятся - до несводимого.Посему, для полковника Разжогина война - это деловая утренняя прогулкаобразцового и, что важно, принципиально правильного по-жизни красавца вчистеньком накрахмаленном берете, с циркуляром в зубах и пошаговойинструкцией в руке. Он бодро идет навстречу Победе, по писанному исполняетмудрые приказы и, попутно, спасает от врагов отчизну и сограждан.Утрировано, но примерно так. Для меня же война - это, когда три дня неспавший, отупевший от голода, насквозь простуженный и хрипящий ублюдок вгрязных и завшивевших, вонючих обметках, выползает из ледяной ямы впромозглую зимнюю ночь и, спотыкаясь в грязи на обмороженных ногах, твориттакие мерзости, что содрогаются небеса и у ближних - кровь стынет; и лишьхрипом, свистом застуженных легких, грязным матом он, харкая кровью,выполняет свое предназначение и исполняет свой собственный, запомните,уважаемый, - собственный! и ничей более! - долг солдата. И при этом - неспасая, ни себя, ни страну, ни мир. Вот это война, мать вашу! Понятнообъяснил? И не надо меня грузить, блядь, всякой сопливой блевотиной оправилах боя, общечеловеческих ценностях и вселенском сострадании. Яволь?! - Хорош, брэк! Закончили на сегодня! - Павел Андреевич, всем своимвидом показывая, что пререканий не потерпит, гранитным обелиском поднялся сосвоего места. Напарник, помедлив, осадил: потушил взор и перевел взгляд на своипапки. Лишь кирпичный румянец пятнами на щеках да стремительные движения,чуть быстрее обычного, выдавали бушующую внутри бурю. Деркулов опустился глубже в стул, как бы чуть осел в себя самого ивнимательно, словно перед рывком, отслеживал свертывание техники. Наверное,пожалел сейчас Анатолий Сергеевич, что с этим арестантом почему-то работаютбез наручников. От внезапно отяжелевшего взглядом, развалившегося в каких-тотрех шагах напротив задержанного - ощутимо исходила животная угроза. Закончив недолгие сборы, полковник встал, одернул форму и, не прощаясь,вышел на улицу... - Полегчало? - Да пошел он, Павел Андреевич... Он мне в последние дни Ваню-базарногоиз моего детства чем-то напоминает... Был у нас такой деятель в городе.Рослый и быковатый дегенерат. Каждое утро, как на работу, приходил нацентральный рынок, становился на главном въезде со стороны колхозных рядов иначинал разруливать. Причем, слышно его было даже возле кинотеатра "Россия".К середине дня, гоняя кнутиком собачьи стаи, ходил по рядам и полоскалнароду мозги. Как сейчас помню его вытертый и насквозь просаленныйбрезентовый фартук, натянутый, с ушами, беретик с пимпочкой на макушке,линялый до светлой синьки халат и кирзовые сапоги с обрезанными голенищами.К закрытию - наедался в сисю и валился тушкой под первым попавшимся бетоннымстолом. Только храп стоял на всю Ивановскую да ниже копчика сияла голаязадница с вечно сваливающимися штанами. Базарный люд на него никакоговнимания не обращали, но, видать, исправно подкармливал и "народныйдиректор" годами неизменно командовал парадом. Вот и Разжогин - такой же:движений много, а с оргазмом - никак. Как у вас в конторе эти ходулькипластмассовые только дорастают до таких чинов? - Не в Толике дело, Кирилл Аркадьевич, а в тебе. Захотелось отвязаться? - Да так, спортивную злость терять не хочется. Хоть на плюшевыхзайчиках порезвиться. - Он не плюшевый... И не зайчик, вовсе. Получил бы приказ сломать - тытолько крякнуть успел бы. Поверь! Нашел на ком тренироваться... - Нагубнов,словно выпустил из себя часть воздуха, сжался немного - потерял чугунноймощи, чуток ... - Ты, кстати, каким спортом занимался - кроме борьбы, ясенпень. - Чем вольняшка-то не угодила? - Уши дулей наизнанку вывернуты. За версту видать. В серединедевяностых, ваши, киевские, чуть пластырем не заклеивали свои мятые лопухи,чтоб под ментовский отстрел не попасть... Да и, знаешь, когда два потныхмужика друг по дружке ползают... - Полковник военной прокуратуры нехорошоулыбнулся и тут же, погасив сарказм, серьезно продолжил: - Так, чем ещезанимался? - Целевая стрельба из СВД по лицам мусульманской национальности... Нагубнов даже завис на мгновение. Пытаясь собраться, на полном серьезеневпопад спросил: - И как - успешно? - Все еще жив, если Вы заметили... - Ха! - Павел Андреевич, откинулся на своем стуле, с веселым интересомрассматривая собеседника. - Остряк... Хорошо, давай без подколок! Пока чайкузаварю, расскажи, без протокола, что ты с докторами не поделил?

X x x

Вздрагивая на ухабах, "шестьдесят шестой", прорезая фарами снежнуюзавереть, двумя светящимися кругами - в толстый зад, подгоняет наш БТР.Полет в сплошном потоке белых пушинок. Никак не могу привыкнуть к ездеГусланчика. Казалось бы, все нормально - отлично водит, аккуратно, но - неПедалик, как ни крути. Жука отправил домой ровно на третий день после выхода из-под Родаково.Накидали пацаненку два плотных вещмешка жратвы. Собственноручно взял закадык прижимистого Стовбура, в результате - через "не могу", отслюнявившегочуток зелени из общаковой пачки. Посадил за руль ГАЗона старшину и, прижав ксебе, в голос ревущего Виталю, отпустил парнишку с Богом - к сестренке смамкой. Это невозможно объяснить, но я, непонятно откуда, совершенно точнознал, что теперь, получив такую прививку, он в этой войне - выживет. Сейчас за баранкой Руслан Ярусов. Из новеньких - Сутоганскоеподкрепление. Сам из Славяносербска. Незримый конкурс у Дяди Михася паренеквыиграл, только потому, что сам - выходец из учительской семьи. Нашкамазист, слов нет - крут, прост и надежен, что дедова трехлинейка, нотолковать с ним - надо гороха заранее объесться. С этим же нормально -умненький, вежливый, воспитанный - семечки на ходу, вертя руль зажатымикулаками, не лузгает и даже самогонку - не пьет. Только картавый, что ОтецНетленный да водит как-то - слишком уж правильно - иначе, чем мы привыкли,без филигранного Педаликова артистизма, что-ли. Рядом, у двери, посапывает Жихарь. Интересно, где его и как - Судьбапрививала... Из заклеенного скотчем стекла ему дует прямо в морду. На улице,двадцать градусов, Юре - хоть бы хны! Натянул капюшон поглубже на своюшерстяную тюбетейку (он ее гордо, шапкой именует!) и дрыхнет, бычара, как нив чем ни бывало. С нами только треть состава. Василя Степаныча с отрядом оставил набазе. Всего, на двух машинах, выдвинулось два десятка бойцов. Сегодня задачана скорость, как и все наши теперешние мероприятия... После невиданного погрома под Сутоганом - армии встали. Боевыедействия, постоянно уворачиваясь от спецназеров, ведут одни полевики.СОРовцы по уши зарылись в землю на освоенных рубежах. ЦУРюки носят белымхозяевам тапки. Сечевики, легионеры и прочие "охочевики" помогают суперменамдушить партизанщину. Цивилизованное мировое сообщество задорно - и в хвост,и в гриву - через презервативы СМИ, сношает Москву за помощьтеррористическому режиму малороссийских сепаратистов. Дипломаты - главнымкалибром - методично утюжат Белокаменную. Кремль - пока держится. С-300,добрым зонтиком, стоят под Антрацитом и периодически, как только переговорызаходят в тупик, возобновляют боевое дежурство. Сегодня ночью, например - разок возобновили. Отряд тут же подняли потревоге и теперь нас ждут - беспокойные гоцалки. Под конец ночи, не ставя основной задачи, отправили в Лутугино - вштаб. От Врубовского, где мы пасемся второй месяц, изредка, блохами,покусывая блокпосты камрадов, до места назначения - напрямки, ножкамибыстрее. Но это только промежуточный этап. Да и сама задача легкопросчитывается. Раз сбит самолет, то нам надо - либо поднять выжившийэкипаж, либо устроить засаду на месте падения, если пилотам не повезло.Сейчас - узнаем... Подле заводской литейки, прямо на улице, уже встречает старый знакомый- Коля Воропаев. Мужик должен был получить полк, пошедшего на повышениеКолодия, но по результатам битвы под Сутоганом нашего Нельсона перевели подначало Генштаба - формировать рейдовые батальоны. Не иначе Шурпалыч придумалфашикам очередную нестандартную пакость. В таком случае, Опанасенко, каквсегда, поставил на нужного человека. Этот - сможет... - Приветище, брат! - Здорова, чемпион! После Родаковских событий, хоть малахай собачий себе заводи - нимбскрывать! Уже, честно говоря, достало... Слишком назойливо всеобщее внимание- раз; а, главное, твои близкие, те пацаны, с которыми до этого - по самуюмаковку в войну окунулся, извозюкался с головой почему-то отгородились оттебя невидимым барьером - два. Геройство - тоже крест, как оказалось... - Да, ладно, не задирай! Что тут у вас? Коля задрав луженую глотку в снежную пасть неба - орет паровознымгудком: - Слюсаренко!!! Слюсаренко, бес тебя дери! Быстро - сюда! Трассером!!!- увидев бегущего от машин пожилого дядьку, Воропаев разворачивает под фаройГАЗона карту и направляет свой мегафон на меня: - Давай своих саперов заэтим абортом. Получишь четыре пэ-вэ-эмки*. Быстро выдвигаешься вот сюда... -он тыкает кожей перчатки в точку на километровке... - Находишь место паденияФантомаса** и там же - мы тебя по связи скорректируем -катапультировавшегося пилота. Забираешь и волочешь его сюда через Успенку.Предупреждаю! - летчика не пиздить! Серьезно!!! Минируешь зону крушения икресло. Подрываешь разведконтейнер в случае, если уцелел. Все - в ритмерумбы - с Алчевска уже вышла эвакуационная группа. Не пытайся устроить сними пятнашки. Если они тебя перестренут ближе Успенки - помочь не смогу. - Нигде, камрадов, на подходах - нельзя тормознуть? - Пойдут через Штеровку. Попробуем чуток пощипать, но ничего не обещаю.Нет там у меня никого из серьезных, одни самооборонщики... И перебросить -неоткуда. Хорошо, ты - рядышком оказался. Да уж, все по-честнюге - соотношение: элита младоевропейского спецназаи селяне с дробовиками. Надо же было разведчику упасть так далеко от боевыхчастей. Шлепнись у Белореченки - гавкнуть бы не успели. - Может, мост в Никитовке рвануть? - Давно, не дрейфь. Никаких понтов от этого. Час форы у тебя точноесть, плюс-минус десять минут и не больше. Давай, родемый! Дуй за новыморденом!!! Вот сука... --------------------------------------------------------------- *ПВМ - семейство Российских противовертолетных мин. **Фантомас (жарг.) - истребитель F-16. --------------------------------------------------------------- Место падения самолета искать не пришлось. Еще на подъезде - с горызаметили горящие на краю лесочка обломки. БТР прибавил хода и прямо по целине ломанул за мелькнувшими междеревьями темными силуэтами. Пока мы подъехали - уже разобрались... Какобычно, по-нашенски. - Вы откуда, военные? Старший, вытирая разбитый нос тыльной стороной кулака, прогундосил: - Булаховские - мы... - позади, испуганной воробьиной стайкой,сгрудилось еще трое пацанят помладше. За спиной виднелся тяжелый мотоцикл ивоткнутые в снег лопаты. Наши - рассыпались цепью вокруг места крушения. - И хрена-какого вы тут забыли? - Затолока послав огонь снегом закидать... как пшека нашли, а твоисразу - драться... Ружжо поломали. Я им гукаю: "Обождь, свои!" - а они -биться... - Стоять! Какого пшека? Быстро! - Ну, летчика, дийсно... - Зашибитлз! - развернулся Жихарю... - труба, грохнут нашу "куропатку"*- к бабке не ходи. - Где он сейчас?... - паренек, молча, махнул головой в сторонупритаившегося испуганной дворнягой в насквозь продуваемом междулесьекрошечного поселка... - Затолока - кто? Ваш главный? - Ага! Командир! - в глазах блеснула гордость; чуть грудь не выпятил.Не иначе батя или кто-то из близкой родни... Скользнул взглядом попятизарядной МЦшке**, кочергой переломанной пополам колесом нашего БТРа. --------------------------------------------------------------- *Куропатка (сленг.) - пилот сбитого летательного аппарата. **МЦ-21 ружье охотничье одноствольное самозарядное. --------------------------------------------------------------- - Тебя как звать-то, боец? - Серега... Кинул усевшемуся на башне Прокопенко: - Прокоп! Там, возле НЗ, валяется бесхозный АКМ. Тащи его сюда: тезкетвоему подаришь! И, заодно, подсумок магазинов прихвати... - выжидая,закурил из знойной желтой пачки с далекими миражами оазисов и пирамид. Тот,не веря привалившему счастью, сжимал в руках тускло мерцавший под лунойстаренький автомат... У меня тоже, первый раз, личный, - в восемнадцать летпоявился. Помню, на торжественном вручении оружия в роте от зажимаемоговосторга чуть не кончил полтора раза... Снял с пуза одну эфку... - На, держиеще! Это тебе - за нос разбитый, компенсация. Теперь - слушай менявнимательно: сейчас - летишь мухой в поселок. Скажешь старшому, что сюдаидет группа СОРовского спецназа. Кого найдут в селе - вырежут. Собирайтесь идвигайте всем миром в Червону Поляну. Мы останемся - задержим фашиков.Пацанят своих забирай вместе с мотоциклом. Одного, шарящего - оставь: пустьпокажет, где летчика нашли. Все понял? - Юноша просто святился от важностипорученной ему миссии. Его свита (немногим младше - лет по шестнадцать, всреднем), схватив свою порцию сияющего отблеска - замерла навытяжку. - Да... так точно! - Отлично, боец! Повторить задание... Пока он, безбожно мешая пополам русские и украинские слова, тараторилтекст, я соображал. Осложнение - более чем серьезное: никто и никогда,по-хорошему, пленного не отдаст. Тем паче - летчика! Лучше сразу - вешайся.Уж не говоря - про национальную принадлежность: гражданин "Република Полска"само по себе - смертный приговор... - Все! Бегом мужики - время! Денатуратыч и без команд свое дело знает. Выбрал подходящие заснеженныегоры кустов с двух сторон пожарища, вместе с Бугаем и "мышатами" зачистил,как надо, площадки да на раскрываемых квадратах лопастей выставил две мины.Вторую пару противовертолеток - поставит возле места посадки... Страшнаяштука. Сама засекает летательный аппарат, сама его ведет и при подходе наполторы сотни метров - взрывается, сбивая цель какой-то до конца так и неизученной хренью: то ли побочным эффектом кумулятивной струи, то линаправленным потоком плазмы. Дед говорит, что сами ученые с этим вопросом посей день разбираются: просто используют эффект, а что - это, точно не знают.Подобного устройства есть у нас и противотанковые мины - Передерий как разтакой "прожектор"* на вбитый в дерево у дороги костыль цепляет. Еще ипротивопехоток вокруг кинет. Как же, Старый - да без них?! Щаз!!! - Слышь, Дед, быстрее заканчивай тут! Схватил пацаненка и - сюрпризитьместо посадки! Мы погнали за нашей курочкой луговой. Отделение Никольского ибэтэр - с тобой. Встречаемся в поселке. Двадцать минут - тебе! Где Гирман?Боря! Своих - на борт - поехали! Дэн - связь с "Филином"! --------------------------------------------------------------- *"Прожектор" (сленг) - противотанковая бортовая мина ТМ-83. --------------------------------------------------------------- Крошечный поселок встретил зловещими кумачовыми отблесками, промерзшейзаброшенностью и показной мертвенностью. Половина домов лежит растянутымиледян