Исторические песни об Иване Грозном

Фольклор, его свойства: традиционность, вариативность, устность.

Фольклор- это совокупность устных произведений с осознанной и неосознанной худож. установкой, включенных в практическую жизнь народа и созданных в процессе совместного труда поколений, это – тв-во с устойчивым традиционным содержанием и традиционной формой.

Устность. Это свойство определяет коренные особенности НТ. В отличие от авторского произведения ФП существует только в процессе вербальной коммуникации. Запись ФП и ФП в данном случае находятся в таком же отношении, в каком находятся фотография и реальность: текст закрепляется и превращается в своего рода авторское произведение без автора. Между тем устность и незакрепленность текста влечет за собой его вариативность – свойство, которое всегда необходимо отмечать. Вариативность влечет за собой диахроническую изменчивость ФП, которая подкрепляется спецификой его создания – коллективностью. Однако вариативность ограничена традиционностью. Главным образом это традиционность формы (например, напев, ритм). Изменения могут быть случайными (недослышка, забывание) или намеренными (актуализация ФП). Таким образом, сказки об Иване Грозном могут превращаться в сказки о Петре I или просто Царе. Компромисс между традиционностью и вариативностью влечет за собой нестыковки: например Сибирская версия лирической песни о соловье заменяет его на голубя, а город Ярославль, неизвестный в Сибири – на Еруслан. Еще одним проявлением устностиявляется использование типовых формул: Зачин («жили-были»), концовка («тут и сказки конец…»), вставки («долго ли коротко ли…»). Повторов («Как по Дону, по Дону»). Постоянных эпитетов («Красна девица», «Собака Калин-Царь»). Типовых эпизодов (например, в волшебной сказке). Типовых символов («соловей», «кукушка»). Типовых сюжетов - схем.

Исторические песни об Иване Грозном.

Исторические песни выделяются как подтип народной песни с ярко выраженным эпическим началом. Часто ИП называют лиро-эпическими, что не совсем правомерно, так как во многих из них лирическое начало сведено к минимуму (т.н. «старшие песни»).ИП – сюжетный жанр. Сюжет сводится к одному событию или эпизоду. Присутствуют традиционные элементы, формулы, эпитеты, устойчивые концовки и т.д. ИП, особенно ранняя, тяготеет к былине, однако в отличие от былины в ИП действует конкретный исторический персонаж: Иван Грозный, Суворов, Петр I, Пугачев, Разин, Ермак. Действуют не только обобщенные идеальные герои, но и более «простые люди» - например, простые казаки или слуги государя. Песни времен Ивана Грозного относятся соответственно к XVI в. К ним относятся песни о Кострюке, песни о взятии Казани, песни о Ермаке, песни об Иване Грозном. Кравцов и Лазутин считают, что песни о Кострюке появились как реакция на женитьбу Ивана Грозного на Марии Черкасской. Прототипом Кострюка считают младшего брата Марии Михаила, хотя имя Кострюк напоминает имя старшего брата Марии – Мастрюка, причем в некоторых песнях герой носит именно такое имя. Сюжет песен состоит обычно в том, что русский мужик Потанюшка побеждает хвастуна Кострюка. Марина велит Ивану Грозному казнить Потанюшку , но тот милует его и говорит, что на «в Москве должен русак тешиться». В песнях о взятии Казани, видимо более поздних, эпический элемент сглаживается: сокращается объем и гиперболизация (герои – простые казаки и мужики). В песнях отражена историческая действительность: часто упоминается подрыв стен. Песни об Иване Грозном посвящены событиям из жизни царя. Например, в одной из песен рассказывается о том, как Иван приговорил к смерти своего сына то ли за измену, то ли за хвастовство. Царевича спасает Никита Романов, который подменяет царевича на конюха. Затем Грозный мучается, думая, что казнил сына и чуть не убивает Никиту Романова, но тут выясняется, что сын жив, и царь приходит в великую радость. В песнях достаточно детально обрисован характер царя, что не характерно для идеализированного былинного князя Владимира. Песни о Ермаке рассказывают о казачьих походах под предводительством атамана Ермака, служившего Ивану Грозному. В песне «Ермак в казачьем кругу» Ермак обращается к казакам с призывом покончить с разбоем и встать на службу государю. В песне «Взятие Ермаком Казани» казаки берут Казань и получают награды от царя. В песне «Ермак у Ивана Грозного» Ермак предстает уже важным и ответственным военачальником. Среди песен о Ермаке существует, по-видимому, лишь одна, повествующая о покорении Сибири. Но и она, видимо, является более поздней (что подтверждает лингвистический и филологический анализ).

Песен о взятии Казани множество, обычно это переделки ранее существующих песен, восходящих к песням, которые пелись самому Ивану Грозному. Ведь он любил песни. Как передает Олеарий, царь, желая повеселиться за пирушкой, приказывает петь песни, сложенные о завоевании Казани и Астрахани. Для русских людей того времени Иван Грозный стал царем именно после завоевания Казанского царства; до этого для народа он привычно оставался Великим князем. В сборнике былин и исторических песен Кирши Данилова (XVIII в.) есть одна из наиболее старых редакций песни о взятии Казани. Там Иван Васильевич именуется князем вплоть до вынесения из Казани короны с порфирой. Та же последовательность повторяется в песне Иван Грозный и сын:

 

Казанское царство мимоходом взял,

Царя Семиона под мир склонил,

Снял с царя порфиру царскую,

Привез порфиру в каменну Москву,

Крестил я порфиру в каменной Москве,

Эту порфиру на себя наложил,

После этого стал Грозный царь.

 

Песни о Казани обычно кратки и не без грубоватого юмора. В них описаны насмешки татарок на стенах, вспыльчивость Грозного, и роль подкопов и пороховых взрывов при взятии Казани. Например, в такой версии:

 

...Еще как государь-царь Казань-город брал.

Он в овражке простоял - он и кашку расхлебал.

Он в другом постоял - он другую расхлебал,

…

Татарки-казанки, на стене они стояли,

На стене они стояли, попкы показали:

"Еще вот те, государь-царь, Казань-город взять!"

Эпизод с пушкарями, на которых разгневался Иван Васильевич, присутствует во многих песнях Казанского цикла. Он свидетельствует, что в народе знали сильные и слабые стороны характера своего царя. В этих песнях образ Ивана Васильевича отнюдь не идеальный, а близок к реальному образу, известному нам из описаний современников первой половины правления Грозного. Царь показан вспыльчивым, подозрительным, скорым на расправу, но и отходчивым, справедливым, готовым признать свою неправоту. В народе глубоко чтили ум Ивана Васильевича:

 

Старину я вам скажу стародавнюю

Про царя было про Ивана про Васильевича.

Уж он, наш белой царь, он хитер был, мудер,

Он хитер и мудер, мудрей в свете его нет.

 

Кроме песен о Казанском взятии, есть песни об отбитии крымских татар от Москвы. В них выступает татарский богатырь Кострюк, требующий дани. Он приезжает в Москву, царь ему устраивает пир, а Кострюк хочет поразвлечься и побороться, требует себе супротивников, иначе грозит спалить царство Московское. Царь находит ему двух борцов, один из них - Михалка или Михаил Иванович, в борьбе Кострюка убивает. Михаил Иванович, убивший Кострюка, заставляет вспомнить исторического Михаила Ивановича, князя Воротынского, нанесшего под Молодями страшное поражение крымскому хану (1572). Но сам Иван Васильевич не является главным героем в песнях этого цикла. После отбития крымцев, царь и страна живут под защитой воинов в мире и радости:

 

А живет-то наш Грозный царь Иван Васильевич,

А живет-то он, да звеселяется,

Звеселяется в своих да радостях,

Среди исторических песен распространена песня о спасения царевича. Известно 43 варианта. В них поется о сыновьях Ивана Грозного, Иване и Федоре. Царевич Иван, кровожадный, пытается погубить доброго брата Федора, но сам гибнет.

Тут стемнел царь, как темна ночь,

Зревел царь, как лев да зверь:

"Сказывай, собака, про измену великую!

Особое место занимает цикл казачьих песен о Ермаке, Иван Васильевич там присутствует, но песни эти лучше рассмотреть в мифотворчестве о покорении Ермаком Сибири. Есть песни о смерти Ивана Грозного. В одной из них царь лежит в гробу кипарисовом, в головах его крест и корона царская, в ногах - острый меч. Кресту молятся, мечу ужасаются, отпевают память царю православному, царю Грозному Ивану Васильевичу. О смерти Грозного существуют многочисленные плачи.

 

Песни о Грозном часто не связаны с историческими событиями. К их числу относится знаменитая - Не шуми мати зеленая дубравушка. Пушкин обессмертил ее в Капитанской дочке как любимую песню Пугачева. В этой песне добрый молодец, думу думает как в допрос идти к грозному судье, самому царю. Спросит царь, с кем воровал, с кем разбой держал. Молодец скажет всю правду, всю истину. Царь за то пожалует по заслугам.

 

Морфология сказки»

«М.С» является наиболее известным и одним из первых трудов Проппа (1928). В "М. с." В.Я.Пропп отказывается от исторического подхода к материалу, избирая объектом анализа структуру волшебной сказки. Пропп показал, что все волшебные сказки строятся по общей модели. Эта модель конструируется из динамических единиц - функций, порядок которых в сказке неизменен. Каждая функция состоит из постоянного и переменных членов: постоянным является действие, переменными - субъект действия, объект, на который действие направлено, обстоятельства действия и пр. В 1 главе («История вопроса») ставятся задачи: что такое волшебная сказка, как стоит ее изучать, откуда она произошла, как их классифицировать. Оговариваются методы: Пропп склоняется к формализму естественных наук, видя в этом залог ясности и объективности. Поэтому высказывается критика классификаций (в частности, Афанасьева и Волкова (по сюжетам)). Пропп опирается на классификацию Аарне. 2 глава («Метод и материал») посвящена соответственно определению волшебных сказок и метода исследования. Дается понятие функции (максимально абстрагированный предикат). И постулируется постоянство порядка их следования, ограниченность возможных количества функций. Из чего следует вывод о примерном единообразии сказок. В главе «Функции действующих лиц» дается краткий перечень всех возможных действий (функций) персонажей (отправка, возвращение и т.д.). Однако некоторые элементы могут интерпретироваться двояко. В этом случае П. говорит об ассимиляции (гл. 3). Также П. выделяет вспомогательные элементы, связки и мотивировки – все они не являются функциями и необходимы для поддержания целостности (гл 4). Обсуждается распределение функций по персонажам (например, «узнавание» осуществляет «царевна»). Наконец, в главе «Сказка как целое» Пропп рассматривает количество ходов в сказке (последовательность от завязки к развязке). Таких ходов может быть несколько. Они могут располагаться линейно или скрещиваться. На основании этих параметров Пропп строит свою классификацию. Все сказки, по Проппу, описывают обряд инициации.

В «Морфологии волшебной сказки» В. Я. Пропп использовал метод структурного анализа.В этой книге В. Я. Пропп временно отказался от исторического подхода к материалу, избирав объектом анализа структуру волшебной сказки.

Однако В. Я. Пропп не был принципиальным противником эволюционного исторического подхода. Он подчеркивал только, что описательное структурное изучение должно предшествовать изучению истории, т.е. эволюции сказок. До него в российской фольклористике господствовало изучение генезиса сказки, опирающееся на элементы мифологической и исторической теории

Есть, таким образом, пределы, за которыми сказки уже теряют свои качества как сказки. Пропп называет эти границы закономерностью в композиции сказок. Именно эта закономерность в композиции является главным признаком, по которому выделяется волшебная сказка.

Функции — это как бы аспекты и свойства волшебной сказки. Это, например, поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия.

Пропп утверждает, что сказку надо изучать именно по функциям.

всего 31. Они образуют основные составные части волшебных сказок и не меняются от того, кем и как сделан определенный поступок в ходе повествования.

Исходя из этого факта, можно сказать, что все волшебные сказки в известном смысле однотипны по строению. Эта однотипность в композиции является существенным признаком, по которому волшебная сказка выделяется из других сказочных жанров.

 

Змееборческие былины

Былина – жанр русского исторического эпоса, сказание о богатырях. Классификация былин представляет большие сложности. Например, Миллер делил былины на былины о борьбе с внешним врагом ( т.н. богатырские), и о междуусобных войнах (былины-новеллы). Советская фольклористика выделяла воинские и социально-бытовые былины (что так же как и в первом случае вносило путаницу). Существует также территориальная классификация - Киевский и Новгородский циклы - (опять-таки неоднозначная) и классификация по основным мотивам. Так, например, к былинам с мотивом змееборчества относятся былины о Добрыне и об Алеше Поповиче. Добрыня Никитич, пожалуй, единственный былинный богатырь, связь которого с историческим прототипам не подвергается сомнению. Добрыня – дядя князя Владимира. Добрыня известен по многим былинам. По крайней мере в 10, он является главным персонажем. К змееборческому циклу относится былина «Добрыня и змей». Змееборческий цикл в известной степени противопоставлен архаическим былинам о Вольге. Поэтому есть смысл считать, что в образе змея изображалась аллегория язычества. В одних вариантах Добрыня сразу побеждает змея, заставшего его врасплох во время купания, в других - после первой битвы заключает мирный договор, а после второй направляется к змею, чтобы освободить «полоны русские», и побеждает змея. В одних вариантах с помощью «греческого колпака» (аллегория греческой веры - христианства), в других – услышав «глас небесный». Наиболее известная былина об Алеше Поповиче – «Алеша Попович» и Тугарин Змей. Алеша приходит к Владимиру. А за столом между Владимиром и Апраксией сидит Тугарин, который бесчинствует в городе, не почитает русских святынь и совершает насилие над жителями. Алеша Попович, сын то ли епископа Федора, то ли Левонтия Ростовского, решается одолеть Тугарина. Тугарин в силу своего происхождения имеет крылья и нечеловечески огромное тело. Алеша молится богу и тот посылает дождь, роняющий Тугарина на землю – вновь ясно виден христианский пафос – главное, что отличает змееборческие былины.

Бытовые сказки

Во многих типах социально-бытовых сказок важную роль играет солдат.Его образ весьма оригинален. Это бывалый солдат, который умеет и мастерить, и рассказывать сказку, и перехитрить,когда надо.Образ его важен тем, что солдат часто как бы выносит приговор в спорах, дает оценку поведению людей, обличает пороки, потешается над суевериями("Суп из топора").Рекрутские причитания возникли после 1699г.(обязательная воинская повинность).Темы:1.Тяжелая жизнь семьи после ухода рекрута2.Тяжелая солдатская жизнь.Воинские песни - это повествовательные мемуарные песни-воспоминания о походах, боях, взятиях крепости,о знаменитых полковадцах и героях сражений.Песни о стрельцах и солдатах.Тема:массовые убийства при Петре,ход Северной войны, Турецкие войны,Отечественная война,Крымская война.Герои: Петр,Шереметев,Екатерина,Потемкин,Суворов,Кутузов и др.Особо много песен о Чернышеве(пленен в битве при Цорндорфе) и о Лопухине(генерал, героически погибший при Гросс-Егерсдорфе).Казачьи песни.Герои:Булавин,Некрасов,Пугачев,атаман Платов.Казачьи песни позже превращались в строевую походную песню.Большое место тема занимает в частушках.Часто метафоризировались старые солдатские песни.Темы:о русско-турецкой войне,русско-японской войне.Показываются суровые будни войны, остро критикуется военная тактика царского правительства.Тема образует тематическую группу анекдотов о конфликтной стороне армейской службы,сталкивает тупого командира с рядовым.

Весенне-летний цикл

В марте совершался обряд встречи весны. На Герасима-грачевника (4 марта) пекли грачиков, на Сороки (9 марта) – жаворонков. Дети выбегали с ними на улицу, подбрасывали вверх и кричали короткие песни – веснянки. На Благовещение (25 марта) был обычай отпускать живых птиц из клеток. Середина Великого Поста называлась средокрестием. В этот день пекли «кресты». Считалось, что в этот день «пост ломается». 23 апреля – на Егория – был обычай выгонять скот, погоняя его вербной веточкой. Егорьев день был днем почитания пастухов. Неделя перед Страстной неделей называлась Вербной. В Вербное Воскресенье было принято срывать ветки вербы и хлестать ими детей и домашних животных – для здоровья и роста. Страстная неделя включала в себя подготовку к Пасхе. В день Пасхи люди разговлялись пасхальным куличом и крашеными яйками, били яйцо об яйцо. Неделя после Пасхи звалась Фоминой, первое воскресенье – Красной горкой. С этого дня начинались игрища молодежи. О хороводах см. билет 10, вопр. 2. На седьмой после Пасхи неделе праздновался Семик – троицкие обряды. Для Троицы характерны ярко выраженные женские обряды. Их древний смысл – принятие в женскую общину повзрослевших девушек. В семик «завивали березку», кумились а в Троицу (в воскресенье) ходили развивать березку, раскумляться. Обрядовым синонимом березки могла быть «кукушка» - повязка из растения «кукушкины слезы». Троицкую неделю иногда называли Русальной – обряды, связ. с Русалками. День Ивана Купалы (24 июня) был связан с летним плодородием природы. В купальскую ночь люди очищались огнем и водой, водили хороводы, пели купальные песни. Широко распространен был обычай собирать травку и целебные растения. Легенда про цветок папоротника. Там, где Купалу не праздновали, бытовал Ярилин день – практически тот же смысл и то же время. После Купалы – похороны чучела Костромы – бросали в воду. Летние гуляния заканчивались на Петров день (29 июня), праздник солнца. С этого дня начинался покос. Возможно, у древних славян был единственный праздник апогея лета, кот. длился от Ивана до Петра.

Синкретизм и синтез

Художественное начало победило в фольклоре не вмиг. В древнем обществе слово сливалось с верованиями и бытовыми потребностями людей, а его поэтическое значение, если оно было, не осознавалось.

 

Остаточные формы этого состояния сохранились в обрядах, заговорах и других жанрах позднего фольклора. предположим, хороводная игра — комплекс нескольких художественных компонентов: слова, музыки, мимики, жеста, танца. Все они могут жить только вместе, как элементы целого — хоровода. Такое атрибут принято обозначать словом "синкретизм" (от греч. synkretismos — "соединение").

 

С течением времени синкретизм исторически угас. Разные ожидание искусства преодолели состояние первобытной нерасчлененности и выделились сами по себе. В фольклоре стали возникать их поздние соединения — синтез.

Сказки о животных

Комулятивные сказки.

Не очень обширный вид сказок, который обладает специфическими композиционными и стилевыми особенностями. По данным Проппа (русская сказка) в русском сказочном репертуаре можно насчитать около 20 разных типов кумулятивных сказок.

Основной их композиционный прием состоит в многократном,нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная цепь не обрывается или же не расплетается в обратном, убывающем, порядке. Простейший пример- «Репка» кроме принципа цепи возможны и др принципы нарастания, ведущего к внезапной комической катастрофе. Отсюда и название: comulare- нагромождать,увеличивать.

В нагромождении и состоит весь интерес сказок: в них нет интересных сюжетных событий,наоборот событие ничтожно,и эта ничтожность всегда в комическом контрасте, ибо влечет за собой катастрофу. Разбилось яичко- горит вся деревня.

Композиция проста:

Экспозиция. Состоит из обычного события или жизн ситуации. Разбивается яичко. Баба печет колобок. Не назвать даже завязкой, ибо не видно, откуда развивается действие. Оно развивается неожиданно, и в этом весь эффект. Способы соединения цепи с композицией достаточно разные. Репка и Теремок. В первом случае цепь мотивированна, во втором- необходимости в приходе новых зверей нет.

Принципы, по кот наращивается цепь, тоже очень разные. Отсылка, пожирания (глиняный паренек), угроза пожирания (колобок), ряд обменов(за курочку уточку), последовательное появление непрошеных гостей(теремок), создание цепи из человеческих тел или тел животных(репка)

Также к кумулятивным относятся сказки, построенные на различных видах комических, бесконечных диалогов.

Два стиля кумулятивных сказок:

1.Одни рассказываются эпически, спокойно, медленно, как и всякие другие сказки.

2.нагромождению и нарастанию способствует нагромождение слов. Их называют формульными

Вся прелесть этих сказок в повторениях. Весь их смысл в красочном исполнении. Оно требует мастерства: иногда приближается к скороговоркам, иногда сказки поются. Эти особенности делают их любимыми детьмиJ детским жанром.

Сказки о животных.

Сказки волшебные и кумулятивные выделены по принципу структуры. Сказки о животных- по действующим лицам.

Вообще все спорно, ибо сказки о животных могут быть отнесены и к кумулятивным(за курочку уточку), и к волшебным(волк и семеро козлят) в некоторых случаях.

Сказки о животных условны еще и потому,что животные и человек взаимозаменяемы. «кот,петух и лиса» такое же начало, как в сказке «баба-яга и жихарь»

Под сказками о животных будут подразумеваться такие сказки, в кот животное является основным объектом или субъектом повествования. Есть сказки, где присутствуют и животные, и люди. Но нужно различать, кто из героев в центре повествования, а кто второстепенен. Лиса, ворующая рыбу, а не мужик. Волк у проруби, а не бабы.

Нужно помнить, что такие сказки имеют мало общего с действительностью, т.е они не отображают природных повадок животных. Животные- условные носители действия. Сказки о животных должны быть признаны фантастическими.

Русская сказка о животных отличается не только самобытностью репертуара,но и особым характером. Наши звери живут в берлогах и не в такой степени отражают быт человека, как западные. Производят впечатление большей непосредственности.

В сказках о животных не установлено единства композиции: они разнообразны. Они строятся на элементарных действиях. (вредный совет)

Изучение композиции обнаруживает два типа сказок:

Законченные,цельные, с определенной завязкой, развитием и развязкой. Они представляют собой сказочные типы в общепринятом смысле этого слова. Лиса и журавль.

Большинство же не обладает сюжетной самостоятельностью.

Есть сюжеты, кот никогда не рассказываются отдельно. Лиса и волк с прорубями. Эта соединяемость- внутренний признак животного эпоса, не присущий иным жанрам.

Домашние животные- нечастые герои сказок. Если они появляются, то в соединении с лесными, а не как самостоятельные персонажи. Это позволяет предположить древнее происхождение сказок о животных. Пропп(русская сказка)

Паремии. Даль