А) Односторонние и двусторонние сделки

Первые требуют для своего состава только одного волеизъявления без чьего бы то ни было согласия на него; последние предполагают согласную волю двух или нескольких лиц, направленную на то, чтобы вызвать известные юридические последствия для них или представляемых ими лиц, и они носят общее название договоров. Важнейший случай односторонних сделок дают нам завещательные распоряжения; и если от лица, в пользу которого они делаются, зависит: согласиться с ними или отказаться от них, то делаемое на этот предмет изъявление воли будет самостоятельной односторонней сделкой, а не частью завещательного акта. Сюда же принадлежат: распоряжения, имеющие целью создание какого-либо учреждения, принятие наследства, обязывающее к платежу наследственных долгов, и из области семейного права - признание отцом своих незаконнорожденных детей. В вещном праве к односторонним сделкам относят: occupatio, specificatio, direlictio и тому подобные акты, которые нельзя в строгом смысле считать и юридическими сделками.

В обязательственном праве действуют преимущественно договоры, тогда как односторонние сделки не производят, по общему правилу, новых юридических отношений, а связываются обыкновенно с существующими уже юридическими отношениями ввиду их укрепления или прекращения: таковы, напр., напоминание о долге, извещение нанимателя о прекращении найма, дача и отмена полномочия, заявление об отступлении от договора, предъявление зачета, оспаривание сделки и т. д. Все эти сделки предпринимаются ввиду определенного лица и требуют для своей действительности если не согласия, то ознакомления или, вернее, предоставления возможности ознакомления с ними тому лицу, которое они имеют своим адресатом. Поэтому для них предписываются обыкновенно особые формы, обеспечивающие ознакомление с ними этого адресата, и новому Немецкому уложению вменяют в большую заслугу то, что оно, во-первых, приравняло простую возможность ознакомления с этими сделками к самому ознакомлению с ними и, во-вторых, впервые разграничило их точно, с одной стороны, от договоров, предполагающих не только ознакомление, но и согласие адресата, и с другой - от строго односторонних сделок, обращенных к неопределенной массе публики и не требующих не только согласия, но и уведомления о них какого бы то ни было определенного лица*(557). Односторонние сделки первого типа называют теперь, по принятому немецкой юриспруденцией почти единогласно предложению Цительмана*(558), "волеизъявлениями, нуждающимися в приеме" (empfangsbedьrftige Willenserklдrungen), а односторонние сделки второго типа - "волеизъявлениями, не нуждающимися в приеме" (nichtempfangsbedьrftige Willenserklдrungen). Эти последние сделки вызывают в обязательственном праве объективную связанность данным словом без отношения к какому-нибудь определенному лицу и поэтому уже подвергаются, сверх общих всем сделкам, еще особым ограничениям. Римское право признавало обязательность таких сделок только в двух исключительных случаях (pollicitatio u votum)*(559), а современное право, хотя присоединило к этим случаям несколько новых, также не перестало считать их исключениями из общего правила о недостаточности одностороннего изъявления воли как основания обязательства*(560) и не распространило на эти сделки принципа свободы вступления в обязательственные или, точнее, обязательственно-договорные отношения. Строго односторонние сделки обязательственного права, обращенные не к определенному лицу, допускаются и теперь только в случаях и формах, указанных вперед законом*(561), и к ним принадлежит, напр., выпуск обязательства на предъявителя, равно как и сделка, известная у немцев под именем Auslobung, сущность которой состоит в обещании известного вознаграждения всякому, кто совершит какое-либо определенное действие, напр., найдет потерянную вещь, напишет сочинение на заданную тему и т. д.

Переходя теперь к договору, мы должны сказать, что понятие его до сих пор спорно как в философии права, так и в теории гражданского права. Не останавливаясь на всех спорных пунктах, мы ограничимся несколькими общими замечаниями.

1. Не следует удовлетворяться, как это делали римские юристы, одной внешней стороной понятия договора, опуская его цель, и определять договор только как "согласие двух или нескольких воль"*(562), как не следует преувеличивать, по примеру некоторых новых юристов, и субъективный момент в понятии договора, называя этот последний, напр., "гармонией взглядов и намерений". В договоре есть, несомненно, как целевой, так и объективный момент, лежащий в совпадении интересов участвующих в нем сторон и во взаимном сознании изъявляемой ими воли, получающей объективное бытие. Честь установления этого целевого и объективного момента в понятии договора против господствовавшей прежде формальной и субъективной точки зрения принадлежит Иерингу ("Zweck im Recht") и в Новейшее время - Leonhard'у ("Der Irrthum").

2. Понятие договора чрезвычайно широко и находит себе применение во всех областях права как публичного, так и гражданского. Утверждать, что договор есть исключительно обязательственная сделка, одна сторона которой обязывается чем-нибудь в пользу другой, - как это было в обычае у прежних юристов, в ряду которых мы встречаем не только нашего Мейера, но и несравненно более громкое имя Вангерова*(563) - значит смешивать вид с родом и вступать в противоречие с явлениями действительной юридической жизни. Вспомним о международных договорах, регулирующих пограничные отношения различных государств или создающих самостоятельные и полусамостоятельные государства - без того, чтобы участвующие стороны принимали на себя какие-либо обязательства. Сошлемся из области гражданского права на вещные, семейные, наследственные, правозарождающие, правоизменяющие и так наз. либераторные договоры, имеющие своим предметом освобождение должника от его обязательства, и у нас не останется сомнения в том, что понятие договора простирается далеко за пределы обязательственного права. Поэтому договор и следует определять не как исключительно обязательственное отношение, а как всякое согласное изъявление воли двух или нескольких лиц на почве объединяющих их интересов с целью установления, изменения или прекращения какого-либо юридического отношения.

3. О договоре может идти речь только тогда, когда два или несколько лиц хотят одного и того же для того, чтобы достигнуть какого-нибудь общего результата. Простой встречи нескольких волеизъявлений, производящей тот же результат, как мы видим это, напр., у сонаследников, общение которых в наследственном имуществе основано не на договоре, а на вступлении в наследство - недостаточно для понятия договора. Из встречи двух или нескольких воль (напр., в отношениях товарищества) должна образоваться новая, договорная воля, представляющая собой не сумму, а единство этих воль, направленное именно на данный, а не на какой-либо связанный или совпадающий с ним результат.

4. Начальное волеизъявление при заключении договора называют оффертой, или предложением договора; другое, присоединяющееся к нему - акцептом, или принятием договора, и объединение этих двух волеизъявлений дает понятие заключения договора. Но офферта предшествует акцепту только в виде общего правила, тогда как в отдельных случаях акцепт может быть дан вперед и ранее, чем сделана офферта, а еще чаще - оба эти волеизъявления могут совпадать и сделать невозможным разграничение их друг от друга. Во всяком случае, ни одно из этих волеизъявлений, взятое врозь от другого, не представляет собой юридической сделки: это - только элементы или составные части сделки, лишенные самостоятельности и не имеющие юридического значения иначе, как в своем отношении друг к другу.

5. Никто не заключает договора с самим собой - даже в качестве представителя одной или обеих участвующих в нем сторон. Правда, опекун может сделать долг из состоящего в его управлении имущества подопекаемого или погасить свой долг последнему из своего имущества, не прибегая к посредству никакого третьего лица. Это называют часто договорами представителей с самими собой, но в действительности мы имеем здесь только односторонние сделки, которым приписывают последствия хотя и подобные договорным, но во многом отступающие от них и, во всяком случае, не позволяющие считать производящие их сделки также договорными. Насколько такие сделки могут быть признаны действительными, этот вопрос в различных законодательствах разрешается неодинаково и в зависимости от различия фактических условий*(564).

6. Договоры могут быть также односторонние и двусторонние: в первом случае только одна сторона принимает на себя известные обязательства; во втором - обе. К первой категории договоров принадлежит, напр., дарение, ко второй - купля-продажа, наем. Но, будучи односторонним договором, дарение есть вместе с тем и двусторонняя сделка, так как она требует согласия одаряемого на предлагаемый ему дар. Это различие договоров относится, с небольшими исключениями, только к обязательственным договорам.

7. Так как договоры обнимают собой всю область права и регулируются различными нормами, смотря по тому, где они применяются, то построение общей теории договора должно быть признано бесплодным. Все попытки в этом направлении были неудачны: они основывались в большинстве случаев на обобщении положений, действующих при обязательственных договорах, и перенесении этих положений на договоры, принадлежащие другим областям права. Но можно ли говорить, напр., об оферте, договоре между отсутствующими, аукционе и других институтах обязательственного договора при договорах семейного, наследственного или публичного права? Поэтому Немецкое уложение и не дает определения договора, предоставляя его ведению науки, и поэтому же мы ограничимся сообщенными данными о договоре и перенесем изучение подробностей этой юридической фигуры в специальную часть гражданского права.