Возникновение и приобретение прав

Возникновением или приобретением права считают установление его связи с данным лицом, и основание этого приобретения находят не только в юридических действиях приобретателя права или третьего лица, но и в объективных фактах, не представляющих собой никакого действия. Первый случай мы имеем при юридической сделке, напр., купле-продаже; второй - в отношениях представительства или последствиях деликтов; третий - при течении времени, отделении плодов, смешении вещей и т. д. Совокупность фактов, на которых основано приобретение права, называют основанием приобретения (causa), или его титулом, причем часто различают факты, служащие основанием для иска, от фактов, составляющих самое приобретение. Тогда первую категорию фактов называют специально основанием, или титулом приобретения (causa), а вторую - самим приобретением (modus acquirendi). К первой категории фактов относят, напр., завещание, давность, куплю-продажу, дарение и т. д.; ко второй - традицию, или передачу вещи, совершаемую на основании завещания, купли-продажи, дарения; запись в ипотечные книги и т. д. Если приобретение права не обусловлено действием того, кто входит в обладание этим правом, то говорят о приобретении ipso jure, т. е. в силу закона, или молчаливом приобретении (tacite).

Все приведенные положения, кроме первого, имеют терминологическое значение, и против них можно не спорить. Но невозможно признать, чтобы всякое возникающее право было в то же время и приобретаемым, и всякая потеря права - вместе с тем и его прекращением. Такое отождествление приобретения и возникновения прав принято со времени Пухты большинством немецких пандектистов, но оно неправильно, и вот почему. Приобретение права при переходе его от одного лица на другое не есть возникновение этого права в лице его приобретателя: оно остается тем же, чем было в лице передатчика, и не изменяет, в общем, своего содержания. Точно так же и потерю этого права данным лицом нельзя считать его прекращением: оно продолжает с тем же содержанием свое существование в другом лице. Сверх того, мы знаем, что существуют права, данные самим понятием личности, возникающие и прекращающиеся вместе с этой личностью и не подлежащие уже поэтому ни приобретению, ни потере. Говорить, что эти права приобретаются рождением и теряются смертью, значит злоупотреблять установленными формами языка.

Тем не менее, мы должны признать, что большая часть гражданских прав может быть приобретена и утрачена, и в отношении к этим отчуждаемым правам приобретение права будет и его возникновением, но только для данного лица. И такое возникновение права может стоять или независимо от предшествующего ему юридического состояния и права другого лица, или основываться на праве предшественника. В первом случае мы говорим о первоначальном, или первообразном (acquisitio originaria), во втором - о производном, или деривативном (acquisitio derivativa) приобретения. Это - первое и важнейшее разделение способов приобретения прав.

А) Первообразное приобретение имеет достаточное основание в своем собственном составе и не нуждается в доказательстве своего родословного древа; оно не зависит от прав предшественников и основано непосредственно на объективном правопорядке. Сюда принадлежат: овладение бесхозяйной вещью (оccupatio), переработка вещи (specificatio), давностное владение (usucapio), присоединение одной вещи к другой (accessio) - в отношениях вещного права; известные юридические сделки и деликты - в устанавливаемых ими впервые отношениях обязательственного права.

Уже эти случаи первообразного приобретения показывают, что для него существенно не возникновение нового права, как это принимается некоторыми юристами, а только независимость возникающего права от предшествующего, так что мы можем говорить о первообразных способах приобретения и тогда, когда какое-либо право прекращается в одном лице и однородное право возникает в другом - без того, чтобы возникающее право стояло в зависимости от прекращающегося. Таково, напр., приобретение собственности по давностному владению, совершающееся независимо от того же права прежнего собственника, или вступление в наследство дальнего родственника после отказа от него более близкого родственника, причем первый осуществляет не наследственное право второго, а свое собственное наследственное право и вступает непосредственно в права наследодателя.

Заметим еще, что все субъективные права восходят, в конечном анализе, к первообразным способам приобретения, и если бы дело шло о настоящем доказательстве этих прав, не облегченном принятыми во всех законодательствах положительными правилами о доказательствах тех или других юридических фактов, то доказательство это не могло бы быть приведено иначе, как установлением приобретения каждого права в какой бы ни было отдаленный момент его возникновения, именно первообразным, а не каким-либо иным способом приобретения.

Противоположность первообразным способам приобретения составляют производные способы, имеющие место при всех отчуждаемых правах и образующие в своей совокупности то, что называют, с одной стороны, переходом, или перенесением, прав, а с другой - преемством в праве (successio). Говоря о переходе прав, стоят на точке зрения того, кто до момента этого перехода был их обладателем (auctor juris), а говоря о преемстве, становятся на точку зрения их приобретателя (successor), присоединяя сюда и тот случай, когда преемство происходит не только в правах, но и в обязанностях или долгах.

Сущность преемства состоит в том, что преемник вступает в права и обязанности своего предшественника, которыми и определяется его юридическое положение. Наследник производит свое право от наследодателя, залогоприниматель - от залогодателя, пользователь (узуфруктуарий) - от собственника или его преемника и т. д. И практически важное различие всех производных способов приобретения от первообразных лежит в том, что производное право, в виде общего правила, вовсе не возникает, если право предшественника недействительно, а в случае его действительности - возникает не в большем объеме, чем это последнее, и на производное право переходят все преимущества, ограничения и недостатки того же права предшественника. Кроме того, при преемстве нельзя ссылаться в доказательство своего права непосредственно на объективный правопорядок и основывать только на нем, как при первообразных способах, свое приобретение. Ссылка на объективное право может быть здесь лишь посредственная, соображенная с правом предшественника на предмет приобретения. От права предшественника новое приобретение только и заимствует свое содержание и свою силу. Отсюда и правило, которое римские юристы выражали следующими словами: nemo plus juris in alium transferre potest, quam pise habe (1, 54 D. 50, 17), т. е. никто не может передать другому более прав, чем он сам имеет. Это правило кажется логически необходимым, так как, раз мы говорим, что производные способы приобретения прав суть такие, при которых А заимствует свое право у Б, отсюда следует само собой, что А не может получить от Б такого права, которого нет у самого Б, и, если какое-либо право в лице Б ограничено или оспоримо, то оно может перейти к А не иначе, как со своими ограничениями и своей оспоримостью.

Несмотря, однако, на свою логическую непогрешимость, приведенное правило терпело некоторые исключения уже в римском праве и терпит еще больше исключений в современном праве. Римское исключение, повторенное с небольшими видоизменениями в некоторых новых законодательствах, напр., прусском, уполномочивало фиск, императора и его супругу переносить на других собственность в вещах, которые не принадлежали им самим на праве собственности. Но это исключение едва ли можно считать таковым ввиду того, что в указываемых им условиях происходит не столько перенесение, сколько создание права властью, присвоенной себе фиском и императором. И во всяком случае это исключение несовместимо с конституционным строем современных государств, не допускающим такого привилегированного положения государства и монарха в отношениях гражданского права.

Но если современные законодательства и не знают подобного вмешательства государства и монарха в права частных лиц, то они признают в очень широких размерах передачу не принадлежащих передатчику прав их добросовестному приобретателю. Сюда принадлежит чрезвычайно распространенное теперь положение, по которому тот, кто производит добросовестно свое право от неуправомоченного на него лица, считается во многих случаях приобретшим то именно право, которое было предметом его сделки с передатчиком и которого не было у этого последнего. Таким образом, вопреки указанному правилу право добросовестного приобретателя оказывается значительно измененным и расширенным сравнительно с правом его предшественника. Но и этот случай можно не считать исключением, так как многие юристы видят и тут не производное, а первообразное приобретение, облеченное только в форму производного. Настоящий мотив приобретения лежит здесь в доброй совести приобретателя, возводимой объективным правом в основание приобретения, а не в акте передачи, требуемом только для доказательства добросовестного приобретения. Аналогию этому случаю мы имеем и в приобретении собственности на плоды со стороны добросовестного владельца.

Настоящие исключения из указанного правила представляют те юридические отношения, в которых передача права предоставлена самим законом не только тем, кому это право принадлежит, но и тем, кому оно не принадлежит, и кто тем не менее управомочивается на его передачу. Сюда принадлежат, напр., нормы, дозволяющие в известных случаях мужу располагать имуществом жены, опекуну - имуществом подопекаемого, залоговому кредитору - отчуждать заложенные ему движимости должника и т. д. Во всех этих случаях приобретение права происходит так, как бы оно было производным от собственности, и если взгляды юристов на конструкцию как этих, так и других исключений из римского принципа расходятся, то никто не оспаривает ни их правомерности, ни соответствия современным требованиям жизни.

Различают следующие виды преемства:

а) Преемство полное и ограниченное. В первом случае (successio translativa) преемник получает то самое право, которым обладает его предшественник. Это мы видим, напр., при передаче собственности и обязательств, когда содержание права остается тем же и совершается только смена его субъекта. Юридическое отношение определенного содержания переносится, как идеальный объект права, от одного лица на другое, но сохраняет, по существу, свое тождество*(512). Во втором случае (successio constitutiva) новое право более ограниченно, чем старое, хотя и происходит от него. Примеры подобного преемства дает нам установление собственником залога или отдельного от его собственности права пользования в другом лице: до установления того и другого права собственник не обладал ни одним из них как особым правом, почему право залога или пользования здесь не переносится, а как бы создается. Но оно обусловлено правом предшественника, производно от него, и потому мы имеем и здесь производный способ приобретения с содержанием первообразного, или первообразный способ приобретения в одежде производного.

б) Более существенно различие между универсальным, или общим, и сингулярным, или частным, преемством. Первое есть преемство во всем имуществе, второе - преемство в отдельных частях имущества. Там одно лицо вступает единым актом во все права и обязанности другого лица; здесь оно приобретает только отдельные права и обязанности своего предшественника, и каждое из этих приобретений требует особого акта.

При универсальном преемстве все права и обязанности мыслятся как единство, как имущество в юридическом смысле, и переносятся от одного лица на другое целиком, т. е. во всей совокупности своего юридического актива и пассива, другими словами - вместе с долгами, и даже в том случае, когда эти последние не подлежат переходу без согласия кредитора. Практическим последствием такого единства как в акте, так и в предмете приобретения является то, что оно, с одной стороны, делает ненужным особое приобретение отдельных частей имущества, а с другой - не исключает универсального преемства и при долевом вступлении в права и обязанности по этому имуществу. Универсальный преемник - не только тот, кто один приобретает все имущество другого, но и тот, кто приобретает все это имущество в доле с другими (pro parte indiviso).

Главный случай универсального преемства есть наследование, и многие европейские законодательства, как, напр., французское, и ограничивают им это преемство, устанавливая для всех отношений "между живыми" только сингулярное преемство. Это - одно из отличий современного права от римского, признававшего универсальное преемство и во многих других случаях, напр., при вступлении римского гражданина в рабство или под власть другого римского гражданина (arrogatio), при заключении брака с установлением власти мужа над женой (conventio in manum), при несостоятельности должника (venditio bonorum) и т. д.*(513) Германскому праву известно, как мы на это уже указывали*(514), в пределах общего понятия имущества и выделяемое из него для какой-нибудь цели "особое имущество" (Sondervermцgen), напр., родовое, ленное, фидеикомиссы и т. д. Это имущество тоже рассматривается до сих пор как единство, и к нему применяются положения об универсальном преемстве. Что касается нового Немецкого уложения, то оно сближается и в настоящем вопросе с римским правом, допуская универсальное преемство не только в наследственном праве (§ 1992), но, с известными ограничениями, и при переходе в казну имущества юридических лиц (§ 46, 88), и при общности имущества супругов (§ 1432), и при выходе членов товарищества из его состава (§ 738), и в некоторых других случаях. Общей чертой этих дополнительных случаев универсального преемства в Немецком уложении служит совокупный переход от одного лица на другое только прав, составляющих данное имущество, тогда как переход его долгов регулируется в различных случаях различно. Поэтому мы и можем сказать, что первичным моментом универсального преемства по Немецкому уложению является приобретение единым актом только всех прав предшественника, тогда как вступление в его долги есть вторичный момент этого преемства, могущий в отдельных случаях и отсутствовать*(515).

Но общим правилом как для этого уложения, так и для большинства европейских законодательств остается сингулярное преемство во всех случаях, когда универсальное преемство не указано прямо в законе. И это даже тогда, когда дело идет о переходе всего имущества путем продажи, дарения, установления приданого и т. д. Во всех не оговоренных законом случаях сделок "между живыми" переход имущества совершается не иначе, как передачей отдельных составляющих его частей, так что земельные участки и соединенные с ними права передаются соответственной отметкой в ипотечных книгах, простые обязательства - договором цессии, формальные обязательства - в предписанных для них законом формах и т. д.*(516)

Сингулярное преемство обнимает собой, как мы сказали, все случаи, когда одно лицо вступает в отдельные права и обязанности другого лица, и каждое из этих прав, равно как и каждая обязанность, переносится и приобретается по особому юридическому акту. Это преемство есть господствующее в гражданском обороте, и к нему следует отнести прижизненные сделки (inter vivos), направленные на перенесение отдельных прав, каковы, напр., традиция вещных и цессия обязательственных прав, запись в ипотечные книги, принятие чужого долга и т. д., и завещательные отказы среди сделок на случай смерти (mortis causa).

Таким образом, сингулярное преемство характеризуется тем, что оно касается одного или нескольких предметов, или прав и обязанностей, рассматриваемых индивидуально и независимо от своего числа. Каждый из этих предметов приобретается особо, и приобретатель не отвечает за долги своего предшественника: эти долги, если не говорить о тех, которые обеспечены залогом и другими вещными правами, открывающими путь вещному иску, лежат на всем имуществе, а не на какой-либо части этого имущества. Поэтому же ответственность за долги и имеет место только при универсальном преемстве в целом или идеальной доли целого имущества, но не при сингулярном преемстве отдельных частей этого имущества, переходящих, по общему правилу, из рук в руки без всяких долгов*(517). При этом не требуется непременно и производного способа приобретения: приобретение какого-нибудь права от неуправомоченного на его перенесение лица есть сингулярное преемство, так как единичное право переходит и здесь из одного имущества в другое, но не из имущества неуправомоченного, а из имущества управомоченного на него лица*(518).

Ввиду того, что гражданские права, по общему правилу, находятся в свободном распоряжении своих субъектов, о них говорят, как о правах переносимых. Исключение представляют права, связанные по самому своему существу и предмету с данным лицом, как, напр., право на имя, право членства в некоторых союзах, права на преимущественную покупку и выкуп известного рода имуществ, исполнение договора поручения, права, вытекающие из штрафных исков, некоторые формы права пользования, права мужа в имуществе жены и т. д. Такая непереносимость права может быть установлена и по особому соглашению заинтересованных лиц между собой. В связи с этим явлением стоит и непередаваемость прав по наследству, составляющая в имущественных отношениях такой же исключительный факт, как и непереносимость прав при жизни их обладателей. Сюда можно отнести: пожизненные ренты, участие в договоре товарищества, право отмены дарения и т. д.

Б) Различают еще возмездные и безмездные способы приобретения в соответствии с таким же различием юридических сделок. В первом случае приобретатель дает или обещает что-либо в обмен того, что он получает, во втором - он не делает ни того, ни другого и совершает приобретение без всякого взаимного действия со своей стороны. Там - возмездное основание приобретения (vausa oneros), составляющее общее правило в имущественном обороте; здесь - безвозмездное основание приобретения (causa lucrativa), подчиняемое особым правилам. В обоих случаях основанием приобретения служат, в большинстве случаев, юридические сделки, которые в отношении к безмездным способам сводятся к дарению и завещанию. Но как здесь, так и там возможны, кроме сделок, и другие основания приобретения: напр., наследование по закону, давностное владение, приобретение собственности на клад, неуполномоченное ведение чужих дел и т. д. Различие между возмездными и безвозмездными способами приобретения выражается в формах отчуждения, условиях право- и дееспособности участвующих при том и другом приобретении лиц, объеме права распоряжения на предмет отчуждения - и в некоторых других отношениях, о которых может идти речь только в специальной части гражданского права. В отношении к безвозмездным способам приобретения можно отметить тенденцию к поставлению приобретения, напр., созданием оснований для его отмены, в менее благоприятные условия, чем те, которые установлены для возмездных способов приобретения.

В) Различие способов приобретения на случай смерти, или "от мертвых" (mortis causa), и "между живыми" (inter vivos) - совпадает, в общем, при современном состоянии законодательств с разобранным выше различием универсального и сингулярного преемства и не требует поэтому особых разъяснений. Ограничимся замечанием, что при сделках на случай смерти законным условием возникновения прав и обязанностей служит смерть лица, от которого идут эти права и обязанности. Но безразлично, возникают ли эти права и обязанности уже в лице наследодателя и от него переходят к наследнику, или они возникают впервые в лице этого последнего со смертью наследодателя, напр., в форме обязанности произвести его погребение, поставить ему памятник, выплатить известную сумму денег и т. д. Все другие случаи приобретения прав и обязанностей относятся к приобретениям "между живыми", хотя, употребляя это выражение, чаще всего имеют в виду только юридические сделки "между живыми".

В нашем законодательстве не указано общих начал для приобретения прав. Все, что мы знаем в этом отношении о "способах приобретения прав на имущества" по нашему закону, исчерпывается пятью весьма краткими статьями т. Х, в его 2-й главе 3-го раздела 2-й книги, и из этих статей общее значение для всех способов приобретения может быть приписано только ст. 699, сообщающей нам, что "права на имущества приобретаются не иначе, как способами, в законах определенными". Широко развит один лишь вопрос о "порядке укрепления прав на имущества или об актах вообще", и он занимал в изданиях т. Х до 1887 г. ст. 707-933, выделенные теперь в особое приложение к ст. 708-709 того же т. Х для местностей, где не введено Положение о нотариальной части, с которым мы ознакомимся несколько ниже. Заметим здесь только то, что слово "укрепление" употребляется нашим законом в двояком смысле: во-первых, законного основания приобретения (causa acquirendi) и во-вторых, внешнего акта, удостоверяющего это законное основание. Само собой разумеется, что такая двойственность смысла, придаваемого одному и тому же слову, не может быть одобрена. Существенное значение для приобретения права можно признать только за законностью его основания или способа приобретения, тогда как внешние акты этого приобретения различаются по различию прав и не всегда имеют для них решающее значение. Когда ст. 707 нашего т. Х говорит, что "укрепление прав на имущество производится: 1) крепостными, нотариальными, явочными или домашними актами; 2) передачей самого имущества или вводом во владение оным", - она, очевидно, имеет в виду только акты, а не основания приобретения, и притом только возможные и далеко не всегда необходимые акты приобретения. Иначе нельзя было бы понять, почему приобретение прав во многих случаях, как, напр., при деликтах и других правонарушениях, обходится без всяких актов укрепления, и почему два из указанных в ст. 707 способов укрепления как раз тех прав, к которым они имеют специальное отношение, а именно - ввод во владение для собственности на недвижимости и передача вещи для движимостей - не играют решающей роли и при приобретении этих прав. Поэтому, оставляя в стороне форму актов, которые стоят часто в непосредственной связи с самим приобретением, о котором нам придется говорить особо в учении о формальных и бесформенных сделках, - мы можем теперь же сказать, что указываемые ст. 707 способы укрепления представляются скорее способами доказательства, чем способами приобретения различных прав и что о них уместнее говорить в специальной части гражданского права в связи с правами, которым они служат тем или другим укреплением.

Однако и при всей недостаточности общих определений нашего Свода законов гражданских, из смысла его частных постановлений о приобретении отдельных видов прав можно заключить, что и ему не чуждо сознание изложенных выше начал приобретения прав. Так, напр., в ст. 420 указывается, что приобретение права собственности имеет место, когда кто-либо получит "власть владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом исключительно и независимо от лица постороннего", другими словами - когда это право связывается с известным лицом как его субъектом. В той же ст. 420 содержится также довольно ясно выраженное различие приобретения первообразного и производного. В начальных словах статьи: "кто быв первым приобретателем имущества в частную его принадлежность", заключается указание на первообразное приобретение имущества, а в последующих словах: "или кому власть сия от первого его приобретателя перешла непосредственно, или через последующие передачи и укрепления" - можно усмотреть производное приобретение. Не подлежит сомнению, что закон наш отличает и универсальное преемство от сингулярного. Так, наследство по ст. 1104 определяется как совокупность имуществ, прав и обязательств, остающихся после умершего, и все это, на основании ст. 1258 и 1259, переходит к наследникам во всей своей совокупности, т. е. как в правах, так и обязанностях. Что касается правила: nemo plus juris in alium transferre potest, quam ipse habet, то наш Сенат видит его выраженным в ст. 521, которая дозволяет собственнику имущества, находящегося во временном владении другого, передавать право собственности на него, не стесняя этим прав отдельного владения*(519). Применение этого же правила можно найти и в ст. 1392, лишающей покупщика спорного имущества права на это имущество в случае отсуждения его от продавца, и это потому, что оно было спорно в лице передатчика. Исключения из этого же правила дают нам ст. 529, 534, 612-615 т. Х ч. I.

В нашем законе (примеч. к ст. 699) указаны и следующие способы приобретения: "1) способы дарственные и безмездные, а именно: пожалование, выдел имущества детям от родителей, дар, духовное завещание; 2) наследство; 3) способы обоюдные, каковы суть мена и купля; 4) договоры и обязательства.

Изменение прав

Между возникновением и прекращением права лежит обширная область его действия. Это действие определяется следующим общим правилом: раз возникшее право действует до тех пор, пока не наступают факты, прекращающие его существование, и так как наступление ни одного юридического факта не принимается само собой, а должно быть доказано, то возникшее право продолжает существовать, пока не доказано его прекращение. Но это существование права возможно или в том виде, как оно возникло, или в измененных последующими фактами формах, которые допускают, в свою очередь, также двоякое представление. Изменения в праве можно мыслить или так, как бы они заключали в себе прекращение прежнего права в связи с возникновением нового и однородного с первым права, или так, как бы ими вовсе не затрагивалось существо и тождество старого права с новым. Первое из этих представлений характеризует, как мы на это уже указывали*(520), древнеримское право и удерживается даже в Юстиниановом законодательстве, которое отрицает, напр., сингулярное преемство в обязательствах, но достигает его практически необходимой цели сложной юридической конструкцией, уничтожающей существующее обязательственное отношение и ставящей на его место новое. Современные законодательства держатся, напротив, второго из указанных представлений и признают в гораздо большем объеме, чем это делало римское право, наряду с прекращением одного и возникновением другого права, и такие изменения в составе права, при которых оно, изменяясь лишь в своих второстепенных последствиях, сохраняет во всем существенном свое тождество.

Во многих случаях практическое различие между тем и другим видом изменения права будет ничтожно, так как должник останется одинаково обязанным к платежу, все равно, установит ли его кредитор новое обязательство в форме новации или делегации, или передаст другому лицу то же обязательство в форме цессии. Но нередки и такие случаи, когда это различие получает большую важность для прав и обязанностей, связанных с тем юридическим отношением, которое претерпевает то или другое изменение, напр., для тяготеющих на собственности сервитутов или соединенных с данным обязательством залога, поручительства и т. д. При изменениях, не затрагивающих тождества права, все добавочные к нему права и обязанности, равно как и все усиливающие или ослабляющие его качества, продолжают существовать, а при изменениях, уничтожающих прежнее и устанавливающих новое право, эти же права и обязанности перестают существовать. Но какие именно изменения в праве должны быть отнесены в ту или другую категорию изменяющих его юридических фактов, этот вопрос не допускает общего решения и должен рассматриваться в связи с отдельными юридическими отношениями*(521).

Изменения в праве касаются, в общем, или субъекта, или содержания права. Изменения в субъекте права составляют преемство, о котором мы уже вели речь, а изменения в содержании права могут быть или количественного, или качественного характера. В количественном отношении измененное право может оказаться или больше, или меньше того права, которое подверглось изменению: напр., предмет собственности делается больше от присоединяющихся к нему намывов и других приращений (accessio), предмет обязательства становится меньше после частичного удовлетворения кредитора и т. д. В качественном отношении на место одного предмета права и одного иска может вступить другой предмет права и другой иск: напр., неисполнение обязательства или нарушение собственности, не оставляющее возможности ее восстановления, ставят в первом случае на место условленного действия вознаграждение за убытки, а во втором - на место вещного иска собственника обязательственный иск о тех же убытках. Наконец, изменение прав и обязанностей может состоять как в их усилении или расширении, так и в их ослаблении или ограничении. Усиление прав мы имеем в случаях присоединения к данному обязательству поручительства, залога, неустойки и других форм укрепления и обеспечения обязательств; усиление обязанностей - при просрочке должника (mora debitoris), совершении им деликта и т. д. Примеры ослабления прав дают нам погашающая давность, зачет в одно обязательство другого (compensatio), право задержания вещей должника (jus retentiois), отсрочка в исполнении обязательства, принятие наследства (cum beneficio inventarii), т. е. с оговоркой о платеже наследственных долгов только в размере актива наследственного имущества; ослабление обязанностей мы видим, напр., при просрочке кредитора (mora accipiendi). Сюда же принадлежат и "натуральные обязательства" (naturalis obligatio), лишенные иска, но осуществляемые путем возражения и некоторых других способов юридической защиты (напр., обязательства, возникающие из игры), и случаи так наз. "спящего", или бездеятельного, состояния права (Ruhen des Rechts), напр., собственность на вещь, состоящую частью другой вещи, бумаги на предъявителя или векселя в руках выдавшего их должника, предиальные сервитуты, совпадающие с собственностью на служащий участок, и т. д.*(522)

Все эти случаи ослабления прав и обязанностей, совпадающие отчасти с их "пассивным действием"*(523), надо отличать от прекращения прав. Здесь - право теряет всякую силу, и соответствующее ему фактическое состояние не может быть восстановлено иначе, как созданием нового права. Там - право не теряет всей своей силы и попадает только временно в такое положение, в котором оно или вовсе не может или может лишь отчасти проявить свое действие. Но если обстоятельства изменяются, и факты, препятствующие действию права, устраняются, оно вступает в полную силу и не имеет надобности в новом создании*(524).

Прекращение прав

Способы прекращения прав также разнообразны, как и способы их возникновения. Первое место в обоих случаях занимают юридические действия как управомоченных, так и третьих лиц; за ними идут всевозможные объективные факты, не зависящие от человеческой воли.

В примере уничтожающих права юридических действий управомоченных лиц можно указать на отречение от права, отчуждение его другому лицу, платеж должником по своему обязательству и т. д. В пример юридических действий третьих лиц приведем: давностное владение чужой вещью, переходящее в право собственности на нее и уничтожающее право прежнего собственника; переработку кем-либо моей вещи в другую; неуправомоченное отчуждение моей вещи третьим лицом добросовестному владельцу, приобретающему на нее право собственности; исполнение моего обязательства неуполномоченным на это третьим лицом и т. п. Наконец, в пример объективных фактов, уничтожающих то или другое право, сошлемся на смерть управомоченного или обязанного лица, прекращающую не только права личности и семейные права, но и узуфрукт, и некоторые чисто личные обязательства; разрушение вещи, полагающее конец как существовавшим в ней вещным правам, так в известных случаях и обязательствам, имевшим ее своим предметом; слияние одной вещи с другой, уничтожающее мое право в слитой вещи; истечение времени, установленного для действия моего права, наступление условия, при котором данное право не может существовать, и т. д. Юридические последствия всех этих юридических фактов, приводящих на основании норм объективного права к прекращению того или другого юридического отношения, различаются по различию прекращаемых ими юридических отношений. Поэтому уже они не допускают общего изложения. Но важнейший из способов прекращения прав, которым служит так наз. отчуждение, представляет известные общие черты для всех отчуждаемых прав, и мы посвятим ему несколько общих замечаний.

Отчуждением (alienatio) в широком смысле называют всякое прекращение права по воле управомоченного лица, так что оно обнимает собой не только прекращение права для данного лица с перенесением его на другое лицо, но и односторонние акты отречения от права без перенесения его на другое лицо, равно как и ограничения одного права установлением в его предмете прав третьих лиц, как это происходит, напр., при заказе сервитутов или залога*(525). Но в тесном смысле отчуждение есть прекращение права только путем перенесения его на другое лицо, и, следов., одно лишь субъективное прекращение права, т. е. прекращение его для данного лица, тогда как объективно отчужденное право продолжает жить в другом лице с тем же содержанием и теми же особенностями, которые отличали его и до акта отчуждения.

Не надо только упускать из виду, что отчуждение и в тесном смысле представляется единой сделкой, а не соединением двух сделок, из которых одна заключала бы в себе прекращение права для данного лица, а другая - установление права равного содержания для другого. Такое раздвоение сделки отчуждения не может быть допущено уже потому, что тот, кто переносит свое право на другого, хочет именно этого перенесения, а не прекращения права, которое есть для него только последствие, а не цель сделки отчуждения. Это соображение может быть практически важно, и особенно там, где переход права встречается с каким-либо препятствием на стороне его приобретения, напр., с неправоспособностью приобретателя; в этих случаях не принимается и прекращения права.

Отречение, или отказ от права, есть то же отчуждение, но без установления права в другом лице. Это последнее может получить от него известные выгоды: напр., дереликция, или оставление вещи на произвол судьбы, делает возможным приобретение на нее собственности через оккупацию, или овладение; прощение долга увеличивает имущество должника; отказ от сервитута улучшает положение собственника служащего участка и т. д. Но все эти выгоды третьих лиц не входят в понятие отречения от прав, и если это последнее делается только ввиду этих выгод, оно будет скорее отчуждением в тесном смысле, чем отречением от права.

Оба отношения стоят так близко друг к другу, что отречение от прав допускается, по общему правилу. только в границах их переносимости. Тем не менее различие этих отношений получает особенное значение при толковании законов, содержащих в себе запреты отчуждений и отречений от прав. Эти запреты могут касаться либо уже существующего и принадлежащего данному лицу права, либо одной возможности его приобретения. Например, запрещение отчуждений in fraudem creditoris, т. е. во вред кредитору, касается в пандектном, т. е. современном римском праве, только приобретенных прав, но не возможности приобретения того или другого права, напр., будущего наследства путем его своевременного принятия. Напротив, под запрет отчуждений имущества малолетнего, состоящего под опекой, подпадает и простая возможность приобретения, которая не может быть утрачена отречением от нее опекуна. Поэтому же общие понятия отчуждения и отречения от прав едва ли имеют большое значение, раз в каждом отдельном случае приходится исследовать, в каком смысле тот или другой закон оперирует этими понятиями. Ни отчуждение, ни отречение от прав не представляют собой самостоятельных юридических сделок, подобных купле-продаже, займу, завещанию и т. д. Это - только принципы, выступающие при различных юридических сделках в одежде то дереликции - при вещных правах, то прошения долга - при обязательствах, то формального отр<