Единственный путь спасения для нас и для нашей Родины-России, путь ясный и определенный, это — тот путь, который указывает нам наша Матерь Святая Церковь.

И потому не Церковь Христову мы должны критиковать и реформировать (страшно сказать!), а самих себя, свое собственное внутреннее «я» подвергнуть самой строжайшей критике и переделке: себя надо «реформировать»!

И не от Церкви требовать, чтобы она угождала всем нашим личным и партийным интересам и страстям, мимолетным прихотям и капризам, а самих себя понудить к полному послушанию Церкви, ясно отдавая себе отчет в том, что без такого полного и всецелого послушания Церкви нас ожидает неминуемая погибель.

«Страшно есть еже впасти в руце Бога Живаго!» (Евр. 10,31)

А «кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец» (изречение священномуч. Киприана).

И, конечно, надо знать и помнить, что далеко не всегда отдельные священники и даже иерархи выражают голос Церкви, ибо и они, как люди, могут ошибаться и заблуждаться, если недостаточно внимают себе, — голосом Церкви является только то вселенское учение Церкви, которое повсюду, всегда и всеми было исповедуемо, и которое утверждено на вечные времена Вселенскими Соборами и общепризнанными Поместными Соборами и Святыми Отцами.

Вот это-то вселенское учение Церкви и надо для себя сделать критерием своего собственного настроения, себя им поверять и по нему себя переделывать.

И нет ничего ужаснее и губительнее такого настроения, когда в самомнительной уверенности в своей собственной правоте, доброкачественности и непорочности, наши бедные русские люди заграницей повсюду видят иногда «врагов Церкви» и «врагов национальной России», не замечая, что самыми-то главными врагами являются именно они сами: поскольку они закоснели в своем самодовольстве, в своем самолюбовании, в своей самоутверждающейся гордыне и не обнаруживают никакого желания по-настоящему покаяться, исправиться и духовно обновиться, став на путь внимательной к себе жизни, — жизни духовной.

Считать лишь себя во всем правыми, а других — во всем виноватыми всегда и легче и приятнее. Но не таким путем учит нас идти Св. Церковь: она внушает нам, особенно теперь во время Великого поста — время покаяния и исправления своей жизни — взывать к Богу: «Ей, Господи Царю! даруй ми зрети моя прегрешения, и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков, аминь».

Переживаемые сейчас нами дни Великого поста есть как раз время усиленного призыва св. Церкви к тому, чего более всего нам не достает — к вниманию себе — к решимости оставить пустую, легкомысленную, разсеянную светскую жизнь, от которой и происходит все зло, и начать внутреннюю жизнь — жизнь духовную, в которой одной только наше спасение...

Воспользуемся же все этим спасительным временем!

Прислушаемся внимательнее к тому, чему учит нас св. Церковь, сделаем тщательную внутреннюю проверку своего душевного состояния, хотя раз в жизни со всею безпощадною строгостью «раскритикуем» самих себя, а не других; последуя умилительным призывам великопостных песнопений: «Очистим душу, очистим плоть, постимся якоже в снедех от всякия страсти»... произведем в душах наших генеральную чистку; начнем поститься по-настоящему, памятуя мудрое предостережение св. Церкви: «От брашен постящися душе моя, и страстей не очистившися, всуе радуешися неядением», ибо тогда «злым демоном уподобишися, николиже ядущым» (Стихиры Сырной седмицы)...

И твердо решимся начать новую жизнь — ту подлинную духовную к которой мы все, христиане, призваны.

Бог в помощь!

Совещания представителей епископата, клира и
мiрян Русской Зарубежной Церкви в Нью-Йорке.

Эти совещания решено было организовать по инициативе пребывающих в Нью-Йорке Преосвященных Членов Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей, архиеп. Афанасия Аргентинского и архиеп. Саввы Австралийского, с целью лучшего уяснения взаимоотношений в Церкви трех ее составных частей: епископата, клира и мiрян.

Первое такое совещание состоялось под председательством самого Первоиерарха Митрополита Анастасия во вторник 9/22 января с. г. в 7 час. вечера в помещении Синодального Дома в Нью-Йорке и прошло весьма оживленно и несомненно плодотворно. После вступительного краткого слова Первоиерарха, приветствовавшего собравшихся, и таких же кратких слов председательствовавшего архиеп. Никона, архиеп. Афанасия и архиеп. Саввы, поделившегося опытом своего служения в Австралии, архиеп. Аверкий в пространном слове предложил точно и ясным для всех образом формулировать цель настоящих совещаний.

«Мы собрались», сказал он: «для того, чтобы обсудить, как наладить нам, епископату, клиру и мiрянам такую единодушную совместную работу, которая бы сплотила нас во-едино и укрепила бы внутреннее единство нашей Русской Зарубежной Церкви на строго-церковных и канонических основах. К великому сожалению, далеко не все в наше время понимают, что такое Церковь, и это неправильное понимание есть главный недуг современности, расшатывающий нашу Церковь и грозящий ей многими пагубными последствиями. Многие склонны разсматривать Церковь, как обыкновенную светскую организацию, подобную всем прочим человеческим организациям, как простое «собрание верующих» совершенно игнорируя то, что мы каждый раз и в своей домашней молитве и в храме за богослужением исповедуем свою веру «во едину, святую, соборную и апостольскую Церковь».

Но разве можно «веровать» в обыкновенное человеческое общество? На самом деле, как учит в ряде своих посланий св. Апостол Павел, Церковь есть не простое собрание верующих, а Тело Христово, глава которого Сам Господь Иисус Христос. Особенно замечательно и чрезвычайно глубоко то сравнение, та параллель, которую проводит св. Апостол Павел между Церковью и человеческим организмом: «ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело: так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело... Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: «я не принадлежу к телу, потому что я не рука», то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: «я не принадлежу к телу, потому что я не глаз», то неужели оно потому не принадлежит к телу?... Не может глаз сказать руке: «ты мне не надобна», или также голова ногам: «вы мне не нужны»... Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а порознь — члены» (1 Коринф. 12, 12-27).

Это глубокое определение Церкви требует самого вдумчивого к себе отношения. Идея его та, что все члены Церкви Христовой, как все органы и отдельные мельчайшие клеточки человеческого тела, должны жить одной общей жизнью, должны принимать самое деятельное участие в жизни всей Церкви — никто не может быть отстранен, никого нельзя оттолкнуть — но при том так, что каждый исполняет свое назначение, свои функции, не вмешиваясь в область и назначение других.

В этом-то и заключается та «соборность», которая наряду с единством, святостью и апостольским преемством, является одним из главнейших признаков истинной Церкви. И наша общая задача — как можно лучше уяснить себе это понятие «соборности».

К несчастию, в наше время это понятие почти улетучилось из нашего сознания. Из области современной политической жизни народов в Церковь перенесены два понятия, почти совершенно вытеснившие и заменившие собою истинную соборность. Это — «демократия» и, как противоположение ей, в противовес ей — «тоталитаризм», или «диктатура».

Но ни демократия, ни тоталитаризм-диктатура в Церкви совершенно неприемлемы: там, где они водворяются, разрушается Церковь — возникают всякие церковные нестроения, смуты и затем — расколы. Единственно, чем обезпечивается в Церкви дух истинной соборности это — «Вера, любовью споспешествуемая».

Вполне точное определение духа истинной соборности в немногих словах дать очень трудно: соборность легче почувствовать, чем уяснить себе логически. Дух соборности должен быть ясен из вышесказанного; прекрасно раскрыть он во 2-м томе богословских сочинений Алексия Степановича Хомякова, нашего удивительного светского богослова — богослова «Божией милостию». Кто искренно верует во все то, чему учит веровать наша св. Церковь, кто руководится во всей своей жизни духом истинно-христианской любви, тому становится ясно, что такое «соборность». Именно потому, что редко встречается теперь среди современных христиан такая вера и такая любовь, мы наблюдаем теперь повсюду попытку заменить соборность или демократией или диктатурой. А это несомненно ведет к расшатыванию основ Церкви и к разрушение ее, страшнее чего быть ничего не может, особенно в наш ужасный век торжества воинствующего безбожия. Цель наших совещаний и смысл их — именно в том, чтобы как можно лучше уяснить себе, что такое истинная соборность и как воскресить дух ее в нашей церковной жизни, дабы предупредить нежелательные в ней явления и укрепить нашу Церковь в ее твердом стоянии за истину».

«В ХРАМЕ СТОЯЩЕ СЛАВЫ ТВОЕЯ, НА НЕБЕСИ СТОЯТИ МНИМ, БОГОРОДИЦЕ...»

Великим постом мы часто слышим в храмах наших эти многознаменательные слова, читаемые за каждым утренним богослужением.

«Поистине храм есть земное небо», подтверждает это и наш великий праведник и молитвенник приснопамятный пастырь Кронштадтский о. Иоанн: «ибо, где престол Божий, где страшныя Тайны совершаются, где ангелы служат с человеками, где непрестанное славословие Вседержителя, — там истинно небо и небо небесе!..»

И действительно, храм наш с совершаемым в нём богослужением для нас, еще живущих на земле, есть как бы преддверие, как бы земное предуготовление той небесной Вечери Агнца Божия, участниками которой призываются быть все христиане в ожидающей нас будущей жизни — там на небе.

«Горе имеим сердца!» слышим мы обращенный к нам призыв священнослужителя, совершающего Божественную службу. И мы, стоя в храме, как бы действительно отрываемся на время от земли, и умом и сердцем переносимся туда «горе» — на небо, где обитает Бог с безчисленными сонмами Ангелов и Святых.

Каждый молящийся в храме, если только он по-настоящему молится, должен ощущать себя стоящим не на земле, а на небе. Он должен оставить за стенами храма все свои земные мысли, чувства, желания и переживания, все свои обычные светские привычки, манеры и замашки.

Вот почему совершенно неуместно и недопустимо, войдя в храм, вести себя в нем как где-нибудь в гостях, в светском обществе — подходить к своим знакомым, здороваться с ними, спрашивать и разговаривать о том и о сём...

Такое поведение, поскольку оно допускается, есть нарушение благоговения, оскорбление неземной, небесной святыни храма!

В храме — всё другое: там свой особый мiр, не земной, а небесный, там свои законы, свои обычаи, свои правила и приличия, предписываемые церковным уставом. И кто любит храм, кому дорога его небесная святыня, тот всё это должен знать, а если не знает, постараться узнать!

И входить в храм и стоять в нем надо с величайшим благоговением и страхом Божиим. Войдя внутрь, надо осенить себя троекратно крестным знамением, совершая при этом в праздники три поясных, а в будни — три земных поклона. Всем стоящим в храме надо равно поклониться направо и налево и занять свое обычное, удобное для молитвы место. Мужчины должны становиться с правой стороны, а женщины — с левой, оставляя свободным проход от царских врат к выходу. Это древний, веками освященный обычай, который нарушать никак не следует.

Все входящие в храм — это «земное небо» — должны и внешним видом своим уподобляться небожителям, с которыми они там входят в общение, и ничем не оскорблять их взора и взора других молящихся: одежда их должна быть скромной и вполне благопристойной, а никак не легкомысленной, модной и кричащей. В частности, совершенно недопустимо для лиц женского пола входить в храм с обнаженными руками и ногами, в чрезмерно коротких и недостаточно покрывающих их наготу платьях, обличающих тем самым их нецеломудренную настроенность, с непокрытыми головами и с накрашенными лицами и губами. Входить в таком непристойном виде в храм Божий — это значит кощунственно ругаться над его небесной святыней!

Прилично ли запаздывать, когда нас приглашают на званный обед или вечер к какому-либо высокопоставленному лицу?

Тем боле неприлично и грешно опаздывать к Божественной службе в храм Божий, где Сам Владыка и Господь, наш Державный Хозяин и Повелитель, в руках Которого наша жизнь и смерть, нас ожидает.

Не напрасно произносится в храмах внушительный возглас: «Двери! двери! премудростью вонмем!» А затем, по исповедании веры: — «Станем добре, станем со страхом! вонмем! святое возношение в мире приносити!».

Двери храма, не только как это было в древности, но и теперь должны были бы в это время совсем запираться, дабы никто своим безвременным вхождением в храм и исхождением из него не мешал стоящим в нем сосредоточенно молиться в эти важнейшие и святейшие мгновения величайшего христианского таинства Божественной Евхаристии.

Если даже на светских зрелищах, где показывается людям суета мiра, нередко вход закрывается, когда представление начнется, чтобы не мешать зрителям, то почему же у нас в храмах Божиих может быть позволено входить и выходить в любое время богослужения и бродить взад и вперед, отвлекая молящихся от молитвы?

Великий ответ за это нарушение благоговения понесут пред Богом пастыри, которые не учат своих пасомых сосредоточенной молитве в храме и, послабляя всякой распущенности, не дают возможности благоговейно-настроенным в мире молиться. А еще хуже и преступнее, если и в самом алтаре происходит такое же неблагоговейное и излишнее хождение взад и вперед, ибо тогда нет и не может быть настоящей молитвы и у самих священнослужителей!

Необходимо помнить всегда и во всех случаях, что, по замечательному изречению приснопамятного отца Иоанна Кронштадтского, «Церковь, хотя и основана на земле, но принадлежит к числу учреждений небесных».

Потому-то и всё в Церкви должно быть небесно.