Возникновение и развитие нотариата в России с X до середины XVII в.

К моменту создания нотариата в Российской империи государства Западной Европы уже имели свои сложившиеся нотариальные системы и накопили определенный опыт правового регулирования нотариальной деятельности. Этот опыт, несомненно, был использован при создании отечественного нотариата, который во многом стал заимствованным институтом. В то же время, нельзя отрицать влияние исторических традиций, формировавшихся в самой России. Их анализ показывает, что с самого начала институты, которые можно охарактеризовать как "протонотариальные", были ориентированы на защиту прав и законных интересов, в том числе, прав собственников.

В России, как и в Европе, прослеживается определенная связь развития института нотариата с деятельностью церкви. Именно церковь была напрямую заинтересована в существовании нотариата, так как она являлась активным участником гражданского оборота и осуществляла юрисдикционную деятельность по ряду направлений. Церковь способствовала развитию нотариата, компетенция которого уже к VII в. вышла за рамки собственно "церковных" дел.

В нашей стране к сфере компетенции Русской православной церкви исторически относились семейные и наследственные дела. Именно по этим делам церковь осуществляла и правовое регулирование, и вершила суд. При епископе состояли священники и дьяконы, намофилаксы и хартофилаксы как хранители книг, грамот и делопроизводства. Именно в таком виде зарождалось на Руси протонотариальное производство, во многом тесно связанное с церковными уставами, как, впрочем, и вся жизнь русского общества того времени.

Православие как организованный и централизованный религиозный институт укрепился в России в конце первого тысячелетия нашей эры. Памятники русского права - Новгородская и Псковская судные грамоты - говорят о хранении различного рода договоров и иных документов в православных храмах*(43).

Однако документальные записи упоминались и раньше. Так, договор князя Олега (912 г.) и договор князя Игоря (945 г.) с греками содержат вполне определенные сведения о письменном совершении юридических сделок. К X в., времени правления князя Владимира Святого, относятся упоминания о ворах и денежном откупе за убийство. Эти первые правовые законы Руси стали предвестниками будущего российского нотариата*(44).

На Руси в течение длительного времени роль протонотариата заменялся институтом свидетелей, которые фиксировали факт заключения сделки или завещания имущества. В соответствии со ст. 50 Русской Правды (Пространная редакция), договор займа должен был заключаться только в присутствии свидетелей: "Кто отдает деньги в рост или мед в настав, или хлеб в присып, тому надлежит представить свидетелей; и как он при них договорился, так ему и брать рост"*(45). В Русской Правде встречаются и другие упоминания об институте свидетелей при совершении определенных юридических действий (ст. 47, 48, 49, 52, 99 и др.).

Постепенный переход от использования свидетелей при совершении правового акта к его юридическому закреплению начинается в Псковской и Новгородской феодальных республиках в условиях активного развития торговли и связанных с ней сделок.

В Новгородской феодальной республике посадники и тысяцкие имели свои печати, которые прикладывались к договорным, жалованным и другим новгородским грамотам*(46).

Завещания, написанные жителями Пскова, требовали скрепления или утверждения, которое совершалось посредством положения завещания в ларь Святой Троицы - центрального храма города. Как писал известный дореволюционный исследователь истории права М.Ф. Владимирский-Буданов, в Пскове и Новгороде формы правильного составления завещания требовали "подписки послуха, которым был обычно отец духовный, и в таком случае достаточно было одного послуха. Но, кроме того, требуется подпись дьяка, писавшего завещание"*(47).

Дошедший до нас вариант Псковской судной грамоты датируется началом ХV в., следовательно, именно к этому периоду можно отнести начало правового регулирования процедуры скрепления завещаний протонотариальным порядком*(48).

В тексте Псковской судной грамоты можно встретить упоминание о таких юридических документах, выступавших одним из судебных доказательств по гражданским делам, как расписки и закладные доски. Согласно Псковской судной грамоте, "ищущий торгового долга по доскам" должен был представлять еще "рядницу", т.е. долговую запись, из которой было бы видно, что деньги даны были в долг по торговле. Рядница должна была писаться при церкви св. Троицы, и копию с нее следовало хранить в ларе храма Святой Троицы. При этом в грамоте говорилось, что если кредитор будет требовать с поручителя долг, а должник представит рядницу в уплате долга, и если эта рядница будет "слово противу слова" с копией ее, хранившейся в ларе Святой Троицы, то должник и поручитель освобождались от платежа по иску. В ином случае они обязаны были уплатить по требованию кредитора*(49). Кроме того, в ст. 50 и 82 Псковской грамоты говорилось, что грамоты, "судницы" и "позовницы" могут быть "запечатаны" князем или у Святой Троицы*(50). Такое запечатывание - скрепление документа специальной печатью - также можно рассматривать как прообраз будущей нотариальной регистрации.

С именем Иоанна III Васильевича связано важное событие в истории государства вообще и нотариата как правового института в частности. Письменное совершение юридических сделок было установлено Судебником, который князь утвердил высочайшим указом в 1497 г. Так, в соответствии со ст. 94 Судебника, лошадь в Москве должна была покупаться при пятенщике, который "пятнил" ее и записывал в книгу с подробным обозначением примет. За совершение этого действия пятенщик брал пошлину. Статья 95 устанавливала, что "по городам и по волостям лошадь кто где купит или менит, тут у наместников, и у волостелей, и у их пошлинников и пятнает; а записывати те лошади в книги у целовалников дьяку земскому; а пятенщиком имати с купца денга, а с продавца денга ж"*(51).

Земский собор 7 февраля 1613 г. нарек царем Михаила Федоровича. Время правления первого Романова характеризуется активным участием органов правительственной власти в совершении частноправовых актов и подготовке документов, что оказало определенное влияние на постепенно развивающийся институт российского нотариата. Согласно указу Михаила Федоровича 1635 г. все договоры займа, поклажи и ссуды должны были совершаться непременно письменно под страхом их полной недействительности. Акты покупки дворов в Москве записывались в Земском приказе.

При нем активизировалась и деятельность площадных подьячих, а также думных дьяков в Разрядном и Посольском приказах. Подобно табеллионам, которые в Древнем Риме составляли юридические акты и судебные бумаги, площадные подьячие, а позднее и дьяки на Руси занимались аналогичным промыслом, заложив тем самым основы профессии нотариуса в нашей стране. Свидетельства об этом особом классе людей (писчиков, площадных писчиков, площадных дьячков, подьячих с площади, площадных подьячих), составлявших своего рода корпорацию профессиональных писцов, специализирующихся в совершении сделок, относятся к XVI в. Подьячие объединялись в свободные артели, цель которых состояла в поддержке людей этой профессии, оказании взаимной помощи и защите от возможных нападок. В Москве письменные акты писались на Ивановской площади, что дало основание историкам считать ее "главной нотариальной организацией Московского государства". Помимо этого, в Москве существовали другие "большие и мелкие площади", имевшие различную компетенцию, в частности, на Ивановской площади могли совершаться акты по различным сделкам, на других площадях могли писаться только некоторые из них*(52).

Кандидаты в подьячие Ивановской площади принимались по указу государя при участии площадной организации. Кандидаты на должность площадного подьячего подавали прошение (челобитную) царю. При этом характеристику кандидату на должность давали выборные старосты, через которых впоследствии и осуществлялся государственный надзор за площадными подьячими. Площадные подьячие получали плату с лиц, обращавшихся к их услугам, называвшуюся "писчее" или "могарыч".

По мнению Г.Г. и И.Г. Черемных, эти площадные подьячие и есть зародыш того органа публичной деятельности, который впоследствии вылился в форму нотариата*(53).