Румынские старостильники

В других странах введение нового стиля также встречало сопротивление чаще народа, чем епископов. Русский народ уже отверг годом раньше коварные попытки большевиков ввести новый стиль. А русские монахи продолжали еще несколько десятилетий бороться против нового стиля в Валаамском монастыре, который до II Мiровой войны был в Финляндии, т. е. в юрисдикции Вселенской патриархии.

"1925 года 10 сентября, — пишет схимонах Николай Валаамский, — на Валааме было разделение старого и нового стиля. Стали принуждать переходить на новый стиль. Многие из братий остались по-старому. Начались суды. Приехало церковное управление; во главе с нашим игуменом о. Павлином был суд; стали призывать по одному из братий. Многих уволили из обители. Пришла очередь и моя. Вошел я в комнату, там сидел игумен о. Павлин с прочими из церковного управления. Отец игумен сказал: "Вот раб Божий, этот, спрашивайте его". Один из них сказал, что он будет говорить и чтобы записывали все. Они спросили: "Признаешь ли игумена отца Павлина? Будешь ли ходить в собор по новому стилю?" На их вопрос я не мог ответить, у меня в это время точно отнялся язык. Они усумнились и сказали: "Ну, что же ты не отвечаешь?" Я не мог сказать ничего. Тогда они сказали: "Ну иди, раб Божий, и подумай".

Я начал молиться Божией Матери, Споручнице моей в сердце моем: "Скажи мне и укажи путь жизни моей: на какую сторону идти, за новый ли за старый стиль? В собор ходить или куда?" И молился я, грешный, Матери Божией во время своего послушания на кухне. Когда я свое послушание вечернее кончил, пошел к себе в келию и подумал, в простоте сердца своего: "Что же Матерь Божия не извещает меня?"

Но милость Божия не оставила меня, грешного: желает всем спасения. Вдруг в келии моей явился собор, такой же, как он и есть, высоты, длины и ширины. Удивился я чудному явлению: как он вошел в мою маленькую келию? Но внутренний голос сказал: "Богу все возможно, нет ничего невозможного". Ну вот, надо ходить в церковь в собор, по новому стилю? В то время, когда я так размышлял, сверху спустилась завеса церковная, голубая, посередине завесы золотой крест. Собор остался за завесой. Я остался по другую сторону собора; собор стал мне не виден, и внутренний голос говорил: "Иди на старый стиль и держись его". И слышу голос женский сверху, с угла: "Если хочешь спастись, держи предание святых апостолов и святых отцов". И во второй раз то же самое повторилось, и в третий раз голос сей: "Если хочешь спастись, держи предание святых апостолов и святых отцов, а не сих мудрецов". После этого чуда все скрылось, и я остался один в келии. Сердце мое возрадовалось, что Господь указал путь спасения, по молитвам Божией Матери" (8).

Особенно героической была борьба старостильников в Румынии, где новый стиль ввели в том же году, что и в Греции. Митрополит Власий, нынешний первоиерарх Истинно-Православной Церкви Румынии, пишет:

"В 1924 г. 1-е октября стало 14-м числом этого месяца. Часть духовенства знала о готовящихся переменах и открыто предостерегала паству: скоро будут реформы — не принимайте их. Например, в моей родной деревне был священник, который предсказал реформы и молился, чтобы ему не дожить до них, потому что предвидел массовые преследования; и он умер за два месяца до реформы.

В 1924 г. первенствующим митрополитом подчинявшейся Константинополю Румынской митрополии был митрополит Мvрон (Кристя). И за одну ночь он стал патриархом, хотя Румынская Церковь не могла быть патриархатом, не имея для этого достаточных оснований. Патриаршество было даровано Константинополем в награду за смену календаря. Когда состоялось заседание синода по этому поводу, только один епископ Герасим отказался от нового стиля; и остальные сказали ему: если ты не хочешь принимать новый стиль — уезжай из страны. Он уехал и жил в Париже.

Все остальные архиереи не понимали, что они должны бороться против реформы, они все перешли на новый стиль; из четырнадцати тысяч приходских священников страны также почти никто не выступил против нового стиля, кроме разве что архимандрита о. Галактиона (Кордуна), который в то время служил как приходской священник при митрополичьем соборе в Бухаресте и проповедовал, когда не было епископа.

...Отец Галактион, ставший впоследствии нашим первым митрополитом, боролся против реформы, но не мог ничего сделать, т. к. был всего лишь архимандритом. Он был очень способным, учился в Петербурге вместе с будущими патриархами Московским Алексием и Болгарским Кириллом, получил степень доктора богословия. Позднее, в 1935 г., его рукоположили в архиереи, думая, что он изменил свои взгляды: в хиротонии участвовали три епископа, рукоположенные еще до смены календаря, так что преемство не нарушено.

Все это я рассказал для того, чтобы показать, что священство Румынской Церкви, в основном, не выступало в защиту правды, а старостильники действовали очень осторожно.

Вот, например, как было в Нямецком монастыре, где когда-то был настоятелем преп. Паисий Величковский. Когда была произведена реформа, в монастыре было около двух тысяч монахов, из них восемьсот — в священном сане, это самый большой монастырь в Румынии. Здесь возникло самое сильное движение против нового стиля. За два месяца до реформы настоятель предупредил братию: берегитесь, грядут реформы, не принимайте их. Это было как бы пророчество. Но из восьмисот иеромонахов лишь тридцать (не считая монахов) были против реформы; из этих тридцати открыто воспротивились ей только шесть — остальные не отложились из-за материальных соображений: по декрету митрополита Молдавского всем клирикам, не принявшим новый стиль, грозило извержение из сана, изгнание из обители с конфискацией имущества — человек оказывался вне закона. И вот, маленькая группа монахов с самыми преданными, ревностными священниками покинула монастырь, и от этой-то группы берет начало история нашей Церкви. Нямецкий же монастырь в целом принял новый стиль, позднее они отказались и от устава преп. Паисия, за хранение которого монастырь был уважаем. К слову сказать, наш монастырь в Слатиоаре, находящийся недалеко от Нямца, наследовал этот устав и традицию.

Вот имена некоторых насельников монастыря (священнослужителей), которые сопротивлялись всю свою жизнь: иеромонах о. Гликерий (впоследствии митрополит), иеромонах о. Памва, о. Варух, о. Гимнасий, о. Зосима, о. Гамалиил, о. Дамаскин, который умер в лесу неподалеку от монастыря; известны имена и других насельников Нямца, сопротивлявшихся новому стилю. Были и монахини: мать Макария, бывшая помощницей настоятельницы крупнейшего в стране женского монастыря св. Агапии, ставшего новостильным (сейчас там 450 насельниц), которая основала с монахинями первый в нашей Церкви женский монастырь. Маленькие группы духовенства и насельников этих мужских и женских монастырей — наиболее чистые, те, которые в сердце имели Бога, а не свое имущество, отвергли реформы и были изгнаны из монастырей — им пришлось жить в мiру. Благочестивые мiряне, поддержавшие их, стали как устрояющие свои ульи пчелы, строить церкви, а эти клирики были как пчелы-матки; так проходило становление нашей Церкви" (9).

Митрополит Киприан пишет: "Румынский патриархат дважды, в 1926 и 1929 гг., праздновал Пасху с латинянами, учиняя тем самым нарушение векового православного предания. В самом деле, когда это делалось во второй раз, патриарх Мvрон, пользуясь безраздельной поддержкой униата премьер-министра Юлиуса Маню и нескольких представителей духовенства, принудил все румынские митрополии праздновать Пасху вместе с папистами, что вызвало великое смущение в рядах Румынской Церкви. Митрополит Гурий Бессарабский открыто критиковал Мvрона и, игнорируя патриарший указ, приказал в своих церквах праздновать с остальными автокефальными Православными Церквами (т. е. со всем православным мiром, за исключением модернистской Финляндской Церкви). Деяние патриарха Мvрона смутило также эти остальные Православные Церкви, многие из которых высказали свой протест. Так и русское эмигрантское духовенство Бухареста, в частности, заняло строгую позицию в эти трудные дни, игнорируя патриарший указ и празднуя Пасху в согласии с традиционными каноническими предписаниями.

Неканоничное и неправославное празднование Пасхи с латинянами глубоко огорчило благоговейных румын, многие из которых вернулись на старый стиль. Среди них были три иеромонаха, а также два священноинока, вернувшихся в Румынию со Святой Горы. Иеромонах Гликерий, занявший с самого начала лидирующее положение в старостильном движении, начал строить церкви в окрестностях Нямецкого монастыря. Первая была основана в деревне Ванатори. К 1936 г. он построил около сорока больших храмов, большей частью в Молдавии" (10).

8 Цит. по: The Orthodox Word. № 160–161 (1991) 268–270.
9 Цит. по: Православная Русь. № 2 (1479) (1993) 6–7.
10 Metropolitan CYPRIAN of Oropus, The True Orthodox Christians of Romania // The Orthodox Word. Vol. 18, № 1 (102) (1982) 6–7.