Организации сословного самоуправления.

Поскольку к концу XIX в. в России общество делилось по сословному принципу, в стране продолжали функционировать органы сословного самоуправления.

   - Дворянские, купеческие, мещанские, казачьи, крестьянские и прочие органы сословного самоуправления (конец XVIII-вторая половина XIX вв.)

Русская Православная Церковь и государство на рубеже XIX- XX вв.

   - Продолжение политики опеки и контроля со стороны государства за деятельностью Православной Церкви.

Особое место в структуре центральной власти занимал Святейший Правительствующий Синод, так как Русская Православная Церковь была одной из важнейших опор российской государственности. Во времена Николая I произошло правовое уточнение роли императора по отношению к Церкви. Согласно 42-ой статье Основных законом он являлся верховным защитником и хранителем её догматов. Не вмешиваясь в их толкование, которые были прерогативой высших церковных иерархов, император утверждал состав самого Синода – высшей церковной коллегии, с её полдачи утверждал кандидатуры епископов и назначал обер-прокурора Святейшего Синода из высших чиновников государства. В состав Синода входили: обер-прокурор и его товарищ (заместитель), 3 митрополита крупнейших российских епархий – Петербургской, Московской и Киевской, глава военного и морского духовенства, заведующий придворным духовенством и духовник императора и императрицы. В роли первоприсутствующего выступал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский.

II.  Сословия и классы в России в конце XIX-XX вв.  Сущность сословного строя в России.

Основные российские сословия.

Сословий, то есть социальных групп, обладающих закреплёнными в обычае или законе наследственными правами и обязанностями, в России было несколько десятков: крестьяне, мещане, войсковые казаки, дворяне, купцы и другие. Окончательное оформление российских сословий,  в отличие от стран Западной Европы, произошло сравнительно поздно – лишь во второй половине XVIII в., а уже во второй половине XIX столетия два знаковых российских сословия – крестьяне и дворяне переживали драматический процесс приспособления к новым условиям  жизни посткрепостнической России. Затронули процессы социального, экономического и духовного раскрепощения (равно как и расслоения) и купечество, мещанство, казачество и другие сословия. Вместе с тем, существовал важный ограничитель превращения их представителей в равноправных граждан - наличие сословий как таковых с прописанными в законах особыми правами и обязанностями по отношению к государству, внутрисословными традициями, не говоря уже о реальном разделении сословий на привилегированные и непривилегированные.  

Общественно-правовое и экономическое положение основных российских сословий в конце XIX-начале XX вв. Утверждение капитализма в России и формирование основных классов буржуазного строя.  

  Крестьянство.

На рубеже XIX-XX вв. крестьянство продолжало оставаться самым многочисленным в России и господствующим в общественном производстве сословием, так как экономика страны была преимущественно сельскохозяйственная. По переписи 1897 г. из 125, 6 .млн. человек 97 млн. числились крестьянами, что составляло 77%. По закону крестьянин был лично свободен, но с ограниченными правами. Одним из существенных ограничителей его прав было традиционное общинное право, так как 83% всех крестьянских земель принадлежали передельной общине, и только 17% принадлежали подворникам на окраинах страны – в Белоруссии, правобережной Украине и Прибалтике, где переделы не производились.  Поскольку земля была в коллективном владении (пользовании), крестьянин не имел права её продать или купить. По той же причине крестьянин не имел права без санкции общины уйти на заработки в город, или на промыслы. Будучи основным налогоплательщиком, он облагался различными государственными налогами, был обязан выполнять повинности по отношению к земствам. Значительная часть крестьян-общинников, не расплатившаяся после отмены крепостного права за землю, продолжала выплачивать государству выкупные платежи на принципах коллективной ответственности, то есть круговой поруки. Пирамиду архаизмов, оставшихся от прошлого к началу XX века увенчивало унизительное «право» быть подвергнутым телесным наказаниям. В период правления Александра III государство делает ставку на сохранение и поддержание крестьянской общины, видя в ней гарант общественно-экономической стабильности, и одновременно усиливает контроль за общинным самоуправлением посредством земских начальников. С 1882 года, когда государство учреждает Крестьянский поземельный банк для поддержки крестьян, общины и отдельные разбогатевшие общинники могли покупать землю в собственность. В банк для продажи поступали помещичьи земли, которые, таким образом, из разряда дворянских переходили в крестьянские. Этот процесс был характерным для судьбы дворянского землевладения и крестьянского землепользования. Тем не менее, российское крестьянство жило непростой напряжённой жизнью. Продукты сельского хозяйства в крестьянской стране стоили дёшево, а значит разбогатеть от земли было более чем трудно. Особенно потряс материальное благополучие сельского населения России аграрный кризис 80-х-начала 90-х гг. XIX в., когда цены на хлеб в Европе и естественно в России «обвалились» из-за притока дешёвого заморского зерна. Не меньшие проблемы создавал и демографический бум в России, когда по темпам прироста населения к концу XX века она вышла в мировые лидеры. Закономерным результатом увеличения количества крестьян стало их «естественное» обезземеливание, то есть сокращение земли на душу крестьянского населения. Данный процесс стимулировал отход крестьян на заработки в города, батрачество. В деревне чувствовали себя хорошо только сильные семьи с достаточным количеством рождающихся мальчиков – подрастающих работников. Всё это вместе с неизбежными превратностями судьбы стимулировало размежевание на богатых и бедных при сохранении цементирующего начала середняков, которые своим крепким крестьянским духом сохраняли общину от распада. Разбогатевшие крестьяне, пустившие свои деньги в оборот и превратившиеся в дельцов и предпринимателей (в народе «кулаков), вынуждены были считаться с мнением общины, что не мешало им, однако, успешно (по-капиталистически)  эксплуатировать проблемы своих менее удачливых односельчан и просто несчастных людей. Эти естественные процессы стимулировали появление сельской буржуазии и сельского пролетариата – двух общественных классов развивающегося буржуазного общества, что делало деревню экономически сильнее и духовно слабее, так как внедряющиеся в деревню меркантильные ценности вступали в противоречие с общинным духом, духом правды и справедливости.

     Мещанство.

Мещанское сословие в России по численности шло за крестьянами, хотя и значительно уступало им в количестве. К началу XX века в империи насчитывалось более 13 млн. мещан, что составляло около 11% всего населения империи. Официально сословие было юридически оформлено в Жалованной грамоте Екатерины II городам (1785 г.). Мещане определялись как «городовые обыватели», «среднего рода люди», мелкие и средние торговцы и ремесленники. Приписаться к мещанскому сословию можно было любому городскому жителю, обладавшему в городе недвижимостью, занимавшемуся торговлей или ремеслом, платящему в казну подати и исполнявшему общественные повинности. На мещанах лежала основная доля городских налогов и податей. Как податное население России, оно было приписано к «мещанским обществам» конкретных городов по месту жительства без права без уведомления властей, то есть без оформления паспорта, оставить место жительства. Органы мещанского самоуправления выполняли преимущественно фискальные функции в пользу государства на принципах круговой поруки. Во второй половине XIX в. процесс раскрепощения российского общества затронул и мещан. В 1865 г. мещане были освобождены от телесных наказаний, чуть позже – от подушной подати, что делало пребывание в данном сословии привлекательным для некоторых категорий населения страны, и в первую очередь для освободившихся крестьян. Часть из них, купив скромное жильё в городе и приписавшись к мещанству, так и не порывало с сельским трудом. Это предопределило численный рост сословия, неоднородность и подвижность его социальной структуры. Одни мещане входили в состав мелкой буржуазии, другие были наёмными рабочими, ремесленниками, третьи занимались мелкой уличной торговлей, извозом, содержанием постоялых дворов, трактиров, служили у купцов приказчиками, их доверенными лицами в разных отраслях деловой деятельности. Это давало им бесценный опыт предпринимательской деятельности, и при благоприятных обстоятельствах открывало путь в более престижное и состоятельное сословие купцов. Но после 1898 г., когда правительство пошло по пути снятия сословных ограничений на занятие предпринимательской деятельностью, у мещан, равно как и у представителей других сословий, уже не было мотива менять свою сословную принадлежность. Это предопределило стабилизацию и укрепление мещанства как среды, воспроизводящей основные классы развивающегося капиталистического строя -  буржуазию и пролетариат. Его укреплению способствовали и традиционные духовные ценности мещанского сословия: личную ответственность, чувство долга, как основу семейной жизни, уважение к труду, почитание старших по возрасту, религиозность. Но у мещанской сословной психологии в России во второй половине XIX – начале XX века появился  серьёзный враг – идеология русской либеральной и радикальной интеллигенции, призывавшая напрячь все духовные силы, чтобы вырваться из «тёмного царства» мещанской заскорузлости и ограниченности посредством борьбы за светлое будущее. 

  Купечество.

До конца XIX века именно российский купец наиболее полно олицетворял собой образ российского предпринимателя, российского буржуа. Так, к купеческому сословию принадлежали и владелец писчебумажных фабрик и торгового дома К. А. Варгунин, и чаеторговец А. Д. Ведерников, и банкир барон Г. Е. Гинцбург, и крупнейший домовладелец А. Г. Елисеев, и владелец чугунолитейного завода, магазинов и доходных домов Ф. К. Сан-Галли. Понятие «купец», изначально обозначавшее исключительно предпринимателя-торговца, по мере развития капитализма в России и изменения российского законодательства начинает объединять представителей всех форм и видов предпринимательской деятельности. Этому способствовало то, что вплоть до 1898 г. занятие торговлей или другим промыслом в сколько-нибудь крупном масштабе обязательно должно было обязательно соединяться с принадлежностью к купеческому сословию. Купеческое сословие было единственным в России, принадлежность к которому зависела от ежегодной уплаты определённого денежного взноса. С 1863 года купечество делилось на 2 гильдии, в зависимости от разряда предприятия его владельца. Ежегодные денежные суммы, уплачиваемые купцами за приобретение сословных прав, складывались из различных взносов – стоимости гильдейских документов, основного промыслового налога, выплачиваемого в государственную казну, земских, городских и благотворительных сословных сборов. Львиную долю средств поглощал промысловый налог. Прочие платежи зависели от конкретной губернии и города, к сословной организации которого он был приписан. Среди купцов была своя гильдейская иерархия. Купцы 1-ой гильдии значительно опережали своих собратьев по корпорации в сословных преимуществах. Первогильдейское купечество имело право визита ко двору, право ношения шпаги и губернского мундира, право награждения некоторыми орденами и медалями. На их детей распространялись льготы при поступлении в государственные учебные заведения. Образуя, согласно закону, «особый класс почётных людей в государстве», купцы 1-ой гильдии имели право «по уважению особенных заслуг в распространении торговли» на почётное звание коммерции советников, за отличия по промышленной части – на звание мануфактур-советников. После пребывания не менее 20 лет в первой гильдии при награждении одним из российских орденов имел право на пожалование высшего городского почётного звания – потомственного почётного гражданина. Купцы 2-ой гильдии, хотя и уступали своим «старшим братьям» в привилегиях, также были на хорошем счету у государства. Они имели право быть награждёнными российскими орденами и имели купеческую паспортную льготу – в отличие от крестьян и мещан право на беспрепятственное передвижение по стране без оформления увольнительных свидетельств (паспортов) в территориальных сословных организациях. С 1898 года начинается процесс если и не «умирания» купеческого сословия, то, во всяком случае, его неумолимое количественное сокращение. Как и все прочие российские сословия, купечество имело органы местного самоуправления - собрания выборных и сословных старшин. На особом положении было купечество Петербурга, Москвы и Одессы. Только купцы этих трёх городов с 60-х годов XIX века имели исполнительные органы своих собраний – купеческие управы, что повышало их шансы в отстаивании своих сословных прав и интересов. Одним из способов сословного самовыражения среди купечества было участие в благотворительности, к которой некоторые купцы относились с большим энтузиазмом. Богатели российские купцы, развивая своё дело, богатела Россия. И тем не менее, не просто было купечеству на Руси. По мнению знатока русского купечества П. А. Бурышкина, в России, в отличие от стран Западной Европы и Америки, не было культа богатых людей и культа богатства как такового. К богатым людям было не то чтобы неприязненное, но малодоброжелательное отношение. Может быть, отсюда и знаменитые кутежи русского купечества в «Яре», «Эльдорадо», «Золотом якоре», когда подчас за вечер легко спускались тысячи рублей, словно стыдилась их православная душа. Может быть, поэтому многие дети и внуки талантливых основателей капиталистического производства с головой уходили не в предпринимательство, а в науку, искусство. Да и правительственные чиновники не очень-то жаловали частное дело, подозревая в каждом предложении, идущим «снизу» от предпринимателей, корысть, а значит и ущерб государственным интересам. Тем не менее,  даже после 1898 года, когда пребывание в купеческом сословии было не столько необходимым для дела, сколько вопросом принципа, активно «не разбегалось», продолжая сохранять в душах своих лучших представителей гордое уважение к сословному званию русского, российского купца, талантливого организатора национального производства, заинтересованного устроителя России.     

  Дворянство.

Несмотря на либерализацию общественной жизни под влиянием реформ 60-70-х годов XIX века, благодаря которым дворянство утратило большинство своих традиционные привилегий, к началу XX столетия оно сохранило своё лидерство среди основных сословий России по своему влиянию на внутреннюю и внешнюю политику государства. Более того, несмотря на численное меньшинство, оно продолжало сохранять формальный и неформальный статус главного государственного сословия страны, своим духом и волей определяя движение государственного имперского корабля. Статья 15-я «Свода законов Российской империи» давала следующее определение дворянства и признаков принадлежности к нему: «Дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличавших себя заслугами, чем обращая самую службу в заслугу, приобретали потомству своему нарицание благородное. Благородными разумеются вес те, кои или от предков благородных рождены, или монархами сим достоинством пожалованы». Таким образом, и на пороге XX столетия  дворянином в России можно было родиться, а можно было и стать. Среди потомственного дворянства высшую иерархическую ступень занимали князья. Из 250 учтённых к концу века княжеских родов 40 считали себя «рюриковичами» и «гедиминовичами». Со времён Петра I в России начинают жаловать графскими и баронскими титулами. Всего к началу XX века в списках департамента герольдии Сената числилось 250 российско-княжеских, 310 графских, 240 баронских, 30 калмыцко-татарских, 3 маркизских и 1 герцогский. Цитаделью традиций русского благородного сословия были 8 коренных великорусских губерний, в которых две трети дворянских фамилий составляли потомки древнего дворянства. Однако потомственное дворянство можно было и выслужить. Законодательно указывалось следующие пути получения не дворянами прав высшего сословия империи; монаршая милость, достижение определённого чина на военной или гражданской службе, пожалование российского ордена. Офицер, дослужившийся до погон полковника (6 класс) и штатский чиновник, дослужившийся до чина действительного статского советника (4 класс), получали право стать потомственными дворянами. Офицеры действительной службы, не дослужившиеся до звания полковника, попадали в разряд личных дворян. Личными дворянами становились чиновники 8-5 классов. Первые и вторые не имели право передавать своё дворянство детям. Согласно переписи населения 1897 г. потомственных дворян насчитывалось 1221939 человек (0,98% населения), личных дворян и чиновников 631245 (0,52%). Традиционно дворяне служили в гвардии, армии, флоте, чиновниками в различных ведомствах, но на пороге XX века активно присматривались и к службе на производственном поприще в роли управляющих и инженеров, активно пробовали себя в коммерции, так как подобная деятельность давала лучшее материальное обеспечение. Особое место среди дворянства занимало поместное дворянство. Но преуспеть в эффективной организации помещичьего хозяйства после отмены крепостного права удавалось далеко не всем. Многие помещики пытались выжить за счёт сдачи своей земли в аренду крестьянам, другие продавали землю представителям других сословий. И без того невысокий удельный вес дворянского землевладения в общем земельном фонде страны, составлявший к концу 70-х годов XIX века менее 20%, к началу XX столетия сократился ещё на 5%. К началу первой русской революции дворянство владело лишь 13% всех земель. Среди дворян-помещиков вольготно чувствовали себя только владельцы крупных имений от 500 до 5000 десятин.  Около 60% всех дворянских имений были мелкопоместные (до 100 десятин), составляя в среднем 28 десятин. Поэтому не случайно, что на рубеже веков настроения у большинства представителей мелкопоместного дворянства были пессимистические. На дворянских собраниях, в клубах, в своих усадьбах они честили правительственных бюрократов за то, что они, по их мнению, устранились от решения насущных проблем дворянства и стимулировали промышленный капитализм в угоду купцам-толстосумам.  Не меньше критики в адрес властей можно было услышать и на земских собраниях. Либерально мыслящие дворяне, которых к началу XX века становилось всё больше и больше, объектом своей критики сделали самодержавно-чиновничью систему правления как таковую. Часть потомков служилого дворянства, реально утратив духовную связь со своим сословием, потянулась к революционерам-радикалам. Часть, образно говоря, выпав из своей сословной среды, оказалась в более низких социальных группах. Так, к концу XIX века на предприятиях Петербурга около 500 рабочих по своему сословному положению принадлежали к дворянам. Таким образом, российское дворянство, формально оставаясь главным государственным сословием, под влиянием капитализма расслаивалось и распадалось, тем самым, утрачивая свою монолитность с качестве традиционного фундамента самодержавной монархии.

Рабочие.

Основным содержанием социального развития российского общества второй половины XIX – начала XX века следует считать процесс распада и внутренней дифференциации сословий и формирование основных классов капиталистического общества. Одним из проявлений данных тенденций было превращение рабочего класса из незначительной прослойки населения в весомую социальную силу. В 1900 году его численность достигла 12 млн. 181 тысячу 200 человек, что равнялось примерно одной десятой части населения империи. Основными источниками исполнения пролетариата являлись преимущественно крестьянское и мещанское сословия. Ускорение индустриального развития страны в последней четверти XIX – начале ХХ века, стимулировавшее появление новых предприятий от текстильных фабрик до металлургических гигантов, рост городов и средств сообщения требовали во всё возрастающих размерах рабочей силы. Часть крестьянства (особенно из промышленных губерний), не удовлетворяясь доходами от земли, шло в «отход». С 1891 по 1900 годы населению 50 губерний Европейской России было выдано около 7 млн. паспортов для отхода на заработки, что по сравнению с периодом 1861-1870 годов было пятикратным увеличением. Уходили на заработки в ближайшие промышленные центры, уходили далеко от родной деревни. Усиливалась внутренняя миграция рабочего населения страны. Каждый отдельно взятый пролетарский центр имел свою особенность развития, свои особенности социальной инфраструктуры рабочего класса, свои особенности его национального состава.  Экономическое положение и уровень жизни российских рабочих на рубеже XIX-XX веков были разными, завися от региона страны и характера производства. До 1897 г., когда законодательно рабочий день был ограничен 11,5 часами, его продолжительность для дневной смены колебалась от 8 до 13 часов. В сравнении с другими странами мира в 1900 г. рабочий день российского рабочего был самым продолжительным по причине запоздалого развития капитализма. Повышенной продолжительностью рабочего дня отличался Центральный район. Уровень заработной платы зависел от региона, характера производства и квалификации работника. К концу XIX века нижняя граница среднегодовой зарплаты равнялась 88 руб. 54 копейки, а верхняя поднималось до 606 рублей. Были свои лидеры и отстающие по уровню зарплаты рабочих и среди регионов страны. Выше среднероссийского уровня зарабатывали в Варшавском, Петербургском округах, ниже – в Киевском, Поволжском, Московском. Но даже в рамках одного города существовала своя рабочая элита. В частности, в Петербурге в самых благоприятных условиях находились рабочие крупных промышленных гигантов – Путиловского и Невского заводов. Общий анализ изменения заработной платы рабочих в России в конце XIX - начале XX века даёт основание сделать вывод о её неуклонном росте. Это было связано с тенденцией промышленного роста в национальном производстве. Вместе с тем тенденции роста средних показателей экономического положения рабочего класса России, не отражали и не могли отразить всей полноты проблем, существовавших у сравнительного молодого отечественного пролетариата. На рубеже столетий его «обработка-окультуривание» жерновами промышленного капитализма находилась в начальной стадии. На промышленном производстве существовала жёсткая система штрафов. По данным фабрично-заводской инспекции каждый учтённый ею рабочий штрафовался в среднем 2 раза в год. Средний размер штрафа составлял 20 копеек. На прочих производствах, где работали не постоянные «культурные» рабочие, а сезонные отходники размер и количество штрафов вообще не регламентировался и зависел от произвола работодателей. Роль «всевидящих богов» на производстве выполняли мастера, которых, образно говоря, или уважительно боялись, или тихо ненавидели за их неумолимое желание всё контролировать: и качество вырабатываемых изделий, и своевременность прихода и ухода с работы, и дисциплину труда, и опрятность рабочего места и ещё многое- многое другое. В контексте общей тенденции повышения уровня жизни рабочих постепенно улучшались и их жилищные условия, хотя в первую очередь от скученности проживания рабочих страдали в первую очередь окраины крупных промышленных центров. Так, на Выборгской стороне Петербурга, как показывала обследование 1896 г. на одну кровать импровизированных рабочих «общежитий» приходилось 2,4 человека. В начале века эта цифра сократилась до 1,8 человека. В этой связи рабочие казармы ряда петербургских заводов всё той же Выборгской стороны выглядели более чем достойно. Там хозяевами поддерживалась чистота и порядок. Государство и органы местного самоуправления вносили свою лепту в дело улучшения условий проживания рабочих. В 90-е годы XIX века усиливается контроль фабричных инспекторов за организацией быта в рабочих казармах, повышаются нормативные требования к обустройству рабочих жилищ. Санитарный врач становится постоянным гостем жителей рабочих окраин. Тем не менее, всех этих усилий явно не хватало, чтобы сделать жизнь рабочих окраин в целом достойной. На смену одному поколению, сумевшему более или менее обустроиться и прижиться к новой среде обитания, под влиянием ускорявшегося развития капитализма и естественного раскрестьянивания населения приходили всё новые и новые поколения рабочие, которым было уготовано начинать всё с начала. Тяжело, в поту, неудобствах  и суровых буднях, шло становление рабочего класса в России, достижение им  необходимо-достаточного уровня жизни. Это озадачивало власти, искренне заботило одних из русской интеллигенции и воодушевляло других. К последним относились российские социал-демократы, которые делали прямую ставку на рабочий класс в достижении программных революционных целей. Наиболее радикальных из них – большевиков, и, прежде всего их лидера В. И. Ульянова-Ленина, не смущала даже сравнительная малочисленность пролетариата в стране, что делало весьма проблематичным выдвижение в обозримом будущем диктатуры пролетариата как реальной цели. Но даже некоторые из искушённых социал-демократов Европы с неподдельным интересом смотрели на российских рабочих. Вера в его молодую силу избавляла их от разочарования в революционности западноевропейского пролетариата, неумолимо, «разлагающегося» под влиянием социал-реформизма и буржуазно-демократических ценностей. «Ничто не способно так воодушевить человека, как революционный образ мышления, ибо ничто не ставит ему более высоких целей» - писал Карл Каутский, обращаясь в начале XX века к рабочей интеллигенции России.

III. Смерть Александра III (1894) и воцарение Николая II. Характерные черты правления Николая II в 1894-1904 гг.