Развитие института усыновления в зарубежных странах

Институт усыновления был известен с древнейших времен не только российскому праву, но и праву зарубежных стран.

 «Слово «усыновление» является общим и разделяется на два вида, из которых один также называется усыновлением, а другой – адрогацией. Усыновляются сыновья семейства, а адрогация применяется в отношении лиц своего права (persona sui iuris)» – Дигесты Юстиниана (книга I, титул VII; VI в. н. э.)[17].

Изначальная функция усыновления состояла в увеличении общественного веса и рабочей силы семейной группы, находящейся на спаде, посредством привлечения новых членов извне, которые, оказываясь в подчинении у главы семьи, приравнивались к его детям.

Чтобы возникло adoptio, необходимо было, прежде всего, отделить усыновляемого от власти его собственного отца (potestas pater familias). Этого добивались, воспроизводя процедуру эмансипации, то есть освобождения от власти отца (emancipatio): отец трижды продавал сына (mancipatio) и после третей продажи сына, когда он, выйдя из-под отцовской власти, вновь приобретался своим родным отцом уже не как сын, но как лицо in mancipatio, усыновитель вызывал отца в суд и предъявлял требование на сына как на своего. Поскольку другой отец не противоречил, претор признавал сына находящимся под властью усыновителя[18]. Для adoptio дочери или внука достаточно было одной mancipatio. Юстиниан заменил эту сложную процедуру простым заявлением перед судом, которое заносилось в протокол.

До Юстиниана adoptio так же, как и adrogatio, вводило усыновляемого в семью усыновителя, но Юстиниан ослабил его значение: adoptio не прерывает власти кровного отца, лишь устанавливает право наследования усыновленного после усыновителя[19].

Adrogatio в древнейшие времена производилось решением народного собрания в присутствии как усыновителя, так и усыновляемого. Усыновлять и быть усыновляемыми в этой форме могли только лица, которые имели право участвовать в народных собраниях. К числу таких лиц не принадлежали ни женщины, ни несовершеннолетние. «Женщины же ни в коем случае не могут усыновлять, ибо они и родных детей не имеют в своей власти» – «Институции» Гая (II в. н. э.)[20].

С падением значения народных собраний adrogatio превращается в публичное оформление соглашения усыновителя с усыновляемым. С окончательным созывом народных собраний adrogatio производится императорским рескриптом. При adrogatio происходил прием правоспособного лица со всей его семьей и имуществом в семью усыновителя. Это влекло прекращение существования семьи со своими домашними культами, поскольку при переходе усыновляемого со всей своей семьей под власть усыновителя семья эта оказывалась включенной в новую. Имущество усыновленного переходило к усыновителю, с той особенностью, что долги не переходили в силу того принципа, что по долгам, совершаемым сыном, отец не отвечает[21].

Отцу принадлежало право продажи своих детей (ius vendendi), которое поначалу, надо полагать, использовалось очень часто, раз Закон XII таблиц грозил лишением отцовской власти тому, кто трижды продал сына. Это полномочие постепенно вышло из употребления и сохранилось на практике лишь как средство осуществления emancipatio и adoptio[22].

Наконец, отцу принадлежало «право выдачи виновного головой потерпевшему» (ius noxae dandi), позволявшее ему передать пострадавшему лицу того члена своей семьи, который оказался виновным в деликте. Личный характер patria potestas проявлялся еще и в праве истребования сына, принадлежащем отцу в отношении всякого лица, у которого находится кто-то из его подчиненных[23].

С течением времени институт усыновления становится средством, к которому прибегали в отсутствии собственных потомков или чтобы утешиться в случае их утраты, и во всем следует отношениям, возникающим в связи с родными детьми. Кроме того, теперь усыновлять позволяется также и женщинам. Требованиями к усыновлению становятся теперь согласие обоих patres familias и усыновляемого и разница в возрасте между усыновителем и усыновляемым в 18 лет.

Усыновителем во всех странах СНГ и Балтии может быть только совершеннолетний. В Эстонии, Латвии, Молдове установлен возрастной ценз (абсолютное условие о возрасте) – 25 лет. С разрешения суда в Эстонии и Молдове этот возраст может быть снижен. В тоже время Семейным кодексом Молдовы установлен ценз в отношении максимального возраста усыновителя: запрещено усыновлять лицам, достигшим возраста 50 лет, за исключением случаев, когда ребенок усыновляется супругами и один из них не достиг этого возраста[24].

В Латвии возможно усыновить ребенка без согласия одного из родителей, если он отказывается дать его без веской причины. Латвийский гражданский закон гласит, что усыновляемому присваивается фамилия усыновителя. Это требование не ставится в зависимость от желания усыновителя и усыновляемого. Имя усыновляемого может быть изменено, если оно является труднопроизносимым или не соответствует национальности усыновителя.

При рассмотрении дел об усыновлении детей иностранцами и/или лицами, проживающими за пределами государства, в Эстонии требуется согласие министра по социальным вопросам, в Латвийской Республике –
министра юстиции. В Белоруссии усыновление детей иностранными гражданами происходит с письменного разрешения министра образования[25].