Так проходила коллективизация в Кесовогорском районе

       Вся история русского крестьянства – это борьба за выживание, тяжелый и часто бесплатный труд. Поэтому основной формой организации земледельцев была крестьянская община и все попытки ее разрушить ни к чему не приводили. Даже хорошо продуманная реформа Столыпина не дала результата. На протяжении многих веков крестьянство на своих плечах вытаскивало Россию, взамен не получая ничего. Одной из самых нелегких страниц в истории крестьянства была коллективизация. Коллективизация в нашем районе началась в 1931 году. На 10 сентября было всего 16 колхозов, объединивших 234 хозяйства, или 2,2 процента. В Кесовогорский районный комитет ВКП(б) регулярно приходили телеграммы от Московского областного комитета о необходимости усиления темпов коллективизации. Чтобы активизировать эту работу, в районе создается райколхозсоюз.

В сентябре 1931 года на заседании партячейки был заслушан отчет председателя райколхозсоюза т. К-ва. В частности он доложил: «Из колхозов бегут днем и ночью, разбегаются и члены правлений. В Воробьевском и Столбовском колхозах осталось по двое мужчин – остальные женщины. Многие колхозники не знают, сколько зарабатывают трудодней, да и получать по ним нечего». Выступивший секретарь партячейки т. Щанников отметил: «Чистка колхозов от кулаков идет самотеком, не выявили ни одного кулака, а если выявляют, то не сообщают.  Я три раза ходил в Чулковский колхоз и заявлял председателю о засилье кулаков, заявлял и т. К-ву, но меры не приняты. Колхозники не выписывают газет, а значит, не знают о шести заповедях т. Сталина». В принятом решении партячейки отметили необходимость мобилизовать бедняцкие массы на борьбу с классовым врагом – кулачеством и подкулачниками. Двое членов партии были исключены из рядов как противники методов коллективизации.

    Весь 1931 год шло формирование колхозов с использованием разных методов, от запугивания до репрессий, и к концу года было создано 164 колхоза, в состав которых вошло 4945 хозяйств, что составило 48 процентов. За это время 30 хозяйств самовольно вышли из колхозов, 80 – исключены за кулацкую агитацию как чуждые элементы. Недовольство колхозников растет. В колхозе «Победа» (д. Чириково) на собрании колхозники отметили, что «ударники труда сидят без хлеба, а «лодыри» едят белый хлеб. Требуем обратно отдать коров, так как нечем кормить детей. Тов. Сталин в своем письме приказал все вернуть, а районные власти затирают». Из спецсводки ГПУ в райком: «Колхозники колхоза «Демшино» почти целиком вышли из колхоза, разбирают своих лошадей, мотивируя, что за прошлый год заработали всем колхозом 192 рубля, делить было нечего, эту сумму внесли за заем. В этом году все повторилось. В деревне Поцепы вышли из колхоза 10 хозяйств, часть из них выехала в Москву во ВЦИК к т. Калинину М.И. жаловаться на районное руководство, чтобы вернули имущество. Многие в колхозах говорят, что власть в районе надо стегануть за загибы и что теперь можно выйти из колхозов. Колхозница колхоза «Стальной конь»: «Раньше зарабатывала одна на всю семью, теперь на себя не заработаешь. Кто ни придет и всякий требует свое, не глядит, что не хватает, а знай давай». Колхозник Прохоров ( Дурасово, колхоз «Новый труд»):

 «Труд крестьянина обесценен, примерно для того, чтобы купить сапоги, нужно сдать 12 пудов хлеба, а мы и половины не получаем на трудодни за целый год».

     Для усиления темпов коллективизации в Красный Холм приезжает Г.Маленков – заведующий орготделом Московского комитета ВКП(б). Перед районными комитетами была поставлена задача: в 1932 году полностью закончить коллективизацию, усилить борьбу с кулаками, выполнить все планы продажи хлеба и льноволокна. Через несколько дней состоялось заседание бюро Кесовогорского комитета ВКП(б) с вопросом о борьбе с кулачеством. Перед прокуратурой, судом и милицией была поставлена задача вести беспощадную борьбу с теми, кто не хочет вступать в колхоз. Предлагалось провести во всех колхозах показательные судебные процессы. Сроки прохождения дел по кулакам резко сократили: милиции вместо 10 дней – 3 дня, в суде вместо 15 дней – до 5 дней. В результате за апрель – июнь 1932 года было проведено 136 судебных процессов, осуждено 128 кулацких хозяйств на срок от 3 до 5 лет с полной конфискацией имущества и 51 хозяйство с неполной конфискацией имущества на срок до трех лет. В результате таких репрессивных мер к началу 1933 года было организовано 234 колхоза, в которые входило 6982 хозяйства, что составило 73 процента по району. Исключено из колхозов 260 хозяйств. Первый период борьбы с кулаками в нашем районе был завершен. На тех, кто не вошел в колхозы, были наложены огромные обязательства по продаже хлеба и льноволокна. В 1933 году единоличники должны были сдать 557 тон льноволокна, 337 тонн льносемян, 506 тонн хлеба, 1815 тонн картофеля. Хозяйство , не сдавшее продукцию, объявлялось кулацким. В Порядинском сельсовете хозяйство единоличника Майорова не сдало лен и глава хозяйства был осужден на 9 лет лишения свободы.

Организованные колхозы были мелкими, в среднем по 30 хозяйств. В колхозе «Труд» Лемеховского сельского Совета было 50 человек трудоспособных, имелось 13 лошадей, 52 коровы, овцы, свиньи. Сеяли 112 гектаров, в основном овес и лен. Начиная с 1931 года, планы продажи сельхозпродукции увеличиваются. На 1933 год обязательные поставки хлеба составили 3437 тонн. План заготовок по льноволокну составил 1937 тонн, льносемян – 1200 тонн, картофеля – более 4000 тонн. Многие руководители колхозов писали в райком, что планы нереальные. Жалобы доходили и до Московского областного комитета ВКП(б). Областной комитет потребовал объяснения. В докладной записке секретарь Кесовогорского райкома пишет: «В колхозе «Наш ответ обнаглевшему кулаку» (д. Болдеево ) во главе с председателем колхоза, кулацким элементом т. Соловьевом, который заявил, что колхоз не в состоянии выполнить планы, нами приняты меры. Колхоз перевыполнил все планы. Кулацкая линия была бита. Председатель колхоза изолирован». Было изолировано в 1933 году еще 10 председателей колхозов. Обвинения самые разные: Николаев как бывший полицейский, подавлявший восстание в 1905 году, осужден на 7 лет. В д. Кульнево осужден председатель за то, что он сын попа и служил в царской армии. В д. Павловское председателя обвинили в том, что женат на дочери кулака. Партячейка дала выбор: он остается членом партии, и уходит от жены или будет исключен. Т. Цыганков заявил, что он любит свою жену и никогда от нее не уйдет. Партячейка исключила его из рядов партии и рекомендовала осудить как пособника кулаков. Колхоз в Павловском был одним из лучших в районе.

   На 1933 год были увеличены планы по посеву сельхозкультур в соответствии с требованием Московского областного комитета партии. Особое внимание уделялось посевам льна, его должны были посеять на площади 8961 гектаров, зерновых культур планировалось посеять 12300 гектаров и посадить картофель на площади 2318 гектаров. В целом по району колхозы и единоличники должны были обработать 26307 гектаров земли. Цифра очень высокая. Зимой 1933 года бюро райкома поставило задачу по чистке рядов партии и окончательной ликвидации кулака. В районе стала работать специальная комиссия по чистке рядов ВКП(б), сельских ячеек. Были сформированы две судебно- следственные бригады, перед которыми была поставлена задача: в течение трех месяцев осудить всех кулаков. Комиссия принимала такие решения: исключить из рядов партии, считать хозяйство кулацким, перевести в сочувствующие, считать проверенным. Исключали из рядов партии по разным причинам; так, одна из колхозниц не смогла ответить, кто такой Сталин, хотя была ударницей труда и участницей похода «имени Кагановича» за высокий урожай. Уполномоченный в колхозе д. Марьино т. Леонов был исключен за то, что «с задачей по ликвидации кулаков не справился и сам попал под их влияние». При проверке МТС комиссия рекомендовала признать всю администрацию классово – чуждыми элементами, вредителями и осудить. При проверке «Заготмолока» комиссия установила, что в молоко наливают воду и предупредила, что при повторении сие будет признано « политически вредным действием». При проверке сельпо комиссия установила: «В сельпо идет полное разложение работников, систематическое пьянство, разврат, растраты. Пять бывших руководителей исключены из рядов партии и осуждены. В сельпо нет даже спичек. В Кесовой Горе 3 столовых, одна закрытого типа для партактива. Столовая № 2 представляет из себя что угодно, только не столовую. Сплошная грязь, антисанитария, отвратительное качество чая и продуктов. Торговля вином мешает возможности пользоваться ею колхозниками, а особенно колхозницам, так как столовая набита охмелевшей публикой. Хлеб очень плохой, часто недопеченный».

  При проведении чисток и партдней главной задачей было выявлять кулаков и их семьи, что являлось основанием для ареста и высылки, чаще всего в Сибирь и Казахстан. В марте 1933 года при очередной чистке было выявлено более 50 кулацких хозяйств, из них в Павловской партячейке - 9, Федцовской – 4 , Васьковской и Борисовской по 2 хозяйства. Основанием для занесения в списки часто служили мелочные личные обиды и зависть. Обжалованию результаты чисток не подлежали. Из архивных документов можно сделать вывод, что беззаконие творили местные власти. Из Сонкова в определенные дни приходил специальный железнодорожный состав, который и забирал осужденных кулаков в точно назначенные дни. Людей свозили со всех деревень в Кесову Гору к приходу этого состава за два-три дня. Расписание знали только работники ГПУ, они давали указание милиции подготовить к намеченному дню партию раскулаченных. По сути это был конвейер, и, наверное, можно его назвать конвейером смерти. Очень часто до назначенного пункта часть людей не доезжала - умирали в пути от холода и голода. Чаще всего гибли старики и дети. Из района было увезено около 400 семей, самых трудолюбивых и грамотных. На Родину вернулось очень мало.

     В 1932 – 1933 годах в районе была ликвидирована частная торговля. Любой частный торговец автоматически попадал под определение кулак. В списках они всегда были первыми на раскулачивание. Местные власти очень часто не признавали законов и творили, что хотели. 16 августа 1932 года Кесовогорский районный комитет ВКП(б) получил телеграмму от Московского областного комитета за подписью секретаря комитета Л.Кагановича «Об усилении темпов хлебозаготовок». Руководство района вместо того, чтобы организовать хлебозаготовки, выносит беспрецедентное решение:

 «До выполнения общегосударственного плана хлебозаготовок, ссыпке семенных и страховых фондов никакой торговли хлебом быть не может. У колхозников, бедняков, середняков, кулаков хлеб будет конфисковываться, если они будут торговать хлебом. Всякая свободная продажа хлеба запрещается». По сути район вновь вернулся к продразверстке.

   Особой заботой властей был лен. Практически все волокно шло за границу. Во времена НЭПа особых проблем со льном не было. Крестьяне, понимая выгоду от возделывания этой культуры, сдавали готовое льноволокно отличного качества, получая хорошую прибыль и встречную продажу промышленных товаров. До 1931 года в районе работал один льнозавод в Кесовой Горе. С началом коллективизации началось строительство Сутокского, Никольского и Троицкого заводов. На Кесовогорском льнозаводе в 1932 году работало 104 человека, заработная плата составляла около 50 рублей в месяц, из-за чего была большая текучесть кадров. Локомобиль работал на заводе с 1894 года и часто выходил из строя. Такие же проблемы были и на других заводах. Не хватало кадров, особенно специалистов, качество поставляемого сырья было низким. Часть рабочих была из числа заключенных. Вопросы льнопоставок рассматривались практически на всех заседаниях бюро райкома. Работу льнозаводов стало контролировать ГПУ по Кесовогорскому району.

  А партийные чистки продолжались весь 1933 год. В первую очередь рассматривали не хозяйственную деятельность колхозов, а искали врагов, которые мешают работе колхозов. 13 ноября 1933 года рассматривали деятельность партячейки коммуны с. Борисовское. Работу коммуниста т. Молокова, председателя коммуны, признали удовлетворительной, а его самого считать проверенным, так как четко знал шесть заповедей товарища Сталина. Но выступил член партячейки Губанов Г.Д., который за войну с Польшей 1920 года был награжден орденом Красного Знамени и часами. Он подверг резкой критике работу коммуны, заявив, что «овес остался неубранным, клевер даже не косили, картофель и лен сгноили в поле. Двор, где содержится 29 коров, весь занавожен, производит отталкивающее впечатление, кормов нет, коровы дичают. В коммуне поголовные пьянки и драки. Зачем нужна такая коллективизация». Председатель комиссии посчитал, что выступление Губанова является антисоветским, а сам он подкулачник. Бюро райкома после нескольких критических выступлений членов партии вынесло постановление, что

«любая критика колхозного строя расценивается как кулацкая линия и поэтому всякие дискуссии по этому поводу прекратить».

  Все тяготы того времени легли на плечи простых крестьян. Практически ничего не получая на трудодни, они были вынуждены нести еще одно тяжкое бремя – государственные займы. В 1933 году сумма займа по нашему району составила 375 тысяч рублей, власти взяли повышенную сумму – 400 тысяч рублей. Из них на рабочих и служащих пало 47 тысяч, служащих по сельсоветам 24 тысячи. Колхозники и единоличники должны были подписаться на 329 тысяч рублей. Значительные суммы высчитывались на лотерею Осовиахима. Народ, доведенный до отчаяния, пытался воспротивиться, но подписка на заем и лотерею шла под лозунгом: «Кто не подписался, тот враг советской власти». Всю работу в этом направлении контролировал отдел ГПУ по Кесовогорскому району. В спецсводке райкому говорится: «Часть колхозников и единоличников прямо агитирует население не подписываться на заем. Колхозница Малинина: «Только и знают драть крестьянина, видимо, не будет конца». 16 мая 1933 года в Скрипниковском сельском Совете колхозник Авдеев выражался нецензурной бранью, говорил, что правительство обирает крестьян, дерет последнюю шкуру, нужно всех крохоборов отучать, чтобы они не обирали трудовое крестьянство. Потом ударил по лбу секретаря Совета Егоровой. О невыполнении плана по займу не могло и быть речи. Постановление райкома по этому вопросу было такое: «Прекратить всякие дискуссии о невыполнении заданий по сдаче сельскохозяйственной продукции и подписке займа». Этим постановлением запрещался выезд населения из района без специального разрешения.

   Каждые десять дней на столе секретаря райкома лежала спецсводка оперативных работников отдела ГПУ по Кесовогорскому району. Два работника контролировали политические и экономические вопросы всего района. Они знали все, что происходило в самых отдаленных деревнях, раскрывали практически все уголовные преступления. Отлично поставленная агентурная работа позволяла знать, что происходило в аппарате райкома и Совете, милиции и других учреждениях района. Спецсводки отправлялись и в Москву. Коллективизация в районе практически закончилась к концу 1933 года.