История рода Строгановых

Свое происхождение род Строгановых ведет с Северо-Западной Руси, из Великого Новгорода. Существовала также легенда о татарском предке Строгановых, родственнике хана Золотой Орды, якобы отправившемся на службу в Москву к Дмитрию Донскому, принявшем христианство и получившем при крещении имя Спиридон. Легенда эта повествует о том, что Спиридон не пожелал возвратиться в Орду, был схвачен татарами и отказался вернуться к прежним верованиям. За это он претерпел жестокие пытки, хан приказал «изстрогать на нем тело, а потом, всего на части изрубя, разбросать». Таким образом, легенда объясняет происхождение фамилии Строгановых от мученической смерти их прародителя. На самом деле эта легенда не имеет под собой оснований. Гораздо вероятнее другое предание, сохранившееся в одном сборнике Кирилло-Белозерского монастыря. Согласно ему, род Строгановых происходит от стародавней новгородской фамилии Добрыниных, а сами Строгановы — выходцы из Великого Новгорода, родоначальником же их был действительно некий Спиридон, живший во времена Дмитрия Донского. Внук Спиридона, Лука Кузьмич, пользовался правом сбора сорока со значительной части Двинской земли. Достоверными фактами, относящимися к этому периоду, является то, что Строгановы были владельцами оброчных статей в Новгородских землях, а сын Луки Кузьмича, Федор Строганов, со своими сыновьями начал осваивать новые угодья и перебрался в Сольвычегодск, где продолжал заниматься соляными промыслами. Старшие его сыновья умерли довольно рано, и сведения об их деятельности практически отсутствуют. Младший же его сын, Аника (или Иоанникий) Федорович, был человеком на редкость предприимчивым и энергичным. Стараниями Иоанникия Федоровича и его сыновей владения Строгановых были значительно расширены. Именно при них семья Строгановых получила в свое владение земли в Перми, Прикамье и Зауралье, где в построенных по Каме городках Строгановы стали в обширных размерах вываривать соль, которую отправлял вверх и вниз по Каме, Чусовой и Волге — в Казань, Нижний Новгород и другие, более мелкие города, а также сбывали ее на месте «вольною и договорною ценою» приезжавшим к нему из разных мест купцам. Имея право на беспошлинную торговлю и в качестве чуть ли не единственных, по крайней мере крупных, солеварителей, устанавливая «вольные» цены, Строгановы от этого дела нажили весьма «знатную пользу».

Кроме собственных промыслов и коммерции Иоанникий Федорович выполнял поручения Ивана IV, связанные с наблюдением за торговыми операциями иноходцев, которым запрещено было торговать в розницу, и сбором хлебного оброка в Сольвычегодских землях.

Предприимчивость Иоанникия Строганова заставляла его постоянно расширять рамки своей деятельности. Он развивал торговлю с местным населением (в основном меновую), приобретая драгоценные меха. Торговые операции Строганова простерлись и за Урал, сделав более интенсивными связи с Сибирью. При всей своей коммерческой сметке и беззастенчивом грабеже уральских и сибирских жителей Иоанникий Федорович был очень религиозен, построил на свой деньги несколько церквей и делал щедрые пожертвования на монастыри. В старости он удалился от мира и постригся в монахи, приняв иноческое имя Иоасаф. У него было три сына — Семен, Григорий и Яков. Между Семеном и двумя другими братьями была какая-то распря, и дело дошло даже до царского суда, поэтому Семен Иоанникиевич долгое время находился в немилости.

Владения и капиталы семьи Строгановых расширили и преумножили внуки Иоанникия Федоровича, двоюродные братья Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. Они оставили след не только в семейной хронике Строгановых, но и во всей российской истории.

Братьям Максиму Яковлевичу и Никите Григорьевичу, а также их дяде Семену Иоанникиевичу достались обширные владения. Они произвели раздел всего имущества и земель на три части. Интересен этот раздел тем, что во время него было составлено полное описание владений Строгановых в так называемой «Сотной книге». Оказалось, что к моменту раздела (1579 год) во владении Строгановых только земли было более восьми миллионов десятин. Семен Иоанникиевич, как старший член семьи, остался на обжитых строгановских землях в Сольвычегодске, а Максиму и Никите достались Прикамские, Пермские и Зауральские территории.

Земли эти находились в непосредственном окружении инородцев и в значительной своей части располагались на их территориях. Военные набеги местных племен при этих условиях были неизбежны. Кроме того, в расширении влияния Строгановых видел серьезную угрозу и сибирский хан Кучум. Братьям Строгановым приходилось строить укрепленные городки и остроги и содержать большое количество военной силы для защиты своих людей и промыслов от набегов и разорения. Строгановы активно участвовали в военном походе в Сибирь, возглавляемый Ермаком.

Основной целью похода Ермака было уничтожение власти хана Кучума, что позволило бы беспрепятственно захватить сибирские земли и обезопасит торговые пути, и завоевание поселения Мангазея, окрестности которого изобиловали пушным зверем.

Несмотря на успехи сибирского похода и всю его важность для страны не обошлось, как в большинстве больших начинаний, без доносов и разочарований. Чердынский воевода, воспользовавшись набегом местных племен на Пермские земли Строгановых, донес царю о «самоуправстве» Максима и Никиты, о том, что братья Строгановы самовольно послали в Сибирь разбойный отряд казаков, оставив без охраны Пермские территории. На самом же деле еще предки Максима и Никиты Строгановых по царской грамоте имели право воевать с Сибирью, не «спрашивая всякий раз на то соизволения государя».

На Пермские земли Строгановых во время сибирского похода Ермака Тимофеевича действительно дважды нападал местный владетель Бехбелей во главе немалого отряда вогулов, но, как и в первый, так и во второй раз Максим и Никита Строгановы со своим войском настигали врага. Царь Иван был рассержен и отправил Строгановым «гневную грамоту», обвинив их в «воровстве и измене». Чтобы не подвергнуться опале, Строгановы должны были лично объясниться с царем и спешно выехали в Москву. Известия о походе Ермака были самыми благоприятными для царя. Таким образом Строгановы были реабилитированы. Царь не только перестал гневаться на них, но и предоставил им право беспошлинной торговли на завоеванных их радением территориях.

Вступив на престол, Федор Иванович подтвердил право Строгановых на все дарованные им его предшественниками владения и льготы. Уже во время его царствования братья Максим и Никита Строгановы оказывали необходимую Москве военную помощь. А в смутное время они предоставляли своих ратников для борьбы с поляками и пожертвовали в опустевшую государственную казну значительные денежные суммы. С тех пор всему роду Строгановых даровали особое звание «именитых людей», которое носили только Строгановы.

В последствии Строгановы всегда были в большом почете у царей. Так в 1712 году Петр Первый даровал трем сыновьям Григория Дмитриевича (приложение 1) баронский титул за заслуги предков. Александр, Николай и Сергей Строгановы были не только первыми баронами в этой семье, но и первыми ее членами, вступившими на государственную службу. Благодаря своему богатству и личным качествам они заняли высокое место при дворе.

К сожалению, соляной промысел братьев Строгановых в то время переживал кризис. Для этого были объективные причины. Александр, Николай и Сергей Строгановы, как и предыдущие поколения этой семьи, столкнулись с нехваткой людских ресурсов в малонаселенных Пермских землях. Добыча соли для поставки в казну и ее транспортировки в Нижний Новгород (по условиям, подписанным еще Григорием Дмитриевичем) требовали огромного количества рабочих рук. До 1742 года эта проблема решалась путем привлечения бродяг, беглых и беспаспортных, которые благодаря приемлемым условиям охотно шли к Строгановым на работу. Однако после указа 1742 года, категорически воспрещавшего принимать людей не только беспаспортных, но даже с письменными паспортами, на работу можно было брать только немногочисленных владельцев печатных паспортов. В отдаленных пермских землях таких находилось немного.

Строгановы попытались использовать все свое влияние и обратились в Сенат с просьбой сделать для них исключение за солидные взносы в казну, но получили отказ. Тогда они подали императрице Елизавете Петровне челобитную, в которой просили взять за соответствующее вознаграждение их соляные промыслы в государственную казну. Рассмотрение этого дела тянулось несколько лет. В это время возникла серьезная конкуренция строгановской соляной монополии — началась активная разработка соляных месторождений озера Эльтон. Соль эта была дешевле строгановской. Большинство промыслов Строгановых не выдержало конкуренции, и значительное количество их соляных варниц было закрыто.

Тем не менее, как бароны Строгановы, так и их потомки заслужили благодарность современников как известнейшие меценаты, покровители и щедрые благотворители искусства и науки.

Сергей Григорьевич (приложение 3) нанял итальянца Растрелли, который возвел ему на набережной Мойки в 1753 году Строгановский дворец еще до того, как выстроил Эрмитаж. Его сын Александр Сергеевич (приложение 2) вошел в историю как крупнейший коллекционер и меценат.

Долгие годы он жил в Париже, дружил с Дидро, с известными художниками и скульпторами. Император Павел назначил его президентом Академии художеств. Граф Сергей Григорьевич основал в 1825 году Строгановское училище, а также Археологическую комиссию. Строгановы возводили соборы, строили школы и больницы, субсидировали военные походы и даже придумали одно из самых популярных блюд – беф-строганов. Они были государственными деятелями, воинами, дипломатами, учеными, покровителями искусств, которые видели свою миссию в служении своей

стране.
   Все рухнуло в октябре 1917-го. Началась эпоха вечного изгнания. Молодая княжна, урожденная Софья Васильчикова, бежала за границу с четырьмя маленькими дочками. Одна из них, Ксения, вышла замуж за барона Андре Людингаузена–Вольфа. В Париже появился на свет ее единственный ребенок – Елена, баронесса Людингаузен (приложение 4), последняя из рода Строгановых. Неисповедимы человеческие судьбы: 10 лет назад Ельцин награждал русскую баронессу в Кремле в числе первых семи меценатов за вклад в благотворительную деятельность.  

 «Впервые вместе с мамой мы побывали в Советском Союзе в 1985 году, - рассказывает баронесса Людингаузен, которую ее русские друзья зовут Еленой Андреевной. - Тогда страна и люди мне показались совсем чужие – какие-то грустные, унылые и не очень приятные. И когда моя русская подруга говорила, что я должна что-то сделать для России, то я вначале отказалась. В этой стране я не жила, ее не знала. Русские мне даже представлялись врагами... В 1991 году я снова отправилась в Петербург и увидела, в каком жутком состоянии находится наш фамильный Строгановский дворец. Мне было горько, но когда я познакомилась с директором Русского музея Владимиром Гусевым, то сказала ему: «Как странно, я раньше не хотела помогать России, я теперь – даю вам слово – буду делать для нее все, что могу». Мне предложили в будущем пользоваться квартирой в Строгановском музее – на самой верхнем этаже, где когда-то, наверное, жила прислуга. Принадлежать она мне не будет, но я смогу в ней останавливаться. И в 1992 году я создала Строгановский фонд. Чтобы найти для него деньги, я стала организовывать поездки в Петербург моих богатых и знатных друзей со всего света, которые любят искусство и интересуются Россией». Таких «строгановских туров» Елена Андреевна устроила семь, свозила в общей сложности в Северную Пальмиру около 400 человек. Среди них был принц Кентский Майкл, внук Георга V, двоюродного брата Николая II. Эти поездки принесли значительные суммы, которые пошли на реставрацию не только Строгановского дворца, но и Эрмитажа, Павловска, Царского села.

Одновременно с турами Елена Андреевна занялась устройством выставки «Строгановы – династия меценатов», которая прошла в четырех городах Америки и дала хорошие средства на восстановление Русского музея к 300-летию Петербурга. Потом экспозиция переехала в Музей Карнавале, он же Музей истории Парижа. Переполненная идеями, неистощимая на выдумки, баронесса Людингаузен собирается привезти на Запад другую выставку, посвященную истории и искусству России с древнейших времен до наших дней. «Весь мир должен узнать, какие были замечательные, щедрые и храбрые русские люди, какие испытания выпали на их долю, - говорит она. - Мне хотелось бы, чтобы в моих проектах участвовали и русские предприниматели, многие из которых богаче российских вельмож. Великие династии в России всегда делали очень много для своей страны. Пускай и сегодняшние «новые русские» помогут ей, а главное – ее людям. К сожалению, большинство из них не умеют обращаться с деньгами, тратят все на себя, забывая о «человеческом» факторе. Им еще предстоит узнать, что деньги приходят и уходят, а остается лишь то, что ты сделал для других: выстроил больницу, создал библиотеку, помог университету или музею. История Строгановых могла бы послужить им примером для подражания». Иван Грозный своим указом поручил Строгановым не только покорить Сибирь, но и освоить ее. В каждой деревне они строили церковь, школу и больницу. По всей стране основывали детские приюты. Вот о чем бы сейчас позаботиться властям в России, где несколько миллионов бездомных детей, говорит Елена Андреевна. В Сольвычегорске, что в Архангельской области, до сих пор находятся два замечательных собора, возведенных на их средства в XV-XVI веках, реставрации которых помогает Строгановский фонд. Он же выделяет средства и на восстановление Казанского собора, который также был сооружен предками баронессы Людингаузен. «В мае 1992 года на Пасху я попросила тогдашнего мэра Собчака помочь мне организовать службу, - вспоминает она. – Мэр сказал, что в соборе ничего для службы нет. Но для меня это не имело никакого значения. Мы нашли священника и когда пошли крестным ходом со свечами в руках, произошло чудо. В собор приходили люди, которых становилось все больше и больше. Это была первая пасхальная служба в Казанском соборе после революции и первым днем работы моего фонда».

 «Мой дед Александр умер, когда ему было 34 года, - рассказывает свою семейную сагу Елена Андреевна, - он не дожил двух лет до Октябрьской революции. Его жена – моя бабушка - с четырьмя дочерьми покинула Россию вместе с великой княгиней Марией Павловной. Они на ее личном поезде отправились на Кавказ, где прожили два года, а затем на пароходе добрались до Канн. Моя мать Ксения, которой было всего 7 лет, когда она уехала из России, поселилась с сестрами во Франции... Мама после войны вышла замуж за обрусевшего православного немца Андре Людингаузена - Вольфа, получившего титул русского барона. Она считалась самой красивой в семье и работала дизайнером в доме «Капитан Молино», который одевал царских особ. Как и другие русские красавицы из аристократических семей, Ксения Строганова- Щербатова работала манекенщицей в доме «Балансиага». К тому же она была хорошей художницей, устраивала свои выставки. Не думаю, что русская знать, которой пришлось зарабатывать деньги на поприще моды – как, например, Феликсу Юсупову и его жене Ирине – удалось создать что-то замечательное. Им помогали их хорошие связи, но они не умели наладить свое дело, ибо у них не было «чувства» денег. В эмиграции преуспели только русские евреи, которые всегда отличались предприимчивостью, – главным образом, в кинобизнесе и в газетном деле в Америке».
  Елена Андреевна считает, что она последняя из династии Строгановых, хотя и носит другую фамилию. Правда, у нее есть родственники, в жилах которых течет строгановская кровь. В России, конечно, встречаются Строгановы, но они не «настоящие», ибо скорее всего являются потомками тех, кто когда-то работал на ее предков. «У меня детей нет. После меня не останется никого, но я не грущу по этому поводу, - говорит Елена Андреевна. – Потомства не было у многих Строгановых, а у моей матери я была единственным ребенком. Я храню память о многих членах нашего рода – даже о тех, кого знала только по рассказам. Моя тетушка Мария, которую все звали Мара, возглавляла бюро журнала «Пари Матч» в Соединенных Штатах, где она скончалась в 1956 году, освещая свадьбу Мэрлин Монро и Артура Миллера».

Баронесса Людингаузен замужем за британцем Робином Смитом-Райлендом, страстным охотником, помещиком-эсквайером, который постоянно живет в своем английском поместье неподалеку от Стрэтфорда. Будучи по сути своей космополиткой, она тем не менее ощущает себя человеком русским. Для нее Россия - это страна мужественных людей, наделенных сильным мистическим чувством, которое не уничтожили семь с лишним десятилетий коммунизма. «Сегодня встречаешь много красивых русских, но в них не чувствуешь породы – в поведении, в манерах, а главное - в сердце. Тем не менее в русских мне нравится душевность, мягкость, щедрость, чувство гордости. Если они что-то вам дарят, то никогда не ждут ничего в ответ... К тому же я православная, а это значит, что близка к Господу Богу. Вера в потустороннюю жизнь придает смысл моему существованию, ибо если нет веры, то нет и надежды. Люди неверующие чувствуют себя очень одинокими в дни испытаний».

В облике Елены Андреевны чувствуется порода, которая создается не одним поколением, характер, ум. Она говорит на пяти языках, училась в Швейцарии и в Бразилии, долгие годы жила в Соединенных Штатах и вместе с матерью и с двумя тетками вернулась во Францию в начале 60-х годов. Работала в ювелирном магазине «Жансен», где ее однажды увидел Ив Сен-Лоран. Застенчивый мэтр поинтересовался у молодой женщины: «Вы простужены или у вас всегда такой хриплый голос?» Она ответила, что это ее «обычный» голос. Через несколько дней Сен-Лоран, который даже не знал ее имени, предложил баронессе работу – наблюдать за своими бутиками во всем мире. Два года спустя, в 28 лет, она стала директором салона высокой моды дома «Ив Сен-Лоран». Этот пост она занимала до самого закрытия знаменитого дома – больше трех десятилетий.

Сен-Лоран, вспоминает она, обожал русских манекенщиц, которых отличает красота, свежесть, исключительная грация, осанка, посадка головы. Ну а когда же наступит час отечественных кутюрье и начнутся русские сезоны от кутюр? Кто первым из них поднимется на Олимп высокой моды? Баронессе Людингаузен не нравятся творения наших модельеров: «Они как дети, которые впервые попали в кондитерскую лавку. Им хочется сразу всего попробовать, что, в сущности, вполне естественно. Они бросаются на яркие цвета, выдумывают изощренные модели, увлекаются вышивкой, блестками. У них часто отсутствует вкус. В результате может случиться несварение желудка. Однако этот этап необходим. Преодолев его, российские кутюрье станут разборчивее и наконец поймут, чего же они действительно хотят».

Умирает ли высокая мода, как в том убежден бывший президент-генеральный директор «Ив Сен-Лорана» Пьер Берже? Все относительно, полагает Елена Андреевна. В середине 60-х годов она работала у «Бальмена», который имел 500 швей, тогда как у «Диора» их было больше тысячи .Всегда останутся богатые дамы, которые захотят иметь в своем распоряжении нечто особенное – а это и есть творения высокой моды. После ухода из высокой моды Сен-Лорен ничего больше не создает, но продолжает рисовать для себя – он замечательный художник. Ив пишет пейзажи и делает великолепные карикатуры. Меня всегда интересовали только его творения.

Я русская, а, значит, фаталистка. Кончилось – так кончилось! Меня мама учила не жаловаться и ценить маленькие радости жизни, которые позволяют быть счастливой, даже в невзгодах. И теперь я говорю себе: «Это была фантастическая эпоха в моей жизни!»

Таким образом, род Строгановых насчитывает 8 веков. Основателем его был Спиридон, а последней в Строгановском роду является баронесса Елена Людингаузен. Наиболее яркими представителями рода Строгановых являются Иоанникий Федорович, который освоил новые угодья, расширил владения, способствовал развитию торговли с местным населением, построил несколько церквей и делал щедрые пожертвования на монастыри, Максим Яковлевич и Никита Григорьевич, принимавшие активное участие в военном походе в Сибирь, Сергей Григорьевич, основавший в 1825 г. Строгановское училище, а также Археологическую комиссию. Александр Сергеевич вошел в историю как крупнейший коллекционер, меценат и президент Академии художеств.