К вопросу о теории невидимого гуся 3 страница

* Реакция на «примитивное лицо» сходна с реакцией на «смеющееся лицо». Объектам исследования были показаны фотографии театрального зрительного зала. Им было сказано, что люди смотрят комедийный фильм, и предложено оценить качество фильма по пятибалльной шкале Тортелли на основании выражения лиц. 79 процентов мужчин и 72 процента женщин поставили оценку «четыре» и выше. Тот факт, что зрители вовсе не смотрели комедию, подкрепляет целостность исследования. (Обратитесь к нацистскому фотографическому архиву, в частности к «Кабаре Смеха», где каждый посетитель в самые кульминационные моменты получал средней мощности электрический разряд в область анального отверстия.)

* Исследование предпринято с целью установить взаимосвязь между «открытостью» на воздействие щекотки в комбинации с демонстрацией образа гепарда с теми доисторическими хищными представителями кошачьих, которые существовали до возникновения человека разумного. У этих животных известно два способа убивать свою жертву после преследования и поимки: удушение и перекусывание глотки. Необходимость развивать высокую скорость исключала наличие грубой силы, чтобы разорвать жертву (современные гепарды находятся на грани вымирания именно из-за невысокой способности умерщвлять добычу). В течение того отрезка времени, когда жертва умирает, ее бока и живот открыты свободным лапам хищника. И в наше время эти области являются уязвимыми, так же как и внутренняя поверхность стопы, открываемая преследователю во время погони.

* Имитирование погони – ребенок, убегающий от родителей, смеется как в случае игры, так и в случае грозящего наказания – очень устойчивая ситуация. В случае анализа сцены с гепардом, реакция на щекотку, для существ до человеческой эры, может означать или ослабление напряжения (фактор смерти), или игру, если имело место избавление от опасности. Однако сам по себе смех на этой стадии исследований не рассматривался как необходимое условие, хотя симптомы реакции на Чужака в случаях послеродового убийства могли служить косвенным доказательством (никто не может пощекотать самого себя).

* Карикатурный образ, созданный на основе внешности хищника, получил кличку Флаффбакет. Он получил огромные глаза, смешные лапы и упомянутую выше способность развивать высокую скорость. В результате персонаж стал напоминать пузатого и лопоухого леопарда с расплывчатыми пятнами (намек на непостоянство окраски щенков и котят).

* Фотография О изображает объект женского пола после девятичасового воздействия щекотки и демонстрации образов Флаффбакета. Стремление уклониться просматривается достаточно отчетливо. Руки сцеплены, глазные веки не опускаются, тогда как выделение слезной влаги наблюдается каждые пятнадцать секунд. Зубы не стиснуты. Объект явно демонстрирует открытость некоторых уязвимых зон, которые были изучены при помощи «механического манипулятора».

* Момент, когда реакция на щекотку стала явной у предшественников человека разумного, стал означать поворотную точку, когда упомянутые существа – побуждаемые стрессовыми обстоятельствами окружающей среды, особенно уменьшением лесов, – спустились с деревьев и стали осваивать открытые пространства. Именно в тот момент, при угрозе со стороны гигантских хищных кошек и в соответствии с необходимостью более частого перемещения на плоской поверхности и хорошего обзора в организме развивалось особое устройство коленного сустава. Это позволило доисторическим предкам людей почти постоянно находиться в вертикальном положении, тогда как прежде они передвигались в согнутом положении, подобно современным шимпанзе и другим обезьянам. Этот процесс сопровождался изменением системы взглядов. С одной стороны, вертикальное положение давало больше исследовательских возможностей, а с другой – развило рефлекс преследования в доисторических хищниках.

* Были проведены операции по удалению коленных суставов и коленных чашечек. Вместо них были поставлены металлические аналоги без сцепления. Для дальнейших исследований была использована беговая дорожка местного университета.

* На фотографии S показана беговая трасса целиком. На стартовой позиции находится объект женского пола с замещенным коленным суставом. Объект получает преимущество на старте в тридцать секунд.

* На фотографии Т мы видим «ковыляющий» объект в попытке бежать. Объект не владеет навыками передвижения доисторического человека.

* Фотография U сделана вскоре после тридцатисекундной отметки. Исследователь, одетый в костюм Флаффбакета, выбегает со стартовой позиции. Костюм выполнен из синтетического меха, не вызывающего аллергии. Анатомическое строение повторяет пропорции образа Флаффбакета, разработанного в лаборатории. Глаза, лапы и живот сделаны непропорционально большими. «Изящный» изгиб хвоста дополняется «смешными» клыками. Уши хлопают.

* Фотография V отображает беговую дорожку через сорок секунд после начала эксперимента. Рот объекта открыт от смеха. Осуществляется модель «игры». Надо отметить, что костюм Флаффбакета способствует снижению болезненного ощущения человеческого вмешательства у объекта, как и «механический манипулятор» в лаборатории – неизвестно, кто скрывается под костюмом.

* На фотографии W объект приближается к повороту дорожки. «Флаффбакет» схватил левую ногу объекта. Вектор уязвимости поднимается выше средней отметки (симптом Ахиллесовой пяты).

* Фотография X отображает продолжение преследования на повороте беговой дорожки. «Флаффбакет» отпустил ногу объекта, но опрокидывает ее на бок, как принято у гепардов. Ощущение «игры» продолжается.

* На фотографии Y объект спотыкается. «Флаффбакет» хватается за левый борт блузы объекта.

* Фотография Z. Объект лежит ничком. «Флаффбакет» стоит на коленях рядом. Лицо объекта выражает смех.

* Фотография А1. «Флаффбакет» приближает пасть маски к лицу объекта, имитируя удушение. «Лапы» начинают спонтанную стимуляцию живота объекта.

* Фотография А2. Кожа на животе обнажена.

* Фотография A3. Кровь брызжет на костюм «Флаффбакета».

* В результате исследования выясняется, что наряду с реакцией «драться или убежать», как принято считать для мира хищников, одновременно существует реакция «испуг или наслаждение». Восприимчивость к щекотке соответствует и восприимчивости к появлению Чужака, тогда как отсутствие реакции на щекотку часто свидетельствует о недостатке открытости. 87 процентов женщин, совершивших послеродовое убийство, по свидетельству родных, были невосприимчивы к щекотке. Тест на щекотку может стать обязательным для добровольцев в армии как предварительное испытание перед направлением в «специальные войска». Дальнейшее обсуждение этой темы предлагается провести в газете «Наслаждение болью».

* Рекомендуются дальнейшие исследования.

 

Марк Лэдлоу
Мобильный телефон

 

 

Марк Лэдлоу – автор шести совершенно разноплановых фантастических романов, от футуристической сатиры («Dad's Nuke») до мистического триллера («The З7th Маndala» – премия «International Honor Guild» за 1996 год в номинации «Лучший роман»), В 1997 году Лэдлоу в качестве дизайнера принимал участие в разработке компьютерной игры «Half-Life». С тех пор с головой ушел в работу над ее продолжением, с трудом выкраивая время для коротких рассказов – чтобы не утратить навыков писательства.

«Мобильный телефон» был опубликован в «By Moonlight Only», выходящем под редакцией Стивена Джонса.

 

Он никак не мог привыкнуть к мобильному телефону, и конечно же, звонок раздался именно в тот момент, когда машина снизила скорость перед очередным крутым поворотом. Телефон лежал в пиджаке на соседнем сиденье, и потребовалось некоторое время, чтобы, одной рукой держа руль, выудить трубку из кармана. Он вытащил зубами антенну, судорожно нажал в темноте кнопку соединения и прижал трубку к уху, надеясь, что звонивший все еще ждет ответа. Звонок отвлек внимание от дороги, и это его очень рассердило. Он не успевал одновременно управлять машиной и разговаривать по телефону и никак не мог взять в толк, каким же образом она все-таки заставила его купить себе мобильный телефон.

– Да! – яростно заорал он в трубку.

– Привет, ты где? – невозмутимо спросила она.

– В машине.

– А где ты сейчас едешь?

– Что тебе нужно?

– Я только хотела попросить тебя купить мне пачку сигарет, если, конечно, у тебя есть деньги. Ты ведь домой едешь?

– Да, домой.

Пока он лихорадочно соображал, будет ли по пути магазин, машина, проехав последний поворот, выехала на старую, плохо освещаемую пригородную дорогу. Похоже, это было начало парковой зоны, и поблизости не было видно ни одного дома.

– Я уже проехал все магазины.

– Нет, по дороге будет еще один.

– Откуда ты знаешь, как я еду?

– Ты мог поехать только одной дорогой.

– Ну конечно!

– Послушай, я знаю, какой дорогой ты едешь, только сумасшедший может поехать другой!

– Ладно, кончай болтать! Ты ведь знаешь, что меня бесит одновременно вести машину и говорить по телефону.

– Хорошо, хорошо. Ну, можешь не заезжать в магазин, если не хочешь.

– Я заеду. Поеду в объезд.

– Да ладно, не надо. Я сама попозже выйду на улицу. Лучше приезжай поскорее домой.

– Не волнуйся, я куплю тебе сигареты.

– Ну как хочешь. Пока.

Наконец-то можно переключить все внимание на дорогу. Он очень нервничал, когда ему приходилось вести машину в столь неудобной позе, с телефоном у плеча. От чрезмерного напряжения даже начинало сводить шею.

Экран телефона все еще продолжал светиться, но связь уже прервалась. Он подержал аппарат в руке несколько секунд, чтобы убедиться, что экран погас, и бросил его на лежащий рядом пиджак.

Машина ехала вдоль парка. Включенные фары освещали тянущиеся вдоль дороги, почти закрывающие проезд длинные ветви кустов и деревьев. Как здорово было бы приобрести собственный домик в одном из этих живописных мест, подальше от городской суеты, от застроенных роскошными апартаментами районов. Если дела будут идти хорошо, то уже через год, возможно, даже раньше, можно будет позволить себе купить собственный дом в этом районе. Он должен быть недалеко от офиса и обязательно окружен деревьями, из окон должны быть видны горы, а где-то поблизости может журчать ручеек. Воистину райский уголок! Однако прошло уже полгода, а ему до сих пор не удалось полностью освоиться в этом районе. Конечно же, она лучше знает все местные дороги. В то время, что он проводил на работе, она успела выучить все маршруты, объездив по своим делам близлежащую округу. Ему же были знакомы лишь кратчайший путь от дома до офиса и пара дорог, ведущих в ближайшие магазины. А теперь, когда с приходом зимы темнеть стало гораздо раньше, он вообще мог легко заблудиться и даже не заметить, что сбился с привычного пути.

Похоже, именно это и случилось. Машина ехала в полной темноте, ее окружали только голые ветви деревьев. Ни знакомых ориентиров, ни домов, которые уже давно должны были появиться, и, более того, ни одного указателя, ни тротуара, ни сточной канавы. Не было даже дорожной разметки. Неужто в какой-то момент машина свернула с главной дороги и оказалась в глубине парка? Он постарался вспомнить проделанный маршрут, но благодаря телефонному звонку часть пути отсутствовала в его памяти. Он даже не мог вспомнить, на какой свет и в какую сторону повернул на последнем перекрестке. Однако далее машина ехала только прямо, и значит, еще не поздно вернуться назад, к этой злополучной развилке. Ни одной живой души не было вокруг. Дорога превратилась в темную узкую аллею. Он снизил скорость, прижался к правой обочине, чтобы развернуться, и ветви стоящих у дороги деревьев зашуршали по крыше машины. Свет фар разрушал пугающий мрак аллеи. Он остановил машину, приоткрыл окно и, повернув ключ в замке зажигания, выключил мотор. Все вокруг погрузилось в звенящую тишину. Не было слышно ни лая собак, ни отдаленного шума дороги, только какие-то хлюпающие звуки воды, как посреди болота, на котором растут деревья. Дорога оказалась более узкой, чем он предполагал, и не позволяла машине развернуться. Чтобы добраться до более широкого участка, необходимо было возвратиться, проехав некоторое расстояние задним ходом.

Он повернул ключ зажигания, чтобы завести машину, но не услышал даже щелчка стартера. Вокруг была та же зловещая тишина. Тогда он поочередно нажал ногой педали газа и тормоза, но они не оказали никакого сопротивления. Также не реагировали педаль сцепления и рычаг переключения передач. Еще никогда в жизни его машина не была настолько беспомощной.

Он сидел, прикидывая предстоящие расходы на ремонт машины, все это только усилило тревогу. Неужели ему придется в темноте добираться до заправочной станции? Сначала необходимо хотя бы вернуться на главную дорогу. А есть ли в бардачке фонарик? Неужели закончился бензин и понадобится буксировка? В каком-то смысле это хорошо, что он был здесь один, так как собственного волнения ему и так хватало с лихвой.

Он еще раз проверил педали, зажигание, коробку передач, но все безрезультатно. Счастье, что еще работают фары и панель приборов. Закрыв окно, он нажал кнопку замка. Долго ему здесь сидеть? Когда же появится хоть кто-нибудь и…

Мобильный телефон! А ведь он до последнего момента противился покупке этого телефона. Ему казалось, что с появлением трубки он попадет под постоянный контроль и уже никогда не сможет остаться наедине с самим собой. Зачем людям эти мобильные телефоны? Неужели их жизнь действительно настолько пуста, что они так боятся остаться в полном одиночестве и нуждаются в постоянном общении? Как он ругал тех беспечных водителей, которые позволяли себе одновременно вести машину и болтать по телефону. И вот, впервые в жизни, он сам теперь надеется получить помощь посредством столь ненавистного ему предмета. По крайней мере, он уже не чувствовал такой безнадежности.

В мобильном телефоне была записная книжка, однако он не внес в нее ни одного абонента, так как всегда полагался на собственную память. Набрав номер домашнего телефона, он стал ждать, надеясь, что она не включила автоответчик и сама возьмет трубку. Поссорившись с ним, она часто включала автоответчик, особенно когда ждала его ответного звонка. Но на этот раз она сама взяла трубку.

– Это я, – сказал он.

– И что? – последовал холодный ответ, после которого он еще больше удивился тому, что она сама взяла трубку.

– У меня сломалась машина.

– Как это?

– После твоего звонка я… – Он не рискнул признаться, что заблудился, так как прекрасно знал возможную реакцию. – Я поехал другой дорогой, хотел развернуться, но двигатель заглох и теперь не заводится.

– Что значит – другой дорогой?

– Ну, я…

– Понятно, значит, заблудился, – сказала она с презрением. – Ну и где ты теперь?

– Я не знаю.

– Тебе не сложно хотя бы посмотреть на указательный знак? Или ты и с этим не в состоянии самостоятельно разобраться и ждешь моей помощи?

– Здесь нет никаких указательных знаков. Может быть, проблема в двигателе, и я сам смогу разобраться.

– Не смеши меня! Ты же ничего не понимаешь в машинах!

Когда они ругались, он не мог сидеть спокойно, поэтому открыл крышку капота и вышел из машины. Ему казалось, что ей будет сложнее оскорблять движущуюся мишень. Склонившись над капотом, он сказал «ясно». На самом деле свет фар падал только на деревья, и перед его глазами была темнота, которая, казалось, и поглотила все механизмы капота.

– Так.

– Ты же даже не понимаешь, на что смотришь!

– Здесь слишком темно, нет никакого освещения.

– Да где же ты?!

– Возможно, я заехал в парк или… подожди-ка. – Он захлопнул крышку капота, вытер руки о брюки и вернулся к дверце машины. – Здесь много дорожек, и никакого освещения… Здесь как-то… – он нажал ручку дверцы, – странно тихо.

– Что случилось? – спросила она после долгой паузы.

– Подожди секунду.

Дверь не открывалась. Заглянув в окно машины, он увидел, что оставил ключи в замке зажигания. Запертыми оказались и остальные двери. Машина была оснащена системой автоматического закрывания окон и дверей, и какое-то, возможно совсем небольшое, повреждение в электросети смогло полностью парализовать все остальное оборудование. Но почему же этот сбой не коснулся фар и освещения панели приборов?

– Ну что там у тебя? – снова спросила она.

– Ключи… остались… внутри машины. – Он еще раз дернул ручку дверцы, но она не поддалась.

– Ты хочешь сказать, что не можешь открыть машину?

– Я… Слушай, у тебя есть страховая карта, на которой номер службы техпомощи?

– Где-то должна быть, а где твоя карта?

– В бардачке.

– Понятно, а машина закрыта.

– Похоже, что так.

За паузой, выражающей крайнее неудовольствие от создавшейся ситуации, последовали слова снисхождения:

– Ну ладно, оставайся на месте, я сейчас приеду к тебе. Мы можем вызвать техпомощь или подождать до утра. Я, между прочим, уже собиралась лечь спать, но теперь вынуждена забрать тебя, иначе ты промокнешь и заболеешь.

Что значит «промокнешь»? Он поднял голову и посмотрел на темное, чистое небо – ни звезд, ни облаков. В это время она обычно ложится в постель и смотрит новости. Может быть, идет прогноз погоды? Она сейчас дома, а он здесь, рядом с запертой машиной, и без пальто.

– А как ты найдешь меня?

– Слушай, я хорошо знаю все местные дороги и знаю, где ты мог заблудиться.

– Я даже не помню, чтобы по пути домой был парк.

– Это потому, что ты никогда ничего вокруг не замечаешь.

– Я повернул сразу за перекрестком со светофорами.

– Ясно. Я поняла, где ты застрял.

– Твой звонок отвлек меня от дороги, и я заблудился. Ты заметишь мою машину по включенным фарам.

– Я только оденусь и сразу еду к тебе, буду через несколько минут.

– Хорошо, жду.

– Пока!

Связь прервалась. Стоя в темноте, он еще долго прижимал к щеке телефон, как будто хотел почувствовать в нем прохладную и в то же время теплую кожу ее руки. Прощание немного затянулось для столь обычного разговора.

Ему так хотелось снова набрать домашний номер, убедиться, что телефон в порядке, и еще раз услышать ее голос. Но этот звонок лишь усилит ее недовольство. Она тут же начнет насмехаться над ним, скажет, что он ее задерживает и не дает спокойно одеться.

Конец разговора вернул его внимание к тому, что происходило вокруг. Он явно слышал шум ветра и отдаленные звуки легкого плеска воды, как будто где-то что-то хлюпало. Ему так захотелось снова оказаться внутри машины – спрятаться, укрыться от пугающей его действительности.

Она скоро приедет, успокаивал он себя, ведь сломанная машина застряла всего в нескольких минутах езды от дома. Однако в любую минуту может начаться гроза и нарушить телефонную связь. А вокруг нет никакого укрытия, только закрытая машина. Можно, конечно, найти большой камень, разбить стекло и таким образом открыть дверцу, но это лишь увеличит расходы на ремонт. Дождь еще не начался – он подождет и на улице, тем более что за ним уже скоро приедут. По крайней мере, она должна быть уже в дороге. Надо срочно найти повод, чтобы позвонить ей. Фары начали гаснуть. Удивительно, что они вообще все это время проработали. Казалось, сначала их переключили с дальнего света на ближний, а теперь от обеих фар исходило лишь тусклое мерцание. Паника нарастала как снежный ком – свет фар давал хоть какую-то надежду, что жена заметит его машину. Теперь-то уж позвонить ей просто необходимо.

Он судорожно нажал кнопку повтора. Так было гораздо проще, чем заново набирать весь номер. После четырех гудков включился автоответчик, и он едва сдержался, чтобы не разбить трубку. Конечно, дома никого нет, ведь ее машина уже мчится по плохо освещенным улицам в сторону парка. Но обнаружить его автомобиль теперь стало крайне трудно, потому что еще недавно горящие фары сейчас совсем погасли. Ситуация осложнялась и тем, что он не помнил номер ее трубки. Он никогда не звонил ей на мобильный телефон, полагая, что за рулем звонок может отвлечь внимание от дороги и привести к аварии.

Можно, конечно, оставить машину здесь и попробовать дойти до ближайшей освещенной улицы. Неужели она не заметит его одинокую фигуру на фоне деревьев? Однако он боялся отойти от машины, которая была единственной знакомой вещью в окружающей его темноте. Аккумулятор наверняка сел, и он даже не мог, разбив окно, посигналить жене. Оставалось только одно – ждать.

Он бы сейчас все отдал лишь за один ее звонок! Ну пожалуйста, пожалуйста, позвони! Мне просто необходимо сказать тебе, что… Неожиданно телефон зазвонил, и он нажал кнопку соединения.

– Алло!

– Я уже близко, – раздался ее голос.

– Слушай, у моей машины почти погасли фары! Ищи темную дорогу или, может быть, въезд в парк…

– Я знаю, – сказала она напряженным голосом. – Из-за дождя плохо видно.

Он представил себе, как она медленно едет вдоль улиц и внимательно вглядывается в дорогу.

– Из-за дождя? Разве идет дождь?

– Льет как из ведра!

– Тогда я не понимаю, где ты находишься. Здесь сухо.

До него доносились только непонятные хлюпающие звуки, похожие на дыхание сырой земли.

– Я в трех кварталах от перекрестка.

– Где я повернул?

– Да. Вокруг одни дома. Я думала, здесь уже начинается парк. Наверное, он будет дальше… Мне казалось, это рядом, но…

Из трубки доносились странные звуки – ее машина явно ехала по лужам, работали дворники и раздавались раскаты грома. Он поднял голову – все тихо, на небе ни облачка.

– Что – «но»?

– Я вижу закрытые ворота, ты не мог через них проехать.

– Возможно, их закрыли после того, как я проехал.

– Хорошо. Вернусь к светофору и еще раз проверю эту дорогу. Может быть, я тебя просто не заметила.

– Проверь ворота.

– За ними начинается парк. Ты сказал, что ты на какой-то аллее?

– Здесь деревья, кусты, похоже, где-то болото. Я на грунтовой дороге.

– А…

Что-то странное появилось в ее голосе.

– Я вижу… Подожди… Мне показалось, что это ты, но…

– Что? – сказал он, пристально вглядываясь в темноту. Может быть, она сейчас смотрит на него, а он ее не замечает.

– Нет, ведь это не ты. Похоже на твою машину, но это не может быть она. Нет… это не ты, это не твоя…

– Что случилось?

Фары окончательно погасли.

– Пожалуйста, продолжай говорить! Просто разговаривай все время со мной!

– Да что там у тебя происходит?

– Я должна все время слышать твой голос, прошу тебя, только не молчи!

Его охватила паника. Страх разрывал теперь их обоих, и он чувствовал, что должен продолжать говорить с ней, не замолкая ни на минуту.

– Не бойся. Что бы там ни было. Ты же слышишь мой голос? Я говорю с тобой, просто слушай меня. Я люблю тебя! – Он понял, что ей необходимо это услышать. – Все хорошо. Я хочу, чтобы ты мне тоже что-нибудь сказала, но…

– Нет, говори ты. Я должна слышать твой голос, знать, что ты жив, потому что это не… нет, этого не может быть…

– Ш-ш-ш… Я же говорю с тобой.

– Объясни мне еще раз, где ты находишься.

– Я стою рядом с машиной. Здесь темно и тихо, вокруг деревья. Я слышу звук воды, судя по всему, здесь недалеко болото. Воздух теплый и влажный, но дождя нет. И мне… мне не страшно. – Ей важно было это услышать. – Я спокойно жду тебя, и все хорошо. Я знаю, ты меня скоро найдешь, и мы поедем домой. Все… все будет хорошо.

– Здесь идет сильный дождь, и я… – она судорожно глотнула воздух, – и я вижу твою машину.

Неожиданно пошли помехи. Шум начал нарастать, потом все смолкло и ее голос исчез в темноте. Он нажал кнопку повтора, но вспомнил, что позвонить может только она и ему остается лишь ждать звонка. Телефон молчал. Вокруг была полная тишина.

«Надо вернуться к перекрестку, – промелькнуло у него в голове. – Она все еще может меня найти».

Он уже было размахнулся, чтобы выкинуть трубку в невидимое болото… А вдруг телефон еще заработает и можно будет снова услышать ее голос, хоть на секунду. Нет, надо положить трубку в карман, чтобы не потерять ее в темноте.

Он снова посмотрел в небо и выставил руку – ни капли.

Здесь идет сильный дождь, и я вижу твою машину.

 

Филип Рейнс и Харви Уэллс
Рыбина

 

 

Впервые рассказ «Рыбина» был опубликован в журнале «Lady Churchill's Rosebud Wristlet». Литературный стиль и идея «Рыбины» захватили нас, что тем более удивительно, поскольку рассказ написан совместно двумя авторами из двух разных стран, и все же чувство стиля им ни разу не изменило. Рейнс и Уэллс (из Соединенного Королевства и Соединенных Штатов, соответственно) написали уже немало совместных работ. Некоторые из них печатались в «New Genre», «Albedo», и «On Spec».

 

Кэтчи слышит первой.

– Ба! Шум в земле!

Спитмэм выбирается из глубин сна, освобождает Кэтчи из сонных объятий, прислушивается к беспорядочному шуму за стенами хижины.

– Слышишь? Это под скалой, ба! Глубоко под скалой, зовет народ!

– Как скажешь, как скажешь.

Не переставая ворчать, Спитмэм набрасывает свою длинную накидку и отпирает дверь. Ночь холодна, как могильный камень, но Спитмэм тяжело опускается на колени и прикладывается ухом к одной из плит на дорожке.

– Ты услышала ее, – тихо говорит она девочке. – Эти удары точно идут из-под земли. И там громадное существо!

Они обходят соседей, переходя от одной хижины к другой, но люди уже не спят. Теперь уже все слышат глухие удары, словно ребенок забавляется с барабаном, и жители собирают лопаты, кирки, мотыги и отправляются в ночь. Лучше всех слышит Паддо, и почти три дюжины крестьян идут следом за ним через огороженное пастбище, перепрыгивают через небольшой ручеек в соседней канаве, потом через заболоченную равнину, простирающуюся на две мили от последней хижины до самых ущелий гор Каг. Паддо ведет их по дуге, далеко обходящей деревню, и вот удары уже становятся такими сильными, что плоские камни под ногами вздрагивают.

У земляного вала, ограничивающего болотистую низину, Паддо расчищает площадку и, как перед этим Спитмэм, приложив ухо к земле, прислушивается.

– Треск идет отсюда и вправо! – кричит он.

Мужчины перехватывают поудобнее лопаты и кирки и начинают копать, а женщины берутся за мотыги и разгребают торф, чтобы канава была как можно шире. Дети размахивают лопатами – они отбрасывают всякий мусор, и вскоре образуется черная дыра. Спитмэм взяла с собой железную лампу, в ее маленькой чашке горит слабенький огонек, но он все же дает достаточно света, чтобы осмотреть работу, хотя крестьяне в силу привычки стараются держаться от огня подальше.

Через некоторое время они выкапывают ров футов десять в ширину и продолжают копать вглубь, через верхний твердый слой земли, через чернозем. Пять, семь, девять футов, пока кирка Агги не натыкается на следующий слой. «Валлоу!» – раздается ее радостный крик, и сильный удар снизу выбивает из рук кирку. Еще один шлепок, и она подбирает полы одежды и начинает карабкаться наверх.

– Здорово чихнул! – кудахчет Паддо.

– Здорово? – кричит Агги, как только ее вытягивают наверх. – Да ты отыскал какого-то монстра!

И пока люди не стали копать дальше, Паддо ползает по краям рва и отмечает участок при помощи своего хитроумного изобретения, от которого крестьяне приходят в восхищение.

– Паддо, – кричит Полетт, – по-твоему, в эту дыру должен провалиться весь мир?

Но люди копают и разгребают десятифутовые канавы вдоль трех линий, отмеченных Паддо, углубляются на пять, семь, девять футов, и постепенно предмет в земле обретает очертания.

– Это что, крылья?

– Нет, на крыльях не бывает чешуи.

– Какие крылья, это же хвост!

И правда, это самый большой хвост, какой им довелось когда-либо видеть, он бьется в глубине земли. Только Спитмэм знает его настоящее имя, она называет его плавник.

– Так это рыбина? – спрашивает Старая Солли.

– Ох, я слишком устала, чтобы давать имя всему, что появляется из земли. Я возвращаюсь в постель. Девочка?

– Ты еще не успеешь уснуть, как я приду! – кричит Кэтчи своей бабушке.

Но Спитмэм только презрительно фыркает – эта девчонка не уйдет, пока все не закончится, так что она прикрывает лампу и гасит пламя; небо уже достаточно посветлело, можно копать и без огня. Спитмэм устало ковыляет обратно к неглубокой канаве, огибающей деревню.

Копать вглубь уже некуда, и люди начинают очищать находку. Дерри и его сестренка Кафф бегут обратно в деревню к кузнецу и возвращаются с двумя корзинками, полными инструментов – молотки и долота, которыми дети обычно разбивают птичьи яйца в гнездах на скалах. Люди разделяются по трем откопанным сторонам канавы и расчищают хвост, но он шевелится и выгибается, и земля осыпается со стенок рва. Перед самым рассветом Молодая Солли и Спег привязывают хвост соломенными веревками, чтобы он не мешал работать. Теперь дело идет быстрее, кусты с поверхности рыбины выкопали и отбросили подальше, и стало лопатами легче разгрести землю. Рыбина дрожит, а ее спина больше, чем у самого большого барана.

Солнце поднялось над самой высокой вершиной Каг, и только тогда люди решили, что работа закончена.