К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ). Дорогой Константин Сергеевич,

[13 января 1909 г.]

[Москва]

 

Дорогой Константин Сергеевич,

Я принужден Вам, к сожалению, сказать «до свидания в апреле»¹, так как до самого отъезда в 10 ч[асов] меня не будет дома. Примите мой душевный привет и передайте его также Вашей супруге.

Ваш С. Рахманинов

Вчера попал-таки на последний акт «Ревизора», который мне очень понравился.

 

А. М. КЕРЗИНУ

17/30 января 1909 г.

[Дрезден]

 

Многоуважаемый Аркадий Михайлович, Ваше, письмо помечено 8-м января. Пришло сюда 11-го. Таким образом, та неделя, какую вы назначили мне как срок ожидания расчета с Наумовым, пройдет сегодня. Начну с того, что расчета от Наумова я до сих пор не получил. Уже не ради денег теперь я хочу Вас спросить, каким образом подаются жалобы в Совет Присяжных? Моти-

 

 

вы для жалобы таковы: хотя точной даты уплаты Поляковым по исполнительному листу я не знаю (нельзя ли узнать эту дату в Судебной Палате?), но у меня есть письма Киселева от 30-го ноября, где он пишет, что деньги отдал Наумову; таким образом 30-го ноября можно считать как крайний срок получки Наумовым денег. В своем письме, помеченном на конверте штемпелем 12-го декабря, он мне высылает 6527,55 марок, т. е. приблизительно 3040 р[ублей]. Мой же счет таковой (нельзя ли этот счет также узнать в Судебной Палате для большей точности?): 3000 р[ублей] первый задаток; 3000 р[ублей] присуждены Палатой, также 1198 р[уб-лей] 50 [к.] процентов и 351 р[убль] 35 [к.] судебные издержки. Всего 7549 р[ублей] 85 [копеек]. По таксе Наумову следует 640 р[ублей] (если считать и первые 3000 р[ублей], которых в исполнительном листе не было). Я получил 6040 р[ублей]. Таким образом не хватает около 870 р[ублей]. В своем письме Наумов сообщает мне, что счет пришлет по выздоровлении. Значит, от 12-го декабря — по сегодня он болен, хотя Вы и видали его здоровым, между прочим; и Вам он сказал, что считает себя должным еще не более 200—300 р[уб-лей]. Если бы даже это и правильно было, то на каком же основании он эти деньги не выслал вместе с другими 12-го декабря?

Достаточно ли этих мотивов для жалобы? Или все мало? И куда подаются эти жалобы? Как они пишутся и где этот Совет Присяжных? Должен ли я эту жалобу, или свою подпись здесь засвидетельствовать? Я почти уверен, что Вы мне посоветуете еще подождать и, согласно Вашему письму, поговорите еще с Наумовым. Но тогда условимся так: если во время вторичных переговоров с Вами Наумов будет опять выворачиваться и отказываться Вам дать расчет, тогда пришлите мне, очень прошу Вас, сведения, как обратиться в Совет Присяжных.

В заключение ужасно извиняюсь, что втянул Вас в эту грязную историю и надеюсь только на то, что Вы, если она Вам будет тяжела, просто скажете мне, чтобы я все эти переговоры просто на себя взял. Но относительно Совета все-таки прошу Вас научить меня.

Искренно преданный С. Рахманинов

 

В МОСКОВСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

РУССКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА

[24 января]/6 февраля 1909 г.

[Дрезден]

 

Милостивый Государь.

Покорнейше прошу Вас передать гг. почетным и действительным членам Московск[ого] отделения Импе­р[аторского] Русск[ого] Музыкаль[ного] Общ[ества] мою благодарность за избрание меня в члены Дирекции названного Общества¹.

С совершенным уважением к Вам С. Рахманинов

М. Л. ПРЕСМАНУ

[26 января]/8 февраля 1909 г.

[Дрезден]

 

Мой милый друг Матвей Леонтьевич,

У нас сегодня 8-е февраля (н[ового] ст[иля]), а час тому назад только я получил твое письмо от 10-го августа прошлого года. Принесла его мне какая-то барышня и сказала, что ей велено передать его мне в руки. Больше ничего не добавила. До этого письма никакого другого я не получал. В противном случае ответил бы на него. Говоря, что ты знаешь мою аккуратность, ты мне правдиво польстил. Я действительно аккуратен на письма — и не моя вина в том, что ты на одно письмо совсем не получил ответа, а на другое через полгода, — если только и это письмо не пропадет, так как русская почта исправностью напоминает твою знакомую барышню, которой ты поручил передать письмо. Отвечать на твой вопрос, в письме поставленный, не приходится. Это бесцельно, так как время уже прошло.

Мне остается только перед тобой извиниться в моей невольной вине, пожелать тебе всего лучшего и от души обнять тебя.

Твой С. Рахманинов

 

А. М. КЕРЗИНУ

[10]/23 февраля 1909 г.

[Дрезден]

 

Многоуважаемый Аркадий Михайлович.

Три недели назад послал Вам письмо¹, которое вероятно, не пропало, так как послал его заказным. С нетерпением ждал на него ответа и так и не дождался до сих пор (от Наумова, конечно, тоже ничего не получил). Очевидно, Ваше письмо пропало, так как убежден, что Вы мне написали бы что-нибудь в ответ, какой бы это ответ ни был (например, чтобы я оставил Вас в покое с этим грязным делом). Итак я прошу Вас еще раз: ответьте мне, пожалуйста.

Ваш С. Рахманинов

Читал в газетах, что Купер великолепно исполнил 1-ую Сим[фонию] Балакирева в Ваших концертах².

 

С. И. ТАНЕЕВУ

[18 февраля]/3 марта 1909 г.

[Дрезден]

 

Дорогой Сергей Иванович.

Последнее время был очень занят ¹ и не мог Вам тотчас же ответить на Ваше письмо от 2/15 февраля. Не сердитесь на меня, пожалуйста! Ваши два «непременных условия» (первое, чтобы я вступил в Дирекцию — второе, чтобы я дирижировал концертами Музыкального Общ[ества]), непринятие которых грозит лишением Ваших советов по делам Муз[ыкального] Общества]— принял к сведению и уведомляю Вас, что в Дирекцию² я уже вступил, а концерты, вероятно, приму³, но в половинной дозе, что, надо думать, не лишит меня все-таки Ваших советов. Окончательно этот вопрос выяснится на днях, после моей поездки в Берлин, которую также со дня на день откладываю из-за занятий. Хотя я в Америку опять не еду ⁴, но я уже подписал другой контракт в Берлине (на концерты в Европе⁵) и именное этим берлинским агентом мне надо видеться, чтобы распределить время на будущий год...

 

 

Как хорошо здесь в Дрездене, Сергей Иванович! И если бы Вы знали, как мне грустно, что я живу здесь последнюю зиму! Если Вы меня спросите, почему же я не останусь здесь и дальше, то на это я отвечу, что, во-первых, дела Муз[ыкального] Общ[ества] (член дирекции) и концерты Муз[ыкального] Общ[ества] (дирижер) призывают меня в Москву, а во-вторых, что и по поводу Дрездена у меня есть контракт — на этот раз уже не с агентом, а с моей женой, в силу которого я обещался прожить за границей не более трех лет. А эти годы уже прошли...

До свиданья! Мой душевный привет Вам.

Искренно преданный С. Рахманинов

А. Г. ПРИБЫТКОВУ

[26 февраля]/11 марта 1909 г.

[Дрезден]

 

Милый мой Аркаша.

После твоего последнего письма ко мне, а также после рассказов Саши Зилоти (который вчера тут был) о твоей истории — у меня появилась надежда, что это дело может неплохо кончиться и что тебе, наверно, дадут какое-нибудь место. Не тут, так в другом месте, что в конце концов почти все равно. Дай бог! Во всяком случае, если у тебя когда-нибудь кончится ревизия, напиши мне, пожалуйста, сейчас же. Право, меня это дело интересует и беспокоит.

Сашу Зилоти просил тебе передать 50 рублей, чтобы ты их отдал отцу. Если с ним зайдет разговор об моих посылках вообще, то ты скажи, что эти деньги по 1-е апреля. (Посылаю ему по 25 р[ублей] в месяц с 1-го октября. 50 рублей первые через тебя, 50 рублей вторые я дал, когда, был в Пет[ербурге], и последние 50 рублей] сейчас).

За присланные стихотворения благодарю. Из них разговор может быть только о четырех. (Переводных стал избегать теперь). Поблагодари от меня также секретаришку¹. Всем от меня и Наташи поклон, привет.

Твой С. Р.

 

Ты меня спрашиваешь о деньгах. Как я тебе и в Петербурге говорил, они мне, пожалуй, понадобятся к 1-му мая здешнего стиля. Но если это тебе тяжело — то не надо.

 

Н. С. МОРОЗОВУ

[8]/21 марта 1909 г.

[Дрезден]

 

Милый друг Никита Семенович, только несколько слов. Получил твое письмо и был очень рад ему. Вообще люблю очень твои письма и сожалею, что не получаю их чаще, в чем вина, конечно, на мне. Я сейчас много работаю и в этот последний месяц приблизительно, который мне остался до Москвы, хочу побольше сделать¹.Мнение мое об сочинениях новых то же, т. е. мне тяжело стало даваться и постоянно я недоволен собой. Одно сплошное мученье.

Представь себе, что Америка до сих пор еще в воздухе. Говорю про нее только тебе, так как всем другим решил молчать. Сколько я уже про эту Америку говорил зря, что даже совестно становится повторять. Но что же делать, если эти переговоры все тянутся, т. е. контракт у меня уже давно, и теперь толчемся на пустяках. Все дело в одном пункте и даже теперь и на нем сошлись, так что отправил ему контракт для перемены этого пункта. Он обещал его переменить. К сожалению, эта переписка тянется из-за дальности очень долго. Пройдет еще 20 дней, пока контракт вернется. И все-таки я думаю, что они мне не пришлют его назад, так как им полгода для рекламы мало².

Теперь твои вопросы.

Ты спрашиваешь про Берлин. Там я отказался от концерта до будущего года. Надоело мне все это. Потом про Ипполитова-Иванова. Я предполагаю, что на концерте в память Гоголя³ должны петь и Имп[ераторский] хор и Консерв[аторский]. Работы им немного. Один гимн памяти Гоголя (финал из «Ночь под Рождество» Корсакова) и потом из «Черевичек» Чайковского (если там есть хор, что позабыл).

Обо всем этом я уже писал Н. В. Давыдову ⁴. Кстати, к тебе две просьбы: узнай, есть ли в печати Сюита

 

 

из «Ночь под Рождество» Корсакова? Из каких номеров она состоит? Есть ли хор в Полонезе Чайковского из «Черевичек»? Если нету, то тогда хору всего один номер. Будь добр, сообщи мне скорей [ответы] на эти вопросы. До свиданья, надеюсь, скорого. Всем привет.

Твой С. Р.

Надеюсь быть в Москве числа 30-го апреля (н[ового] ст[иля]).

 

И. В. ЛИПАЕВУ

[19 марта]/1 апреля 1909 г.

[Дрезден]

 

Многоуважаемый Иван Васильевич,

М. К. Морозова мне пишет сегодня, что организация концерта 27-го апр[еля] ¹ возложена на Вас и чтоб я со всеми «хозяйственными» просьбами обращался бы к Вам. Так я и сделаю. Хочу Вас просить выслать мне немедленно сюда партитуру Сюиты из «Ночь под Рождество» Корсакова, а также партитуру «Пролога памяти Гоголя» Глазунова, которая, надеюсь, уже имеется у Вас. Я надеюсь быть в Москве 17-го апреля (Вашего стиля). Очень прошу Вас не задерживать мне посылку требуемых нот.

С уважением к Вам С. Рахманинов

А. А. БРАНДУКОВУ

[31 марта]/13 апреля 1909 г.

[Дрезден]

 

Милый мой Анатолий Андреевич.

Сообщаю тебе программу концертов.

Первый концерт¹ (4 репетиции, первая реп[етиция] 12 апреля) 1-ая Симфония Скрябина, «Till Eulenspiegels lustige Streiche» von R. Strauss (хороший ли у Вас состав духовых? Я, кстати, протестую, чтобы в оркестре на таких местах, как 2-ая и 4-ая валторна, сидели бы ученики Филармонии, как это было в прежние годы. И тогда из Штрауса ничего не выйдет. Нужен еще для

 

 

Штрауса D-clarinette. Позвать надо Розанова. Еще один вопрос: есть ли нотный материал? Выпишите, если нету. На этой вещи настаиваю). «Siegfried-Idyll» — Wagner, «Tasso» — Листа. Может быть, отсюда выкинем «Тассо», если длинно будет. Второй концерт² (три репетиции). Моя Симфония, «Весна» Глазунова, «Ночь на Лысой горе» Мусоргского. Теперь по поводу этого концерта поговори непременно с Гутхейлем и скажи, что я спрашиваю искреннего совета, можно ли мне играть еще раз свою Симфонию. Не надоел ли я с ней? Если я поставил ее в программу, то только по той причине, что моя жена ко мне три дня приставала, чтобы я ее сыграл, так как она ее никогда не слыхала и это единственный случай такой представляется. (Эту причину не приводи на общем собрании Филарм[онического] Общества). Итак и по этому поводу жду ответа и совета. Будут ли солисты? И хорошие ли? А то лучше совсем без солистов.

До свиданья, теперь скорого.

Приеду в Москву в субботу накануне репетиции. Возможно, что и в пятницу приеду.

Твой С. Рахманинов

И. В. ЛИПАЕВУ

[31 марта]/13 апреля 1909 г.

[Дрезден]

 

Многоуважаемый Иван Васильевич.

Сегодня получил Ваше письмо и отвечаю по пунктам.

1) Я нахожу, что хор консерватории должен присоединиться к Импер[аторскому] хору хотя бы к одному номеру, т. е. «Гимн памяти Гоголя» Корсакова (финал «Ночи перед Рождеством»). Хорового Общества не надо.

2) Я нахожу также, что в Сюите Корсакова должен быть хор и солисты. Иначе мы можем вызвать справедливые нарекания. К нашим услугам есть хор, и мы собираемся делать музыкальное торжество Гоголя. В Сюите Корсакова стоит хор ad libitum, а он у нас будет в это время сидеть в артистической комнате. Но почему же? Я нахожу также, что было бы хорошо и

 

 

консерв[аторский] хор сюда привлечь. Впрочем, это мое личное мнение, которое прошу обсудить на Вашем заседании.

3) Для «Черевичек» хор может отдыхать тогда.

4) Состав квартета, Вами приведенный, достаточен.

5) Относительно числа и времени репетиций при свидании сговоримся. Я должен неожиданно приехать раньше в Москву для Фил[армонических] концертов¹. Думаю быть на той неделе в пятницу. До свидания.

Уважающий Вас С. Рахманинов

Боюсь как бы ноты Глазунова не пропали бы в мое отсутствие.