Эдипов комплекс у девочек

По Фрейду, первоначально девочка привязана к отцу и матери в равной степени, однако в дальнейшем, она обнаруживает отсутствие у себя пениса. Это открытие является решающим в развитии женской сексуальности. На первом этапе «зависть к пенису» вызывает у неё сексуальное влечение к отцу, а также желание забеременеть от него. В то же время она становится более враждебной по отношению к матери, обвиняя её в своей «неполноценности».^{[источник не указан 83 дня]}

По Фрейду, из-за отсутствия страха кастрации, девочки меньше страдают от невыполнимости своих желаний обладать отцом и, соответственно, меньше нуждаются в решительном преодолении своего эдипова комплекса. В результате девочки могут оставаться в эдиповой ситуации неопределенно долгое время, а женское суперэго остается менее развитым. В то же время стремление женщины к обладанию пенисом остается навсегда неудовлетворенным, обрекая ее на чувство собственного несовершенства.^[4]

Эти взгляды Фрейда на развитие женской сексуальности оспаривались многими психоаналитиками

Слайд 2.23.

 

Психоаналитическое направление в социологии многообразно.

Эрик Берн структуру личности рассматривает через внутрисемейные роли, в основу кладет интеракции родитель-взрослый-ребенок.

Новорожденный младенец не может выжить без физического соприкосновения с матерью или лицом, заменяющим мать. Как доказал знаменитый детский психолог, у младенцев, которым не уделяется достаточное внимание или которые лишены достаточного общения с людьми, смертность значительно выше, чем у тех, кто имеет больше контактов с людьми, хотя эти контакты и связаны с бактериальной инфекцией. Этот вид раннего воспитания младенца его матерью называется поглаживанием. Потребность в поглаживании сохраняется в течение всей жизни, хотя виды поглаживания меняются и могут становиться все более изощренными. Вместо физических поглаживаний человек получает словесное внимание, но слова, обращенные Родителями других членов группы к Ребенку человека, равносильны физическим поглаживаниям. Для вышедших из младенческого возраста поглаживания столь важны, что изобретаются всевозможные хитрые средства, чтобы их получить. Подросткам иногда приходится для этого красть автомобили или нарушать правила уличного движения, потому что отрицательные поглаживания лучше, чем если поглаживаний вовсе нет.

Слайд 2.24.

 

Жак Лакан формирует структуру субъективности на основе расщепления субъективного «я» на мужскую и женскую половины, благодаря которым происходит взаимопонимание полов. На доэдиповой стадии ребенок не является не феминным, не маскулинным, и лишь позже формируется его идентичность.

Слайд 2.25.

 

Вильгельм Райх– радикальный представитель, австриец. Постарался дискредитировать социокультурное значение семьи, делая акцент на социально-репрессивной стороне семейной социализации, объявляя патриархальную семью ответственной за существование авторитарного социального порядка. Например, исследуя фашизм и его корни, исходя из семейных структур мелкой буржуазии, пишет, что отец осуществляет жесткий сексуальный контроль и подавление членов семьи. В результате складывается авторитарный характер, выливающийся в идентификацию с вождем. Подобным образом трактуемая патриархальная семья и отцовство обявляются ответственными за существлвание авторитарного социального порядка. В. Райх – автор ряда статей и книг, включая «Импульсивный характер» (1925), «Функция оргазма» (1927), «Характероанализ» (1928), «Психология масс фашизма» (1933), «Сексуальность в культурной борьбе» (1936, в США переиздана под названием «Сексуальная революция», 1945), «Раковая биопатия» (1948), «Слушай, маленький человек» (1948), «Убийство Христа» (1953) и др.

 

Слайд 2.26.

 

Элтон Мэйо, автор хоторнских экспериментов, видел идеал семьи в патриархальной семье, которая разрушена наемным трудом мужей и жен на фабриках.

Слайд 2.27.

 

А. Тоффлерпредрекал неизбежность поворота к семье в будущем, к соединению работы и семьи воедино, к превращению производства в центр социальной и экономической деятельности общества.

Психоанализ благоприятствовал распространению биографического метода в социологии, сближении социологии и психологии на почве интереса к «качественным» методам.

 

4. Психодрама и социометрия.

Слайд 2.28.

 

Создатель психодрамы Яков Морено Леви родился в Бухаресте и после переезда в США сменил имя на Джекоб Леви Морено. Фрейд в то время был уже прославлен, но Морено бросил ему вызов, сказав, что он начинает свой труд там, где мэтр его заканчивает, поскольку он принимает людей в неестественной обстановке врачебного кабинета, в то время, как Морено встречает людей в их естественном окружении, на улицах, в квартирах. Открытие терапевтического эффекта группы позволило сделать каждого человека членом группы. Психоанализ делал акцент на болезни людей. Психодрама ориентирована на проблемы здоровых людей, пробуждение их потенциала активности и творчества. Социометрия направлена не на фиксацию, а на изменение межличностных состояний. Морено отвергал социологические опросы как оскорбляющие человеческое достоинство и сводящие человека к объекту, а не субъекту действия. Применение социометрии в социологии семьи способно приводить в соответствие систему социокультурных ролей семьи с системой межличностных чувств и ролей членов семьи, но не в состоянии изменить сами культурные роли.

 

Вывод: Нет двух разных социологий семьи – изучение семьи как института и социальной группы. Исторически они складывались параллельно, пересекались друг с другом, хотя отдельные представители этих подходов отказывали в праве называться наукой представителям другой стороны.

Среди социологов, пытавшихся совместить «микроанализ» и «макроанализ» семьи были Т. Парсонс и К. Дэвис.

Слайд 2.29.

 

Согласно Парсонсу семья не противостоит обществу, она его подсистема, обеспечивающая стабильность социума в целом, благодаря установлению «инструментальных» отношений с другими социальными подсистемами и структурами, а также «экспрессивных» отношений внутри самой семьи благодаря сохранению равновесия в межличностной динамике, сохранению интегративных тенденций.

По мнению К. Дэвиса, автора монографии «Человеческое общество» переход от традиционных форм семьи к современным связан прежде всего с отмиранием социокультурных норм высокой рождаемости и распространением социальных норм низкой рождаемости. Распад ценностей, поддерживающих расширенную семью не означает автоматического появления в нуклеарной такой взаимной привязанности, которая вне всяких внешних проявлений обеспечит социетальные функции по воспроизводству населения и социализации новых поколений.

 

Слайд 2.30.

 

Большой вклад внес и американский социолог Р. Хилл, поставивший себе задачу выявления среди существующих концепция прежде всего тех, которые позволяют одновременно описывать семью как институт и как группу. Согласно Хиллу только 5 подходов обладают понятиями, принадлежащими и институциональной и групповой парадигмам:

1. Институционально-исторический подход (эволюционизм).

2. Структурно-функицональный подход.

3. Интеракицонистско-ролевой анализ, символический интеракционизм.

4. Ситуационно-психологический подход.

5. Дивелопменталистский подход (основанный на развитии жизненного цикла семьи).

 

Многообразие теорий и концепций в социологии, тем не менее, не может скрыть тот факт, что весь плюрализм мнений покоится на двух основополагающих теориях, изначально разрабатываемых классической социологией – на теории социальных структур и теории социальных изменений. Эти теории призваны ответить на вопросы: «как все устроено» и «как все изменяется». Применительно к семье это означает изучение социальной сути семьи по роли и функциям, выполняемым в обществе, изучение динамики семейных структур и их социальных последствий. В последние годы исследования семьи как социального института проводятся не столь интенсивно, как в 50-60-е г.г., в пору расцвета функционализма и эволюционизма. Сегодня все популярнее микроисследования семьи, когда внутрисемейные переменные все чаще объясняются теми же внутрисемейными феноменами и процессами. Поэтому не случайно, что именно символический интеракционизм и примыкающие к нему подходы, таки как этнометодология, теория обмена, драматургический подход и др. оказываются теоретико-методологической основой многих исследований семьи.

Что же касается содержательной стороны социологических подходов к объяснению сути семейных изменений в истории, то здесь неустранимо существование двух научных парадигм:

· Либерально-прогрессистской, утверждающей возникновение на обломках старой традиционалистской семьи новых альтернативных семейных структур

· Консервативно-кризисной, предупреждающей о возможностях исчезновения семейного образа жизни и необходимости в связи с этим укрепления семейных основ бытия.

 

 

СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ В РОССИИ.

 

Проблемы социологии семьи с момента зарождения социологии в России являются ведущими, хотя выделение социологии семьи в качестве научной дисциплины произошло гораздо позже. В эволюции социологии семьи следует выделить три этапа:

1. С середины XIX в. до 1917 г.

2. С начала 20-х г.г. до середины 50-х.

3. С середины 50-х до настоящего времени.

 

1. В XIX в. значительный вклад в развитие социологии семьи внесли В. Соловьев, А. Фет, К. Бальмонт, А. Белый, В. Розанов, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Л. Толстой, Г. Успенский, Н. Бердяев, П. Флоренский, С. Булгаков, А. Жураковский, В. Ходасевич, А. Карсавин, Б. Вышеславцев, С. Троицкий, И. Ильин, С. Франк.

В 1880 г. вышла книга общественного деятеля Д. Дубакина «Влияние христианства на семейный быт русского общества в период до времени появления «Домостроя». Дубакин обобщил опыт этнографов, историков, литераторов. Проанализировал древнерусские записи, такие, как «Слово о полку Игореве», церковные слова и поучения, памятники русского и церковного гражданского права, записки иностранцев о России, фольклор, раскрыл влияние Домостроя на формирование семейного образа жизни в России.

Другой весомый вклад внес М. М. Ковалевский, который возглавил первую в России кафедру социологии. В 1985 г. вышла его книга «Очерк происхождения и развития семьи и собственности». В ней был дан глубокий анализ человеческих отношений в эпоху древнейшего общежития. Ковалевский подверг сомнению утверждения о беспорядочности общения полов, доказывая, что родство по матери предполагают регуляцию и организацию половых отношений, подчиненные на первобытной стадии сохранению и воспроизводству поколений. Изучая семейное право в прошлом, Ковалевский пришел к выводу, что семья не только союз тех лиц, которые связаны между собой браком или кровным родством; это община, члены которой живут под одной кровлей. В число семьи входят не только свободные, но и рабы и вольноотпущенники. Семью, таким образом, можно определить, как совокупность лиц, живущих вместе и признающих власть одного и того же домовладыки. Большой интерес вызывает у него исследование семейной общины у славян. Южные славяне называли ее братством или задругой. Глава-домоправитель или «домочин» избирается из числа пожилых, хотя иногда делалось исключение и домочином назначался молодой, но женатый человек. Домочин управлял общественным имуществом, заведовал общинной казной, приобретал все необходимое для общины. После домочина почетом и уважением пользовалась «домочица», т. е. домохозяйка – жена домочина. В некоторых местностях женщины назначали сами домочицу, но их выбор должен утвердить семейный совет. Права и обязанности домочицы касались внутренней жизни дома. Она вела домашнее хозяйство, распределяла работу между женщинами, смотрела за порядком, улаживала ссоры и давала советы относительно брака молодых девушек. Таким образом, функция лидерства распределялась по полу и укрепляла семейную организацию.

Историк славянской семьи семейной демографии С. М. Шпилевский утверждал, что отец-муж не был самодержавным повелителем патриархальной семьи, проявления его власти ограничивались сравнительно узким кругом маловажных распоряжений. Семейная община могла право ограничивать власть главы семьи, разрешать или запрещать отцу отчуждение наследственного имущества. Вместе с тем право собственности отца на всех детей обвенчанной с ним (а точнее купленной им) женщины существовало продолжительное время, благодаря тому, что семья видела в этом залог внутреннего спокойствия и благосостояния.

С середины XIV в., согласно Ковалевскому, внутренняя жизнь патриархальной общины начинает постепенно трансформироваться в индивидуальную семью. Каждый требовал ему право свободно распоряжаться своими личными приобретениями. Семейные разделы все чаще стали происходить при жизни родителя-отца. Появилось такое понятие, как эмансипированный сын. Примерный возраст славянской эмансипации приходился на 25 лет. По достижении этого возраста можно было обзаводиться собственным хозяйством в соответствии с правом минората, т. е. преимущественного наследования младшим сыном или майората, преимущественным наследованием старшего сына.

Индивидуальная семья представляла собой союз, заключенный по добровольному соглашению и связанный с соблюдением взаимных обязанностей и общих прав, но подчиненный воле государства и его судов. М. М. Ковалевский показывает, что русская женщина не более западноевропейской была подчинена мужу и имела льготы на владение семейным имуществом. В России существовало 2 начала имущественного семейного права:

1) Полная общность имущественных прав супругов.

2) Относительная их общность.

Полная общность имущественных прав супругов заключалась в том, что при заключении брака муж должен был обеспечивать целостность приданого свей будущей жены, заложив часть своего собственного имущества. Часть эта называлась вено (плата жениха за невесту). Если муж растрачивал приданое, то после его смерти вдова владела имуществом до тех пор, пока родственники мужа полностью не компенсировали потраченное. И второе, муж заведовал общим имуществом, но распоряжаться не мог без предварительного согласия жены. Сделки совершались от имени обоих супругов. В случае развода или смерти имущество снова становилось раздельным, но не делилось поровну, а возвращалось назад приданое, состав которого был известен по рядным записям, совершавшимся при заключении брака. Кроме того, вдова получала седьмую часть всего имущества мужа. Со второй половины XVIII в. закон устанавливает новую систему имущественных прав – полную разделенность, просуществовавшую вплоть до 1917 г. Законом также вменялось: мужу прилично содержать жену, жене – жить вместе с мужем. Обоюдный привилегий индивидуальной семьи приобретала новый характер равноправного союза.

С XII-XIII столетия форма брака принимает правовой характер – смысл таинства бракосочетания не в обрядах, а в согласии брачующихся.

Свод законов XIX в. отступает от реального исторического развития семейного права и требует, чтобы жена находилась в неограниченном послушании мужу. Также несовершенен был и бракоразводный процесс. Прелюбодеяние – главная причина разводов – оценивалась неодинаково в отношении к мужу и жене.

С XVI в. издаются указы (Судебник царя Алексея Михайловича), по которым родители имеют одинаковые права на детей: постричь в монахи, разрешать втупать в брак, влиять на семейную мобильность своих чад. Однако безграничная власть родителей начинает контролироваться государством. Царь запрещает детям жаловаться на родителей и рекомендует заключать детей в тюрьму без предварительного дознания.

В 1775 г. Екатерина II учреждает смирительные дома и предоставляет право родителям упрятывать туда своих детей.

Итак, Ковалевский анализирует, как, постепенно распадаясь на малые семьи, патриархальная расширенная семья теряет свой принудительный характер. Книга Ковалевского еще не оценена по достоинству, так как находилась в тени работы Энгельса о происхождении семьи. Но в ней обобщен этнографический материал, много ценных наблюдений, касающихся социальной, экономической и социально-психологической взаимосвязи личности, семьи и общества у разных народов. Он проанализировал типологию семейных структур у славян и германцев, а также поднял вопрос о влиянии частной собственности на разложение патриархальной семьи, на смену ее индивидуальной.

Значительный интерес до сих пор представляет работа И. Кухаржевского, подробно проанализировавшего разнообразные теории и концепции, связанные с регламентацией брака в древности.

П. Каптерев дал развернутый психологический и исторический анализ структуры, происхождения и направлений эволюции основных внутрисемейных отношений, во многом предвосхитивших ряд современных исследований.

М. М. Рубинштейн исследовал положительные и отрицательные стороны общественного и семейного воспитания.

В. М. Хвостов изучал вопросы половых ролей, «женского характера», места женщины в культуре, социальной обусловленности и динамики половых различий.

Несомненный вклад в становление отечественной социологии семьи внес П. Сорокин (1889-1968). Взгляды Сорокина на семью отражены в 3-х ранних публикациях, две из которых знаментально приходятся на студенческие годы. Опираясь на идею эволюционизма, он прослеживает развитие семьи за большой временной отрезок. И приходит к выводу: «… формы семьи и брака не избежали общей участи всего, т. е. они непрерывно изменялись, как не перестают изменяться и теперь».

Высоко оценивая работы Л. Моргана, Дж. Лебока, Г. Спенсера и М. Ковалевского, русский социолог, естественно утверждалд, что «… вопрос о первобытной форме брака и главных ступенях его развития в настоящее время может считаться вопросом почти уже решенным в науке». Эволюция брака просматривается как постепенное накопление нормативных ограничений широкой сексуальной свободы. Ужесточение контроля сексуальности и вследствие этого изменеие института брака расцениваются аналитиком как движение человечества от грубых отношенйи к «наиболее совершенным и нравственно-лучшим».

Трансформация форм семейных отношений согласно видению автора, происходила постепенно и неоднолинейно. Эволюция при ее в целом последовательном, логичном характере перехода от многобрачия к единобрачию полностью не преодолела ряд пережитков прошлых времен (к примеру, снохачество), тем самым давая возможность исследователю реконструировать и предстаивть, каков был брак в старину.

На теоретическом уровне социолог анализировал статус института семьи в связи с экономической и демографической ситуациями. Конкретные изменения прослеживаются Сорокиным на материале повседневной жизни зырян. Еще студентом первого курса, он начал полевые исследования форм брака и семейной жизни народа коми. Совмещая научный и сельскохозяйственный труд, он написал статью «К вопросу об эволюции семьи и брака у зырян» и подтвердил на практике положения Бахофена, Моргана, Спенсера и Ковалевского относительно первобытной формы брака и зарождения матриархата. Сорокина семья интересовала в первую очередь как ячейка и основной индикатор общества, но его взгляды складывались под влиянием марксизма и научного социализма. Опрашивая по специальной программе учителей, священников из числа коренного населения, молодой ученый уточнял смысл праздников, традиций, обычаев, правил ухаживания и поведения вбыту в далеко прошлом и в начале ХХ столетия. Посольку. На первый взгляд, «современные формы брачных отношений зырян представляют вполне определенную моногамию и весьма далеки от каких бы то ни было намеков на формы группового брака», ему пришлось использовать разнообразные способы реконструкции процесса трансформации. Он обращается к этнографичексим данных о вотяках и черемисах (племенах, родственных зырянам), у которых еще Г. Миллер (18 в.) зафиксировал факты многоженства и снохачество. Наряду с этим Сорокин приводит и ряд своих наблюдений. Так, им установлено раннее ( с 12-13 лет) начало половой жизни девушками, санкционированная во время праздников – святок и масленицы – «всеобщая свобода сексуальных отношений» и обычай умыкания. Но, пожалуй, самое важное вэтом ряду – сохранение пережистков матрилинейности и матрилокальгности: отчества даются по матери, а в случае, когда у родителей одна дочь, то они берут зятя в свой дом и, больше того, зять при этом теряет свою фамилию.

Вторичный анализ и собственный эмпирический материал приводят социолога к важному заключению: «Все приведенные факты, взятые вместе с историческими свидетелствами и общим ходом развития семьи и брака у других народов, заставляют думать, что и зырянам некогда была свойственна форма половых отношений, известная под именем группового брака».

Работая над первыми публикациями о семье, специалист опирался на теоретико-методологичексие принципы генетической социологии М. Ковалевского. На следующем этапе научной карьеры П. Сорокин обратился к бихевиаризму м функицонализму. Добытый им материал о семье получает новое освещение. Так, в «Системе социологии» автора привлекают уже не эволюция семьи, а ее статика, функции, типология, внешние и внутренние связи, взаимодействия с другими институтами, нынешнее и будущее состояние. Вместо историко-сравнительного метода используются статистика, наблюдения над поведением людей в «семейной среде».

Наиболее детально и последовательно проблемы семьи рассмотрены автором в статье «Кризис современной семьи», опубликованной за 5 лет до «Системы социологии». Здесь, в частности, описываются изменения ряда функций семьи, накопление дисфункций определяется как ее социальный кризис и прогнозируется будущее семьи.

Критическое осмысленние института семьи как союза супругов, родителей и детей, родственников и свойственников, как хозяйтсвенного целого приводит социолога к мысли об углубляющемся ее кризисе. В доказательство ослабления и распада союза супругов Сорокин приводит ряд эмпирических свидетельств:

1) бысто растущий вес разводов;

2) уменьшение числа заключаемых браков. Половой увлечение вне брака, что приводит к росту числа внебрачных дерей, абортов и проституции;

3) символом и причиной распада семьи служит уменьшение числа детей в браке;

4) эмаснипация женщин в данных условиях явилась фактором, способствующим разложению патриархального типа семьи.

5) Религиозная основа брака делала его чрезвычайно прочным. К началу века положение дел в корне изменилось – брак становится по преимуществу светским институтом.

Перечисленные социокультурные факторы, свидетельствующие о разложении семьи, постоянно прогрессируют, поэтому, согласно автору, процесс распада не только остановится, но, пожалуй, будет развиваться.

Следующая ось семьи родители – дети – тоже не обнадеживает. Если раньше отношения поколений основывались на безграничной власти родителей, их опеке и если до сих пор на семье лежала главаная ответственность за воспитание детей, то теперь оба этих принципа существенно трансформировались. Государству передаются воспитательные, образовательные и опекунские функции.

С развитием капитализма семья, полагает исследователь, перестанет существовать как целостная хозяйственная единица. «Замкнутое натуральное хозяйтсов» с экономическим развитием теряет всякий смысл. «дом-очаг», в котором члены его озабочены пропитанием, заготовкой припасов, созданием добротного хозяйтсва, постепенно исчезает.

По утверждению Сорокина, помимо перечисленных симпотом кризиса патриархальности можно найти их следы и в области гражданского права, права наследования, условия заключения брака, его расторжения, однако и сказанного достаточно, чтобы перед глазами представала яркая картина «упадка» моногамии.

Аналитик, тем не менее, не считал, что кризис семьи означает ее полный «крах». Разложение идет быстрее и, по-видимому, в таком направлении пойдет и в будущем. Конечно, оно не ведет к гибели семьи вообще. Семья как союз супругов и как союз родителей и детей, вероятно, останется, но формы их будут иными.

Заключает автор статью предельно оптимистично – переход от семейной опеки и воспитания к государственной является «… первым шагом на пути дальнейшего обоществления человека, подготовка его для будущего, более совершенного общества». Несколько позднее в «Системе социологии» и в ряде статей, касаясь «кризиса семьи», после осмысления опыта первой мировой и гражданской войн, революции и голода в Поволжье П. Сорокин тратует его более осторожно.

Сочетание эфолюционного подхода и функционального объяснения позволило российскому социологу в первых десятилетия ХХ в. всесторонне обрисовать состояние семьи как этапа в общей ее трансформации, проанализировать функции и обнаружить основные тенденции в развитии моногамии. Семейные отношения им анализировались во взаимосвязи с другимми явлениями общественной жизни. В последующие годы аналитик будет продолжать изуечние всего комплекса проблем. Мнгие его ранние трактовки композиции «семейной группировки», функций, дисфункций, структуры и футурологические построения обнаруживаются в работах американского периода творчества. Однако общее понимание кризиса всего современного обществаи культуры, в котором кризис семьи – только часть более широкого процесса, у него изменится. Не эволюция и функционализм, а флуктурация и циклическое изменение, интеграиц яи дезинтеграция станут главным объяснительным и теоретико-методологическим принципом для П. Сорокина.

Выход из кризиса общественного инстиута он увидит теперь в возвращении к его традицонным формам, но, разумеется, на другом витке истории. Средством выхода должны послужить «моральная реконструкция» человечества, как будто бы наполняющая старые формы относительно «новым» содержанием. Большую часть оценок и симпатий теперь можно охарактеризовать как умеренный консерватизм. Лучше всего это воплащает афоризи: «Семья – это малая церковь». Именно такой сюз, согласно Сорокину поможет человечеству спастись от всеобщего кризиса.

Легко заметить, спектр представленных у Сорокина точек зрения на генезис, состояние и перспективу института семьи многообразен, противоречив и порой просто исключает одна другую. На протяжении своего творческого пути он радиально менял свои пристрастия, установки и методы.

То же мы можем заметить и у других социологов. Вместе с тем положение дел не столь уж трагично, как это может показаться суетливому наблюдателю. Ведь никто из сколько-нибудь серьезных аналитиков не допускал возможности полного краха семьи вообще и даже ее моногамного типа. Речь, как правило, идет об интерпретации вскрытых флуктуаций и непривычных (альтернатиных) поведенчексих стилей в приватной форме.

 

2. С начала 20-х г.г. до середины 50-х.

После прихода к власти большевиков развитие социологии шло под знаменем «борьбы за исторический материализм». Выступило отчетливо несколько линий разработки социологии семьи:

· Попытка изложения основных этапов развития общественных форм человечества от первобытности до диктатуры пролетариата и коммунистического общества. Каждая эпоха описывается с различных точек зрения, но главной характеристикой изменений происходящих в семье называется экономика. (В. А. Адольф, К. Н. Ковалев, Л. С. Сосновский, В. Быстрнский, С. Я. Вольфсон, Я. И. Лившиц и др).Детальность и уровень проработки этой схемы оказываются различными. Например, В. Адольф начинает свое изложение с птиц, в частности с гусей.

· Теоретико-идеологическое обеспечение деятельности партии по поводу формирования новых брачно-семейных отношений. Основной посылкой стало резко отрицательное отношение классиков марксизма к семье, основанной на частной собственности, наследовании и домашнем воспитании. В такой семье виделся оплот старого режима. Вопрос об отмирании семьи казался уже практически решенным, обсуждению подлежали частные моменты: темпы, формы,условия и т. п.

Достаточно авторитетной в 20-е г.г. была идея К. Каутского о том, что с ликвидацией товарного производства исчезнет и семья.

Некоторую ущербность семьи в деле осуществления своих исторических задач ощущал Л. Троцкий. Он сетовал на то, что рабочий класс в области политик и экономики действует как едимое целое, а в области быта он раздроблен на клеточки семей. Он замечал, что именно в этой области процесс распада приходит с опозданием, длится дольше, тяжелее и болезненнее.

Но существовали и более оптимистичные взгляды на судьбу в коммунистическом обществе. А. М. Коллонтай. Она утверждала, что при коммунизме семья сохранится, но функции воспитания и бытовые отомрут, поскольку будут переданы обществу. Брак станет равноправным союзом мужчины и женщины как членов коммунистического общества, связанных взаимной любовью и товариществом. Взамен брачно-семейных скреп наступят скрепы создания коллективной ответственности, веры в коллектив как высшее законодательное начало.

Сходные ожидания выражал и А. В. Луначарский, полагавший, что при коммунистическом строе обществу будут безразличны формы отношений между полами, а дети будут обеспечены обществом.

В 20-30 г.г. развернулась дискуссия по вопросам половой морали. Одна позиция принадлежит известному педологу и психологу А. Б.Залкинду, который писал, что половая жизнь допустима лишь в том ее содержании, которое способствует росту коллективистских чувств, классовой организованности, производственно-творческой готовности, остроте познания. Регулироваться отношения между полами должны 12 заповедями, предписывающими возраст и условия вступления в сексуальные отношения, их частоты, характеристики и количество половых объектов и т. д.

«12 половых заповедей революционного пролетариата». Брошюра «Революция и молодежь», изд-во Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова, 1924 г.:

1. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата.

2. Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (20-25 лет).

3. Половая связь – лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви.

4. Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих.

5. Половой акт не должен часто повторяться.

6. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия.

7. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж).

8. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка – вообще надо помнить о потомстве.

9. Половой подбор должен строиться по линии классовой революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально-полового завоевания.

10. Не должно быть ревности.

11. Не должно быть половых извращений.

12. Класс, в интересах революционной целесообразности, имеет право вмешаться в половую жизнт своих членов; половые во всем должно подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая.

Диаметрально противоположную точку зрения занимала Коллонтай, считавшая, что пролетариат может признавать моральными лишь отношения полов, основанные на индивидуальной любовной страсти и сопряженные с духовной общностью. При этом отмечалось, что форма брака – юридического или гражданского не имеет значения.

Важным источником сведений о реальном поведении, нравах, установках людей того времени стали массовые опросы по вопросам взаимоотношений между полами, впервые в мировой истории были проведены масштабные исследования в разных регионах и социальнных слоях (М. С. Бараш, И. Гельман, С. Я. Голосовкер, З. А. Гуревич, Ф. И. Гроссер, Д. И. Ласс).

Еще один ряд проблем косвенно касавшихся социологии семьи заключался в изучении проблем психического развития ребенка в конкретной социальной среде: в семье, в детских игровых группах и т. п.

Через некоторое время, после разгрома бухаринцев, партией было объявлено, что идея об отмирании брак ошибочна и буржуазный моногамный брак сменяется социалистическим прогрессивным. Все различные толкования этого понятия прикрылись, кроме истматовской интерпретации в рамках марксизма. Одновременно была оборвана зарождающаяся традиция эмпирических исследований.

Период со второй половины 30-х г.г. до начала 60-х не оставил в социологии семьи никакого следа. Существовали лишь популярные лекции, в которых цитировалась известная работа Энгельса и приводился обширный статистический материал, показывающий заботу партии, государства и лично Сталина о семье, женщинах и детях.

 

3. С середины 50-х до настоящего времени.

После ХХ Съезда партии начинается бум социологических исследований. Социология отпочковывается от исторического материализма, а социология семьи от социологии. Сама наука сначала называлась социологией семьи и быта, а затем, то социологией семьи и брака, то социологией семьи. Основной организацией, призванной координировать и определять стратегию исследований семьи стала секция по исследованию семьи и быта Советской социологической ассоциации, созданная в 1966 г. под руководством А. Г. Харчева. Работа ее продолжалась вплоть до 1993 г. В это время зародилось несколько концептуальных теорий (Н. Я. Соловьева, Н. Г. Юркевича, А. Г. Харчева, Н. Д. Шимина).

 

Концепция А. Г. Харчева.

Наиболее удачливой оказалась попытка Харчева. Он принял быт как непроизводственную сферу человеческого бытия. Семья определялась основной формой социальной общности в сфере быта, не только как материальные отношения, но и нравственные и нравственно-эстетические. Кроме того, семья осуществляет детопроизводство в интересах общества. На этих посылках утвердилось в советской социологии изучение семьи как социального института и малой группы. Дальнейшему укоренению его идей способствовала тщательная проработка связей отношений семьи с историческим материализмом, а также научный авторитет автора – участника общесоциологических дискуссий и руководителя структурного подразделения. Также в этот период значительное влияние имели функционалисты, переводились работы Парсонса и Мертона. Центр концепции Харчева также были функции семьи, среди которых он различает специфические (рождение детей и социализация) и принужденные (накопление и передача частной собственности, потребления и быта и т. д.)

Отрицательное в концепции: слабая структурированность и эмпирическая поддержка.

 

С начала 70-х г.г. формируются, и в конце 80-х становятся очевидными две ориентации:

1. Сохранение и укрепление общественно-функционального понимания семьи (А. И. Антонов, О. Н. Дудченко, А. В. Мытиль).

2. Акцент внимания на стабильности семьи и характеристики внутрисемейного взаимодействия. ( М. Ю. Арутюнян, С. И. Голод, Т. А. Гурко, Г. А. Заикина, Н. В. Малярова).

Концепция С. И. Голода.

Основное внимание структуре и характеру внутрисемейных отношений, конституирующих семью – свойства кровного родства (порождения) – в их исторической динамике. Ведущие факторы семейной жизнедеятельности – адаптационный синдром, интимность и автономия. Обосновано существование трех основных идеальных типов семейных отношений: патриархатного (традиционного), детоцентристского (современного) и супружеского (постс