Транскрибирование интервью и авторское право в уст.ист.

Транскрибировать — значит расшифровать или раскодировать аудио-или видеозапись. Транскрибирование подразумевает перевод записанного на аудионоситель устного интервью в письменный текст, дословное графическое воспроизведение аудиозаписи. В устной истории для обозначения письменной версии устного исторического источника используется термин транскрипт.Научно-справочное оформление аудио-и видеодокументов и транскрипта завершает процесс документирования, т. е. превращение аудио-и письменного источника в документ. Вместе с тем между устными историками до сих пор нет договоренности о том, что в устной истории считать источником: сам оригинал — т. е. аудиозапись устного свидетельства — или его письменную расшифровку. Многие отказываются считать транскрипт устным источником, относя его к традиционным письменным источникам. Другие говорят, что письменный аналог устного источника нельзя считать только сопроводительным документом к источнику устной истории, ибо он сам становится историческим источником, но при обеспечении полной раскодировки информации. Водораздел между двумя точками зрения сформировался вокруг известной проблемы устных источников — утраты практически всей невербальной информации в процессе перекодировки звучащего текста в письменную форму. Задача устного историка — минимизировать утраты. Поэтому в зарубежной практике к транскрибированию привлекают профессионально подготовленного человека.

Историки считают, что в ходе транскрибирования, очень трудоемкого и затратного процесса, происходит обеднение и даже искажение информации. Отечественные устные историки признают создание письменной версии устного исторического источника, так как транскрипт может более оперативно использоваться в историческом анализе, а возможные потери не умаляют значимости информации. Кроме того, большинство историков привыкло иметь дело с письменным текстом: он проще в работе, в нем легче найти нужный фрагмент, его анализ требует меньше времени, его проще хранить.

Допускается два вида фиксации материалов интервью: ручное и техническое. Отношение к ручной фиксации в зарубежной практике негативное.

• При ручной фиксации вопросы корреспондента и ответы респондента записываются непосредственно вслед за рассказом. При использовании звукозаписывающей аппаратуры текст транскрибируется с аудиозаписи. Запись ведется дословно, без пропуска отдельных слов и фраз, излагается от первого, а не от третьего лица. При ручной фиксации рассказа следует максимально использовать слова, фразы, выражения опрашиваемого. При транскрибировании аудиозаписи сохраняются все междометия, все звуки, фразы, в том числе нелитературные выражения, сорные слова. Ручное транскрибирование первоначально ведется в черновом виде. Так же составляется тезисная фиксация (аннотация) ответов респондента при технической фиксации. Документом является чистовой вариант. Сопроводительная фиксация и в том и в другом варианте является рабочим материалом интервьюера. Она используется в последующем при сохранении материалов в «устном архиве»: для составления аннотации к аудиозаписи, ведения описи и составления карточки для картотеки устных исторических источников.

• Черновая запись ведется на одной стороне листа, слева оставляются поля для заметок о характере рассказа, интонациях, проявлении эмоций: «не желает отвечать», «оживлен», «нервничает» и т. п. Желательно записывать не только все ответы респондента, но и вопросы и замечания интервьюера. Таким образом, при транскрибировании на листе бумаги формируются два поля: ²/з для транскрибированного рассказа, '/з — рабочее поле интервьюера. Обратная сторона и поля могут использоваться также для дополнений рассказчика, если он возвращается к описанному ранее событию, для уточнения непонятного, а также для своих замечаний, пометок характера рассказа («неосторожно», «сдержанно», «враждебно», «неискренне» и т. п.).

Одной из проблем транскрибирования устного источника является неполнота фиксации в письменном тексте визуальной информации. Хотя многие зарубежные и отечественные исследователи абсолютизируют значение расшифровки визуальной информации, ряд отечественных авторов призывает не слишком увлекаться ею. Отношение к расшифровке визуальной информации должно определяться целями исследования, тем, насколько важны для изучаемой темы мимика или жестикуляция. Пристальное внимание к визуальной информации пришло в устную историю из психологии и антропологии (этнографии), для которых важны не только, а иногда и не столько содержание, сколько форма высказываний. Так, психологи фиксируют даже продолжительность пауз. Для устных историков подобная информация часто не имеет решающего значения, однако во многих случаях она бывает востребована при анализе и интерпретации устного источника, особенно по таким темам, как репрессии, депортации, приватизация и т. п. Новейшая история России содержит трагические страницы, сформировавшие определенный страх респондентов. Многие жившие в эпоху тоталитаризма и репрессий «не задело, а за слово» предпочитают не высказывать свои оценки и мнения вслух. При работе с этой категорией респондентов необходимо использовать две формы фиксации: текстовую для звуковой и знаковую для латентной (скрытой) информации. Поэтому перед началом интервьюирования и началом транскрибирования можно разработать единую знаковую систему для обозначения особенностей речи и поведения респондентов.

Для этого можно либо разработать свою систему, либо использовать имеющиеся в других социогуманитарных науках системы обозначения особенностей речи и поведения респондентов. Есть некоторый опыт и в устной истории, например, разработанная Каллмайером и опубликованная в работе В. Фукс-Хайнритца «Биографический метод»система транскрипции особенностей устной речи индивида при переводе ее в письменный текст:

«’ совсем короткий перерыв внутри выражения»;

.. короткая пауза

… средняя пауза

• Запоминание рассказа и его последующая запись на бумаге категорически запрещается. Такая запись неизбежно преломляется через сознание и мировоззрение интервьюера, что влечет за собой неполноту, искажение фактов, оценок и суждений рассказчика.

• Недопустимо собственное редактирование текста, даже если речь выглядит безграмотной. Запись должна отражать тот словарный запас, которым обладает рассказчик. Если встречаются непонятные слова, их значение выясняют в ходе беседы и фиксируют объяснения в интерпретации рассказчика на полях. «Олитературивание» текста недопустимо. Исследователь должен придать устной истории рассказчика письменную форму; проблема состоит в том, что процесс перевода устного слова в печатное может сопровождаться потерей информации о личности рассказчика. Кроме того, в разговорном «соре» содержатся элементы, которые могут извлекаться и использоваться другими специалистами — психологами, лингвистами, культурологами для собственных целей через междисциплинарные связи. Поэтому любая переработка «сырого материала» антинаучна.

Одним из дискуссионных вопросов является фиксация и кодировка в письменной версии устного источника фонетических характеристик речи, акцентов, особенностей диалектного произношения и т. п. В лингвистике, диалектологии, фольклористике, этнографии наработан огромный опыт кодировки звуковой информации — так называемая фонетическая транскрипция. Для устной истории эта информация также может быть полезна, например при записи речи представителей разных социальных групп, мигрантов, переселенцев и т. д. Устные историки при необходимости могут внести в фонетическую транскрипцию собственные стандарты.

Отношение к фонетическому транскрибированию у устных историков разное. Часто оно определяется целями и задачами исследования. Но этот вопрос важно определить перед транскрибированием, так как он может возникнуть при подготовке устных исторических источников к публикации.

Что касается фиксации произношения, то главными ее противниками выступают устные истории из США и Великобритании. Их отказ от фонетического транскрибирования связан с представлениями о правах человека. В частности, они считают, что отражение просторечных и диалектных особенностей языка респондента может создать впечатление о его малограмотности, недостаточной образованности. В письменном виде такая речь будет особенно отличаться от принятых официальных стандартов речи, что может быть воспринято как пренебрежение к респонденту со стороны интервьюера. Поэтому в Великобритании и в США устные историки выступают за соблюдение при транскрибировании общепринятых орфографических норм и отказ от использования фонетической транскрипции.

В современных условиях необходима техническая поддержка интервью. При этом техническую запись (аудио, видео) необходимо обязательно сопровождать параллельной записью вручную. Слушая рассказчика и фиксируя рассказ на диктофон или видеокамеру, исследователь создает вслед за респондентом опорную схему устного свидетельства, которая называется аннотацией. Такая форма непосредственной записи необходима для окончательного оформления документа. В связи с тем, что ручная запись интервьюера отстает от устной речи интервьюируемого, необходимо в первую очередь стремиться к фиксации имен, фамилий, географических названий, названий населенных мест, улиц и т. д. Кроме информации, содержащейся в записях интервью (для этого необходимо стремиться к дословной аннотации) и интонации (фиксируется звукозаписью и шифруется при транскрибировании материалов интервью при помощи знаковой системы), существуют еще и жесты, которые без видеозаписи может наблюдать только расспросчик. Бессловесная жестикуляция не только отражает эмоциональный настрой респондента, но и несет латентную информацию о позиции, взглядах, оценках рассказчика. Жесты и мимика должны фиксироваться в аннотации и стать частью записи интервью вручную или транскрибированной записи и использоваться в дальнейшем при анализе источника.

Применение диктофона расслабляет начинающего исследователя. У него возникает уверенность, что все запишется. В результате, даже если не брать в расчет возможность отказа техники (сели батарейки, закончилась магнитная пленка или память в цифровом диктофоне), минусы такого подхода очевидны: интервьюер станет слушать респондента «вполуха», потеряет интерес к беседе и не будет способен генерировать новые незапланированные вопросы.

В окончательном оформлении транскрибированный, раскодированный или расшифрованный текст будет иметь завершенный вид и являться историческим документом, только в сопровождении научно-справочной информации. Для этого к нему, кроме информации об интервьюере, интервьюируемом и обстоятельствах проведения интервью, рекомендуется прилагать информацию, презентующую сам исторический документ: название исследовательского проекта, научно-исследовательской программы, экспедиции или темы стационарного исследования.

Запись-аннотация используется как при последующем транскрибировании, так и при упорядочивании документированного материала. Транскрибирование является трудоемким процессом.

Для студентов и школьников это довольно утомительная и нудная, но совершенно необходимая работа. Подсчитано, что в среднем, чтобы «расшифровать» I час записи, требуется не менее 5 часов работы (С. С. Илизаров, М. В. Мокрова), по другим данным — от 6 до 8 часов (М. В. Лоскутова), не считая дополнительного времени, затраченного на сверку транскрипта и записи интервью. За рубежом устноисторические проекты финансируются предприятиями, учреждениями, организациями, чья история пишется: история метрополитена Нью-Йорка, история угольной промышленности. Корпорации оплачивают все виды работ по устноисторическому проекту от его разработки до оплаты работы интервьюера, работы интервьюирования и оплаты труда по транскрибированию.

В отечественной практике это пока добровольный труд исследователя-историка, который работает «на энтузиазме» и «на интересе». Поэтому создание полновесной транскрибированной версии требует больших затрат времени и сил, многократного прослушивания одних и тех же фраз. Но историку, как правило, для работы нужны выборочные фрагменты интервью. В этом случае помогает аннотация, позволяющая быстро находить нужные тематические отрывки интервью. Именно для этого во время параллельного составления аннотации важно указывать метражи аудиокассеты или время (минуты звучания) при цифровой записи, чтобы быстро найти его в многочасовом интервью. В американской устной истории проводится хронометраж.

• В устноисторической практике нет единого мнения о том, кто должен заниматься транскрибированием — только исследователь-интервьюер или также те, кто не участвовал в данном интервью, но является участником устноисторического проекта (вспомогательный персонал, например студенты-практиканты, наемные кодировщики и т. д.). Опасность неверного истолкования устного субъективного материала во время транскрибирования диктует необходимость участия самого интервьюера; при этом допускается меньше искажений, но это возможно только при небольшом объеме интервью. При массовом опросе и больших объемах аудиозаписи возникает необходимость в привлечения третьих лиц. Если к транскрибированию привлекаются другие люди, то каждый коллектив устных историков должен выработать единые стандарты транскрибирования, ввести единообразие в обработке интервью (знаковая система, единые правила сокращений и т. д.).

• Чистовой вариант рассказа оформляется в виде рукописного или печатного текста (принтер, печатная машинка) на развернутом листе бумаги с одной стороны, слева оставляется поле в 2,5–3 см для сшивания листов. Чтобы документ был хорошо читаем, необходимо записывать самостоятельные сюжеты с красной строки или выделять их как отдельные вопросы. При ручной фиксации интервью или рукописном оформлении расшифрованного интервью текст переписывается разборчивым почерком, запись не должна быть слишком плотной. В документированном виде в идеале также предусматриваются два поля — для материала интервью и для заметок интервьюера.

• Правильно оформленный текст по необходимости, а в зарубежной практике обязательно дается на прочтение интервьюированному. Есть разумные аргументы в пользу этого: например, если респондент оговорился, он получает возможность исправить ошибку. Такая практика была введена в США. После ознакомления с документом респондент, если у него нет существенных замечаний и уточнений, ставит свою подпись. Связано это с тем, что в зарубежной практике, особенно в США, транскрибирование материала является оплачиваемой работой, для которой нанимают сдельщиков (оплата производится из средств финансирования всего устноисторического проекта). В том числе поэтому там и была введена практика проверки письменного текста респондентом. Обычно среди требований, предъявляемых к нанятому расшифровщику, наряду с образованностью указывается грамотность, так как от него требуется умение как можно точнее расставлять знаки препинания, а также наличие хорошего слуха и желательно лингвистических навыков. Их обучают всем способам расшифровки, единой знаковой системе фиксации вербальной и визуальной информации. Поскольку соавторами создаваемого нового документа являются и расспросчик, и рассказчик, и даже транскрибирующий, письменную расшифровку обязательно визируют у респондента. Ему дается время прочитать транскрибированный текст, внести необходимые уточнения и поправки. После редактирования респондент должен обязательно поставить подпись и дату. По мнению многих зарубежных устных историков, визирование является необходимым элементом документирования, потому что никто, кроме самого респондента, не сможет исправить то, что не расслышали или неверно поняли рассказчик и расшифровщик.

В отечественной практике раньше рекомендовалось заверять подпись респондента печатью исполкома, сельсовета, сельской, районной, городской администрации или другого государственного учреждения. На современном этапе при технической записи интервью его согласие записываться на диктофон уже рассматривается как юридически допустимая замена подписи. В том числе поэтому в устных архивах наряду с документированными распечатанными бумажными вариантами интервью сдаются на хранение и аудиоматериалы.

Противники повторного, а тем более многократного редактирования транскрипта рассказчиком обычно аргументируют это тем, что наиболее адекватна первая эмпирическая реакция респондента, и соответственно более «чистым» является именно первый вариант текста. Дело в том, что чтение транскрибированного текста почти никогда не удовлетворяет рассказчика. Увидев в письменной форме свой рассказ, он начинает отказываться от многих высказываний. Часто в результате редакции текст радикально меняется, в нем появляются «отцензуренные» самим респондентом в соответствии с текущей социально-политической ситуацией, отшлифованные новыми веяниями, общественным мнением и СМИ оценки и описания прошлых событий. Часто редактирование сводится к внесению изменений, связанных с желанием респондента выглядеть определенным образом в глазах окружающих или оставить о себе хорошее мнение.

Эти изменения тоже, кстати, могут быть интересным материалом для историка, политолога, социолога, культуролога и других исследователей, так как разница между двумя вариантами — транскрибированным и отредактированным — показывает, как изменялись приоритеты, взгляды, мнения человека, как влияют на него политика, идеология, общество и т. д. Сравнение первоначального текста с последующими редакциями особенно распространено у американских историков. В России их опыт использовался, например, коллективом устных историков Института истории естествознания и техники. Занимаясь устной историей науки города Москвы, его сотрудники разработали «процедуру авторизации текста, в ходе которой возникают новые редакции текста, содержание которых подчас весьма отличается от первоначально произнесенного текста». Они считают, что «сохранение всех основных редакций текста интервью позволяет избежать деформации первоначального смысла и проводить комплексный источниковедческий анализ, обращаясь к аудио-, видеозаписи, первоначальному транскрипту и т. д. неограниченное количество раз»^[64]. Каждый отредактированный учеными вариант транскрипта тоже становится предметом исследований: что изменено в тексте, почему, о чем это свидетельствует. Одним из убедительных аргументов в пользу такого подхода является профессиональная этика, дающая носителю информации возможность редактировать текст, который будет предан гласности и станет открытым для публики.

В ряде российских центров устной истории, как и во многих европейских центрах, такую практику не применяют, считая, что чем больше у интервьюируемого возможностей вносить изменения в текст, тем меньше в нем остается его подлинных оценок и больше появляется ангажированности. Кроме того, чем дольше респондент работает с текстом, тем больше ограничений он вводит на использование интервью.

Одна из причин такой разницы в подходах — то, что российские и европейские исследователи меньше заостряют внимание на проблеме авторского права.

Если научным коллективом будет принято решение об авторском редактировании текста респондентов, необходимо обязательно учитывать аудиторию, с которой работают интервьюеры. В том же Институте истории естествознания и техники исследователи имели дело с очень грамотной, образованной и амбициозной аудиторией — известными учеными и их окружением. Более трудно, а то и невозможно организовать подобную работу с пожилым сельским населением 1905-1920-х гг. рождения в силу разных причин — состояния их здоровья (плохо видят, плохо слышат), отсутствия образования (не умеют или плохо умеют писать) и т. д. Но если исследователи решили предоставлять респонденту возможность редактировать текст, необходимо инструктировать его, чтобы разъяснить, чем устная речь отличается от письменной, а тем более от литературного текста, и указать на то, что нужно ограничиться проверкой лишь тех слов, которые отличаются спецификой, относятся к датам, именам, топонимам и т. д.

Долгое время (в 1990-е гг.) основным средством фиксации являлись пленочные магнитофоны и видеокамеры. Пленка как носитель весьма ненадежна. Ленточные и кассетные носители размагничиваются, ухудшается качество звука. Наряду с ручным транскрибированием современные способы сохранения старых записей предполагают оцифровку аудио-и видеоматериалов, сделанных на магнитофонах или кассетных диктофонах. Для этого можно воспользоваться программами перевода аудиозаписи в цифровую форму.

В завершение характеристики требований к транскрибированию нужно напомнить, что вопросы превращения устного исторического источника в формате аудио-или видеозаписи в его письменный аналог — транскрипт в отечественной практике не до конца проработаны. Существует много нерешенных и спорных моментов. В опубликованных методических рекомендациях чаще всего механически воспроизводится опыт зарубежных центров устной истории, хотя многие их рекомендации разработаны и апробированы в национальных обществах с иным менталитетом, в ином правовом пространстве. Российскому научному сообществу необходимо выработать собственные подходы, принципы и единые требования к транскрибированию, адаптировав их к российскому социокультурному полю. Нужно документально оформить правила транскрибирования и определить содержание научно-справочного материала каждого транскрипта. В этом документе должны быть оговорены принятые сокращения в тексте, знаковая система кодирования невербальной информации, оформления имен, топонимов, просторечных слов и выражений, фонетическое транскрибирование говоров, диалектов, произношений. При отсутствии принятой в России единой системы транскрибирования любой коллектив устных историков вправе принять единые для его членов и понятные для других исследователей правила документирования материалов интервью.

Таким образом, транскрибирование является завершающей и важнейшей стадией создания устных исторических источников. Оно, собственно, и составляет значительную часть процедуры документирования. Без транскрибирования звуков документ является уязвимым, может быть утерян. Письменныйтранскрипт устного исторического источника более доступен исследователю, с ним удобнее работать.

Но такая точка зрения разделяется не всеми исследователями. Наиболее точной и полной версией является аудиодокумент. Качество письменной версии зависит от работы транскрибирующего, именно поэтому предлагается считать авторами конечного документа — устного исторического источника — трех человек: респондента как носителя информации и рассказчика; корреспондента (интервьюера) как создавшего саму ситуацию, подготовившего научно-методические материалы, ведущего опрос и записавшего информацию, и человека, транскрибирующего материалы интервью. От того, как последний сумеет превратить устную речь в письменную, расставит акценты, знаки препинания, закодирует лингвистическую и визуальную информацию, зависит качество письменной версии устного исторического источника. Завершается документирование составлением научно-справочных материалов и к аудиоисточнику, и к его транскрипту.